Война во время мира

      Элизабет Браун       Элиза лежала в своей комнате около открытого окна и наслаждалась последними солнечными деньками лета. В ее голове, конечно, был Джеймс Поттер. Весь предыдущий год он менял девушек как перчатки. Элиза каждые несколько недель видела его с новой девушкой. И одна была краше другой. С каждой новой девушкой ноги были длиннее, грудь больше. Все это в ее душе отдавалось невыносимой болью. Она винила себя в их расставании. Ведь если бы она постоянно не выговаривала ему претензии по поводу бесконечных тренировок, они бы не расстались. Хотя Элиза не чувствовала от Джеймса того, что сама испытывала к парню. Она любила намного больше. И даже какой-то слепой любовью. И Роза, и Роксана постоянно твердили ей, что пора смотреть на других парней, что Джим ее не любит и не вернется к ней. Но Элиза продолжала надеяться. И у нее был план по возвращению Джеймса.       Ее брат, Саймон, смог поступить на учебу в мракоборцеский центр к Гарри Поттеру. Элиза надеялась, что это сблизит их с Джеймсом. Однако с братом стали происходить странные вещи. Все лето он запирался в их лаборатории, постоянно с кем-то общался. Элиза смогла увидеть одно из писем. Оно было написано рунами. Все это вызывало подозрения.       После поступления брата на Слизерин он очень сильно изменился. За семейными обедами он ни раз высказывал родителям, что нынешняя власть его не устраивает. Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер получили свои места только благодаря прошлым заслугам и совершенно не справляются с магическим миром.       Хоть родители и считали, что это просто идеи и фантазии брата, Элиза понимала, что в ближайшее время он займется их воплощением в реальность. Она стала подслушивать его разговоры в лаборатории. Он неоднократно говорил про то, что место в группе Гарри Поттера ему нужно вовсе не для учебы, а для его свержения.       И первого сентября Элиза решилась поговорить об этом с Джеймсом. Она надеялась хотя бы просто возобновить с ним общение.       Но, как предсказывали Роза и Роксана весь тот год, он не стал ее даже слушать, а просто послал ее. Но Элиза не могла на него злиться. Каждый раз заглядывая в эти шоколадные глаза ее сердце пропускало удар. Она ненавидела себя за то, что так сильно его любит. Но совсем ничего не могла с собой поделать.       Настроение упало сразу. Элиза понимала, что этот год для Джеймса последний. И у нее остался последний шанс наладить с ним отношения.       Сидя в купе, Элиза ждала Розу и Роксану.       — Привет, — радостно сказала Роксана, входя в купе. — Как лето?       — Нормально, — пожала плечами Элиза. — А где Роза?       — Ее старостой назначили, — усмехнулась Роксана. — В общем, теперь никакого баловства. Роза всех на место поставит. А ты чего такая грустная?       — С Джеймсом пыталась поговорить, а он, — покачала головой Элиза, а глаза предательски наполнились слезами.       — Элиза, когда это уже закончится? — тяжело вздохнула Роксана. — Тебе нужно начать новую жизнь, влюбиться в другого парня. Ты не плохая. Просто Джеймсу не нужны отношения. Он не создан для них. А ты уж тем более не виновата в вашем расставании.       — Ты так говоришь, будто возможно по щелчку пальцев выкинуть человека из сердца, — Элиза вытерла выкатившуюся слезу.       В глубине души Элиза понимала, что Роксана говорит правильные вещи. Но какая-то надежда все равно в ней еще была жива.       — Мерзкий хорек со своим дружком, — спустя некоторое время к ним влетела Роза. — Малфой староста Слизерина! А Ал мне ничего не сказал!       Элиза неслышно усмехнулась. И если она весь прошлый год не могла выкинуть из головы Поттера, то Роза не могла закинуть туда Малфоя. С Розой они общались достаточно близко. И если на первых курсах Элиза видела, что Малфой ее, действительно, раздражал, то в прошлом году она отказала ему в походе на рождественский бал скорее из принципа. Элиза видела, что Розе нравится Скорпиус, только она сама себе не хочет в этом признаться. Но это было лишь делом времени. Элиза была уверена, что через пару месяцев они сойдутся.       — Все о Джеймсе думаешь? — спросила Роксана, когда с утра Элиза снова проснулась с плохим настроением.       — Он же со мной встречался, — настаивала Элиза. — Мы были вместе год. После меня ни с одной девушкой он не встречался. Он просто спит со всеми.       — Только не говори, что ты готова на такие отношения, — строго посмотрела на нее Роксана.       — Нет, я как раз к другому веду, — поспешила оправдаться Элиза. — Если я единственная, с кем он был так долго, значит, во мне что-то есть. Что-то ему нравилось. Мы расстались из-за квиддича. Если я не буду его в этом упрекать…       Роксана лишь тяжело вздохнула и, покачав головой, вышла из комнаты. Спустившись в гостиную, Элиза увидела Розу и Джеймса. Как всегда, при одном взгляде на него по телу растекалось тепло, а губы предательски расплывались в улыбке. Но Роксана была права. Нельзя позволять себе бежать к Джеймсу по первому его зову. Если все его девицы были доступными, то ей нужно было показать, что она другая. Поздоровавшись с Розой, Элиза не смогла сдержаться и вновь заглянула в любимые шоколадные глаза. Сердце сначала бешено застучало, а потом и вовсе остановилось. Не в силах больше сдерживаться под его взглядом, Элиза вышла из гостиной и направилась на завтрак.       Весь день в Элизе боролись два чувства. Она злилась на Джеймса. Но рассказать про своего брата ей было нужно. Ведь это касалось в первую очередь безопасности Гарри Поттера, да и всего волшебного мира. И если это не приведет к их примирению с Джеймсом, значит, так тому и быть.       Но Роза все испортила. Она сказала Джеймсу, что Элиза хотела поговорить с ним об их отношениях. Но это было не так. Если Браун и преследовала такую цель, то не так открыто.       