***
Чуя собирал в сумку все самое необходимое. Остальное можно купить и там. Ему обязательно нужны с собой запасные перчатки и гражданская одежда, он же не собирается все это время торчать на работе, верно? Парень кладет в чемодан пару узких джинс - черные и голубые - одни брюки, во вторых он поедет сам. В его гардеробе было всего и немного, особенно из верхней одежды. Основную массу составляли рубашки. Но парень решил побыть там хоть пару дней обычным туристом: вместо обычной рубашки он аккуратно сложил любимый темно-синий джемпер, который должен, по сути, носиться с футболкой, но Накахара предпочитает надевать его на голое тело, как-то больше нравится. Серое худи “Nike” и, все же, несколько неофициальных рубашек. Мало Ли. Обуви у него было мало, но зато качественная. В одних туфлях он поедет, с собой стоит взять только обычные кроссовки и что-то облегченное. Средства гигиены можно купить на месте - и, кстати, ни разу не пожалеть - также как и то, в чем спать и ходить по отелю. Вообще, Чуя в своем номере ходит либо в нижнем белье, либо без него. Точно. Белье. Парень подошел к шкафу-купе и открыл левую створку, в самом шкафу находился мини-комод, в котором Чуя и хранил носки, трусы, галстуки и перчатки. Было в этих ящиках кое-что еще, находящееся под замком, а ключ от этого ящика лежит в кошельке. Мера предосторожности, чтобы сильно любопытные личности не залезли и не лицезрели то, что не должны. - Ну, вроде, все. - Вроде уже вырос, а сам с собой разговариваешь, - Дазай все это время тихо стоял в дверном проеме за спиной рыжего, наблюдая, - Ах, да, не вырос, прости, - брюнет злорадно улыбнулся, но не успел увернуться от летящего точно в его нос фена, который завис в воздухе и полетел обратно в руку эсперу, владеющему гравитацией. - Прости, не предупредил, что ударю. Надеюсь, я сломал тебе нос? - Злой чибик. Наутро Чуя уехал раньше, чем должен был. Он не хотел портить настроение утренними диалогами с Осаму, хотя очень хотел попрощаться. Дазай, что странно, решил не вылезать из своей темной обители до того, как входная дверь захлопнется. Он дал Чуе уйти, чтобы его утро было реально добрым. Мафиози откинул одеяло, потягиваясь, словно кот и хрустя всеми позвонками, от шеи до копчика, а челюсть щелкнула при зевке. Он влез в домашние тапочки и направился на кухню выпить первый стакан воды, желательно с лимоном, во рту будто кошки срали. Каково было его удивление, когда рядом с плитой стоял контейнер с рисом, яйцом и вкусным мясом и нарезанные овощи, а в турке стыл кофе. Вообще, Дазай планировал заказать завтрак, или вообще его пропустить, но его планы поменялись. “Чтоб не сдох с голоду, придурошный” - гласит записка рядом с контейнером. Осаму только легко улыбается уголком губ, наливая кофе из турки. Эта рыжая фурия умеет быть милой. И вернется только через неделю. Будет даже скучно.И Дазай даже не представлял, насколько сильно он будет скучать.
