Подберу музыку

– Да, Леха, мы уже в городе. Заскочим в гостиницу, бросим сумки и сразу к тебе – разгружаться. «Завершив» звонок, парень проверил, нет ли новых уведомлений и, не обнаружив таковых, убрал смартфон в карман джинсов. – Дим, шустрее. Седьмой час уже, так до ночи не управимся. – Все, иду, – Дима устало вздохнул и забрался в машину. В салоне тут же зазвучала музыка, которую многие посчитали бы шумом. Однако есть и те, – и их немало – в чьих сердцах и устах этот «шум» гордо зовется РОКОМ. Спустя два часа – тридцать минут которых было честно потрачено на дорогу, больше часа напрасно отдано на разбирательства касаемо их временной жилплощади, а оставшиеся пять минут – на непосредственное заселение в место проживания – и без того вымотанные несколькими сутками в пути ребята, сейчас стояли у входа в вуз, прямо скажем, «никакие». Трое парней устало опустились на холодные ступени перед зданием. – Не засыпать! – крикнул Дима, который один остался стоять на своих двух. – Дим, а может по пиииивкууу, – протянул крепко сложенный брюнет с тоннелями в ушах. – Знаю я твое пивко, я твою зюзю до номера тащить не собираюсь. – Где твоего Леху носит? – с плохо скрываемым возмущением поинтересовался сидящий слева от брюнета паренек, казавшийся совсем юным на фоне остальных. – Не знаю насчет ЕГО ЛЕХИ, но Леша, а для тебя, сопля, – Алексей Сергеевич, уже здесь. Все трое, в том числе и «Сопля», подняли головы, а Дима повернулся к говорившему. Перед ними стоял высокий стройный мужчина лет тридцати в джинсах и темном лонгсливе. – А разве деятелям культуры можно так выражаться? – нисколько не обидевшись, поинтересовался Сопля, он же Стас. – Я не при исполнении, – ответил Алексей, наблюдая как «три товарища» поднимаются с каменных сидений. – Сколько лет прошло? Десять? – спросил Леша, повернувшись к Диме. – Думаю ближе к тринадцати. – Правда? Я что уже такой старый? – Для тебя тридцать не возраст. А вот для меня… – Да-да, умереть молодым на пике славы, знаем, знаем. Ты так и не поумнел за эти годы. – Куда уж нам, посредственностям, тягаться с Вашим гением! – И то верно, – без тени иронии ответил мужчина. – Как звать-то вас, посредственности? – Стас, – представился худой парень с короткими темно-русыми волосами. – Женя, – подал голос, по-видимому, самый скромный из четверых парней, отбросив назад дреды, стянутые в низкий хвост. – Сергей, можно просто – Серый, – проговорил упомянутый ранее брюнет. – Алексей, можете звать меня просто Лёшей, кроме тебя, Сопля, – не меняя выражения лица, сказал Алексей. – Ну, хватит стоять прохлаждаться, давайте быстренько затащим ваши «игрушки» и баиньки. Всем завтра рано вставать. Вся компания дружно двинулась к машине. Несмотря на летний перерыв, в стенах консерватории было довольно-таки много народа, не считая шестидесяти музыкантов симфонического оркестра, которым было сказано собраться здесь к восьми. Присутствие праздных гуляк в коридорах здания не особо радовало Алексея Сергеевича, который специально выбрал столь ранний час, втайне надеясь на пресловутую русскую лень, но, как оказалось, зря. Он мысленно благодарил Бога за то, что пройти на территорию вуза без разрешения руководства могли лишь его студенты, как и за то, что большинство обучающихся здесь молодых людей предпочитали классику другим музыкальным направлениям. Бросив взгляд на часы, Алексей обвел глазами местами сонные лица собравшихся музыкантов, что было немудрено, ведь обычно репетиции проходили позже. Кажется, все в сборе. Какими бы недостатками он ни обладал как руководитель, пунктуальность своим подопечным привить он все-таки сумел. – Кхм-кхм, – привлек он внимание. Все головы тут же повернулись к нему. – Думаю, для вас не секрет, зачем мы здесь сегодня собрались: об этом говорилось много раз. Однако позвольте, теперь уже официально, представить вам музыкальный коллектив, с которым мы с вами уже совсем скоро объединимся в творческий союз, – сказав это, Алексей приоткрыл дверь небольшой комнаты отдыха для музыкантов, откуда вышло четверо молодых парней. Они спокойным шагом прошли к центру и встали перед оркестром. Представшие взору музыкантов молодые люди выглядели, как обычные парни лет двадцати пяти – двадцати семи. Конечно, на оголенных