Lost phone

Все шло своим чередом. Мы снимали, пили, боролись с головной болью и желанием придушить друг друга. Снова снимали, пили, и так по кругу. С момента начала съёмок прошло полтора месяца. За это время я пару раз встречалась с Джеймсом, внезапно решившем остаться в Нью-Йорке на подольше, наши встречи сопровождались миллионом издевательств и грязных шуточек с его стороны, а ещё энным количеством вопросов про Бенджамина. Узнав, что он ненавидит полное имя, впредь стараюсь называть его исключительно так. Кстати, на счёт него. Время шло и мне на пятки неизбежно наступала пора превращаться в даму сердца Эдгара. Да, именно Эдгара. Имени, более подходящего для этого идиота было просто не найти. На дворе стоял конец июля, и папочка Джейсон решил дать нам, измученным и потрёпанным жизнью (и, мать их, крышами) работничкам, неделю отдыха. Целую неделю! Уже разрабатывая в голове хитромудрый план по проведению своих небольших каникул, я довольно плюхнулась в кровать и начала активно думать, с какого же дивана лучше начать времяпрепровождение. Но как всегда, по закону подлости, подтверждая мой титул «Мисс удача», где-то в недрах квартиры зазвонил телефон. «Господи, забудьте про меня все на эту неделю, забудьте!» По детски хныча поднимаюсь с кровати и плетусь к источнику такого неприятного в данный момент звука. Беру в руки телефон и на экране, к моему огромному удивлению, высвечивается имя, которое в списке ожидаемых звонков было на минус последнем месте. Подтянув челюсть с пола, отвечаю: — Джо? На другом конце трубки слышится какое то шуршание и спустя пару секунд, парень наконец то говорит: — Привет, Ми! Слушай, ты же слышала про выходные и все такое… Перебивая парня, с толикой грусти произношу: — Да уж, слышала… — окидываю комнату взглядом, понимая, что раз уж парень в таком приторно чудесном настроении, это может значить только одно — план проваляться весь отпуск дома летит под хвост всем кошакам в этом мире. — Так вот, мы все посоветовалась и решили, а почему бы нам не сходить в поход на пару дней? — Ты это сейчас серьезно, Джозеф? Поход? — господи, жалко, что на Луну не решили сгонять побыстрому, — И в каком смысле ВЫ посоветовалась? То есть вы все обсудили, а меня просто ставите перед фактом? Видимо до парня постепенно начала доходить вся абсурдность ситуации и на том конце трубки послышалось сопение и перешептывания. — И подельникам своим передай мои вопросы! — Просто, мы сегодня заехали к Джейсону за кое какими бумажками, а там ещё и Амелия с Райаном были, и мы что-то разболтались и вот, придумали идею с походом. — после небольшой передышки, парень добавил, — Ну, так что? Ты за? — А у меня есть выбор? На том конце трубки послышалось многоголосое улюлюканье и визжание, и перед глазами вырисовалась картина, как эти идиоты сидели и не дыша ждали ответа, потирая свои хитрые лапы. — Тогда ты не против, если мы заедем к тебе минут через 15 и все обсудим? — на мой шумный недовольный вздох парень решил использовать самый коварный козырь, — Мы заедем в пекарню и я лично скуплю для тебя весь прилавок с круассанами, ну же, Ми! — Тебе знакома фраза «без масла влезешь в задницу»? — Тогда мы уже мчим! Кстати, везём тебе один сюрприз. Который я скоро выкину на ходу, если он не закроет свою варежку! Дальше слышится трёхэтажная брань и толкание тел друг об друга, после чего парень скидывает трубку. Отдохнула, блин! Выставляю на стол чашки и прочие приборы, а в голову лезут совсем не те мысли. В последние недели три мы с Беном блестяще игнорируем друг друга, а учитывая то, что пока что наши персонажи в фильме практически не пересекаются, то и разговариваем редко. Крайне редко. Все это началось ровно с того момента, когда я узнала о нем и Еве, точнее о том, как он ее отшил, а она в свою очередь благополучно обвинила во всем меня и теперь делает вид, что я пустое место. И вовсе не этот факт меня так взбесил: этот засранец прекрасно знал, что Ева — близкий мне человек, и ничего не сказал. А когда я чуть не придушила его в одном