Элиза не хотела ссориться с Розой, но она не смогла сдержать свои эмоции после такого дня. Ее раздражало, когда лезли в ее дела, даже не спросив, нужно ли ей это. Тем более, Роуз ни на секунду не понимала ее чувств. Она точно также отвергла Малфоя, совсем не испытывая никаких чувств и не думая о нем. В добавок ко всему Джеймс стал обниматься и флиртовать с очередной девицей. Не выдержав напряжения, Элиза поспешила в свою спальню.       С Розой им помириться так и не удалось. Очевидно, Уизли считала себя обиженной стороной. Да и Элиза не хотела первая идти на примирение. Радовало, что Роксана по-прежнему поддерживала ее. Элиза не представляла, что бы было, если бы она осталась одна. Вокруг нее всегда были любящие родители, друзья, да даже Джеймс и брат. Поэтому страх одиночества не покидал ее.       Всю неделю Элиза собиралась с мыслями вновь подойти к Джеймсу и все ему рассказать о брате. Но она боялась, что после разговора с Роуз, он снова решит, что она хочет говорить об их отношениях. Поэтому с каждым днем она откладывала этот разговор все дальше. Но, прекрасно зная своего брата, Элиза понимала, что здесь важен каждый день.       В день отборочных испытаний по квиддичу Джеймс сам окликнул девушку. Как она и предполагала, после разговора с Розой Джим подумал, что Элиза хотела поговорить об их отношениях. Но как только Элиза хотела возразить, Джеймс уже очутился в объятиях Каролины.       Элиза не смогла сдержаться, поэтому съязвив, отправилась быстрее прочь. Сколько он еще будет продолжать делать ей больно? Почему так невыносимо смотреть на все это? Как его забыть? В Элизе даже проснулось чувство мести. Она больше ничего не хотела рассказывать Джеймсу. Но рассказать было нужно. Поэтому на следующий день она отправилась к Альбусу.       И как только Элиза поговорила с Альбусом, ей стало легче. Она поняла, что все сделала правильно. Нужно отвыкать от Джеймса.       Но на следующее утро ее ждала неприятная новость. Было нападение в Косом переулке. К одному из Уизли применено отравляющее зелье. И Элиза догадывалась, чьих это рук дело. Она винила себя. Винила себя, что не справилась со своими чувствами и не рассказала все Джеймсу сразу, в первый же день, предпочитая не замечать его. Предупреди они Гарри Поттера раньше, он бы внимательней следил за ее братом. За завтраком девушка наблюдала за всей семьей Поттеров и Уизли, которые столпились вокруг Джеймса. Элиза не знала, как поддержать Роксану. У нее не поворачивался язык сказать подруге, что в том, что случилось с ее отцом, есть и ее вина.       — Как твой отец? — тут же спросила Элиза, когда Роксана вошла в спальню.       — Все обошлось, — устало ответила Роксана, ложась на кровать и бросая сумку на пол. — Правда целители не знают, что за зелье. В общем, вопросов больше чем ответов.       — Понятно, — тихо сказала Элиза, закрывая свой полог.       Случалось то, чего Элиза боялась больше всего. Она оставалась одна. С Розой они до сих пор не общались из-за Джеймса, а Роксане ей было стыдно смотреть в глаза. Поэтому Элиза решила удариться в учебу. Пока в один из вечеров к ней не подсел Джеймс.       Он попросил ее о помощи с зельями. Счастью Элизы не было предела. Вот оно. Он сейчас чувствовал вину, что не дал ей рассказать про брата. Элиза сразу согласилась помочь им с зельями. Ведь так она будет постоянно рядом с Джеймсом. У них наконец-то будет общее дело, общий интерес. На секунду Элиза вновь поругала себя, что так быстро согласилась на все и снова растаяла под гипнозом его глаз и улыбки. Но надежда на счастливое будущее с Джеймсом была сильнее ее. Она знала, что Роксана совсем не одобрит ее действий, но ей было все равно. Главное, что ближайшие недели она проведет с ним.              — Слышала новость? — к ней за завтраком подсела Роксана. — У нас будет новый преподаватель по защите.       — А со старым что? — удивилась Элиза, выйдя из своих мыслей.       — Говорят, вернулся в мракоборческий центр, помогать будет, — пожала плечами подруга. — Наверное, опять будет какой-то старикашка.       Но Роксана ошиблась. Новый преподаватель не был старикашкой. Скорее наоборот. И когда он вошел в класс, большинство девочек ахнули.       — Я так понимаю, что здесь собраны лучшие из лучших, — Сортен осмотрел класс. — Мне сказали, что с результатами «Выше ожидаемого» тоже сюда набрали студентов. Что ж. Могу сказать вам одно. Придется подтянуться до уровня, который я привык видеть. Меня зовут профессор Сортен. А с вами мы сейчас познакомимся.       Профессор начал перечислять фамилии студентов, которые приветственно вставали или поднимали руку. Элиза внимательно смотрела на профессора и на класс. Она совсем не разделяла восторга девочек. Казалось, чары профессора не повлияли только на нее и на новенькую Легран.       — Мисс Браун, — сказал Сортен и поднял взгляд с классного журнала.       Элиза нехотя встала. Профессор уставился на нее. До этого он не всматривался так ни в одного из учеников. Элизе показалось, что она видит ненависть в его зеленых глазах к себе. Но уже через несколько секунд его взгляд стал добрее.       — Присаживайтесь, — слегка улыбнулся ей профессор, чем заставил всех девочек взбудоражиться.       Элиза села. Она не понимала, что происходит. Чем был вызван такой взгляд и особый интерес к ее персоне. И именно ее первую он вызвал к доске и попросил устроить с ним дуэль.       — Неплохо, мисс Браун, — Сортен оценивающе посмотрел на нее. — Но Вам все равно еще столько придется узнать.       — Какой он классный, — улыбнулась Роксана, когда они вышли из класса. — Такой красавчик. И предмет свой знает.       — Ничего особенного, — заметила Элиза. — Больше выпендривается. И все глупенькие маленькие девочки влюбляются в преподавателей. А от него мы еще наберемся проблем. Помяни мое слово.       Элиза стала ненавидеть уроки по защите. Ей казалось, что Сортен постоянно смотрит только на нее, совершенно не обращая внимания на остальных учеников. Во время дуэлей он либо пристально следил за ней, либо вообще вызывал на дуэль с собой. Влюбленные дурочки стали бросать на нее ненавистные взгляды. А Элиза отдала бы все, чтобы он не обращал на нее внимание. Она не понимала, что он от нее хочет. И ее это пугало.       