Война во время мира

      Хьюго Грейнджер-Уизли       Был предпоследний день каникул, поэтому Хьюго пытался надышаться свободой. Конечно, он сам принял решение заниматься дополнительно защитой, но неделя безделья пошла ему на пользу. Они с Лили играли в волшебные шахматы, с Джеймсом и Фредом взрывали хлопушки по всему дому. Джинни приготовила много вкусных пирожных и тортиков. Хьюго был рад, что все смогли отвлечься от груза событий, который давил на них всех.       — Хьюго, можно с тобой поговорить? — к нему подсел Джеймс.       — Конечно, — кивнул Хьюго, примерно подозревая, о чем будет данный разговор.       — Мне Лили передала твое предупреждение насчет моих писем, — тихо сказал Джеймс. — Спасибо, но мне хотелось бы больше узнать о том твоем вечере.       — Боюсь, что много нового я тебе не смогу рассказать, — вздохнул Хьюго. — Судя по рассказам Лили, я взял твою мантию, кстати, извини, что без спроса, очевидно, на это не было времени, и куда-то ушел, ничего не объяснив. Вернулся поздно ночью, Лили меня уже не дождалась. Наутро я был полностью уверен, что не общался вечером с Лили, а просто делал домашнее задание в общей гостиной.       — Как ты вспомнил фразу? — Джеймс посмотрел на него так, будто Хьюго прямо сейчас создал у него на глазах Патронус. — Это невозможно…       — Ты знаешь, что со мной было? — перебил его Хьюго.       — Профессор Сортен использует одно зелье для тех, кто отбывает наказание, — нехотя признался Джеймс. — Насколько я понял, младшие курсы его не интересуют. Его наказания проходят довольно в жесткой форме. И чтобы студенты не смогли пожаловаться, он дает им зелье, заменяющее память. Это что-то вроде заклинания Забвения, только в жидком виде и намного сложнее. Более того, оно достаточно токсично. Я знаю, что вы с Лили были у нас в лаборатории. И одно из зелий было им. Это авторское произведение одного человека.       — Джеймс, я немного не понимаю, — Хьюго остановил кузена. — Если мы исключаем Сортена, то остаетесь только вы. Больше ни у кого нет же его. Вы не могли меня…       — Мы нет, тем более, что все зелья, которые находились в той лаборатории были испорчены и не имеют никаких свойств, — пояснил Джеймс. — Однако ты в курсе, что нам помогал еще один человек, который и испортил все это. Элиза. После нашего с ней разрыва, она уничтожила все рукописи с рецептами, которые мы создали, а также я не нашел образец этого зелья, который мы украли давно из кабинета Сортена. Не думаю, что Элиза так легко уничтожила и его. Скорее, присвоила себе.       — Значит, выходит, что это Элиза сделала со мной? — Хьюго понял, куда ведет Джеймс.       — Я был бы в этом уверен, если бы не одно но, — выдохнул Джеймс. — Информация, которую тебе сказали, скорее, помогает нам. Элиза против нас. Зачем ей это?       — Слушай, Джеймс, наверное, давно надо было тебе сказать, — спустя некоторое время ответил Хьюго. — Она снова общается с Розой. Роза куда-то исчезает по субботам. В один из вечеров я видел их вместе. И они обсуждали темную магию. Я поговорил с Розой, но она меня заверила, что они обсуждали домашнее задание к Сортену и проводят время в библиотеке.       — Конечно, ей нужно было втереться к ней в доверие, чтобы опоить этой дрянью, — покачал головой Джеймс. — Ладно, ко мне у нее неприязнь. Но что ей сделала Роза, ума не приложу. Разве что она на кого-то работает…       — Нет, — воскликнул Хьюго. — Я вспомнил. Когда мы узнали о ее разговоре с братом, Лили сказала тебе, а я следил за Элизой. Она разговаривала со Слизнортом. Пыталась аккуратно у него узнать, как сварить зелье, состоящее из двух противоречивых. Для примера она привела что-то с напитком живой смерти. Видимо, ее интересовали пропорции того, что она приготовила для Розы. Чтобы она и Скорпиуса забыла, и Эдварда полюбила.       — Я совершенно не понимаю ее действий, — сказал Джеймс. — Она порой делает абсолютно противоречивые вещи.       — А ты уверен, что она сотрудничает с братом? — усомнился Хьюго. — Может, он хотел обменять информацию взамен на приготовление зелья для Розы. Но Элиза ему отказала, решив действовать самостоятельно?       — Так, я обещаю разобраться с Розой и Элизой, — Джеймс что-то соображал. — Вернемся к твоему состоянию. Ты же смог вспомнить это предложение в итоге. Как?       — Просто повезло, — ответил Хьюго. — Ты пришел с письмом к Лили, а она сказала фразу «мантия Джеймса». И у меня резко пришло озарение.       — Мы не знаем всех свойств этого зелья, — Джеймс приблизился к нему. — Вдруг, оно не настолько критичное. И если человеку напомнить о событиях, сказать похожие фразы, он вспомнит. Этот образец мы взяли у Сортена давно. Вдруг, он ослаб за этот период. Или же это был пробный флакон, который не до конца заменяет память.       — Джеймс, говори прямо, что ты хочешь, — Хьюго было интересно, что придумал кузен.       — Если ты позволишь, я хочу провести эксперимент, — неуверенно сказал Джим. — Я попробую называть тебе предложения, которые ты мог слышать, если ты был с Элизой. Описание помещений. Вдруг, тоже что-то всплывет.       — Давай попробуем, — принял его предложение Хьюго.       Джеймс описывал их лабораторию, фразы, которые слышал от Элизы. Предполагал то, что она может говорить. Но Хьюго ничего не мог вспомнить.       — Не понятно, не работает потому что изначально моя теория не верна, или же Элизы в тот вечер с тобой и не было, — спустя час попыток Джеймс плюхнулся на кровать.       — У меня нет других вариантов, кто мог бы помочь, — пожал плечами Хьюго.       — Ладно, спасибо, может, потом как-нибудь попробуем, — зевнул Джеймс. — Вдруг, когда вернемся в Хогвартс, что-то вспомнишь. Спокойной ночи.       Хьюго медленно шел по лестнице, пытаясь вспомнить что-то самостоятельно. Ничего. Библиотека, гостиная, домашняя работа, утренний урок заклинаний.       Спустившись на этаж ниже, Хьюго услышал за дверью голоса мамы и Гарри. Он тихо подошел к двери.       — Гермиона, мы снова возвращаемся к тому, с чего начинали, — сказал Гарри.       — Давай еще раз, — сказала Гермиона, шурша пергаментом. — Допускаем, что за этим стоят пожиратели. Верим Малфою и Стоуну. Они на нашей стороне. Вот список Стоуна, кто может участвовать в этой операции. Все фамилии нам более чем знакомы. И это может быть любой из них. Участие Нотта в прошлогоднем…       — Да пойми ты, — перебил ее Гарри. — Я аккуратно пытался узнать у Ала, что творится в слизеринской гостиной. Детишки Нотта и Флинта пытались задеть его за политику Министерства. Я верю тебе, что они хотят действовать через наших детей. Чем это не доказательство твоей теории? Учитывая прошлогоднее недоверие Альбуса ко мне, задеть его за это, чтобы он перешел на их сторону. Сама подумай, с чего бы детям просто так это обсуждать? Они сами скорее из-за девушек подерутся, чем из-за неверных действий Министерства.       — Значит, ты считаешь, что главный во всем этом Нотт, — подытожила Гермиона. — И с помощью своего сына он пытается через Альбуса что-то узнать. Неужели они думают, что мы рассказываем обо всем детям?       — Ты лучше меня знаешь, что наши дети сами влезут и узнают все без нашей помощи, — хмыкнул Гарри. — Не удивлюсь, если сейчас кто-то стоит под дверью и нас подслушивает.       Хьюго резко отскочил от двери. От греха подальше он спустился в гостиную на втором этаже. Это не были воспоминания, но Хьюго почему-то был уверен в своих мыслях. В тот вечер без Нотта и Флинта точно не обошлось.       — Гарри, не переживай, — послышался голос Гермионы на лестнице. — Даже если они будут его убеждать, Альбус никогда не перейдет на их сторону.       — Пойдем на кухню, перекусим что-нибудь, — сказал Гарри.       Хьюго резко встал с дивана. Да, Нотт и Флинт встречались ему в тот вечер. Они говорили, что из-за конфликта с Джеймсом Ал может принять их сторону. И потом они направились к Сортену.       — Хьюго, ты почему не спишь? — удивилась Гермиона, подойдя к сыну. — Уже поздно, иди ложись.       Хьюго побежал наверх. Он ворвался в комнату Джеймса. Джим сидел на кровати и держал в руках какие-то куски пергамента.       — Я кое-что вспомнил! — горящими глазами он посмотрел на Джеймса.