Никакой тебе совместной домашки!

      Тяжелая голова опустилась ему на плечо, и Рису снова удрученно вздохнул.       — Ты мешаешь мне делать домашку.       Он резко повел плечом, на что Айкава только хмыкнул и упрямо зарылся носом во взлохмаченные на затылке волосы.       — Выходные ведь, отвлекись от учебы хоть чуть-чуть. — Мягкие слова коснулись шеи коротким поцелуем. — Никуда твоя домашка не денется.       Большие ладони Айкавы легли на напряженные плечи Рису, но тот не проявил ни капли заинтересованности. Продолжал уперто читать свой учебник да заглядывал то и дело в испещренные мелкими иероглифами тетради с конспектами.       Айкава закатил глаза.       — Рису.       — Что.       Застывшие в мягкой улыбке губы приблизились к его ушку:       — Знаешь, кто ты?       Рису чуть повернул к Айкаве голову и замер на миг.       — Ну?       Ряд зубов обнажился.       — Ты самая настоящая за...—       Губы прихватили мочку.       — ...ну...—       Горячий язык скользнул по нежной коже.       — ...да.       Айкава жаром выдохнул это в открытую бледную шею, и Рису заметно вздрогнул.       — От зануды и слышу, — упрямо сказал он, однако, предварительно вложив закладку, учебник все-таки закрыл.       Сердце Айкавы радостно сделало кульбит, вторив звуку захлопнувшейся книги. Стоило уже привыкнуть, что Рису всегда такой: уговариваешь его, уговариваешь, а он нарочито увиливает, чтобы в конце концов самому поднять белый флаг и сдаться в плен крепких рук и глубоких поцелуев.       Скользнув ладонями ему под руки, Айкава прижался к Рису еще теснее. Грудью к широкой спине — и он мог поклясться, что почувствовал, как их сердца в одно мгновение застучали быстрее. Облизнув губы, он оставил на шее Рису невесомый, едва ощутимый поцелуй, чтобы спустя секунду мазнуть по помеченному месту языком и напоследок совсем не больно прихватить кожу зубами. До слуха донесся тихий выдох. Айкава повторил снова: поцелуй, язык, укус. Сильнее и настойчивее — так хотелось ему сорвать с поджатых губ первый долгожданный стон.       И он его получил.       Рису правда было очень легко распалить. Еще немного ласки, чувственных прикосновений к телу под футболкой — и вот он уже сам охотно тянулся навстречу удовольствию. От этого Айкаву крыло мощно, как накрывает эйфорией самого дрянного мага, занюхавшего приличную порцию черного порошка. Только Рису был в бесконечное количество раз круче любого наркотика.       Запрокинув голову Айкаве на плечо, Рису вывернулся из крепких объятий и обернулся. Глаза его помутнели и, казалось, не видели более ничего, кроме таких же потемневших глаз своего напарника. Он быстро дышал, а на щеках, от природы фарфорово-белых, выступил румянец. Рису приблизился, не отрывая завороженного взгляда от губ Айкавы.       — Поцелуй меня.       Айкава черного порошка ни разу не пробовал. Как-то не доводилось, да и не особо хотелось. Но, возможно, эффект от него был похож на то, что он чувствовал прямо сейчас. Словно потоки черного дыма, по телу его — бурлящая, кипящая — разгонялась кровь. Она накаляла кончики пальцев и обжигала кожу изнутри. Что именно ощущали маги от своих возможностей, Айкаве оставалось только гадать, но если оно не было схоже с этим, то к дьяволу магию. К дьяволу все, когда у него всегда был и остается его замечательный Рису.       Не медля ни секунды, он запустил пальцы в его светлые, пронизанные черными прядками волосы, слегка потянул, заставляя Рису приоткрыть рот в немом стоне, и прижался губами к губам. Поцелуй вышел резким, остервенелым. Сплетаясь языками, они приникли друг к другу. Руками Рису впился в бедра Айкавы, кончиками пальцев водя вверх-вниз, щекоткой разгоняя по крепкому телу напарника возбуждение. Он покусывал его губы острыми зубками, посасывал язык и слушал, как низкие неуловимые стоны тонули в их сбившемся дыхании. Обоих вело до бешено колотящегося в запястьях и висках пульса, до выступивших на лбу капелек пота.       