из кабинетов офиса Джейсона, на мой вопрос о том, как у него вообще хватало на такое мозгов и совести, он даже ничего не ответил. Просто стоял и то открывал, то закрывал рот, как рыбка, оставшаяся без воды. Последними моими словами в его адрес было то, что он «самовлюбленный придурок, считающий, что ему все можно». На такой ноте и разошлись. По этому сейчас, мне было как минимум не по себе от того, что через несколько минут он появится здесь. Ну да ладно, нужно же в конце концов научиться решать вопросы по взрослому, а не как дети малые. За всем этим бурным потоком мыслей я даже и не услышала, как к дому подъехала машина и вышедшая из неё компания, что-то увлечённо обсуждая, начала подниматься ко мне. Через минуту домофон зазвонил, и я, все ещё пытаясь подавить волнение, пошла открывать гостям дверь. Стоило последней только распахнуться, как комнату наполнили девчачьи визги и мужской смех. Под возгласы Мацелло «Сюрприз» меня моментально смела с порога фурия по фамилии Эндрюс, шепча на ухо, что все объяснит потом. Кое как отделавшись от лучшего друга, который ДОЛЖЕН был улететь ещё три долбаных дня назад в Марокко, я поочередно обнялась со всеми, и только когда дружная компания направилась на кухню, наполняя квартиру запахом свежей выпечки, я заметила парня, опирающегося на косяк двери. Черт, почему все ушли так не вовремя? — Привет. — на удивление робко произносит блондин. — Привет, — мнусь с ноги на ногу, пытаясь подобрать нужные слова, — проходи. Подойдя ко мне, Бен быстро начинает: — Ми, то есть, Доминик, — ах да, при нашем последнем разговоре я сказала ему больше никогда не называть меня по уменьшительно ласкательному имени, — я не хотел, чтоб все так вышло, я правда… Понимая, что сейчас не самый лучший момент для этого разговора, приподнимаю вверх ладонь, призывая замолчать. — Не сейчас, хорошо? Утвердительно кивает и мы присоединяемся к остальным. Спустя час пререканий, ругани и первоклассных оскорблений мы наконец приходим к общему знаменателю. Решив, что ярых любителей природы среди нас не имеется, мы договариваемся просто утроить вечер у костра и ночь в палатках, примерно в 150 километрах от города. Мой «ходячий сюрприз», и по совместительству самый большой фанат всяких букашек среди нас, сказал, что знает отличное место и нам всем точно понравится. Зная этого путешественника добрых 17 лет, сразу заявляю, что будем ехать по моему навигатору, и наконец добившись положительного ответа, выпроваживаю всех по домам. Следующий день, 14:52. — Да выхожу я Эндрюс, выхожу, не нуди. Подхватываю ключи, и взглянув напоследок в зеркало, убеждаюсь, что выгляжу я сегодня бесподобно. Бежевая майка на широких лямках и чёрный джинсовый комбез отлично сочетаются друг с другом, а единственный намёк на предстоящее путешествие делает чёрная кепка, скрывающая под собой пучок на скорую руку собранных волос. Настроение с самого утра была отличное и по этому, довольно подмигнув своему отражению в зеркале, я накидываю на спину рюкзак и выбегаю из квартиры. Выходя из подъезда, слышу качающие биты треков, и уже в следующее мгновение вижу чёрный минивэн, являющийся источником тех самых звуков. Чуть ли не визжа от радости, залажу внутрь, мысленно давая себе оплеуху за то, что ещё вчера хотела послать эту идею куда подальше. Внутри салона меня встречают Амелия, без доли стеснения строящая глазки Джозефу, сам Джозеф, пытающийся скрыть покрасневшие щеки, Джейсон, о чем то бурно спорящий с Райаном, Джей Джей, протягивающий ко мне руки, намекая усесться рядом (что я с радостью и делаю), и Бен, потягивающий тоник и еле заметно кивнувший мне в знак приветствия. За увлекательной беседой полтора часа пролетают совершенно незаметно, и мы, делая музыку погромче, наконец покидаем по очереди машину, осматриваясь вокруг. Место на самом деле сказочное. Огромная поляна, с одной стороны которой расстилается невысокий лес, а с другой начинается пологий пляж, ведущий к озеру с кристально чистой водой. — Господи, как же тут красиво! — не в силах