Поэтому Элиза с удовольствием погрузилась в их совместную работу с Джеймсом и Фредом. Кажется, все начинало налаживаться. Джеймс так увлекся их работой, что стал в два раза реже зажимать студенток Хогвартса в коридорах. Элиза продолжала каждый раз с трепетом смотреть на него, просила передать тот или иной ингредиент, чтобы лишний раз прикоснуться к нему. Она больше не хотела выглядеть влюбленной дурочкой перед ним. Она хотела заинтересовать его как личность.       Но оставалась одна проблема. Поскольку их занятия в лаборатории были секретными, Элиза не могла рассказать об этом даже Роксане, о чем очень просил Фред. Ей не нравилось врать подруге, но ей приходилось. Ведь так она сможет загладить перед ней свою вину за случай с Джорджем Уизли.       — Знаешь, а ты настойчивая, — ухмыльнулась Роксана. — Я правда считала, что Джеймс с тобой больше совсем не будет общаться.       — Начнем с дружбы, — пожала плечами Элиза. — А там посмотрим.       — А чем вы занимаетесь? — поинтересовалась Роксана.       — Я же хожу на дополнительные по зельям к Слизнорту, — врала Элиза. — Вот мне и полезно изучать параллельно программу седьмого курса. Но основная цель, конечно, это Джеймс.       Но еще Элизу начала напрягать одна ситуация. Джеймс с Фредом постоянно обсуждали Малфоя в невыгодном свете. А исходя из рассказов Роксаны, Роуз начала принимать свои чувства к Малфою. И это было плохо. Если мальчики были правы, то Розе грозила опасность. Вновь сойдясь с Джимом и имея некоторые успехи, Элиза больше не злилась на Розу. Но решила действовать анонимно. На одном из дополнительных занятий по зельям они изучали свойства любовных зелий. И Элизе пришла в голову одна идея. Нужно сделать так, чтобы Роза забыла Малфоя. И она подумала про отворотное зелье. Но уже многие из их многочисленной семьи стали замечать ее общение с Малфоем. Нужно, чтобы они поссорились как-то жизненно. И Элиза придумала план. Двойное зелье. Отвернуть от Малфоя и повернуть к Финнигану. Элиза много наблюдала за Розой и поняла, что Эдвард идеальный кандидат. Они как раз стали много общаться. Значит, ни для кого не будет удивлением, если Роза начнет постепенно влюбляться в Эдварда.       Любовным зельем Элиза занималась в то время, когда Джеймс и Фред были на тренировках. Ей совсем не хотелось впутывать сюда ребят. Тем более, что кто-то из них мог случайно проговориться Розе.       Так продолжался весь сентябрь. С утра Элиза старалась перебороть себя, чтобы идти к ненавистному преподавателю на ненавистную защиту. Лишь мысль о вечерах, проведенных с Джеймсом, грела душу. Любовное зелье было уже почти готово, поэтому Элизе часто приходилось уходить из Выручай-комнаты с ребятами, но потом ночью возвращаться обратно.       Чтобы еще больше впечатлить Джеймса, Элиза уговорила свою маму прислать из лаборатории Саймона его записи. Она была уверена, что зелье из Косого переулка его личная разработка, и библиотека не даст им конечной пропорции. И, действительно, с черновиками брата дело у них пошло значительно бодрее.       В один из вечеров, когда Фред ушел на наказание к Сортену, а Джеймс куда-то исчез, Элиза вновь занялась зельем для Розы. Она понимала, что где-то допускает ошибку. Она еще никогда не варила два зелья в одном, тем более, что они были противоречивые. Она не знала, правильно ли составлена пропорция. Ведь зелье было авторское.       Но тут в лабораторию ворвался Джеймс. Элиза быстро накрыла свои личные расчеты записями брата. Но когда Джеймс рассказал о наказаниях у Сортена, у Элизы все встало на свои места. Он дружит с ее братом. Вот почему он ее ненавидит. Саймон, видимо, хочет ей за что-то отомстить руками профессора. И Элиза догадывалась за что. Брат должно быть обнаружил пропажу своих пергаментов.       Чтобы убедиться в своей теории, что это те же самые зелья, что Элиза видела в их домашней лаборатории летом, она взяла мантию Джеймса и пошла в кабинет к Сортену.       С каждой колбой в профессорском кабинете Элиза убеждалась, что Сортен знаком с ее братом. Видимо, именно с ним он переписывался летом рунами, создавая эти зелья. Но кое-что в голове Элизы не укладывалось. Она была уверена, что если это брат дал Сортену добро на ее мучения на занятиях, то почему же он ее не наказывал как Фреда и Альбуса.       Тут Элиза увидела на полочке «Любовный напиток». Она взяла его в руки. Со Слизнортом они проходили теорию, а ей не помешал бы образец. Но тут в кабинет резко открылась дверь. Элиза выронила пузырек, который разлетелся вдребезги по всему кабинету. Но к ее облегчению это был Джеймс.       Поттер притянул ее под мантию и прижал к себе. В этот момент в кабинет вошел Сортен и начал усмирять вредноскопы. Джеймс прижимал ее к себе все крепче. Она чувствовало его сердце. Он пришел за ней. Он ее не бросил. И Элиза была благодарна Сортену за то, что сейчас они стояли, тесно прижавшись друг к другу, в портретном проеме, прячась от Филча и Сортена.       На Элизу нахлынули воспоминания. Именно в этом коридоре они с Джеймсом впервые поцеловались. Это был ее первый поцелуй. И его тоже. Только больше ни с кем в своей жизни Элиза не целовалась. А Джеймс целовался с половиной школы. Вот он. Момент. Ее шанс. Элиза приподнялась на носочки и поцеловала Джеймса. К ее удивлению, он ответил на поцелуй, лишь сильнее прижав ее к себе. В Элизе вновь вспыхнули все чувства, которые на протяжении всего года она пыталась уничтожить в себе. Джеймс. Ее Джеймс. Его жаркие прикосновения, его горячие поцелуи. Элизе хотелось большего. Она так скучала по его ласкам. Он был ее первым. Она была его первой. Они многому научились. Только сейчас Джеймс применял все это на других студентках, а Элиза продолжала хранить верность ему.       Элиза запустила пальцы в его волосы. Она знала, как он это любит. И была уверена, что далеко не каждая его девушка радовала такими прикосновениями. Лишь Элиза знала, как для Джеймса важна прелюдия. Возможно, даже намного больше, чем сам секс.       