the boy must be punished

      Санья ревность — это армагеддец, конец всему сущему на земле и глобальная катастрофа, но Уён, увы, до сих пор не научился распознавать первые нотки её, чувствовать, что надо бежать, пока ветер без камней, и вообще лучше заткнуться от греха подальше. Особенно, когда буквально все замолкают, а на тебя устремлён весьма красноречивый взгляд. И слава богам, что Сан ещё не научился душить этим взглядом, иначе Уён точно бы уже был мёртв (и один Сонхва, к слову), но Чхве Сан научился кое-чему другому.       Сан возвращается в общежитие первым, как он думает. Квартира встречает его темнотой и тишиной, поэтому он уходит в свою комнату, которую делит вместе с Юнхо, и, не вынимая наушников, переодевается, берёт сменную одежду и бельё, а потом идёт в ванную. На сегодня его лимит терпения успешно использован, и не кем-то, а Уёном, чтоб он был неладен. Поэтому успокаивающий душ — это всё, чего хочется, прежде чем упасть в холодную кровать и забыться беспокойным сном.       Однако, стоит зайти в ванную комнату, выключить плеер в телефоне и вытащить наушники, отложив всё на полочку, как Сан понимает, что покоя не будет даже сейчас. Из портативной колонки, висящей на сушилке, играет довольно громко музыка, а в душевой кабине кто-то подпевает, не жалея сил. И Чхве, если бы досконально, до полутонов, не знал голоса своего парня, задумался бы, кто же это мог быть.       Уён взвизгивает от неожиданности, когда, развернувшись, почти сталкивается нос к носу с Саном и отшатывается к стене. Места в душевой не так много, но двое могут уместиться, хотя Сану плевать на этот факт: он очень близко подходит к опешившему парню и без прелюдий впивается в его губы, проталкивая язык внутрь его рта и прикусывая губу, оттягивая её, а потом ловит сорвавшийся от удивления вздох-стон: Сан одной рукой обхватывает твердеющий в его ладони член Уёна и хищно ухмыляется.       — Постарайся мне внятно объяснить, что это было на фанмите? — Сан щурится и будто в душу заглядывает, отчего дыхание перехватывает.       Уён всегда слишком быстро возбуждается от такого разъярённого Сана, что ему и самому иногда кажется, что все провокации делаются специально, лишь бы увидеть такое проявление чувств на публике. Вряд ли кто-то всерьёз подумает, что между ними что-то есть (хотя многие бы поспорили и назвали Уёна придурком, не иначе), поэтому Уён и позволяет себе такие вольности, хотя именно сегодня в планах парня ничего такого не было, он даже не понимает, из-за чего Сан злится.       — Ч-что? Я вёл себя примерно, — Чон ударяется затылком о кафель, когда большой палец Сана цепляет уздечку и размазывает выступившую смазку по головке его члена, продолжая надрачивать.       — О, правда? — Сан склоняется к нему, уперевшись рукой в стену, и Уён чувствует прикосновение чего-то грубого к своей щеке, пока вторая рука молодого человека всё ещё двигается по разгорячённой плоти Чона. — Мне показалось, что ты флиртовал с Сонхва?       — Показалось, — Уён пытается идентифицировать предмет в руке своего парня, но выходит не очень: брызги воды, попадающие в глаза, и ужасно сильное возбуждение, приправленное адреналином, путают мысли и не дают сфокусировать взгляд.       — То есть всем присутствующим тоже показалось? — тон Сана не обещает ничего хорошего, но он находится так близко, что Уён бедром чувствует, что парень возбуждён не меньше его самого, и от этого закусывает губу.       — Показалось, — шепчет Чон и уже в следующее мгновение понимает, что принёс с собой Сан.       — Хотел я отшлёпать тебя сначала, да толку не будет всё равно. Свяжу. Свяжу и привяжу к себе! Чтобы повадно не было, блять! На меня смотри. Только на меня.       Тонкий, кожаный ремень грубо обхватывает шею Уёна, и Чхве любуется несколько секунд, потому что этот парень слишком для этого мира. Он просто слишком. И Чон Уён это прекрасно знает. Знает, как воздействует на Сана, знает, что делать, чтобы его чувства всегда находились на пике, знает, как доставить удовольствие, и Сан хочет свято верить, что и всё это об Уёне знает только он.       Отступив на шаг назад и уперевшись спиной в стеклянную дверь душевой кабины, Чхве внимательно следит, как Уён опускается вниз, подползая ближе и скользя своими ладонями по подтянутому торсу своего парня, не отводя взгляд, как и просили, и сразу заглатывая член Сана, чуть не подавившись с непривычки. Свободный конец ремня колеблется в воздухе, иногда касаясь возбуждённых сосков Уёна. Вода всё так же льётся, музыка играет, а дверь в ванную не закрыта. Любой вошедший сейчас увидит достаточно интересную картину, как Уён отсасывает Сану, стоя перед ним на коленях и смотря в глаза.       Чхве не хватает надолго, поэтому он цепляется за ремень на шее Уёна, стараясь сдерживать желание схватить парня за волосы и сильнее вбиваться в его податливый и такой умелый рот, да тянет вверх, перехватывая за свободный конец, но не ослабляя хватки, отчего пряжка смещается всё сильнее, затягивая кожаный аксессуар туже. Шея Уёна тонкая, кожа — нежная, но Сан не думает об этом сейчас, он до сих пор зол и негодует, из-за чего Чон рывком разворачивается лицом к стене, его ноги парой ударов по щиколоткам расставляются шире, а ягодицы сжимаются обеими руками, пока один палец не нащупывает сжатое колечко мышц.       — Ты уверен, что мне показалось насчёт Сонхва? — Сан проталкивает внутрь узкого прохода парня второй палец и тянет ремень на себя, заставляя его запрокинуть голову, перехватывая за подбородок рукой и целуя остервенело.       Уён мычит что-то нечленораздельное, вздрагивает, когда Чхве добавляет ещё палец и умело, со знанием дела, трахает уже тремя пальцами, нащупывает простату, отчего под закрытыми веками вспыхивают яркие пятна, но до сих пор ждёт ответ, который превозбуждённый Уён просто не может сформулировать. У него в мыслях лишь одна мольба, чтобы пытку закончили и дали уже насладиться оглушающим оргазмом. Да и как можно ответить, когда сосёшь пальцы, толкающиеся в рот практически в унисон с Саном, трущимся членом о бедро Чона?       — Сонхва повздорил с Хоном, — жалобно скулит Уён, когда пальцы Сана выскальзывают из его рта, давая возможность говорить, но одновременно с этим прекращаются все движения и внутри, подталкивающие столь ожидаемый оргазм к краю. — Мне кажется, он меня просто жертвой выбрал.       — То есть ты осознанно принимал его правила игры? — рычит практически Сан, разворачивая Чона к стеклянной перегородке душа и вжимая его в неё со всей силы так, что он безуспешно цепляется ладонями за скользкую поверхность и пытается встать удобнее, но ему не дают.       Сан сплёвывает на ладонь и размазывает слюну по своему члену, а потом резко входит в Уёна, выбив из него вскрик. Музыка в плейлисте Чона заканчивается и смолкает, дойдя до последнего трека, и ванная наполняется звуками льющейся воды, шлепками мокрых тел друг о друга и стонами. Уёну неудобно, но на данный момент времени Сану максимально плевать на это. Он вообще не думает ни о чём, кроме того, что просто убьёт сначала Сонхва, а потом и Уёна. Вытрахает жизнь из Чон Уёна, а Сонхва убьёт. Да. Чхве остервенело двигается, вбивается, цепляется за такие аппетитные бёдра своего парня, которым часто ночами готов петь оды, держит крепко, до синяков, наверное, но и об этом он не хочет думать сегодня. Не сейчас. Сейчас он зол на этого придурка, который ни в какую не хочет признаваться, что специально затеял эту грязную игру. Опять. Сейчас Сан зол и на себя, потому что повёлся, не сдержался всё же. Опять.       Уён кончает первым, даже не прикоснувшись к себе, и Сан, подхватывая его под живот и продолжая вытрахивать остатки связных мыслей из парня, тянет ремень на себя, словно поводок, болтающийся до этого без дела, и кусает Чона в основание шеи, самодовольно ухмыляясь, потому что уверен, такого Уёна видит только он: раскрасневшегося, обессиленного, беззащитного. И от этих мыслей гнев сходит на нет, позволяя удовольствию занять всё освободившееся место. Сан кончает внутрь Уёна, вжимая его в запотевшее стекло душевой, сплетая их пальцы, вдыхая аромат мокрых волос парня и пытаясь перевести дыхание.       Несмотря на тот факт, что они оба достаточно натренированные, Уён не уверен, что сможет удержаться на ногах после ещё двух заходов ревнивого Чхве Сана, поэтому после того, как ему помогают смыть все следы их бурного разговора телами, Чон стоит, держась за душевую кабинку, в которой его чуть ли не до смерти затрахали, и ждёт, когда Сан принесёт полотенце. Чхве возвращается быстро, обматывает махровым полотенцем бёдра парня, присев на корточки, а встав, снимает ремень с шеи и рассматривает кожу, аккуратно приподняв подбородок и целуя едва видные покрасневшие полосы. От прежней кровожадности не остаётся и следа.       — Я хотел тебе рассказать, — Уён цепляется за плечи Чхве, почти падая, потому что ноги дрожат предательски, — но Сонхва сказал, что тогда Хон не поверит.       — Ты не умрёшь своей смертью, — констатирует Сан, смотря несколько минут сверху вниз на измученного парня, и подхватывает его на руки.       — П-почему? — удивляется Чон, забирает их с Саном телефоны, когда его подносят к полке, где они лежат, и застывает, хватаясь за шею своего парня и смотря в его глаза. В них столько всего… Сан самый эмоциональный для него.       — С твоими закидонами я быстрее убью тебя, чем до старости доживёшь.       Уже засыпая в одной постели, в комнате Сана и Юнхо, Уён устраивается удобно в объятиях Чхве и шепчет куда-то в изгиб шеи парня «люблю», на что получает в ответ поцелуй в макушку и сладкое «люблю больше».       Сан — самое ревнивое существо на планете, а Уён — самое непослушное. Поэтому мальчик иногда должен быть наказан, но без фанатизма, попробуй потом объяснить, что за отметины у него на теле…

***

      — Два гандона, — выдыхает Юнхо и плетётся спать в общую гостиную со своей подушкой, которую только и успел схватить, зайдя в спальню, потому что там творится непотребство… Но он ведёт долговой журнал имени Усанов. Он не злопамятный, просто помнит всё. И проценты возьмёт!