William T. Spears

Холодный взгляд и строгий вид. Взмахнув косой, он обрубает пленку. И смерть здесь никого не пощадит: Ни юношу, ни мать и ни ребенка. Вздохнув с какой-то равнодушной скорбью, Он вынесет итог, поправив вновь очки. Все люди расстаются с болью, Когда прощально их блеснут зрачки. Уильям слыл всегда примером для других. И став Жнецом, не изменял своим законам. Средь суеты и всех неразберих Внимал он лишь начальства эталонам. Теперь он статный, благородный вид Навек закрыл ту серость прежних дней. И скверну человеческих обид — Излишней хладнокровностью своей. А в Департаменте никто и не поверит, Что сам Т. Спирс когда-то был ничтожным, Идущим вопреки той самой веры, Что оказалась знаком ложным. Он был отчаянным при жизни, Он обожал гулять по крышам и мечтать. Доколь судьба, подобно укоризне, Смогла его существованье оборвать. И будучи прославленным Жнецом После тяжелых будней он смотрит на закат, И вспоминая вдруг себя перед концом, Он будто шепчет: «Прости, я виноват…»