А когда Джеймс стал целовать ее шею, Элиза вовсе потеряла голову. Он помнил. Он до сих пор помнил. Помнил их первый раз. Дыхание окончательно сбилось. Элиза хотела его здесь и сейчас, поэтому незамедлительно стала расстегивать его рубашку.       Но Джеймс ее оттолкнул. Она видела, что он жалел об этом поцелуе. Видела в его глазах боль за ту правду, которую он ей говорил. Он не может дать ей большего. Стараясь не заплакать, Элиза сказала, что все хорошо и убежала из этого коридора.       Слезы лились из ее глаз. Она забежала в их лабораторию и упала на диван, содрогаясь в рыданиях. Он ее не любит. А, возможно, никогда и не любил. Что бы она ни делала, он к ней не вернется.       Дыра в груди разрасталась все больше. Элиза ненавидела себя за слабость перед ним. Она его почти смогла забыть. Но теперь, после его прикосновений и поцелуев, которые до этого момента почти исчезли из памяти, она не сможет жить без него. Он ей был нужен. Нужен как воздух.       Элиза смогла успокоиться лишь через час. Чтобы отогнать мысли о Джеймсе и очередном кинжале в сердце, она принялась доводить до ума зелье для Розы. Последнее время она видела Малфоя со Стоун. И не хотела, чтобы ко всему прочему Роза испытала те чувства, которые разрывали ее сейчас изнутри. Зелье было готово.       И, наконец, настал день и очень удачный момент, чтобы дать Розе зелье.       По школе прошел слух, что после дуэли со Стоун, Роза публично послала Малфоя и пошла гулять с Финниганом. В этот момент Элиза и добавила зелье в ее стакан, который так услужливо подал ей Эдвард. Никаких доказательств того, что это сделала Элиза не было.       Но каждый день наблюдая за Розой, Элиза видела, как резко в ней произошли перемены. Малфоя она совсем не замечала, а на Финнигана чуть ли не кидалась. Элиза понимала, что скорее всего она перепутала мощность и время. Потому что уже на дне рождения Джеймса, когда возможности соврать на вопрос не было, Роза ответила, что не любит Финнигана. А Браун испугалась, что ее чувства к Скорпу снова вернутся. Ей было необходимо усовершенствовать свое изобретение.       Когда Аннет отвечала на вопрос о сексе с Джеймсом, Элизе хотелось бросить в нее заклинанием. Ей даже не хотелось думать, что Джеймс сегодня будет к ней прикасаться. Элиза выбрала желание, совершенно не хотя признаваться ему в чувствах, которые не нужны ему. И, наконец, Элиза решилась на вопрос, который волновал ее давно. И он ее не любил. Никогда. На игре она сделала вид, что ее это не задело. Но вся ночь снова прошла в слезах. Ей не хотелось жить, хотелось забыть Джеймса, а может и вовсе не знать никогда.       Элиза была потеряна. Она не знала, что ей теперь делать. Бросить их общее дело она не могла. Да и привязанность к Джиму никуда не ушла. Она по-прежнему хотела видеть его.       — Тебе нужно влюбиться в кого-то другого, — утешала ее Роксана. — Конечно, просто так твои чувства не исчезнут. Но их же могут вытеснить другие.       Но Элиза не представляла, какой силы должны быть чувства и что это должен быть за человек, который будет лучше Джеймса.              Элиза понимала, что ей не хватит своих знаний для усовершенствования зелья, чтобы получить тот эффект, который ей нужен. И она решилась написать брату. После признания Скорпиуса на игре Мелиссе она точно не хотела, чтобы Роза испытывала к этому человеку какие-то чувства. И чтобы расположить к себе брата, нужно было дать ему услышать то, что он хочет услышать.              Дорогой Саймон,       Как у тебя дела? Я слышала, что у вас не все в порядке… А так как я больше не общаюсь с Поттером, то узнать из первых рук могу только у тебя. И поссорилась с Розой Уизли. В общем, сейчас я в Хогвартсе совсем одна. Даже не с кем поговорить. Поэтому я ударилась в учебу, особенно в зелья. Даже записалась на дополнительные занятия к Слизнорту. Но мне хочется пробовать создавать что-то свое. Можно будет брать у тебя консультации по составу?       Элиза              В ответном письме она убедилась, что Сортен знаком с Саймоном. И то, что брат посоветовал обращаться к нему, Элиза пропустила мимо ушей. Ей совсем не хотелось встречаться с профессором во внеурочное время.       Элиза понимала, что Сортен может за ней следить. Поэтому публичное общение с Джеймсом и Фредом она прекратила. Однако каждый вечер они встречались в лаборатории. Более того, она спросила у него про любовное зелье.       Но ответное письмо заставило все внутренности сжаться. Брат просил встречи в Хогсмиде. Он обещал дать ей инструкцию к зелью для Розы, но при этом он указал, что знает о том, что разработки у Элизы. И она совершенно не представляла, насколько он зол за это. В ночь перед походом Элиза придумала сотни вариантов зачем ей нужны были эти пергаменты. От случайности до похожего авторского изобретения.       — Привет, сестренка, — Саймон заключил ее в объятия. — Ну что там у тебя с зельями?       Элиза протянула свои пропорции. Саймон взял пергамент и внимательно его изучил.       — Я готов помочь тебе, но только при одном условии, — заключил брат.       Элизу совсем не устроили его условия. Каким бы гадом не был Джеймс, она не была готова отдавать его брату. Значит, зелье она приготовит самостоятельно. Но чтобы Саймон не подозревал ее в связях с Поттером, Элиза согласилась на условия его сделки.       Однако этим же вечером ее вызвал к себе профессор Сортен. После слов брата, что они собирались встретиться, Элиза была уверена, что ее будет ждать наказание. Постучавшись в кабинет профессора, Элиза вошла. Однако Сортена не было. На его месте сидел Саймон. Он запер дверь и наложил оглушающие заклинания. Элиза вся напряглась от страха.       — Ну и зачем ты мне врешь? — Саймон подошел к ней вплотную. — Зачем ты украла мои разработки? Ты помогаешь Поттеру и Уизли варить мои зелья. Я прав, да?       Элиза не отвечала. Но сбившееся дыхание выдавало ее.       — Тебя родители сдали, — усмехнулся Саймон. — Поэтому я их убил час назад.       Элизе казалось, что ее душа покинула тело. Это все казалось какой-то злой шуткой, розыгрышем. Он не мог убить родителей. За что? За то, что они помогли ей?       — Что ты несешь? — ошарашено посмотрела на него Элиза.       — Я им говорил, не переходить мне дорогу, — зло сказал Саймон. — Они поплатились за свою ошибку. За твою ошибку. А поскольку ты пока еще несовершеннолетняя и школьница, то теперь принадлежишь мне.       Элиза даже не слушала, что он говорит. Из глаз катились слезы. Она не могла поверить, что родителей больше нет. Что их убил родной сын. Что в их смерти виновата она.       — И отныне ты будешь принадлежать еще и профессору Сортену, — закончил Саймон. — Скоро он будет устраивать дополнительные занятия. И ты будешь ходить к нему. И подпишешь все, что он тебе скажет.       — Я не буду, — Элиза крикнула на него.       — Круцио, — Браун направил на сестру палочку.       Боль пронзила все тело, добавляя физические страдания к душевным.       — Если хочешь жить, — Саймон склонился над ней. — Сделаешь все. Иначе закончишь как родители, если будешь переходить мне дорогу.       Он направился на выход из кабинета.       — И да, — повернулся он в дверях, глядя ей в глаза. — Ты эту кашу заварила, ты и будешь исправлять. Но если ваши с Поттером зелья будут сварены идеально и это будет использовано против меня… На кладбище точно появится третья могила. А за моральный ущерб ты узнаешь у Поттера местоположение оружия, которое прячет его семейка. И это не обсуждается.       Саймон вышел из кабинета. И тут же из соседней двери показался Сортен.       Элиза жалобно посмотрела на профессора.       — Вы с ним заодно, да? — всхлипнула Браун. — Это Вы ему рассказали про то, что я общаюсь с Джеймсом и Фредом?       — Нет, не я, — покачал головой Сортен. — Да, твой брат заставлял меня следить за тобой. И пытать на наказаниях. Как Альбуса. Я говорил ему, что делал все это. Но на деле нет.       — Но почему? — Элиза уставилась на Сортена, вытирая слезы. — Почему Вы относитесь ко мне не как к другим ученикам?       — Потому что ты мне нравишься, — профессор сел рядом с ней. — И я не смогу сделать тебе больно.       Элиза вскочила на ноги и отошла от Сортена, с недоверием смотря на него. Она не знала, чему верить. Кому верить. Если слова профессора были просто словами брата, который заставляет его говорить ей это. А если это была правда… Элиза не знала, как себя вести. Она выбежала из класса.       Днем Браун пыталась вести обычный образ жизни. Но уже несколько ночей она не спала. Она боялась Сортена. Особенно после его признания. Ее не устраивал никакой вариант. Ее пугала симпатия профессора. Пугало его сотрудничество с братом.       Элиза не могла не плакать, когда вспоминала родителей. Ей было настолько плохо, что она рассказала Роксане. Но не смогла признаться, что их убил ее родной брат. Она соврала, что не знает, кто их убил и попросила никому не рассказывать об этом.       Элиза понимала, что нельзя на людях находиться с Джеймсом, нельзя спрашивать у него информацию об оружии и даже намекать на это. Но нужно было испортить зелья. Брат приведет все угрозы в действия и убьет ее, если зелье будет готово.       И, наконец, ей теперь самой приходилось совершенствовать зелье для Розы. Не было никаких гарантий, что отец Скорпиуса не примкнет вновь к Пожирателям. И если ее брат теперь заставит вступить во всякие организации, то своим друзьям она не позволит этого сделать.       Параллельно с этим зельем, Элиза думала, как сохранить отношения с Джеймсом, но при этом испортить зелья. В ней была гордость, в ней было самоуважение. И раз Джеймс ее не любит, то она была готова через боль, но смириться с этим. Но ей нужна была защита. И если она будет с Поттером, то ее будет защищать не только он, но и Министерство. Поэтому Элиза стала заваливать его кучей информации, которую он не понимал. На ее счастье Джеймс соглашался с ней по поводу всех действий зелий. Но ни он, ни Фред не были глупцами. А Элиза знала только способы уничтожения свойств зелий, которые изменяли и внешний облик. А это было бы подозрительно.       И поскольку правильность и точность составов зелий брата отпала, Элиза тщательней взялась за Розу. И пока Джеймс с Фредом были на тренировке, она решила поговорить с профессором Слизнортом. Узнать намеками, как составить верную пропорцию.       К счастью, Слизнорт не был так внимателен к деталям. Старика можно было обмануть, просто прикрывшись научным интересом. Поэтому со своей улыбкой и потирая живот, Слизнорт таки помог составить ей пропорцию на примере схожего зелья.       Но как только они закончили составлять пропорцию, в кабинет вошел Сортен. Элиза сразу выбежала из кабинета. После признания профессора она его избегала. И, похоже, он говорил правду, что не будет сдавать ее брату. Неужели она ему правда нравилась? Элиза гнала от себя все эти мысли. На уроки она входила последняя, сидела на задней парте, а со звонком вылетала из класса. Она боялась вновь остаться с профессором наедине. Но они постоянно где-то пересекались. То в коридоре во время урока, когда никого не было. То вот в кабинете Слизнорта. А Элиза даже не могла ни с кем поделиться этим. Но она была уверена в одном. Без защиты Джеймса и его семьи ей не выжить.       Но брат за ней действительно следил. Почти каждую неделю ей приходили от него письма, с вопросами как продвигается дело с Джеймсом. Элизе ничего не оставалось, как врать, что дело продвигается. И снова нужно было отдать должное профессору Сортену. Он прекрасно видел, что с Джимом на публике она не общается. Значит, не рассказывал это Саймону. Но кто же тогда сказал ему, что они варят зелья?       А с Джеймсом ее общение вновь выходило на прежний уровень. Он даже перестал общаться с девушками. По крайней мере последнюю неделю Элиза не видела его в окружении красивых девиц. И решила, что нужно снова укрепляться в его жизни. Ради своей защиты. Поэтому в один из вечеров перед вечеринкой у Слизнорта она пригласила его туда.       