больше сдерживать эмоции я поворачиваюсь к Джеймсу и подпрыгиваю от радости на месте, — Почему ты раньше не говорил об этом месте? — Приберёг для особого случая, малышка. Улыбается и обнимает меня, легонько щекоча рёбра, чем вызывает мой хохот и мольбы прекратить. Все с умилением посматривают в нашу сторону и начинаются заниматься своими делами. Ну, почти все. Спустя час бездельничества и смеха, от которого уже начал болеть живот, Джейсон по-родительски командует: — Так, если вы все не хотите спать под звездами, то предлагаю дружненько поднять ваши тощие задницы и поставить в конце концов палатки! — окинув всех взглядом, останавливается на нас с Амелией. — Вас, мои дорогие, это конечно же не касается, пускай эти бездельники наконец займутся делом. А вы нужны мне. Хитро улыбается и поманивает пальцем. Подходя к боссу, до наших ушей доносится обиженный возглас Райана: — Почему это мы бездельники?! Ничего ему не ответив, Джейсон делает движения рукой, аля «смахиваю лапшу с ушей», и под дружный хохот мы направляемся к машине. — Так, девочки. Сегодня я буду выжимать из ваших кулинарных способностей все соки. — О нет, только не это! — мы взмолились в один голос, понимая, что кофемашинки и тостера здесь точно нет, а значит пришло время лажать по крупному. Не имею ни малейшего понятия, как наш режиссёр вынес два часа страданий, нелестных метафор парней и нашей с Амелией брани, но по истечению этих несчастных двух часов мы все расселись вокруг костра, разведенного, кстати, с первого раза и даже без возникновения серьезных проблем, не считая того, что Бен и Джо, как и полагается двум лучшим друзьям, чуть не подпалили друг друга, а Джеймс, борясь с приступами смеха, снимал весь этот ужас на камеру. Внутри царило полное умиротворение и спокойствие. Солнце все больше и больше опускалось к глади воды, и я, глубоко вздохнув, окинула взглядом всех собравшихся. Напротив огромного костра сидели люди, которых я знала абсолютно разное количество времени — кого-то, 17 лет, а кого то лишь пару месяцев, но все они, без исключения, стали неотъемлемой частью моей жизни. Услышав шаги за своей спиной, я хотела было обернуться, но этого не потребовалось. Через секунду рядом со мной уселся Бен, держа в руках внушительных размеров плед, и такую же банку вишневого Ben&Jerry. Тщательно изучив парня, я поднимаю взгляд на его лицо: раскрасневшиеся от костра щеки, растрепанные волосы и закушенная губа выбивали воздух из легких, не давая ровно дышать. Сейчас мне совершенно не хотелось ни выяснять отношения, ни посылать друг друга куда подальше, ничего. Разморенная огнём и располагающей атмосферой, я просто хотела закинуть на кого нибудь ногу и продолжить наслаждаться моментом. «Ну и навернуть любимого мороженного, конечно же. Стоп. Как он узнал?» — Эй, — из погружения в собственные мысли меня выдернул голос парня, — земля вызывает Примроуз. — Да, я что-то призадумалась, — дёрнувшись от неожиданности, я натыкаюсь прямиком на сильные руки, — прости. — Ого, это точно сейчас ты говоришь? — с поддельным удивлением смотрит на меня и вскидывает бровь. — Господи, ты неисправим. Можешь хоть раз просто промолчать? — Для тебя, все, что пожелаешь. — шепчет где то в районе шеи. От ощущения дыхания блондина, я непроизвольно ёжусь, по привычке морща нос, встречаясь глазами с Амелией. «Черт, в такие моменты я сам ангел во плоти» Девушка сидит напротив меня и что-то бурно обсуждает с Джо. Они смеются и толкают друг друга, периодически перешептываясь, и, видимо, наивно надеясь, что никто ничего не замечает. Прищурившись, смотрю на подругу, а в голове проносится мысль: «Интересно, когда это началось? В ту ночь около клуба, или позже?» Вспоминая, как они с Евой запихали ошалевшего Мацелло в такси и увезли черт знает куда, начинаю смеяться, привлекая пару вопросительных взглядов. — Слушайте, а почему бы нам не сыграть в игру? Голос Райана отвлекает всех от своих дел, заставляя обратить внимание на него. — Что ещё за игра? — Ну, — растягивает слово, явно призывая