- Алло? - Здравствуйте, это ФСБ.

      Однако весь внутренний задор парня угас с наступлением ночи. До неё он с Дрим дружно пили чай на кухне — я с трудом отвертелся, не люблю печенье, — но после…       Не знаю что подняло меня с дивана. Может интуиция. Может шестое чувство, будь оно неладно. А может это странное волнение за Киллера и его судьбу..? — Килл, спишь? — Однако вопрос сразу стал нецелесообразным, когда я увидел, что мой подопечный не лежит в кровати, смотря двадцатый сон, а сидит возле неё на коленях, пряча лицо в складках одеяла. Его спина настолько крупно подрагивала, что тут бы и тупой догадался, что происходит. — Килл… Килл, что с тобой?       По мере моего скорого приближения к нему, рыдания становились громче и яснее. Я присел рядом с юношей и, не зная, что ещё сделать, положил ладонь ему на плечо. Когда плакала Дрим, то мне достаточно было её обнять, чтобы успокоить. Сейчас же я боялся так сделать, чтобы подобным жестом не оттолкнуть от себя парня. Ему сейчас и так нелегко, особенно после смерти подруги. Жаль, что мой план сработал не так, как планировалось, однако в нужном направлении. Вау, я в шоке. — Килл… — банальное «всё будет хорошо» сейчас прозвучит как форменное издевательство. И вместо того, чтобы как-никак прикрыть его рану, я сделаю только хуже.       Дёрнув худым плечом, парень скинул мою руку и сильнее вцепился в одеяло. Его плач становился сильнее и отрывистей, будто он пытался загнать слезы внутрь, а они по инерции продолжали вырываться. Меня даже обеспокоила возможность обморока.       Получилось всё куда прозаичней и менее романтично. Так что выкусите. — Вас обманули… В грязь окунули… Об этом вскоре Узнают все…       Прилипчивая песенка всё вертелась в голове, пока я удерживал бьющегося Киллера в объятиях. Да, всё же пришлось пойти на этот шаг. Он просто вдруг упал на пол, молча начиная колотить то по нему, то по своей голове кулаками. Это выглядело… Жутко… Тут мне уж выбора не оставалось — я схватил его в охапку, удерживая от причинения вреда самому себе. Мой подопечный пинался, толкался, даже за палец укусил, потом вдруг обмяк. По его телу прошлась крупная дрожь, и он отключился, доверчиво обмякая и откидывая голову на моё плечо. Его дыхание обожгло мою шею, заставив какую-то горячую волну прокатиться от живота до макушки и обратно. Немного неловко устроив его на своих неудобно согнутых ногах, я осторожно провёл рукой по его спине, опасаясь пока трогать голову. Как-никак, голова — место уязвимое, по себе знаю…       На меня нахлынули воспоминания. Воспоминания не мои, Реда. Мы неплохо ладили, причина тому — Блу, и однажды он рассказал мне кое-что, что сблизило нас, но усилило во мне недоверие к врачам.       Ему об этом рассказал его старший брат, проходивший в тот день стажировку, как хирург. На операционном столе лежал восьмилетний мальчик с пробитой головой и окровавленным лицом. Обширно содранная до мяса кожа уже была продезинфицирована медсестрой, густые, вьющиеся чёрные волосы немного выбриты над левым виском, обнажая небольшой пролом в черепе. На смуглом лице, даже в состоянии комы, застыло упрямое выражение. — Жалко его, — сказала одна медсестра, проверяя капельницу. — Сестрёнка его ещё жить будет, а вообще он… — Если операция пройдёт успешно, то и он выживет, — негромко ответил хирург. — А мне его личико жалко… — сказала второй хирург, зашивавшая кожу. — Ведь теперь его лицо будет в этих ужасных шрамах, что совершенно попортит ему его красоту… Ножницы.       Хирург-мужчина мельком взглянул на коллегу. На его лице отразилась задумчивость, будто он знал средство, но не был уверен в его действии. — Есть один препарат… — тихо начал он. — Эджи, сходи в мой кабинет. Под столом стоит коробка с синей надписью маркером от руки «Фатал», принеси её.       Когда студент вернулся, то застал врачей уже за оперированием головы. Коробка была небольшой, но внутри что-то со стеклянным стоном покачивалось, поэтому парень старался нести её осторожно. — …учёный, доктор наук! Благодаря ему появились многие лекарства! — Которые он испытывал на животных, — перебила мужчину второй хирург. — Последние испытания проводились на смертниках, — огрызнулся тот. — Результаты самые хорошие, сыворотка работает! Мальчику будет только лучше.       Хирурги посовещались между собой, после чего мужчина открыл принесённую коробку.       Эджи не зря нёс её осторожно. Внутри стояли пробирки с прозрачной жидкостью. И что-то подсказывало парню, что если даже капля попадёт на его кожу, то его отправят в лабораторию, как подопытного кролика, чтобы изучить реакцию организма на неизвестный препарат.       Быстро и аккуратно выудив из коробки одну пробирку, хирург-мужчина шприцом вытянул оттуда несколько миллилитров и ввёл их в капельницу пациента. Потом этим же шприцом обколол ему самые сильно повреждённые места.       После операции хирург подозвал медсестёр. — Следить за ним и всеми изменениями. Зеркала из палаты убрать Повязки менять ежедневно. На вопросы не отвечать. Это должно оставаться в тайне.       Кто не понял, это была моя операция.