- А зачем мне напарник?

Странно, должно быть, знать, что где-то там, далеко есть твой соулмейт, и даже не пытаться найти этого человека. Ольга Макарова выработала для себя именно такую тактику: отчасти от того, что жизнь шла, а родственная душа все никак не вырисовывалась на горизонте, отчасти из-за появившейся на запястье в далекие шестнадцать лет первой фразы, которую она должна была услышать от того самого.«Это был тупо улёт… она была готова на все! Я утром еле домой попал!». Успешная следовательница и такой соулмейт… неувязочка вышла. Потому женщина и пыталась упорно делать вид, что нет у нее никакой родственной души. Вбухала кучу денег в операцию, которая замаскировала бы эту чертову надпись. Вышла замуж за Артура, который точно так же не пытался найти свою вторую половинку. Пыталась жить нормально, как будто и в помине не было жестокого рока судьбы, который мог бы связать её с кем угодно, и в итоге даже почти забыла, что с кем-то там связана нитями судьбы. Новое дело — смерть одноклассницы Феди, Полины — тем более не соответствовало философским размышлениям на тему того, где там затерялся её блудный соулмейт и почему не спешит объявиться даже сейчас. Женщина чувствовала какой-то подвох. Словно Дудка не сама сбросилась. Доказательств этому, однако, пока никаких найти не удалось — одни догадки. Илья всю жизнь предполагал, что его соулмейтом должен быть, наверное, кто-то занимающий должность выше его собственной. Лудинов, однако, не слишком-то хотел сидеть на стуле ровно и смиренно ждать появления мистической начальницы. Гулянки, тусовки с такими же отчаянными, которые устали от бесконечных поисков половинки… Но учился в академии он, надо сказать, вполне прилежно. Отец устроил его после выпуска на работу в отделение и сегодня, возможно, у него появилось бы первое задание. Ночь перед этим, как бы это ни было парадоксально, прошла более чем бурно и, поднимаясь по лестнице, он делился впечатлениями с другом по телефону. — Это был тупо улёт… она была готова на все! Я утром еле домой попал! Ольге, случайно услышавшей эти фразы, они показались смутно знакомыми, но сейчас не то было время, чтобы думать, почему какой-то новый сотрудник, которого она раньше не видела, высказывается столь знакомыми формулировками. Может, ей просто кажется. Куда неприятнее были попытки отговорить Макарову от дела и предложения отдать его кому-то другому, зная, что женщина все равно будет стоять на своем и не согласится. «Значит, что-то от меня нужно». Не успела Ольга додумать эту мысль, как перед ней встал ультиматум: либо и дело, и напарник, либо ни того, ни другого. И в качестве напарника ей упорно впаривали именно того парнишу, которого она слышала в коридоре. Вся эта ситуация уже начинала раздражать, но отказаться возможности не было: Макарова чувствовала, что именно она должна взяться за это дело, с мешающимся под ногами новичком или нет. — А зачем мне напарник? — спрашивает она, замечая, как Илья переменился в лице после того, как услышал эту фразу. Нервничает, наверное, боится сразу получить от ворот поворот. После недолгого препирательства Ольга таки соглашается на предложенные условия и решает, что надо бы, наверное, ввести подсунутого ей новичка в курс дела. Они заходят в кабинет, и женщина начинает искать среди бумаг расписанный график Полины. — Илья… — Можно просто Илья. Чувствуется, что мужчина мнется, будто боясь что-то сказать. И дело тут явно не в следствии. Словно и не слыша слов про занятость погибшей, слегка закатывает рукав рубашки, ровно там, где обычно у всех находится метка. — В общем… вот. На запястье — надпись, вгоняющая Ольгу в ступор. «А зачем мне напарник?»