Вечером почему-то домой идти совершенно не хотелось, как и в бар. Первые дни было даже хорошо без напарника: никто не шуршит, пока ты пишешь хрен-знает-какой-по-счету-отчет, не занимает утром ванну чуть ли не на час, не орет, что ты проспал. Все бы ничего, но Осаму реально пару раз успел проспать, поэтому не закрыл окно, в комнату налетело пыльцы и песка (откуда?), со стола разлетелись все бумажки. И как-то не хватало “А я тебе говорил”. На пятый день Дазай брал сверхурочные, потому что домой идти категорически не хотелось. Будто это не его берлога, место где он чувствует себя в безопасности. Будто его дом уехал вместе с Чуей. А Огай лишь радовался. Наконец-то эти мальчишки поймут, почему все складывается именно так. Мужчина изначально задумывал так, как случилось. У него, безусловно, был и план Б и В и Г, да море исходов и событий, чтобы ребята наконец поняли, что они не просто “принеси-подай-иди нахуй-не-мешай-паскуда-тварь”. Огай был проницателен и, скажем, наученный годами. Он за километр видел тех, кто что-то чувствует друг к другу. Однажды он и сам так обжегся, просто игнорируя, не обращая внимания и оставляя все, как есть. Мальчики будут мучаться 2 недели, ведь Мори подгадал с билетами и они не успеют пересечься даже в аэропорту, что лишь улучшит конечный результат. - Вы, мои хорошие, еще благодарить меня будете, - мужчина откинулся в кресле, потирая глаза пальцами. Как же он устал. Этот молодняк. Не может понять чего хочет сам и другим не дает. Под конец недели Дазай ждал приезда Чуи, как собака, оставленная дома без хозяина. Он знал, что его слизнячок должен приехать в 9 вечера, что дома он будет где-то к 11. Но звонок Огая о том, что пора бы выезжать, сломал все надежды. Осаму лениво закрыл все окна, выключил все электроприборы из розеток, также нехотя взял чемодан и закрыл входную дверь.***
Огай готов был вырвать этому нахальному пацану все его волосы. Слишком самоуверенно вел себя этот мальчишка. Да, Дазай умен не по годам, изворотливость у него в крови, как и хитрость и другие качества, которые бы пригодились мафиози. Но эта упертость, эта ужасная вера в то, что он единственный правый во всем мире так раздражала. Мори делал это чисто из-за того, что, возможно, если мальчишки наконец поймут, его голова перестанет наливаться свинцом, а лазарет перестанет так часто наполняться чьими-то голосами. Осаму и так стабильно два раза в неделю оказывается там: или похмелье, или другие ранения, иногда заходит просто сменить повязки, т.к. дома закончились бинты, а у босса всегда есть запас. - А я так и не успел увидеться с Кое, - вздохнул Огай, прикрывая глаза. Дазай лишь промолчал, смотря в окно, - А ты что, не хотел впервые за неделю увидеть своего напарника? Неужели даже не соскучился? Осаму сначала не хотел отвечать, но ему было неуютно под пристальным взглядом начальника. Огай умел заставить говорить, просто посмотрев на человека. Он не сильно любил тему его отношений с Чуей, почему-то ему казалось, что понятно все без лишних фраз. - Упаси Боже, если он есть, меня от таких желаний. Я эту истеричку видеть не могу уже. Босс, вы не представляете, насколько я рад, что эта мигера не будет меня беспокоить еще неделю. Может, после официальных встреч, я повешусь в каком-нибудь музее, авось со скульптурой перепутают и не тронут, - Дазай откровенно врал. Он очень хотел увидеть этого рыжего коротышку. Почему-то хотелось снова посмотреть в его глаза, утонуть в тьме зрачков, может, учуять новый одеколон, но все пошло по пизде, как, впрочем, и всегда. Осаму сейчас неимоверно палится, когда оскорбляет напарника столь часто и новыми словами, хотя в жизни ни разу Чую мигерой или истеричкой не называл. И Огай, этот старый черт, видит это. - Довольно. Мужчина говорил спокойно, но достаточно серьезно. Мафиози неосознанно вжался в кресло и, уж было, хотел пристегнуться, но как только поднял глаза, встретился со взглядом босса. Мори не был зол или сильно взбешен, он был больше расстроен. Эту эмоцию Осаму считал с лица босса впервые за столько лет. И ему она не понравилась. Он мгновенно проглотил информацию, отсканированную с лица Огая. Брюнет в принципе, понимал к чему клонит Мори, но отказывался от этой мысли. Видимо, зря. - Вы оба мне уже плешь проели, своими закидонами, - Огай собрал волосы в низкий хвост, потому что было жарко. То Ли от того, что кондиционер в его частном самолете плохо работал, то ли от скрытого гнева, - Если у Кое просто титаническое терпение, то у меня, увы, нет, - Он посмотрел на подопечного, который упорно делал вид, что не понимает абсолютно ничего и вообще он говорит на другом