***
В процессуальной зале уже собрались все участник грядущего волнения. Эдгар встал напротив того места, где должен стоять опаздывавший переводчик, а с левого от него бока расположился мистер Роджер, а прямо противоположно ему стоял Огай, все так же непринужденно улыбавшийся и уверенный в своей победе. Все ожидали лишь одного человека — приглашенного переводчика, опаздывавшего уже на семь минут. Только Кэрлайл достал из кармана часы на золотой цепочке, посмотрев на циферблат, как входной колокольчик зазвенел, и к двери прошел дворецкий, открывший ее гостю. Он проводил опоздавшего к зале, и в арке показалась молодая девушка лет двадцати пяти. Блондинка прошествовала к своему месту, а длинная пола юбки волочилась небольшим шлейфом позади нее. В черную юбку была заправлена красная жилетка, надетая поверх белоснежной шелковой рубашки, а образ завершали такие же белоснежные перчатки из того же материала, что и рубашка. Из-под длинной юбки выглядывали концы красных сапог. Каблуки их звонко стучали по паркету с каждым уверенным шагом женщины, которая держала ажурный зонтик из белых тонких ниток в руках. Остановившись напротив Аллана, девушка улыбнулась, прикрыв глаза: утонченно, с чувством собственного достоинства, — и поприветствовала всех: — Добрый день, господа, — ее голос был мягким, но строгим в то же время, плавным и тягучим, неторопливым и с расстановкой, — прошу простить за опоздание, у меня возникли неотложные дела. — Хорошо, полагаю, мы можем приступать? — ответил судья, задав этот вопрос мистеру Роджеру. — Да, все участники в сборе, объявляю суд открытым! — воскликнул Кэрлайл, хлопнув в ладоши. — Тогда прошу передать этот документ мисс Кристи. — проговорил Дженкинс, протянув японские документы Агате. — Мисс Кристи, ознакомьтесь с ним и переведите дословно все, что там написано, чтобы убедиться, что перевод мистера По не был… вольным. Женщина оббегала глазами иероглифы, вчитываясь в каждое слово. Она придерживала одной рукой монокль, который приложила к правому глазу, а другой встряхивала документ, чтобы поправить его. Агата убрала монокль в карман за пазухой жилета и прикрыла глаза, поправив прядь волос, прикрывшую глаз. Кристи посмотрела на судью, а после на мистера Кэрлайла и Эдгара, чувствуя это напряжение, витавшее в воздухе. — Мистер По, — неторопливо начала девушка, — для чего вы дали одну из своих работ, переведенных на японский? — Агата холодно посмотрела на писателя, который в то же мгновение вздрогнул, а руки его сами согнулись в локтях. Аллан недоуменно уставился на Кристи, не понимая, почему она так говорит… Но, додумавшись, сразу опустил взгляд к полу, сжав руки в кулаки. Он долго думал, не поднимая взгляда на остальных, но затем, выпрямившись, начал диалог с Агатой на греческом. — Если вы лучший переводчик Америки, вы должны знать этот редкий язык. — девушка удивленно посмотрела на него, не зная, что и ответить. — Латинский не подходит, так как мистер Мори врач, и он бы понял наш разговор. С японским то же самое. — Эдгар вновь тяжело выдохнул и продолжил. — Так зачем же вы лжете? Сами знаете, что в документе написано все по делу о мистере Мори. — Мистер По, — Кристи прикрыла глаза, сомкнув руки на груди в замок, — вы должны понимать, что за это дело мне заплатили, а если я ослушаюсь — меня и мою семью тут же ждут беды и клевета на всю страну. — девушка и не собиралась лгать. Их никто не поймет, а Аллан все равно не сможет доказать, что она сказала именно это, или попытаться поменять ее мнение на этот счет. — Так что… — казалось бы кокетливо, Агата отделяет одну часть предложения от другой, но это было не так — она старалась запугать оппонента. Блондинка усмехнулась и продолжила: — прошу, сдайтесь по-хорошему. — Ни за что, мисс Кристи. Я отстаю честь Европы и мистера Фицджеральда. — уверенно проговорил Эдгар, хоть руки его и дрожали. — Прошу, скажите правду перед судом, я клянусь своей жизнью, что они не сделают ни с вами, ни с вашей семьей ничего. — Да что вы вообще знаете о мистере… президенте? — голос ее звучит немного хриплым, молящим, — Со своими предателями он расправляется изощреннее, чем то делал серийный убийца! Я не отступлю ни за что! — Мисс Кристи… Почему мне кажется, что мы знакомы? — неожиданно начал Аллан, приложив палец к подбородку. Он озадачился на секунду, но тут же вспомнил: — Точно! Вы же та девушка с ребенком, что я видел сегодня в парке. И вы… Вы одна из приближенных мистера Фицджеральда, да, точно! — граф изумленно посмотрел на женщину, не веря своим глазам и суждениям, — Но зачем… — ему не дала договорить Агата, выкрикнув чуть ли не на всю залу. — Вы не понимаете! — девушка тут возобладала со своими эмоциями и прикрыла глаза, поправив рукав у рубашки, хоть тот был идеально выглажен. Она кашлянула, прикрыв рот рукой, и продолжила: — Теперь моя семья живет здесь, на заработке лишь отец, лишившийся чина после одного скандального проигрышного дела, и я, старшая дочь в семье. Благодаря поддержке мистера Фицджеральда нам не приходится жить, сводя