Айкава, все еще легко оттягивая волосы Рису, опустил свободную руку на его задницу и с силой сжал ягодицу. Рису застонал, разрывая жесткий поцелуй. Бедра его дернулись, а поясница выгнулась, будто специально подставляя упругий зад под прикосновения. Не отнимая взгляда от искаженного желанием лица, Айкава скользнул пальцами к ложбинке и слегка надавил. Рису прикусил губу и уперся лбом ему в плечо.       — Рису, — мягко позвал своего напарника Айкава, выпустив из хватки волосы и погладив его по голове. — Иди сюда.       И следуя своим же словам, он притянул Рису к себе. Колени того разъехались, и он аккуратно опустился на бедра Айкавы. Приобняв его за плечи, Рису прижался теснее. Он чувствовал чужое возбуждение, чувствовал, как у него внутри, в самом низу живота словно затянули узел, который невыносимо хотелось поскорее развязать. Большие ладони, которые всегда приносили ему так много любви и удовольствия, вновь заскользили по ягодицам, разводя их в стороны, сквозь одежду надавливая на промежность. Рису подался приятному ощущению навстречу, выгибая спину и выдыхая горячо в шею, отчего по коже Айкавы побежали мурашки.       — Айкава... — тяжелым шепотом произнес его имя Рису, влажным губами касаясь кожи. — Сделай что-нибудь...       Он чуть отстранился, чтобы заглянуть в глаза своему партнеру.       — Пожалуйста.       Все внутри Айкавы трепетало. Лицо Рису застыло маской жалобного желания, просьбой дотронуться до него где угодно и как угодно. И сил сопротивляться этому у него просто не было.       Заведенный, Айкава снова приманил его к себе и стал ласково оставлять россыпь мимолетных поцелуев на открытой шее. Одной рукой он придерживал Рису за талию, другой скользнул под резинку тесных штанов, снова сжимая и поглаживая. Собственное тело сгорало и, казалось, вот-вот расплавится от раскаленного воздуха вокруг. Кровь кипела и стучала отбойным молотом по вискам.       Напоследок крепко стиснув подставленную задницу, Айкава поднес руку к приглашающе открытому рту Рису.       — Помоги мне немного.       Повторять дважды не было никакой необходимости. Рису тут же охотно вобрал в рот его пальцы. Он прикрыл глаза, схватился за широкую кисть и заскользил по длинным пальцам языком. У Айкавы перехватило дух от этого невыразимо прекрасного зрелища: Рису посасывал подушечки, щекотно игрался с ними языком, острыми клыками задевал тонкую кожицу. Голова его слегка поднималась и опускалась, он сглатывал и втягивал щеки, поэтому очень легко было представить на месте пальцев кое-что намного больше.       Айкава тоже сглотнул. Тесные джинсы болезненно-приятно сдавливали член, и он толкнулся бедрами в бедра Рису. Тот застонал. Глаза его, слезящиеся, помутневшие, распахнулись, и два полных безрассудного желания взгляда пересеклись. Рису смотрел на Айкаву сверху вниз, виляя бедрами, и самозабвенно сосал его пальцы.       Кислород давно кончился в маленькой комнате, потому что дышали они оба все чаще, все глубже. Легкие горели, кожа под одеждой стала невыносимо горячей и влажной.       В последний раз мазнув языком по всей длине, Рису выпустил обильно смазанные слюной пальцы изо рта и рвано выдохнул.       — Пожалуйста... — снова попросил он, коснувшись губ Айкавы коротким поцелуем.       — Все, что захочешь.       Дрожащей рукой Айкава приспустил его штаны вместе с бельем и прижал мокрые пальцы к входу. Рису снова обхватил его плечи и призывно качнулся из стороны в сторону.       — Говори, если будет больно.       — С тобой никогда не будет.       