It's a new life

— Девочки, вы долго собираетесь еще рассиживаться? Адам стоит со щеткой на длинной ручке прямо на выходе из подсобки, но никто не обращает на него внимания. Мы с Отисом продолжаем разговаривать, крутясь в кожаных клиентских креслах. Я привык к оскорблениям и подколкам, это всё равно не идет ни в какое сравнение с тем, как он относился ко мне в школе. В выпускном классе Грофф не давал мне прохода. Каждое утро он как по расписанию прижимал меня к шкафчику, обзывал трубодрочером, отбирал деньги и иногда сладости. Он никогда меня не бил, но частенько придавливал всей своей массой к желтой металлической дверце, трепал по голове и хлопал ладонями по щекам. Я зажимался и морщился. Я не знал, как защититься от нападок этого диковатого директорского сынка. Все бы так и продолжалось, если бы отец не отправил Гроффа доучиваться в военное училище за очередную вопиющую провинность. Тогда я впервые за долгие месяцы вздохнул свободно. С высоко поднятой головой я закончил год, отучился на курсах парикмахерского искусства и даже устроился на работу в модный барбершоп. После первого рабочего дня я звонил Отису и кричал в трубку, что это самая крутая работа на свете, что в салоне я всем понравился, что мне дали потрясающее место у окна и что теперь я могу целыми днями трогать красивых мужиков, и от этого они становятся еще красивее. Но случилось страшное. Через пару месяцев после того, как я устроился в салон, хозяин нанял на работу нового администратора. Им стал, кто бы мог подумать, Адам, мать его, чертов Грофф. Как только тот переступил порог, я едва не упал в обморок от шока. Я успел выкинуть из головы все неприятные воспоминания, связанные с моим мучителем. Я ожидал увидеть его снова примерно… никогда! А тут, на тебе! Как мог я сторонился Гроффа, не оставался с ним наедине ни в зале, ни в комнате отдыха персонала, старался даже лишний раз не смотреть в его сторону, но все равно не раз натыкался на его пристальный, какой-то изучающий взгляд в своем рабочем зеркале. От этого взгляда у меня мурашки пробегали по спине и неприятно сводило в желудке. Недели хватило на то, чтобы убедиться: Адам изменился. Во-первых, он как будто еще немного вырос, возмужал и обзавелся небольшим шрамом на левой брови. Во-вторых, перестал быть таким нелюдимым, хотя до звания «душа компания» ему еще было как до луны. Ну и в-третьих, закончились его агрессивные выпады в мою сторону. Относительно безобидные словесные подколки не в счет. — Белоснежка, ты внезапно оглохла? — вновь заговаривает Адам, чуть повышая голос. — Могу предложить щетку для прочистки слуховых проходов, — потрясает шваброй в воздухе, в ответ — лишь недовольно кривлю губы. — Пойдем, Отис, он не отстанет, — нехотя встаю со своего рабочего кресла, поправляю на столе стопку идеально ровно сложенных журналов, беру в руки бритвенную машинку, чтобы демонстративно сдуть несуществующие пылинки в сторону Адама, а потом повесить аппарат на специальный крючок. Одной рукой подхватываю куртку с леопардовым принтом и красными манжетами, второй — выключаю лампочки, которые окаймляют зеркало, на пару секунд остановившись взглядом на своем отражении. *** Тот день был неудачным с самого утра. Одна из сестер опрокинула за завтраком стакан апельсинового сока на мою любимую рубашку, в которой я собирался отправиться на работу. Чтобы поднять себе настроение, густо подвел глаза ярко-голубыми тенями, хотя обычно на работу почти не крашусь. В районе обеда в барбершоп заглянул Анвар, местная гей-икона, с которым я мечтал подружиться еще в школе. Вместе со своей «свитой» Анвар презрительно оглядел помещение и, сказав что-то