the feeling that i want to reject

      С чего все началось? Когда Теру стал ощущать более трепетные чувства, совсем уже непохожие на те, которые обычно испытывают по отношению к братьям?       Бессонные ночи все чаще сопровождались этим, глубоко засевшим в его мыслях, вопросом. И самое главное — однозначного ответа на него не было. Теперь простые и, казалось бы, привычные фразы благодарности или восхищения из уст Коу приобретали большее значение для него. Такая обыденная близость как объятия больше не интерпретировалась как сугубо братская поддержка, для него все это приобретало большее значение.       Притом уже относительно давно он начал замечать свои покрывающиеся румянцем щеки или чуть сбивавшееся дыхание от почти любого контакта с братом. Правда Теру не видел в этом скрытого подтекста, будучи по-детски наивным он считал, что такая реакция — это само собой разумеющееся. Каждый день он наблюдал то же самое в школе, только на примере женской половины его класса. Тогда он знал что такое влюбленность или симпатия лишь теоретически, поэтому не понимал что на самом деле выражают запутанная речь и рдеющие лица его одноклассниц в любом, даже непродолжительном, разговоре с ним.       Конечно спустя время он начал понимать причины такой реакции; внимание и популярность со стороны его одноклассниц стали обоснованными, но тогда его не интересовали отношения и романтика. Он в принципе пытался не затрагивать эти темы в своих будничних рассуждениях, потому что в голову лезли давно уже вроде бы забытые, странные и непонятные мысли о Коу. Теру считал их полнейшей глупостью и каким-то идиотизмом, хотя в подкорке сознания понимал, что лжет сам себе. Он пытался меньше контактировать (особенно тактильно) с Коу, их общение не продвигалось дальше обычных приветствий, прощаний и разговоров о школе. ***       Как обычно и бывает, иллюзия и некий барьер, тщательно создававшиеся всё это время в его голове, в один момент с треском обрушились.       Это произошло, когда Коу на время был вынужден переехать в комнату Теру, из-за намечавшегося ремонта в его спальне. Теру ничего не оставалось, кроме как выделить младшему свою кровать, а самому перебраться на пол.       Новость о том, что ближайший месяц Теру придется делить комнату с братом нисколько не радовала, скорее пугала. Помимо того его пугали свои мысли, которые в последнее время становились ещё навязчивее, а при непосредственном постоянном присутствии Коу поблизости становились объектом всех его размышлений.       В первую же ночь, что было нисколько не удивительно, Теру настигла бессонница. Мысли, что, казалось бы, ещё неделю назад были запрятаны далеко в его голове, вырвались наружу, и даже усталость не могла перебороть поток бессвязных и назойливых размышлений. Конечно же ему не впервой ночевать с братом, но только ранее его мирный спящий вид не вызывал столько противоречивых эмоций.       А стоило ли упоминать о том, что в огромной лавандовой футболке и мешковатых спальных штанах Коу выглядел как никогда мило... и по-домашнему? Взъерошенные волосы, казавшиеся золотистыми из-за мягкого желтоватого света, исходившего от ночника, привносили ещё больше безмятежности в образ брата. Ночник, который Коу включал каждую ночь из-за боязни темноты, оставлял мягкие блики на его лице, но судя по неизменно-размеренному дыханию и расслабленному выражению его лица, нисколько не мешал ему. Электрический свет, бросая тень на его шею, вычерчивал выпирающие ключицы и впадинку между ними, контур которой выражался при вздохах ещё чётче.       Для Теру Коу светил ярче этого пресловутого ночника на его тумбочке. Хотелось просто остановить время, прижаться к нему, запустить руку в растрепанные пшеничные волосы и так и лежать под размеренное сопение — пожалуй, единственное, что привносило спокойствие в бурю мыслей Теру.       Каждую ночь Теру боролся с трудно преодолимым желанием рассказать Коу о том, что уже долгое время гложет его, обо всех навязчивых и, казалось бы, идиотских мыслях, не дающих ему уснуть. В конце концов странное влечение к брату не оставляло его в покое.       В один момент всё это осточертело. Он прилёг рядом с Коу и немного робко приобнял его, уже мысленно ругая себя за такую смелость. Когда эта идея показалась ему уже максимально абсурдной, он хотел было отстраниться, но брат перекрыл все пути отступления, обняв Теру в ответ. Впервые за неделю тот смог почувствовать спокойствие и, наконец, усталость от всех бессонных ночей и переживаний, которые заполоняли его мысли каждую ночь. Уже не заботясь ни о том, как завтра он будет объяснять этот случайный порыв, не задумываясь над странностью своих действий и абсурдностью всей ситуации, Теру легонько поцеловал Коу в растрепанную макушку, заснув почти в то же мгновение под всё то же тихое и размеренное дыхание брата.