Война во время мира

      Альбус Северус Поттер       С момента их разговора со Стоун прошла уже неделя. Альбус решил дать ей время подумать над его словами, признанием, предложением. Он был уверен, что она сможет принять правильное решение. Она ни в коем случае не была заменой Пенелопы. Она была не права, когда говорила, что Альбус хочет с ней встречаться, потому что не удалось этого сделать с Пенелопой. Это было совершенно не так. Альбус осознанно отгонял все время от себя это влечение к Стоун, как раз потому, что не хотел с помощью нее забывать Легран. В тот момент, когда он ее целовал, Пенелопа уже не была в его сердце. Это уже было воспоминание.       Альбус знал, что Мелисса к Скорпиусу тоже ничего не испытывает. Он понял, что чувства к ним у них скорее по привычке и нежеланию отпускать ситуацию. Они оба боялись выйти из зоны комфорта. Только если Альбус нашел в себе силы, то Мелисса упорно этому сопротивлялась. Он хотел ей помочь, но боялся, что только усугубит ситуацию.       Главным доказательством его слов и мыслей была Амортенция. Это зелье реагировало именно на твои чувства, а не мозг. Запах сирени был самым сильным и отчетливым. Значит, это и есть чувства, а не анализ. Каждый вечер Альбус прокручивал свои мысли после того урока. Он убеждал себя, что такого не может быть, что он не влюбился, что они просто провели вместе слишком много времени. И это снова работала голова, а не сердце. Ему понадобилось время, чтобы принять это, впустить в себя, раствориться в новых чувствах. Он знал, что Мелисса тоже чувствовала его. Но до сих пор не желала принимать это. Но сейчас для Альбуса было важно одно. Она, в отличие от Пенелопы, имеет к нему ответные чувства. А, значит, это дело времени. И он ее добьется.       За эту неделю Альбус убедился, что Пенелопа для него уже не является центром вселенной. Он удивлялся, как на самом деле было все просто. Посмотреть на них, понять, насколько они счастливы друг с другом. И Джеймсу с ней надо было всего лишь переспать, чтобы у Ала не возникало больше никаких надежд.       Несколько месяцев каждый завтрак начинался с привычного ритуала. Поиска черного хвоста за когтевранским столом. Но вот уже несколько дней Альбус смотрел за завтраком на другого человека. Он отметил, что завтракает она чаще всего хлопьями с молоком. Стоун ни с кем не разговаривала и ни на кого не обращала внимания.       Ал надеялся, что ей хватит пары дней подумать над его словами. Но прошла целая неделя, а она, казалось, еще больше начала его избегать.       — Скорп, — обратился к другу Альбус в один из вечеров. — Как ты справлялся с тем, что Роза от тебя бегала?       — А кто от тебя бегает? — удивленно посмотрел на него Скорпиус. — Я думал, это ты от Сьюзен бегаешь. Не надоело на переменах от нее в туалете прятаться?       — Ну, если она не поняла, что я к ней ничего не испытываю, то это ее проблемы, — заметил Альбус. — Так что ты делал?       — Да что я только не делал, — вспоминал Скорпиус. — И за ней бегал, и пытался куда-то затащить. Самым эффективным были уроки, если в пару нас ставили. Хотя все равно все заканчивалось провалом. Я даже не знаю, если бы не это зелье, то это до сих пор продолжалось бы.       — Ты приводил в сравнение вас и меня с Пенелопой, — вспоминал Альбус. — Ты говорил, что знаешь, что Роза к тебе что-то чувствует, поэтому и не сдавался. В чем это проявлялось?       — Когда догонял, зажимал ее между собой и стеной, и начинал целовать, — усмехнулся Малфой. — Сразу переставала сопротивляться. Был момент, когда она мне говорила, что ненавидит меня, а сама уже закрыла глаза, ожидая, что я ее поцелую. И я понял, что нельзя верить словам. Надо смотреть на тело. Вот Пенелопа с тобой даже под омелой не потеряла контроль. Ты никак не реагируешь на Сьюзен. Потому что нет чувств. А если они есть, то это в таких моментах всегда становится более чем очевидным. Причем для обоих.       Альбус признал, что такая тактика сработает в его случае. Мелисса совсем не сопротивлялась поцелую. Но он не хотел завоевывать ее таким образом. Это так или иначе было давлением. Он хотел, чтобы она сама пришла к правильному решению. Альбус просто будет ей показывать, что нужна ему только она. И он решил начать с завтрашнего дня.       