о том, что предпочитает доверять свои волосы профессионалам, удалился. После этого настроение окончательно уползло под кресло, несмотря на то, что Ола, еще один мастер, работающий в салоне, пыталась всячески меня подбодрить. Ну и вишенкой на торте стал тот факт, что Отис отказался сходить вечером в кино, хотя мы договаривались об этом еще на прошлой неделе. Самое обидное, что дело было в Мэйв, одногруппнице Отиса, в которую мой друг был тайно и безответно влюблен. В итоге, я все равно решил поехать в кино, чтобы хоть как-то себя порадовать. На автобусной остановке я стоял в своих мыслях и в наушниках, поэтому не видел, как сзади подошли эти трое. Я вздрогнул и обернулся, когда плеча дотронулась чужая ладонь. Запах крепкого алкоголя ударил в нос, пьяная физиономия напротив растянулась в гнусной ухмылке при виде голубых теней и подводки. Я рефлекторно сжался в комок, но было поздно. Ребята-футболисты явно веселились, толкая меня друг другу, будто разыгрывая решающий мяч. Я пытался мысленно подготовить себя к худшему, но ноги все равно упрямо не слушались — страх буквально заставлял меня падать «в объятья» то одного, то другого пьяного верзилы. И в тот самый момент, когда я уже готов был дать волю подступившим к горлу слезам, напротив остановки вдруг взвизгнули тормоза. В ту же секунду водительская дверь открылась, и я услышал знакомый голос. — Оставьте его, — Адам говорил громко и твердо. — М-м-м, а голубоглазка не сказал, что он занят, — парни в красно-желтых куртках загоготали. — Занят, — все также решительно ответил Адам, выходя из-за капота своей машины. В этот момент я увидел в его руках бейсбольную биту и почувствовал, как на рубашке разжались чужие пальцы. Белобрысый парень, что прежде держал меня, тоже ее заметил. — Садись, — Адам подбородком указал на пассажирское сиденье своей машины. Пока парни стояли в растерянности и прикидывали свои шансы на успешный бой, я быстрым шагом скользнул до машины и схватился за ручку, мазнув взглядом по Адаму. Тот, не спуская глаз с хулиганов, вернулся к открытой двери. Я никогда раньше не видел его таким уверенным и решительным. Всю дорогу мы ехали молча. Я несколько раз открывал рот, чтобы сказать что-нибудь, но не мог найти нужных слов. Ощущение чужих рук на плечах и спине не покидало меня даже вдали от той злосчастной остановки. Страх буквально облепил тело, не давая сосредоточиться. Адам, не спрашивая, довез меня до дома, заглушил мотор и только тогда заговорил. — Пожалуйста. Всего одно слово. Ни взгляда, ни жеста. Руки — по-прежнему лежали на руле, глаза смотрели в лобовое стекло. Голос звучал ровно и спокойно. Я даже не сразу понял смысл. Но спустя несколько секунд эмоции хлынули наружу. — Они могли тебя избить! — я развернулся на сиденье и смотрел на своего спасителя широко распахнутыми глазами. — С тобой они могли сделать что-нибудь похуже, — все также ровно ответил Адам и спустя долгие несколько секунд повернул ко мне лицо. Мы долго смотрели друг на друга. Казалось, будто мы впервые увиделись по-настоящему. Адам теперь казался совсем не злым, но очень грустным, каким-то болезненно-печальным и слишком опытным, а шрам над глазом накидывал его лицу лишние пару-тройку непростых лет. — Ладно, давай, вали, — его уголки губ слегка дернулись, и он снова отвернулся. — Увидимся на работе, — повернул ключ в зажигании, и я понял, что должен идти. — Спасибо! — едва слышно пробормотал я и вылез из машины. Потом нагнулся к открытому окну и добавил. — Правда, спасибо. Адам посмотрел на меня своим испытывающим взглядом, едва заметно кивнул и надавил на газ. Этот вечер стал, пожалуй, самым странным в моей жизни.