нас согласиться, — бутылоч… — Нет! — одновременно разносится с трёх сторон. — Да почему нет то? — в голосе парня слышатся плаксивые нотки и это вызывает дружный смех. — Потому что это игра для придурков, мой дорогой друг. — Давайте хотя бы разок, мы же почти ничего не знаем друг о друге! — Если тебе интересно, — совсем рядом раздаётся мужской голос, -можешь просто спросить. Видя, что Райан готов разрыдаться, я говорю: — Ладно, хватит ныть, давайте уже сыграем! — Что, азарт послал чувство самосохранения, малышка? -Джеймс задиристо скалиться, играя бровями. — Сейчас все узнают, как кое кто просадил тачку в казино. — И как кое кто, — совершенно незаметно тыкаю пальцем в друга, — еле выполз из номера с пятью афроамериканками. — видя осуждающую гримасу на лице Эндрюса, добавляю, — Один один, засранец. Не желая слышать никаких интриг более, Райан всплескивает руками и говорит: — Достали! Давайте уже играть! Спустя час, мы все узнаем много нового для себя. И о некоторых вещах я бы, честно говоря, предпочла никогда лучше не знать. Например о том, как моя подруга в далёком прошлом отжигала в гей-клубе, поставив себе цель исправить ориентацию всех (или хотя бы половины) присутствующих, вследствие чего угодила прямиком в участок, за попытку совращения несовершеннолетнего парня. Ещё я узнала о практически всех предпочтениях парней в сексе, выпивке, и кутеже. А они, в свою очередь, узнали о том, как мы с Амелией, ещё будучи студентками третьего курса, всю ночь отмечали ее день рождения, а на следующий день проснулись под фонтаном в Амстердаме. Как мы до туда добрались, и как нас вообще пропустили на борт самолета, до сих пор остаётся загадкой. Действие, как ни странно, никто не рисковал выбрать, и судя по выражению лица Бена, этот факт ему очень сильно досажал. И вот опустошенная бутылка виски снова крутится, и, останавливаясь, показывает прямо на мою грешную душу. Глубоко вздыхаю, и посмотрев на Джозефа, обреченно произношу: — Ну что ты пялишься, спрашивай. Резко изменившись в лице, обычно раздолбайствующий Джо вмиг становится серьезным и… задумчивым? Мнётся, как будто не знает, стоит ли спрашивать интересующий его вопрос. — Ну? — терпение начинает неумолимо покидать меня. — Почему ушла из сборной? Ступор. Ощущение, как будто меня окатили ледяной водой, заодно выбив землю из-под ног. Окидываю всех присутствующих потупленным взглядом, задерживаясь на Джеймсе, медленно прикрывающем лицо рукой, бурча себе под нос что то матершиное. Он знал. — Дааа, чувак, звание «Кретин года» по праву достаётся тебе. — Брось, Джей Джей, он же не знал. — Что я не знал? — Забей, Джо, ничего. Все ещё пребываю в неком ступоре, надеясь, что кто нибудь блеснёт умом и сменит тему, но все выжидающе устаивались на меня. Пытаясь прочистить горло перед долгим рассказом, чувствую, что нахожусь в кольце тёплых мужских рук, невесомо притягивающих себе. Поворачиваюсь к их обладателю и встречаюсь взглядом с потемневшими глазами, с интересом изучающими мою шею. «Тату» — Я не хотел задеть больную тему, если не хочешь, то… — было начал Джозеф, но я прервала его. — Нет нет, все в порядке, я расскажу. — делаю глубокий вдох и начинаю. — С 9 лет я ездила на лошадях. Сначала просто каталась, потом перешла к профессиональному тренеру, родители арендовали мне коня. Я тренировалась, училась, тренировалась, и так по кругу. Потом начала выступать, сначала прыгала невысокие барьеры, но со временем они становились все выше, и выше. — перед глазами проносятся воспоминания из так тщательно закопанного прошлого, и тело пробивает легкий озноб. — Потом первый выигранный кубок Европы, перевод к другому тренеру. Чуть позже родители подарили мне свою лошадь. Потом снова соревнования, бессонные ночи, часы в спортзале и на конюшне. — справляться с эмоциями становится все сложнее, и я делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь запихнуть подступившие к глазам слёзы куда подальше. — Потом на очередных соревнованиях меня заметил тренер сборной и предложил перейти к