языке, - Дазай, ты же соскучился по нему, - когда Осаму отрицательно закивал, мужчина прикрыл лицо рукой. Это начинало раздражать, - Да, и если я скажу, что летим мы не на конференцию, а на его похороны, тебе будет все равно? - Да конечно, - отмахнулся парень, но после осознания полученной информации он сначала покраснел, а потом побледнел и бинты казались не настолько кипельными, как хотелось, - Чего? - Если я скажу тебе, что Чуе пришлось использовать Порчу, и что наши планы кардинально изменились, поэтому мы вылетели раньше, именно поэтому я еще не созванивался с Кое, то тебе будет так же все равно? И можно будет сразу после приезда отправить тебя первым рейсом домой? - Огай включил мразь. Он знал на что давить. Осаму чудом не сбежал, когда погиб Ода, а все из-за того, что Чуя утащил его и крысу из МВД, как там его, Анго, на поминки. И Дазай провалялся с похмельем три дня, а потом передумал уходить. Что его удержало от исполнения последней просьбы погибшего друга - не ясно. Сейчас Мори просто снял швы с души несчастного и разрезал еще глубже.Хочешь поиграть в борьбу умов, Дазай? Получай. - Скорее всего мы не успеем прилететь к тому моменту, когда он будет еще жив и можно будет что-то сделать, - мужчина прикрыл глаза и начал массировать пальцами виски, - Сейчас он находится в коме с множественными переломами и кровотечением. Я, конечно, постараюсь, но не уверен, что получится. Осаму сначала не понял, о чем идет речь. Он перебирал все события, которые слышал в новостях, но ничего такого не слышал. Может, все случилось в подполье? И, действительно, откуда такая срочность в поездке? Нет, он, конечно, когда-то говорил, что лучше бы не предлагал свою помощь, когда Накахара сидел у воды с ножом в боку, что лучше бы он сдох от ножевого, чем сейчас тратил кислород в их общей квартире. Дазай, безусловно, иногда подкалывал Чую, мол, “Сейчас как не успею тебя обнулить и все”. Но каждый раз Дазай приходил вовремя, чтобы в теле напарника оставались силы. Не смотря на все колкости и, вроде бы, взаимную ненависть, они доверяли друг другу свои жизни. Чуя знал, что Дазай вовремя его обнулит, а Осаму знал, что Накахара не даст ни одной пуле коснуться его. Это был их немой уговор. В голове начали мелькать картины, как рыжий и холодный, он лежит себе бледненький в гробу, в своем лучшем костюме и с закрытым лицом, потому что Порча поломала его всего. Да и от тела, скорее всего, осталось что-то наподобие гербария. Тронешь - рассыпется. Возможно, огненные бесы будут разбросаны по шелковой подушке, а в руках будет лежать его любимая шляпа. А руки также будут в перчатках? Скорее всего на похоронах их будет всего трое: Мори, Дазай и Кое. И рыдать будет больше всех определенно Дазай. Он уверен, что заглушит даже Озаки, ведь, как ни крути, Чуя ему по-своему дорог. Руки сами по себе затряслись. Не было никаких оснований верить Огаю, но также не было никаких оснований не верить. Дазая бросило в холодный пот, а тело задрожало, пальцы сводило судорогой, а в голове становилось пусто. Язык не поворачивался сказать что-либо. Он чувствовал себя побитым котенком, которого кинули на произвол судьбы в коробке и эту самую коробку нашла голодная собака, готовая сожрать милое создание просто из-за звериного голода, застилающего глаза. Ужасно, что пару мгновений назад Мори действительно был чем-то расстроен, это пугало. Дазай сглотнул ком, что встал в горле, не давая не вздохнуть не выдохнуть. Осаму посмотрел в окно, летели они явно не в Париж, что наводило на мысли о том, что где-то его обманули. Слишком много неизвестных в этом уравнении. - Если бы ты его так ненавидел, как говоришь, сейчас бы самолет падал от твоих радостных прыжков. - Огай вздохнул, отпивая душистый чай из чашки. - Босс, вы… - Да, я солгал. А ты, мальчик, переосмысли всю ситуацию. Дазай не мог успокоить свое сердце до конца дня. Оно било по грудине с бешеной скоростью. Осаму казалось, что его ребра давно покрошились и упали на дно грудной клетки, раня диафрагму. Хотелось пить. Очень хотелось пить. Да даже не пить - выпить. Только недавно он испытал это чувство. Но если к Оде в гроб Дазай не был готов лечь, то в Накахарае даже без приглашения залезет и попросит подвинуться. Но также его окутывала не беспричинная радость. Огай, мразь такая, солгал. Он солгал. И прилетели они туда, куда планировалось изначально. Такие эмоциональные качели выматывали. Наверное, только благодаря жестоким способам Огая Мори, хотя бы один из них понял, что чувство, которое он испытывает не ненависть, - а простая человеческая любовь.Дазай ждал конца недели, как чуда. Ему не терпелось вернуться домой.