За завтраком он специально сел не со Скорпиусом, а напротив нее. Изучив все ее предпочтения, он подвинул ближе к ней ее любимый джем.       — Спасибо, — она впервые за это время подняла на него глаза.       Но тут в зале произошел полный переполох. Как по подиуму по центральному проходу вышагивала Легран. Все уставились на нее. У Джеймса изо рта даже что-то выпало. Альбус на это лишь покачал головой. Его это не интересовало. Она была ему не нужна. Ему нужна была другая. Та, что сидела перед ним. Он уставился на Мелиссу. Она отвернулась от Легран и взглянула ему в глаза. Альбус уже достаточно хорошо научился закрывать свое сознание. В моменты полного спокойствия для него это не составляло никакого труда. А сейчас он хотел максимально его открыть. Он хотел, чтобы Мелисса заглянула в него. Он мог доказать ей, что даже сейчас в его голове только она.       Казалось, ему это удалось. Мелисса отвела взгляд и чуть смягчилась. Она не была Розой, на которую действовали игры в догонялки с Малфоем. Она не была Пенелопой, которая безоговорочно доверяла каждому человеку. Она не была Сьюзен, которая шла к своей цели, используя любые методы. Она была совсем другой. Особенно с ним. И с ней надо было действовать нежно.       Перед уроком Трансфигурации стоявшие рядом Скорпиус с Розой держались за руки и смеялись над шутками, понятными только им. Мелисса стояла у противоположной стены и что-то рисовала в своем блокноте. Из кабинета вышла Пенелопа и встала недалеко от нее.       Альбус оценивающе посмотрел на них. Они были одеты одинаково. Только если Стоун носила короткую юбку каждый день, из-за чего не вызывала у парней удивленных взглядов, то такой вид Пенелопы был чем-то новым.       Волосы. Черный и белый. Альбус вспоминал, как мечтал прикоснуться к черным волосам, как почувствовал от них запах Джеймса, когда ему удалось это сделать. И волосы Мелиссы. Он вспомнил, как они переливались золотым в лучах закатного солнца, как от них пахло сиренью, какие они мягкие. Альбус сейчас с удовольствием бы зарылся в эти локоны.       Глаза. Синие глаза Пенелопы проводили через него разряды током, будоражили все тело. Глаза Мелиссы цвета морской волны наоборот его успокаивали, вселяли уверенность, смотрели прямо в душу. И сейчас он мечтал, чтобы именно эти глаза поднялись и посмотрели на него.       Фигура. Пенелопа обладала женственными бедрами и хотя стройности ее ног позавидовали бы многие девушки, по ней было видно, что она спортсменка. Стоун же была более миниатюрной. Альбусу казалось, что одно неаккуратное движение, и она сломается. В отличие от Пенелопы на ней были школьные гетры, которые открывали ее острые коленки. В этот момент она села на подоконник и закинула ногу на ногу. На Альбуса снова накатила волна возбуждения, как при поцелуе с ней.       Он стал вспоминать ее нежную кожу на руках и лице, ее мягкие алые губы, под которыми крылась белоснежная улыбка. Пенелопа улыбалась всем и всегда. А Мелисса так искренне и по-настоящему только ему.       Стоявшие рядом пуффендуйцы принялись их сравнивать, обсуждая, кого бы они хотели заполучить больше. Альбус поймал себя на мысли, что когда обсуждали Пенелопу, ему было неприятно это слушать, потому что это девушка его брата. А когда обсуждали Мелиссу, в нем вновь заиграла та злость, когда он читал ее валентинки. Он совсем не хотел, чтобы хотя бы у кого-то были фантазии на ее счет.       Как только прозвенел звонок на урок, Джеймс схватил Пенелопу и куда-то увел. Альбусу было все равно. Он смотрел, как Мелисса спрыгивает с подоконника и идет на свое место.       — Сегодня у нас парная работа, — объявила МакГонагалл, заходя в класс. — Вот ваши пары.       Альбус надеялся, что ему повезет так же, как везло Скорпиусу. Хотя он не хотел пользоваться этим методом, ему просто хотелось быть с ней рядом.       — … мистер Малфой и мисс Стоун, мисс Уизли и мистер Поттер, — закончила распределение профессор. — Мистер Поттер, сходите на наш склад и заберите клетку с мышами.       