нему. Я согласилась, и уже через месяц была в составе сборной. Месяцы тренировок, куча кубков и первых мест, завоёванные сердца зрителей, расположение судей. Меня любили и на арене, и в команде, но, — из груди вырывается горький смешок, — все хорошее рано или поздно заканчивается, это жизнь. Четвёртая Олимпиада, самый сложный маршрут. Я выхожу на поле и… и слышу как с трибун кричат мое имя, желают удачи. Господи, вы даже не представляете как сильно я бы хотела вернуться в тот момент и отказаться от схемы. — отвожу пустой взгляд от всех и смотрю вдаль, пытаясь сфокусироваться на водной глади. — Я слышу, как звенит колокольчик и делаю круг вокруг препятствий, маша рукой зрителям, а затем выхожу на первый барьер. Свист с трибун, свет прожекторов и трек из какого то фильма создают ощущение прострации, как будто я нахожусь где то между небом и землей. Остаётся три самых высоких барьера, и, перепрыгнув два, на третьем я не рассчитываю точку прыжка. Все, что я помню — это неумолимое приближение к земле, визг толпы и резкую боль с спине. — поворачиваюсь к застывшим в одном положении ребятам и смахиваю первую слезинку, скатившуюся по щеке. — Я очнулась в реанимации, потом мне сказали, что я сломала копчик. Три недели я не могла встать, потом, ещё месяц не могла ходить. А когда смогла, первым делом приехала на базу, хотела узнать, когда снова смогу выступать. — из груди вылетает пара смешков, — Знаете, мой тренер, да и все кто там был… Они даже не смогли мне сказать все, как есть. Он так мялся, не знал чего начать. А потом меня это достало и я прямо спросила — Я больше не в сборной? И он сказал — нет. Вот и все. Покончив с этим дерьмом, я выдыхаю и тянусь за сигаретой, прикуривая прямо от костра. — Ми, я не хотел. Я не думал, что все так. — Забей. Что было, то было. Встаю и направляюсь к озеру, слыша, как Джеймс осыпает Мацелло комплиментами, а последний же в свою очередь пытается оправдаться, что-то типа «я же не знал, твою мать!». Погружаюсь с головой в прошлое, вспоминая блики прожекторов и радостные возгласы команды. Мы были семьей. А теперь, из-за болтов в спине, я больше никогда не смогу ощутить чувство полёта и, свободы. Не знаю, сколько времени провожу здесь. 15, может 20 минут, но тишину разрезают чьи то шаги, и я нехотя оглядываюсь, бурча себе под нос всякие лестности в адрес подходящего ко мне парня. Поравнявшись со мной, он тоже закуривает, и аккуратно произносит: — Не знал, что ты такая. На мой вопросительный взгляд, блондин продолжает: — Когда мы первый раз встретились, я подумал что ты так, — мнётся, подбирая слова. — Оторви и выбрось? — говорю с насмешкой в голосе. — Типа того, если можно так выразиться. Но что-то в тебе есть такое, чего я не могу разгадать. Как будто внутри тебя целый мир, который ты закапываешь очень глубоко, не давая другим даже прикоснуться к нему. Смеюсь, но в глазах плещется горечь, которую, судя по всему, Бен замечает. — Слышал что нибудь про «собери свои сопливые воспоминания и засунь их себе в задницу»? — Да, бывало. — Ну вот и славно. Разворачиваюсь и уже хочу пойти в сторону палаток, как вдруг слышу: — Я сожалею, что тогда все так вышло. Оборачиваюсь, и улыбаясь уголками губ, произношу: — Не нужно меня жалеть. Подойдя к месту ночлега, я просовываю голову в нашу с Амелией палатку и вижу такую картину: на моей половине лежит довольный, как мартовский кот, Джозеф, а справа от него валяется подруга, что-то нашептывающая тому на ухо. — Эй, голубки, я не помешала? Как ошпаренные водой, они отскакивают друг от друга, вызывая мой смех. — Что за подстава, подруга? Мне лечь посерединке, или сбоку? — Ми, прости, я потом все объясню. У Джо в палатке полно места! — Я даже попрошу Харди не храпеть! В этот момент в палатку просовывается голова вышеупомянутого парня и пара глаз с интересом начинает изучать все происходящее вокруг. — Так так так, — говорит, растягивая каждое слово, — устроили тут, значит, оргию, а исполняющее звено не пригласили? — Почему бы тебе не пойти в задницу, Бенджамин? — с