участках кожи виднелись многочисленные татуировки, в ушах: у кого – плаги, у кого – кольца, пирсинг по всем направлениям, но ведь этим в наше время уже никого не удивишь. Правда, один из четырех парней выделялся особенно и не потому, что у него было больше других татуировок, их-то у него как раз видно не было: на парне были толстовка с длинными рукавами, на удивление целые джинсы и кепка, оттеняющая глаза; и не из-за его телосложения, хоть он и был высоким и подтянутым; или его иссиня-черных волос, заправленных за уши и спадающих на плечи. Все это в глазах многих делало его привлекательным, но не это приковало к нему взгляды всех музыкантов, а какая-то спокойная уверенность и решимость, исходящие от парня. Именно он сделал шаг вперед и обратился к оркестру: – Доброе утро, – он сделал паузу, – насколько оно вообще может быть добрым в восемь часов утра, – некоторые оркестранты согласно заулыбались, но продолжали молчать: уж что-что, а слушать они умели, к тому же парень обладал приятным баритоном с примесью холодного металла. – Я – Дмитрий Воронов, лидер, ритм-гитара и вокалист – кто бы сомневался! – группы Raven Wing. Это, – парень кивнул в сторону остальных членов группы, – моя «команда»: Стас – бас-гитара, Женя – соло-гитара, Сергей – ударные. Тем из вас, кто не знаком с нашим творчеством, а таких, я уверен, немало, могу лишь сказать, что в нашей музыке преобладают металкор, альтернатива и альтернативный метал. Если интересно, можете послушать наши записи, если нет – не заставляю, – тут он в примирительном жесте поднял руки, якобы говоря: дело вкуса, понимаю, претензий не имею. – Сейчас же мы хотим попробовать себя в другом стиле. Идея возникла давно, но, чтобы воплотить ее в жизнь, пришлось немало потрудиться, потому что с зелеными новичками ни один уважающий себя оркестр играть не согласится, не говоря уже о финансовой стороне вопроса и предоставлении зала. С последними двумя пунктами все уже решено, осталось лишь получить ваше согласие. Я, конечно, мог бы и сам сесть за контрабас… – парень задумчиво потер подбородок. Повсюду раздались сдерживаемые смешки тех, кто, по-видимому, умудрился представить себе эту картину. – А если серьезно, Алексей Сергеевич уже пообещал мне помочь: мы с ним очень давно знакомы, и он – мой хороший друг. Но это обещание не имеет к вам никакого отношения и не должно влиять на ваше решение. У всех вас свои стремления и желания, и вы не обязаны тратить свое время на исполнение наших прихотей. Я знаю, что вы уже дали свое согласие вашему руководителю, но хочу, чтобы вы еще раз хорошенько все обдумали. – В этом нет необходимости, Дима. Мы уже все обсудили, да ребята? – кивками и возгласами музыканты обозначили свое согласие. – Здорово! – искренне обрадовался парень, обнажая в улыбке ровный ряд белоснежных зубов. – Пока это будет лишь один концерт в качестве эксперимента, неизвестно к чему он приведет, но давайте насладимся процессом вместе. И совсем вроде не к месту, но все почему-то разом начали хлопать – наверное, это показалось единственным возможным способом выразить свою готовность приступить к совместной работе. – Это все хорошо, – раздался голос дирижера, – но нужно согласовать время репетиций и подготовить программу, – в этот раз он обращался к Диме, организационные вопросы были полностью в ведении дирижера, музыканты же уже что-то бурно обсуждали между собой. – Аранжировкой займемся мы с тобой, можешь привлечь еще нескольких своих, так будет быстрее, – предложил Воронов. – Кстати об этом, хочу тебе кое-что показать, но сначала… – он развернулся к оркестру, – ребята, репетировать будем пока здесь, в зале консерватории: концертный зал, о котором мы договорились, пока еще ремонтируют. Репетиции начнутся, как только будет утверждена программа, а значит, пока можете сконцентрироваться на текущих выступлениях. А теперь давайте покажем нашим друзьям, что мы подготовили. Музыкантам понадобилось немного времени, чтобы занять свои места, проверить инструменты, приготовить ноты. Алексей же занял свое место перед оркестром. Взмах руки, и полилась музыка. То, что услышал Дима было не просто прекрасно, это было непередаваемо. В конце у него по телу даже пронеслись мурашки. Это было именно то, чего