***
Чуя знал, что, скорее всего, не успеет кинуть магнитик в лицо Мумии и распить с ним вино, которое чудом получилось провезти через таможню. Ну, не судьба. Накахара, на самом деле, расстроился. Озаки наблюдала за своим учеником, будто проводила внешний анализ. Вот он хмурит брови, смотря на часы. Вот он вздыхает, словно на его плечи упала вселенская печаль. Но как только замечал на себе взгляд наставницы старался улыбаться. Но не было легких морщинок у уголков глаз, не появлялись ямочки на щеках. Женщина только вздохнула, пристегиваясь. Пора бы плану Огая начать действовать. - Чуя-кун, ты совсем не веселый, да и домой, я смотрю, не спешишь, - женщина посмотрела с переднего пассажирского сидения на своего подопечного. Он вез ее домой. Она готова поклясться, если бы он ехал один, то гнал бы как в последний раз и старался бы успеть застать своего напарника, но Накахара был спокойнее некуда, - Неужели расстроился, что не встретишься с Дазай-куном еще неделю? Чуя, не отрываясь от дороги, нахмурил брови, думая, как покультурнее ответить Ане-сан то, что он по этому поводу думает. На дороге его машину пропускает каждый, поэтому можно не волноваться о том, что он в кого-то врежется. Черная ауди превышает скорость на шоссе, но камеры не засекут этого - эта машина не числится нигде, никто не знает номеров и она не палится ни в коем случае. Чуя нажимает на кнопку, чтобы приоткрыть тонированные стекла и пустить кислород. Хотя, можно ли назвать шоссе в центре Йокогамы - местом обитания кислорода? Он, черт возьми, дико соскучился по своей мумии. За эту неделю Дазай даже ни одного шуточного сообщения не прислал. И думай теперь - пытался ли он снова сдохнуть или нет, все ли хорошо с этим идиотом. Ведь доверь ему плиту - сожжет все к чертям собачьим.От этих мыслей Чуя и пугается и тепло на душе становится.
- Да я наоборот только счастлив, что этот ублюдок не будет тревожить меня еще неделю, - он плевался ядом, но это уже стало какой-то привычкой, неосознанно получалось. Чаще всего он не хотел говорить что-то подобное. А вылетало, - От него одна польза - его способность. Кое пыталась понять: искренне с ней говорит ее мальчик, или бесстыдно лжет? Хоть Накахара и научился скрывать косяки и обман, но от зоркого глаза женщины-мафиози, еще и с демоном за спиной, не утаить ничего. Она, правда, хотела по хорошему. - Да брось ты, со мной можешь не строить из себя главного ненавистника. Я же знаю, что если будет выбор спасти его шкуру или свою, ты кинешься не то в огонь, не то в кислоту, - женщина вздохнула и отвернулась к окну, после того как увидела легкий румянец на щеках юноши. Время идет, а ее мальчик не меняется, - У тебя на лбу написано, что ты хочешь о чем-то рассказать, Чуя-кун. - Да пошел этот Дерьмозай к чертовой матери, - Парень хотел было закурить, но вспомнил, что Ане-сан не любит сигаретного дыма: ни в машине, ни в помещении.Если женщина и курила то только в своем саду и то случалось это редко. Только по праздникам, вместе с бокалом чего-нибудь благородного и не крепкого. А он уважал ее комфорт, - Строит из себя всезнайку всемогущего, а на деле даже риса сварить не может, этот тупой осел, - Чуя старался не ругаться матом при наставнице. Вроде уже большой, все равно стыдно, - Делает все, мразь такая, по-своему. И все выходит боком. Говорю ему, не лезь туда. Здравствуй пулевое. Говорю, не жри этот гриб, отравишься. Так этот придурок потом провалялся с отравлением две недели, пока я тащил свой план и его, - мафиози смотрит в зеркала и меняет полосу, скоро поворачивать, - А эти тупые шутки про рост, боже. Меня не столько бесит само содержание, сколько повтор. Одну из них он повторил уже ровно пятьсот сорок восемь раз. Я считал. - На легкий смешок наставницы парень покраснел, понимая, что несет полную чушь, но остановиться не мог, - Я все мечтаю, когда он уже коньки откинет. Желательно, чтобы меня не было поблизости, а то я расплачусь. Будет жаль, если это сделаю не я. Как же ты заврался, Чуя. Ты на своем плече тащит практически двухметровую тушу без сознания до ближайшего госпиталя только потому, что бедного Дазая придавило упавшей веткой. С ним все обошлось. А Чуе никто не вернет три бессонные ночи, когда даже транквилизаторы не помогают успокоиться.Он за напарника глотку перегрызет собственными зубами и не подавится.