В его голосе светилась нежная улыбка, и Айкава, подталкиваемый ею, мягко проскользнул внутрь одним пальцем. Они оба выдохнули, и, дав Рису привыкнуть секунду-другую, он повторил это движение. Тихое «ах» коснулось слуха. Айкава опустил свободную руку ему на ягодицу, чуть отвел в сторону, раскрывая Рису сильнее, и толкнулся глубже. Внутри него — непередаваемо горячо. И с каждым новым толчком жар растекался по дрожащим от нетерпения телам все дальше и неторопливо сводил с ума.       — Еще...       Сиплый полушепот-полустон рассек повисший в комнате знойный вакуум. Добавив второй палец, Айкава вновь задвигал ими медленно, пока Рису не станет привычно, пока этого ощущения заполненности ему снова не станет слишком мало. Мышцы сжимались на костяшках, а стоны становились все громче и протяжнее. Айкава прекрасно знал, как именно Рису нравилось, — быстро, глубоко, почти вынимая, но в последний миг резко входя обратно.       Пальцы Рису впились в плечи Айкавы до боли, словно пронзая кожу и доставая до самых костей. Он толкнулся бедрами, насаживаясь глубже, и вжался своим лбом в лоб партнера.       — Обожаю... твои пальцы внутри.       — А я — всего тебя.       Они смотрели друг на друга не мигая, и Айкава придвинулся ближе, чтобы прижаться к чужим губам грубым поцелуем.       — Я так хочу тебя, Рису, — задыхаясь, проговорил он и тут же почувствовал на нижней губе укус.       — Как скажешь.       Вслед за этими словами чуткие руки тут же вцепились в его молнию на белых джинсах и выдернули пуговицу из петли. Несколько движений, и потяжелевший, истекающий смазкой член оказался сжат в узкой ладони. Айкава зашипел, но почувствовал при этом нереальный кайф от долгожданного освобождения. Рису двинул рукой вверх-вниз, в такт пальцам внутри него, вновь зашевелился и, стянув с себя штаны чуть ниже, свел вместе оба их члена.       Два стона слились в один. Каждый толчок, все до единого движения смазались в звуки — влажные и шумные. Дыхание окончательно сорвалось.       — Добавь еще один... — почти что умоляюще проскулил Рису, и Айкава, едва ли задумываясь, вошел в него тремя пальцами. — А-х-х!       Рису задвигал ладонью быстрее. Он толкался в свой кулак, притираясь к Айкаве и подмахивая бедрами, и стонал безостановочно громко. Обычно мягкий низкий голос сорвался до хрипа. Очередной стон Айкава поймал ртом, и Рису ответил на рваный, хаотичный поцелуй. Их языки сталкивались и сплетались, горячее дыхание растекалось по влажным губам.       — Я сейчас!..       Крупно вздрогнув, Рису изогнулся в сильных руках и задрожал. Сперма крупными каплями излилась ему в кулак, и, кончив, он уткнулся Айкаве в плечо. Несколько раз проведя ладонью по его члену, он ощутил, как напряглось и размякло тело Айкавы. Горячая жидкость выплеснулась ему в руку.       В ушах у обоих шумело, будто по черепам туда-сюда пересыпался песок, а перед глазами расплывались радужные пятна.       Первым от экстаза отошел Айкава. Слегка пошевелив пальцами, он мягко выскользнул из ослабшего тела и приобнял Рису чистой рукой.       — Как ты? — Ласково шепнул он и сдул со светлого виска каплю пота.       — Лучше всех, — довольно произнес Рису и запечатлел на его губах быстрый поцелуй. — Но знаешь, что?       Лицо Айкавы удивленно вытянулось, когда Рису вдруг отстранился и посмотрел на него с напускным гневом.       — Чтобы я еще хоть раз соглашался делать вместе с тобой домашку!       Он выдохнул и, не удосужившись даже одеться, повалился спиной на разбросанные по полу учебники и тетради.       — А по-моему, — начал Айкава, разминая затекшие ноги и спину, — это было куда познавательнее учебы.       Рису хмуро поглядел на него.       — И чем же?       Хитро сощурив глаза и улыбнувшись, Айкава подполз к своему распластавшемуся на полу напарнику.       — Это секрет.       — Ты дурак, Айкава.       — Еще какой, — согласился он и оставил на румяной щеке нежный поцелуй.       Сегодня он узнал, что есть вещи куда более мощные, чем черный порошок и магия. Ведь лишь у него был и остается его замечательный Рису.