Альбус пошел на склад, думая, что если фортуна тебя изначально не любит, то никогда и не делает исключений. Он открыл дверь и замер. На него смотрел Джеймс, у которого был расстегнут ремень и ширинка на брюках, Пенелопа застегивала свою блузку.       Альбус взял клетку с мышами и вышел. Ничего. Он ничего не почувствовал. Он не почувствовал ни ревность, что не он раздевает Пенелопу, ни ненависть, что это делает Джеймс. Ему было даже немного жаль, что он им помешал. Он понимал Джеймса. Ему тоже всю перемену хотелось схватить Стоун и делать с ней тоже самое.       Весь урок он не сводил взгляд с Мелиссы и Скорпиуса, которые сидели на первой парте и превращали по заданию своих мышей. Альбусу казалось, что он сходит с ума. Он ревновал ее к Скорпиусу. Он прекрасно знал, что сейчас для него существует только Роза и прекрасно знал все желания друга относительно нее. Но он никак не мог сосредоточиться на работе.       К его удивлению, Роза тоже не притронулась к своей мыши, и ее взгляд был направлен туда же. Альбус усмехнулся.       — Можешь не ревновать, — сказал Альбус сестре.       — Что? — Роза с непониманием посмотрела на него.       — В голове, мечтах и фантазиях Скорпиуса нет никого, кроме тебя, — повторил Альбус.       Роза покраснела и ничего не ответила. Как бы он хотел, чтобы Скорпиус сейчас говорил Мелиссе те же слова.       После ужина Альбус решил все-таки поговорить с Мелиссой. За завтраком он увидел первые сдвиги. Он хотел вновь доказать ей, что она нужна ему. Но в вестибюле он услышал разговор Мелиссы и Джастина с Пуффендуя. Он был братом Сьюзен, и одним из тех, кто сегодня обсуждал Стоун и пришел к выводу, что он бы выбрал ее.       — Поможешь мне с этим эссе по рунам? — спросил он. — Я ничего не понимаю. А сдавать уже завтра.       — Ладно, — согласилась Стоун.       — Спасибо тебе, — улыбнулся Джастин. — Пойдем ко мне. Там никого нет, нам не помешают.       Альбус пошел за ними. Войдя в гостиную Пуффендуя, он заметил, как они исчезли за одной из дверей, которая находилась в коридоре мужских спален. Он почувствовал вновь неконтролируемую ненависть. Ненависть, которую раньше чувствовал к Джеймсу. И если намерения брата по итогу оказались серьезными, о чем Джеймс и заявлял изначально, но Ал не хотел его слушать. То этот человек изначально задумывал другое.       Казалось, все чувства, которые копились в Альбусе после матча Гриффиндор-Когтевран, вся ненависть и ревность, достигли своего пика. Он быстрым шагом направился в женские спальни и вошел в комнату к Сьюзен. Она была одна.       Альбус быстро наложил защитные заклинания на дверь и приблизился к девушке. Он начал снимать с нее одежду, расстегивая на себе рубашку.       — Ал, что ты делаешь? — Сьюзен смотрела на него выпученными глазами болотного цвета.       — Ты же сама предлагала зайти к тебе после Хогсмида, — Ал не собирался останавливаться, все больше раздражаясь от мысли, что в красивейшие глаза морской волны сейчас смотрит ее брат. — У меня появилось время.       Хоть у Альбуса это было в первый раз, он отдался инстинктам. Он не собирался действовать аккуратно, доставлять удовольствие этой девушке. Он не испытывал к ней ровным счетом ничего.       Полностью освободившись от одежды, он достаточно грубо наклонил девушку и резко вошел в нее. Ал сначала двигался медленно, потом начал ускорять темп. Все закончилось достаточно быстро, но Альбус был только рад. Сьюзен была очень неповоротливая, прикосновения к ее коже не доставляли Альбусу и капли того удовольствия, что нежные и робкие прикосновения к Мелиссе. Альбус даже не целовал Сьюзен. Он не хотел, чтобы к его губам прикасались чьи-то другие губы, не ее. Он хотел лишь снять напряжение, распространявшееся по его телу все эти месяцы. Своей цели он добился.       — Ты куда? — спросила Сьюзен, с удивлением наблюдая, как Альбус быстро оделся и направился на выход.       — Извини, я очень спешу, — ответил Альбус. — На днях обязательно погуляем.       