Но в этот момент случилось страшное. Джеймс откуда-то узнал про ее встречу с братом, их разговор. Элиза судорожно соображала, что ей соврать. Ведь если Джим не будет ей верить, то никакой защиты она не получит. Девушка соврала, что они встретились случайно и обсуждали семейные дела. В этом была доля правды. Вспомнив родителей, глаза вновь наполнились слезами. Но она не хотела показывать перед Джеймсом свою слабость. Никто не должен знать, что сделал ее брат. И что в этом виновата она. И она не хотела, чтобы Джеймс чувствовал свою вину. Ведь если бы он не попросил к ним присоединиться, Элиза бы не просила родителей высылать ей пергаменты. И сейчас они бы были живы.       Отогнав от себя непрошенные мысли, Элиза зацепилась за фразу Джима, что он на вечеринку вообще не собирается. Это было хорошей новостью. Во-первых, он не пригласил туда очередную девушку, а во-вторых, без него будет легче добавить зелье Розе.       — Джим, — перед вечеринкой Элиза вошла в спальню к Джеймсу, убеждаясь, что он никуда и не собирается. — Дашь мантию на пару часов?       — Зачем тебе? — спросил Джеймс, ловя снитч и приподнимаясь на локтях.       — Мне нужно состав одного зелья у Слизнорта посмотреть, — соврала Элиза. — Он сейчас все равно с учениками, не должен быть у себя. Но на всякий случай.       — Бери, — Джеймс протянул ей мантию.       Все шло по плану. Роза выпила зелье. Оно начало действовать. Они поругались с Малфоем. Чтобы убедиться, что зелье сварено полностью правильно, нужно было дождаться, пока активируется его любовная часть к Финнигану. Элиза решила сделать завязку на волосах, чтобы было точнее.       Но вот чего девушка не ожидала, так это увидеть Розу на первом собрании дополнительных занятий Сортена. Она не понимала, как Роуз могла повестись на все эти предложения. Или ее тоже кто-то заставил?       Она вспомнила, как накануне собрания профессор Сортен попросил ее задержаться после урока.       — Мисс Браун, Элиза, я, — запнулся профессор. — Я знаю, что обещал тебе. И я до сих пор не доносил на тебя брату. Но кое-что я не смогу скрыть. Тебе придется ходить ко мне на дополнительные занятия. И подписать пергамент. Они будут смотреть его.       — А если нет? — Элиза с вызовом посмотрела на профессора.       — Брат убьет тебя, — вздохнул он. — А я этого не хочу.       — Зачем Вы это делаете? — спросила Элиза.       — До завтра, мисс Браун, — сказал Сортен и вышел из кабинета.       Элиза смотрела вслед профессору. Впервые в жизни она увидела в нем что-то еще. Боль в глазах. Возможно, потерю. Он по-настоящему переживал за нее. Тогда Элизу впервые посетила мысль, что брат тоже чем-то шантажирует профессора.       Всю ночь Элиза думала, но все-таки решила прийти на собрание. Она понимала, что Сортен прав. Брат сделает все, как и обещал. Убьет ее. И пока она не вернула Джеймса, ей нужно выполнять все их условия.       На собрании Элиза была удивлена только двум людям. Дэвису и Розе. Отцы всех остальных слизеринцев были Пожирателями, которые несомненно сотрудничали и с братом. Элиза поразилась, как Роза общается с Ноттом. Вот кто ее обработал. Она не понимала, как Роза повелась на все это. Нельзя было подписывать договор. Очевидно, Дэвиса сюда затащил тоже Нотт. Потому что парень стал подробнее спрашивать у Сортена о ситуации в мире. Слизеринцы, конечно, были и так обо всем осведомлены.       Элиза сидела и наблюдала за всем этим со стороны. У нее было ощущение, что она попала в террариум. Сортен продолжал кидать на нее многозначительные взгляды. И Элиза решила брать максимум из этой ситуации. Брат хотел, чтобы Сортен ее контролировал. Он этого делать не будет. А значит, Элиза сможет научиться не только защищать себя, но и дать отпор брату. Его же оружием против него. Плюс ей захотелось поближе пообщаться с Дэвисом. Было видно, что он тоже не до конца осознает, что он тут делает.       Элиза поставила подпись на пергаменте и дождалась, пока все уйдут.       — Сэр, — обратилась она к Сортену. — Если мне будет нужно овладеть какими-то заклинаниями дополнительно, это же останется между нами?       — Естественно, — кивнул Сортен. — Спасибо, что пришли, мисс Браун.              — Ты же понимаешь, что все эти занятия не просто защитная магия, — говорила Элиза Дэвису после очередного дополнительного у Сортена. — Они же собирают армию. Он будет учить нас убивать. Нужно все это использовать против них.       Казалось, Дэвис был с ней согласен. Вместе с ним они еще ходили на дополнительные к Слизнорту. И именно когтевранец подсказал ей, как лишить зелье свойств, при сохранении всего остального.       Элиза стала общаться и с Розой. После первых уроков Уизли была воодушевлена, но Элиза понимала, что Роуз умная девочка и вскоре поймет, куда она влезла. Но зелье ее работало. Только сейчас оно было уже совсем не нужно. И без Скорпиуса Роза влезла туда, куда не следовало. Элиза сначала хотела признаться во всем девушке, но испугалась. Она знала, что через три месяца все кончится само собой. Поэтому решила ничего не предпринимать. Тем более, у нее дел хватало.       На одном из последних занятий у Сортена они прошли сопротивление Империусу. Сначала Элизу это испугало, что профессор ее околдует и будет заставлять ее расспрашивать Джима по приказу брата. Но он этого не сделал. Элиза окончательно поверила профессору.       — Профессор Сортен, — Элиза задержалась после очередного урока. — Помните, Вы обещали мне помочь с заклинанием?       — Какие-то проблемы? — удивился Сортен. — Вы очень талантливы, мисс Браун. А также целеустремлены. Знаете себе цену и не дадите в обиду. Вы борец.       Элиза уставилась на него. Ей никто и никогда не говорил такого. Она всю жизнь считала себя слабой. Слабой, потому что любила человека, которому на нее было плевать. Смотря на всех девушек, которых предпочитал Джеймс, она чувствовала себя не такой как все. Она и была не такой как все. Только Сортен увидел ее исключительность с положительной стороны. Элиза посмотрела профессору в глаза. Это не было лестью или враньем. Он, действительно, так думал. Она нравилась ему за это. Он ценил в ней то, что не ценил никогда Джеймс. Поттеру была важна внешность. Сортену же ее внутренний мир.       — Научите меня создавать Империус, — с вызовом сказала Элиза.       — Элиза, Вы же понимаете, что его использование преследуется по закону, — начал Сортен. — Я понимаю, что против брата Вы хотите иметь в арсенале любые заклинания.       Но Империус был нужен Элизе не для брата. А для Поттера. После похода в Хогсмид он стал все больше времени проводить с Легран. Сначала Пенелопа даже нравилась Элизе. Она не была похожа на остальных девочек Хогвартса. Но как только это заметил Джеймс, Элизу она стала раздражать. Все ее попытки вернуть Джима сейчас казались пустой тратой времени.       Легран. Единственная, за кем бегал Джеймс Поттер. Об этом даже говорила вся школа. И если другие девушки сами на него вешались и были совершенно ему не нужны, то тут все было иначе. Она была нужна ему. А он ей нет. Вот в чем было ее главное отличие от всех.       Но ради своей защиты Элиза была готова на все. Поэтому Империус в ее арсенале был необходимым заклинанием.       — Вы меня научите? — прямо спросила Элиза.       — Ладно, — сдался Сортен. — Приходи завтра. И можно просто Димитрий. У нас же будут неформальные занятия.              — Вот, уже лучше, — спустя пару занятий сказал Сортен.       — Спасибо, Вы, ты, очень хороший учитель, — улыбнулась Элиза.       — Не хочешь чаю? — спросил профессор.       Элиза кивнула. Она больше не боялась Сортена. Ей даже нравилось быть с ним наедине. Рядом с ним она чувствовала какое-то спокойствие, уверенность. Но она боялась, что все это ненадолго. Что в один момент в этот кабинет снова зайдет ее брат. И снова все испортит. Снова уничтожит ее жизнь. Жизнь, которую она чувствовала только в этом кабинете.       — Как Вы попали к нам в школу? — спросила Элиза, делая глоток из своей чашки.       — Я искал работу, — помрачнел профессор. — Желательно заграницей. Поэтому когда мне сообщили, что в Хогвартс требуется иностранный преподаватель, я сразу подал свою заявку.       — А почему ты не захотел остаться на родине? — поинтересовалась Элиза.       — Мой отец, — вздохнул Сортен. — Он ужасный человек. Поэтому я прекрасно понимаю тебя. Что такое жить с таким человеком. Мать терпела его отношение ради меня и моей младшей сестры. К сожалению, они не могут сами себя содержать. Поэтому сейчас, когда я принял решение забрать их от отца, вынужден содержать семью.       — А твоя сестра учится в Дурмстранге? — спросила Элиза. — И как ты познакомился с моим братом, если тебя нанимало Министерство?       — Элиза, уже поздно, — Сортен встал из-за стола. — Тебе пора.       Элиза попрощалась с профессором и отправилась к себе. История профессора задела ее за живое. Вот почему он обратил на нее внимание уже на первом уроке. Он уже был как-то знаком с ее братом. И это знакомство явно носило не очень приятный характер. Он вызывал ее на дуэли не потому что ненавидел или выполнял его приказы. Сортен хотел, чтобы она умела себя защищать. Он знал, что ей придется давать отпор брату. Также как ему пришлось выступать против своего отца. Только он в отличие от нее спас свою семью. А она отправила родителей на смерть.              Элиза сидела во внутреннем дворе школы и читала историю магии. Она подняла глаза и увидела, как по тропинке, ведущей от Хагрида идут Джеймс и Пенелопа. Сердце снова сжалось. От его взгляда. От его влюбленного взгляда. Взгляда, который не отрывался от Легран ни на секунду. Взгляда, которого никогда не было в ее сторону. Никогда не было ни в чью сторону.       В Элизе закипала злость. В ней были смешанные чувства. Они двоились. С одной стороны она хотела, а главное ей было нужно быть с Джеймсом. Но последнее время она чувствовала защиту и от другого человека. Сортен. Он смотрел на нее так, как Джеймс смотрел на Легран. Но Элиза не могла с ним расслабиться. Да, он был ей близок. Но он был преподавателем. И в любой момент группировка могла заставить его сдать ее им. Да, он бы это сделал не добровольно. Но они бы на него надавили. И она была уверена, что рычагом давления является именно его семья. Поэтому Элиза до сих пор держалась за Джеймса.       Тем более у нее неожиданно появился союзник. Альбус. Элиза поразилась, как Легран сумела завоевать сердца сразу двух Поттеров. Но она была готова помочь Альбусу. Ему нужна была Пенелопа, а ей Джеймс. И они придумали план.       Вновь поцелуй вскружил ей голову. На нее обрушилась волна надежды. Легран больше не было на ее пути. Но и Джеймса она потеряла навсегда. Элиза начала сходить с ума. Зелье было испорчено, по словам Фреда Джим вторую неделю лежал в спальне и ничего не хотел. И он злился на нее.       Легран испортила ей весь план. Откуда она взялась. Почему влезла в ее жизнь. Еще брат стал каждый день поторапливать ее. И Элиза не выдержала. Особенно после разговора с Фредом. Как он говорил о чувствах Джеймса. С каждым его словом неконтролируемая ненависть к Легран росла. И в этот вечер Элиза не выдержала. Она написала брату. Написала, с кем и когда будет Легран в Хогсмиде.       Но с каждым днем Элиза жалела о своем поступке. Она знала, что брат не пощадит Джеймса. И тогда она точно останется без защиты. Но назад идти уже было поздно.       На кануне похода в Хогсмид Элиза хотела подойти к Пенелопе и попросить ее не ходить. Но не решилась. Чувство ненависти к ней было выше.              В день нападений Элиза была сама не своя. Это заметили и Сортен, и Роза. После того, как прозвучали сирены Хогсмида, Элиза бросилась в башню, в свою спальню. По пути она старалась не говорить с Розой. Все было из-за нее. Людей убили из-за нее. Как она могла подумать, что ее брат обойдется только кровью Легран. Она была виновата в смертях школьников. Это все было из-за ее письма.       Три дня Элиза не выходила из комнаты. На вопросы Роксаны она не отвечала. Однако на ее тумбочке три раза в день стабильно доставлялась еда от домовиков. Элиза не знала, кто мог бы о ней заботиться. Она осталась совершенно одна. И совсем разбита. И с одним из завтраков домовик передал ей письмо.              