- Но тем не менее, когда этому “придурку” потребовалось переливание крови, - Озаки увидела, как рыжий подпрыгнул на месте, когда вспомнили об этом, - Мори мне ничего не говорил. Я сама видела медицинское заключение. Я, признать, сначала не поверила, а потом спросила. Ты, оказывается, даже не зная, какая группа крови у тебя, был готов хоть все пять литров отдать, - она улыбалась, хитро сощурив глаза и обмахиваясь веером. Она видела ту бурю эмоций, что пронеслась на лице мафиози. Как же это очевидно, а ты ходишь вокруг да около. - Если он сдохнет, кто будет порчу останавливать? - нашел таки оправдание. Кое тяжело вздохнула, прикрывая глаза. Все-таки Чуя неисправим. Если он убедил себя в чем-то, его не переубедить. Женщина грустно посмотрела на воспитанника, который, казалось, сейчас вскипит не то от стыда, не то от злости. - Ты все давно уже понял сам, я даже не буду просить говорить об этом. Просто прими это и сделай то, что должен. Вспомни, что я тебе всегда го... - “Если не ты, то никто”- парень вздохнул, съезжая на узкую загородную дорожку, что вела в дом матери всего порта, - Можно я закурю? - Кури.***
Как и в любой пятничный вечер Чуя сидел в своей комнате, завернувшись в плед и смотрел зарубежные сериалы, попутно изучая язык. То, чему учат в учебниках - лишь простая классика. Как надо, проще говоря. А Чуе надо было так, чтобы его понял любой слой населения: от ребенка, до покрытого паутиной деда. Но сегодня как-то просмотр не заладился. Чуя все думал над словами наставницы и смотрел на часы. Он давно уже понял, что вообще чувствует, но не признавал до последнего момента: а смысл? От этого не изменится буквально ничего. В таких делах, если ты хочешь, но не хочет другой - все бесполезно. Не поможет даже магия. - “Да даже если я с порога налечу на него с поцелуями и объятиями - это ничего не поменяет. Он просто подумает, что я ужрался в зюзю, а идти до ближайшего борделя лень и решил напасть на бедного уставшего Исполнителя, который только что вернулся из утомляющей поездки” - Чуя уткнулся лбом в колени, прикрывая глаза. Его успокаивала такая поза. Он не издавал ни звука, казалось, дышал через раз, - “Я не видел этого дурака две недели, а чувствую себя брошенкой. Это разве нормально? Да и… - Накахара почувствовал, как от собственных мыслей у него горит лицо и уши, - Черт возьми, мы оба парни, это совершенно неправильно! Я, да и он тоже, несомненно будем бегать по кругам ада, как по супермаркету, но, черт возьми, это абсолютно неправильно”Неправильно молчать.
Домофон издал короткую трель, оповещая, что кто-то прошел в подъезд по коду, привязанному к этой квартире.Сердце пропустило удар.