Альбус почти бегом пересек гостиную Пуффендуя и вышел в коридор. До отбоя еще был час. Ал решил успокоиться и посидеть в тишине. Он не хотел никого видеть.       Альбус зашел в первый пустой класс и увидел Джеймса. Брат сидел на парте с бутылкой огневиски и пил прямо из горла.       — Ты сегодня разучился двери закрывать? — спросил Альбус, подходя к брату. — Не боишься, что преподы застукают? Где ты ее, кстати, взял?       — В Хогсмиде, — ответил Джеймс, который уже был немного пьян. — И мне все равно.       Альбус поражался его состоянию. Еще с утра он с удовольствием зажимал Пенелопу в маленькой пыльной комнате и светился от счастья, а сейчас был похож на человека, который в момент лишился всего.       Альбусу тоже постепенно становилось все хуже. Если физическое напряжение ушло, то моральное наоборот нарастало. Смотря на Джеймса, который всегда пользовался девушками, когда ему этого было надо, вспоминая, как он осуждал брата, сейчас понимал, что поступил точно также. И поступал со Сьюзен уже давно. И его поступок был еще хуже. Джеймс, когда спал со своими бывшими, ни к кому ничего не чувствовал. А Альбус чувствовал. Он знал, что Стоун не позволит Джастину ничего лишнего, потому что испытывает симпатию к Алу. А он, испытывая симпатию к ней, переспал с другой. И то, что это было не по любви, его совершенно не оправдывало.       — Можно? — Альбус потянулся за бутылкой.       Джеймс равнодушно пожал плечами, протягивая огневиски. Альбус сделал глоток. Все горло обожгло, и он поморщился. Он уже хотел спросить у Джеймса, что случилось, как брат сам начал говорить.       — Это я во всем виноват, это все из-за меня, — Джеймс говорил куда-то в пустоту. — Если бы я не сказал Теду, он бы туда не поехал, не узнал, они бы его туда не послали. А я не мог его отпустить, понимаешь? Такие люди не должны жить.       — Джеймс, ты о ком? — Альбус не понял ни слова из его речи, которая ко всему прочему была не очень четкой.       — Она вырывалась, она не хотела этого, несмотря на боль, которая становилась сильнее каждую секунду, я знаю, смотри, — он показал какой-то шрам на запястье. — Она же только начала жить, пришла в себя. Почему жизнь к ней несправедлива? Почему на ее пути козлы, которые заставляют ее страдать?       — С Пенелопой что-то случилось? — Альбус понимал, что на данный момент из уст Джеймса слово «она» может означать только Легран.       — Ее отца убили, — вскрикнул Джеймс. — Ваши его убили. Я ничего не могу сделать. Ты прав, она из-за меня всегда страдает.       — Это не так, — уверенно сказал Альбус. — Она с тобой счастлива. Да и ты с ней. И ее отца убили не из-за тебя. Война. Постоянно кого-то убивают. Видимо, он им мешал.       — Извини меня за нее, — сказал Джеймс, сделав очередной глоток и посмотрев Альбусу в глаза. — Но я, правда, не могу без нее. Я так ждал ее… Все эти… куклы… Ты другой, лучше, чем я.       Альбус хотел было поделиться с братом своими мыслями и переживаниями, тем, что он сейчас сделал. Но прозвенел колокол, оповещающий об отбое. Альбус сомневался, что Джеймс без проблем дойдет до гостиной и был рад, что на лестнице им встретился Коллин.       — И по какому поводу праздник? — усмехнулся Коллин, забирая Джеймса из рук Альбуса.       — Пенни… я… — пытался что-то сказать Джеймс.       — Ну, понятно, что без Легран тут не обошлось, — тяжко вздохнул Коллин. — Пойдем.       Они ушли по лестнице, а Альбус пошел к себе. Войдя в гостиную, он увидел Мелиссу, которая сидела в одиночестве перед камином.       — Ал, я подумала над твоими словами, — сказала она, подходя к нему и беря за руку. — Ты прав, что нужно не бояться новых чувств. Ты очень хороший парень. Я тебе верю. Верю, что не причинишь мне боль. Но я не могу так сразу… Давай просто снова будем общаться, проводить время вместе. Может, со временем это выльется во что-то большее.       Альбус не знал, что ей ответить и сумел лишь кивнуть. Она обняла его. Он уткнулся носом в ее волосы, вдыхая этот с недавних пор любимый аромат. Еще утром он был бы безумно счастлив происходящему. Но не сейчас. Он предал ее. Еще хуже, чем Скорпиус.       Альбус себя ненавидел.