озорным блеском в глазах отвечает Джо. — Только с тобой, сладкий. — Так, сворачивайте свои детские баталии. Хотя бы свой плед я могу получить? — вопросительно-укорительно смотрю на раскрасневшуюся подругу, на что та, одними губами шепча «спасибо», протягивает мне фиолетовый плед. — Сладких снов, любовнички. — с этими словами я вылезаю из палатки, и, взяв ошарашенного Бена под руку, удаляюсь от палатки, из которой доносится «И вам того же!». — Джо, я ведь могу вернуться и вытолкать твою костлявую задницу оттуда. — Спокойной ночи, Доминик! Слышится довольное хихиканье и я беззлобно улыбаюсь, в глубине души радуясь за подругу. — Ну что, где твоё холостяцкое логово? — В самом конце. — подмигивает, закусывая губу. — Серьезно? А чего сразу не на дереве? — Специально поставил подальше от всех, знал, что сегодня уединюсь с очаровательной дамой. — остаток фразы шепчет мне на ухо. — Знаешь что, вырубай свои замашки самца, я ведь и в другой палатке поспать могу. — Уверена? — не давая ответить, перекидывает меня через плечо, ускоряя шаг к палатке. — Что ты делаешь?! Отпусти меня сейчас же, придурок! Не реагируя на мои вопли и сравнения его персоны со всеми рогатыми животными этой планеты, парень подходит к палатке, запихивая меня внутрь. Наконец почувствовав под пятой точкой землю, я поудобней устраиваюсь рядом с подушкой и, откидываясь назад, произношу: — Секса на природе не будет, сразу говорю. Парень приближается ко мне, одним толчком опрокидывая на подушку, нависая надо мной. Поёрзав тазом, устраивается между моих ног, медленно опускаясь всем телом. Когда его губы оказываются в паре сантиметров от моего лица, я делаю судорожный вздох, понимая, что каждый раз отказывая себе в собственных желаниях, занимаюсь самым что ни на есть мазохизмом. Пристально наблюдаю за блондином, одновременно пытаясь бороться с желанием забить на все правила приличия (в твоём то положение об этом даже заикаться стыдно), и полностью подчиниться внутреннему голосу, который так и твердит мне тоненькое «давай, Доминик, не строй из себя правильную девочку, делай, что хочешь». Голова начинает кружиться, когда я вдыхаю его запах. Запах алкоголя, табака и парфюма, от которого колени, отказываясь подчиняться мозгу, предательски начинают дрожать. Он опускается к моей шее и резко впивается в нежную кожу, очень вовремя зажимая мой рот рукой. Другая рука парня бесстыдно блуждает по моим бёдрам и животу, вызывая табун мурашек и приглушённые вздохи, перетекающие в обрывистые стоны. Все. Пошло все к чертовой матери. Хочу долбаного Харди здесь и сейчас! Запускаю руки под его толстовку, чувствуя перекатывающиеся мышцы на спине. Легонько впиваясь ногтями в его кожу, притягивая к себе, тем самым вызывая глухой рык, заставляя парня оторваться от моей шеи и посмотреть мне в глаза. Черт. Они полностью чёрные. Прерывисто дышит, толкаясь тазом вперёд, заставляя меня почувствовать, насколько сильно его желание. Наклоняется к моим губам, застывая в миллиметре от них, и практически полностью севшим голосом произносит: — Хорошо. Оставляет невесомый поцелуй в уголке губ и перекатывается на свою сторону палатки. В этот момент до меня доходит, что конкретно задумал этот гаденыш, и узел, нещадно тянущий внизу живота, перемещается прямо на мое горло, не позволяя нормально дышать. Раздосадовано вздыхаю и, отворачиваясь от парня, достаточно громко произношу: — Черт бы тебя побрал, Харди. — Желание девушки для меня — закон. — Ты… — рука, прикрывшая мне рот, не позволяет закончить начатое оскорбление. — Давай ты просто заткнешься и мы ляжем спать. Иначе клянусь, Ми, я за себя не ручаюсь. — Эй, я ещё не разрешала тебе снова пользоваться этим именем! — Прошу прощения, Эбигейл. — Господи, заткнись ты уже. Закрываю глаза и практически моментально проваливаюсь в сон. Последнее, что я ощущаю — это тёплые руки, притягивающие к себе, и размеренное дыхание парня в мою макушку. И вроде бы все в порядке, но мерзкий голосок в голове нашептывает, что не может быть все настолько хорошо.