Эта чертова гордость. Как же она раздражала. Чуя был упертый, словно баран. Если он поставил себе условия, то упрашивая себя же их нарушить-не нарушит. Но из-за этого гада, который, скорее всего, опять едет на лифте в надежде упасть с 12 этажа в конец шахты, сердце бьется в бешеном темпе, заглушая бархатистый голос гордости. Накахара давно подозревал, что нихрена с ним не его гордость говорит, а та самая сущность, которая зовется порчей, “Смутной печалью”. Бесспорно, его альтер-эго дает часто дельные советы, а иногда можно и поговорить. И нет, это не шизофрения. Скорее, ему так проще, думая, что внутри кто-то есть, а на деле это он сам. Кто-то решает проблемы тут, в материально мире, а Чуя решает их у себя в голове. Именно загружая свой мозг рассуждениями весю часть дня, которую он бодрствует, он может вертеться как юла, решать сложные задачи по мере поступления. Он всегда идет напролом: по ходу дела разберемся. Когда Дазай предпочитает продумать все исходы сразу, выработать идеальный план действия. Они такие разные. Парень стоит у двери, положив руку на ручку, сжав позолоченный металл, а второй рукой придерживая щеколду, не отворив которой, в квартиру не попасть. Чуя сглотнул. Слышно шаги и звон ключей. Дазай думает, что рыжего нет дома? В пятничный то вечер? Да, разлука им точно не на пользу. Но не успевает ключ попасть в замочную скважину, как тяжелая металлическая дверь открывается, ударяя о стену и, кажется, сбивая краску. Накахара понять не может, что не него нашло и в чем виновата бедная дверь и стена за компанию, а Дазай не может понять, почему в груди будто птицы запели, а ворон, которого держали в клетке, расправил свои крылья, взлетая. Как же, черт возьми, он давно не видел напарника таким. Простым, домашним: в растянутой одежде, лохматым и пахнущим кремом для рук.Он молча шагнул в квартиру, закрывая за собой дверь, также молча задвинул щеколду, при этом смотря точно в глаза напарника. О, как долго он их не видел. В горле снова встал ком, но это ни разу не мешало, было даже приятно. Говоришь, безотказно работает? Дазай, наладив зрительный контакт, медленно подошел в тонкой фигуре в спортивных штанах и майке, нависая над ней тенью. Чуя позволил это сделать. Он задержал дыхание, когда лопатки коснулись теплой стены с шершавыми обоями, а по обе стороны от его тела оказались чужие руки, которые очень хотелось взять в свои. Но он не смел нарушать контакта. Он не желал в эти дни ничего более, чем снова упасть в этот виски, хоть и предпочитает он вино. Говоришь, теперь можно нарушать любые границы? Чуя рвано выдыхает, когда холодные пальцы, холоднее чем обычно из-за уличной вечерней прохлады, касаются разогретых предплечий, не спеша скользят до плеч и по шее, останавливаясь у лица и, будто бы не решаясь идти дальше, останавливаются. В принципе, если бы Накахара не был настолько нетерпелив, то это мучение продолжалось бы еще долго. Эспер коснулся прохладной кисти своей и прижался щекой к ладони, чувствуя влажные бинты на ладонях - у Дазая потеют руки, когда волнуется, - он прикрывает глаза, когда на его щеку ложится вторая рука. Как так получилось? Брюнет готов поклясться, что это чуть ли не самый волнительный момент в его жизни. Его взгляд бегает от закрытых век, до теплой ладони, которая легла на его, затем до обкусанных губ и обратно по кругу. Кровь стучит по стенкам сосудов безжалостно, пытаясь вырваться на свободу. И, черт возьми, в помещении так тихо, что он слышит сердцебиение. Одно. У них сердца бьются в унисон. Волосы на затылке встают дыбом. Дазай наклоняется, касаясь обветренными губами покусанных и липких от бальзама, который Чуя нанес недавно, видимо, не ждал такого поворота событий. Этот бальзам со вкусом персика. Как мило. Сначала поцелуй был медленным и тягучим,как патока, будто они пытались распробовать друг друга на вкус, ощутить как-то иначе. Потом они сблизились телами. Чуя был меньше, это ощущалось тогда, когда Дазай, прижимая его к стене, полностью закрыл поток света своим телом. Накахара убрал руку с кисти Осаму, закидывая обе на замотанную шею. Чуя наконец распробовал дазаевский одеколон: с нотками хвои, мускуса и бергамота. Запах дерзкий, манящий, как и его хозяин. Когда Дазай отстранился от припухших губ, он ожидал чего угодно: пинка, сломанного носа, удара в солнечное сплетение. Но Чуя всего-лишь встал на носочки и, заставляя наклониться, повис на чужой шее. И надо было упираться друг в друга рогами, упуская такие моменты? - Я привез очень хорошее вино.