он так долго ждал и чего ему так отчаянно не хватало. Они играли написанную им музыку, но он едва узнал ее: так преобразилась эта хорошо знакомая мелодия. Однако это все еще не было тем, к чему он стремился, ведь он хотел объединить два потока, а не заменить один другим. «Дааа, нам предстоит нелегкая работа», – про себя подумал Дима. – Как видишь, мы не тратили время зря, – подошел к нему Леша, когда они закончили. Дима все еще был под впечатлением, поэтому не сразу заметил друга. – А? Да-да, вы просто молодцы! По правде говоря, эту песню я меньше всего ожидал услышать в вашем исполнении, – не скрыл удивления парень, – как тебе удалось это сделать? – Нууу, в общем, мне помогали, и песню эту выбрал тоже не я, – прямо признался Алексей. – А кто? – озадаченно спросил Воронов. Дирижер жестом призвал его подождать, а сам повернулся к музыкантам. – Саша, подойди сюда, пожалуйста, – слегка повысил голос Леша. Дима внимательно ждал, обводя взглядом толпу оркестрантов, кто же откликнется на зов его друга. Тут он увидел, как один из музыкантов, только что стоявший и что-то обсуждавший с коллегами, убрав руки за спину, вдруг направился к ним, улыбнувшись и сказав что-то напоследок собеседникам. Снующие туда-сюда музыканты и его товарищи по группе закрывали ему обзор, и только когда парень уже совсем близко подошел к ним, Диме наконец удалось как следует его рассмотреть. Сашей оказался довольно высокий – но все же ниже Димы – парень. Его телосложение балансировало на грани между худощавостью и стройностью. Черные слегка вьющиеся волосы были достаточно длинными по бокам, почти полностью закрывая уши, и еще длиннее сзади, доходя до середины шеи, ложась на нее непослушными прядями. Лоб парня был закрыт густой челкой, отдельные прядки которой падали ему на глаза, сводя видимость к нулю, и ему то и дело приходилось отбрасывать их назад. У Саши была гладкая оливковая кожа, нос с еле заметной горбинкой, пухлые губы и большие глубоко посаженные глаза. В этот момент Диме пришлось прекратить свой осмотр, ведь тяжелый взгляд этих карих глаз был обращен прямо на него, а его друг уже несколько секунд что-то говорил ему: – Дима, это – Александр Орловский, первая скрипка. Он помогал мне с аранжировкой этой композиции. – Очень приятно. Дима, – протянул ему руку Воронов, не поверив сказанному его другом: парню на вид было не больше восемнадцати, вряд ли кто-то в его возрасте обладал достаточными для такой работы способностями. – Вы вместе отлично потрудились. – Спасибо, но в этом мало моей заслуги, большую часть работы сделал Алексей Сергеевич, – голос парня, вопреки его утонченной внешности, оказался низким. Ага, как я и думал, Леша просто преувеличил роль пацана. – Это он выбрал эту песню, – добавил Леша, а Дима впал в ступор: Что простите? Но вслух сказал только: – Ясно, – а потом все же задал не дающий покоя вопрос. – А почему именно эта композиция? Она же еще из нашего дебютного, да и, прямо скажем, «тяжеловата». – Иногда самая далекая на первый взгляд от классики вещь оказывается самой близкой ей по духу, – просто ответил парень. Алексей удовлетворенно хмыкнул, Дима же промолчал: он решил не делать поспешных выводов о возможностях парня – время покажет. – Саш, хотел попросить тебя помочь с аранжировкой, – не как руководитель, а скорее как друг обратился к нему Алексей. Соглашаться парень не спешил, на его лице появилось нечитаемое выражение, которое, впрочем, уж точно не излучало вселенскую радость. Однако, хорошенько все взвесив, – и нежелание подводить руководителя сыграло в этом решении не последнюю роль – он кивнул. – Ну вот и порешили, – Леша похлопал парня по плечу, от чего тот, как показалось Диме, пошатнулся, что скорее всего объяснялось неожиданностью, не может же он в самом деле быть таким слабым. – Для начала нужно определиться с выбором композиций. Я так понимаю, Дима, ты хотел включить в концерт не только новые, но некоторые из ваших старых вещей. – Да. – Тогда сегодня отдохнем, а завтра начнем у меня, скажем, часов в двенадцать. – Окей. – Хорошо, – сказал Саша и пошел назад к своим. – Он просто немного нелюдим, к этому надо привыкнуть, – сказал Алексей, заметив легкое недоумение на лице друга. – А зачем МНЕ к этому привыкать?