Зайди ко мне, пожалуйста       Димитрий              Элиза улыбнулась сквозь слезы. Все-таки в Хогвартсе был один человек, который был готов поддержать ее. Поэтому под вечер Элиза вышла из своего заточения и отправилась к Сортену.       — Ты три дня не появлялась в замке, я волновался, — он подошел к ней. — Почему ты переживаешь? Твоего брата посадят. Ты можешь больше не волноваться.       — Не могу, — покачала головой Элиза. — Это я написала письмо. Это из-за меня посадили брата. Они будут мне мстить.       — Возможно, — нахмурился Сортен. — Но сейчас они засядут на дно.       Элиза вышла из кабинета Сортена. Она была благодарна ему за поддержку, за его волнение, за его заботу. Но тут ее схватил Джеймс и отвел в пустой класс.       Его непонимание ее действий снова било в сердце. Почему же он не видел, что она любит его. Как он мог думать, что она может предать его. И снова эта Легран. Элиза как никогда чувствовала необходимость в своей защите. Они от нее теперь не отстанут. Они будут мстить за брата. Ей нужна защита Поттеров. И у нее была последняя надежда. Она была готова обменять свою защиту на вновь приготовленные зелья. Если брата посадят за нападения, то он не узнает, что она в итоге сварила их. Но Малфой все испортил. Он взял откуда-то готовые рецепты брата.       У Элизы снова опустились руки. В этот же вечер она получила письмо.              Это ты виновата в поимке брата. Ты и будешь отрабатывать. Профессор Сортен сопроводит тебя на собрание завтра.       Т. Нотт              Сортен сказал, что будет поддерживать ее. Главное, чтобы она держалась уверенно. Она ни в чем не виновата. Сортен под столом крепко взял ее за руку, когда Нотт начал спрашивать у Элизы о случившемся. Она чувствовала поддержку. Его теплое прикосновение под столом дало ей сил. Она смогла соврать в глаза Нотту, что узнавала все у Джима и он ничего не знает. Она смогла доказать ему, что на брата у них нет улик.       Идя по темному коридору Элизу трясло. Она понимала, что сегодня ее спасло только чудо. Рано или поздно они усомнятся в ее словах. И еще проблемой стал Хьюго. Но Элиза быстро сориентировалась, дав ему заменитель памяти. Она была уверена, что тот расскажет все Джеймсу. И тогда ее не только не защитят, но и посадят к брату в Азкабан. Но она не могла не помочь им. Она надеялась, что то, что она сказала Хьюго после зелья, не сотрется из его памяти.       С каждым днем Элизу все больше охватывала паника. Она не знала, что делать, что ей придумать. И ей в голову пришел ужасный план. Убить Легран. На балу. Заставить это сделать Альбуса. Проклясть ее. Ей нужно было выбираться из этой группировки. С каждым днем она засасывала ее все глубже и глубже.       На балу она действовала как в тумане. И лишь голос Джеймса и слова про Азкабан отрезвили ее. Они договорились с Альбусом прекратить все эти попытки.       Ночью она не смогла уснуть. Элиза вышла из гостиной и пошла по ночному замку. Завтра начинались каникулы. И ей было некуда идти. Хогвартс ее тяготил. А возвращаться в пустой родительский дом не было сил.       Элиза села на подоконник на третьем этаже. Была темная ночь. С неба падали снежные хлопья. А из глаз Элизы лились слезы. Она не понимала, в какой момент ее жизнь стала такой. Еще в конце августа она лежала в своей комнате, мечтала о поцелуях Джеймса и была окружена родительской заботой. Сейчас она лишилась всего. Дома, родителей и Джеймса.       — Ты чего тут сидишь? — за ней послышался голос Сортена. — Почему ты плачешь?       — Я чуть не убила человека, — всхлипнула Элиза.       — Пойдем, — Сортен взял ее за руку и завел в свой кабинет.       Элиза рассказала все профессору. Про Джеймса, про свои планы, про свои страхи, про свое одиночество. А главное, про письмо и брошь.       — Главное, что ты это поняла, — Сортен посмотрел на нее. — Тебе всего семнадцать. Это нормально, что иногда эмоции берут верх над тобой. И ты не одна.       Элиза с благодарностью посмотрела на профессора. Он протянул ей успокаивающую настойку и сел рядом с ней.       — Моя сестра сквиб, — сказал он, тяжело вздохнув. — Отец издевался над матерью во время беременности. Бил мать, сестру. Не трогал только меня. Он гордился мной. Ведь я в свои тринадцать уже создавал Патронус. Каждый раз возвращаясь на летние каникулы из школы, я видел, как мать исчезает на глазах. Видел синяки на теле сестры. И ведь не обходилось без магических наказаний. Отец привык, что мы зависим от него. После окончания школы я не мог найти работу. И все эти годы искал способы спасти свою семью.       — Где они сейчас? — Элиза сжала руку Сортена.       — Сейчас в Хогсмиде, — сказал Сортен. — Я слышал от друзей, что отец нас ищет. Но я наложил защитные заклинания, заклинания доверия. Они не выходят из дома. Я стараюсь приходить к ним как можно чаще, но и за мной следят. Им нужен был свой человек в Хогвартсе. И как только я получил эту работу, они меня схватили. Не знаю откуда, но им было все известно про меня. Они знают на что давить. И если я не буду выполнять их условия, они скажут отцу, где мы. Твой брат знает, что я их прячу. Теперь в курсе и Нотт старший.       — Мне жаль, — Элиза поджала губы.       — Но это не значит, что я буду монстром, — покачал головой Сортен. — Тебе нужно узнать, где оружие у Джеймса. Мне нужно узнать тоже самое у Розы. Но выход есть всегда. По крайней мере должен быть. И пока можно работать на две стороны, я буду это делать. Да, страшно. Да, в любой момент все может пойти не по плану. Но лучше так.       — Я хочу с тобой, — сказала Элиза. — Они меня больше тоже не отпустят. Я хочу, как ты. Быть там, но работать против них.       — Это опасно, — Сортен посмотрел ей в глаза.       — Мне нечего терять, — сказала Элиза и приблизилась к губам профессора.       Он ответил на поцелуй, плотнее прижимая ее к себе. Элиза впервые почувствовала, что такое поцелуй любящего человека. Джеймс и в половину не целовал ее так, как делал это Димитрий. Все эти месяцы Элиза искала защиту не там, не у того. Он всегда был рядом.