концы с концами, но и позволить себе переезд обратно домой мы не в состоянии. — во время рассказа лицо Агаты не выражало ни единой эмоции, было сухо и безразлично к теме разговора. — Я бы с радостью помогла вам, опровергла слова… убийцы и президента, но… делать мне нечего… По не знал, что ответить на речь мисс Кристи. Он наблюдал за выражением ее лица, хоть за все время их разговора девушка показала лишь две эмоции — полнейшее спокойствие и безразличие. Мистер Кэрлайл же, увидев, что перипетии между переводчиками закончились, кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание. — Так… многоуважаемые переводчики, — он смотрел на Агату, избегая взглядом Эдгара, — вы сошлись во мнении о переводе документа? — Да. — спокойно произнесла почти что шепотом девушка. — Нет. — произнес громче своего обычного тона Аллан-младший. Он серьезно смотрел на девушку напротив и просил ее взглядом пересмотреть свое решение. Кристи отвечала тем же, давая понять, что если кто и уступит, то это будет точно не она. — Мисс Кристи, я оплачу… — неуверенно прошептал граф на греческом, — я оплачу переезд в Европу всей вашей семье: средства позволяют более чем, но проигрывать в этом деле я не намерен. Я оплачу вам переезд, а вопрос о жилье поможет решить мистер Фицджеральд — будьте уверены. Мне нужно это… не только ради государства или чести милорда Фицджеральда… — голос писателя становился все тише и неувереннее, но он продолжал смотреть на оппонента и говорить, — я, так же как и вы, люблю свою семью, но… из-за одного инцидента отношения с родными сильно обострились… выиграю это дело и смогу хоть немного, но вернуть уважение отца… смогу доказать, что… — его вновь перебила Агата, на сей раз недовольно смотревшая писателю прямо в глаза. Ее глаза сверкали гневом и пониманием одновременно, отчего По был в замешательстве: он вздрогнул и не смел переместить взгляд в сторону. — Мистер По! — неожиданно громко начала девушка. Самообладание вновь резко вернулось к Кристи, и та прикрыла глаза, скрестив руки на груди. Голос ее вновь стал спокойным, тихим. — Делаю я это не ради вас и вашей семьи… Я делаю это ради Родины. — блондинка повернулась к судье и вновь запросила документ, пробежав его взглядом. — Возможно… мне необходимо больше практики с этим языком. Мистер Эдгар Аллан По прав: здесь говорится об участии японского Вооруженного детективного агентства в поимке серийного убийцы, коим оказался не кто иной, как господин Мори Огай, а его помощницей — Хигучи Ичиё. Мистер Мори виновен, мистер Кэрлайл. Его необходимо предать европейскому суду вместе с его коллегой. Аллан-младший, как и все в зале, удивленно смотрел на девушку, которая сохраняла невозмутимое спокойствие, прикрыв глаза и так же скрестив руки на груди. Судья первым прервал молчание, кашлянув и привлекая к себе внимание. — Мисс Кристи, так вы подтверждаете показания мистера По и утверждаете, что мистер Мори виновен в десятках убийств, совершенных в Европе? — Да. — кратко ответила женщина, кивнув головой. Она прошла мимо президента, чья охрана насторожилась, и прошествовала к двери, встав в арке. — Извините, теперь мне необходимо удалиться — небольшие семейные вопросы, которые никак нельзя откладывать. — она безразлично манерно улыбнулась, прикрыв глаза, и повернулась ко всем спиной. — Надеюсь, дальше вы справитесь без меня. До свидания, господа. Девушка скрылась за дверью, и послышался хлопок парадной. Огай и Роджер сверлили взглядом По, который напряженно смотрел в пол, не зная, куда деться от множества глаз, устремленных на него. Он перебирал пальцами собственные перчатки на руках и не знал, как можно было бы прервать затяжную тишину, но вместо него это сделал судья: — Значит, на этом мистер Мори объявляется официально виновным в убийствах в Европе… — задумчиво проговорил Дженкинс, смотря на переведенные Эдгаром документы. Мужчина посмотрел на Огая, затем переведя взгляд на мистера Кэрлайла, а за ним и на Аллана-младшего. — Мистер Мори, мистер Кэрлайл, вам есть что сказать? Оба мужчины отрицательно кивнули головой. Они были нахмурены, Роджер прикрыл глаза, недовольно сведя брови к переносице, а Мори искал взглядом свою напарницу, которой, к его сожалению, не оказалось в комнате. Судья прошел из-за своего места и попросил господ прошествовать за ним — в мэрию, чтобы подписать официальные документы о прекращении сотрудничества компании Мори Огая и американского государства. По сел в один экипаж с судьей, а во второй прошли Роджер и Огай.Переводчик
2 августа 2020 г. в 08:06
Золотисто-оранжевые лучи зари начали выглядывать из-за крыш зданий, линии горизонта, нежиться на небольшой ряби пруда парка, играть с ранними пташками, пробуждать людей к началу нового дня. Писатель поднял тяжелую голову, потирая глаза и оглядываясь вокруг: сумрак еще не отступил, небо в самом верху было так же темно-синим, плавно переходящим к низу из голубого в нежно-розовый, а затем и вовсе золотистый; людей на улице можно было пересчитать на пальцах одной руки; молодые птичьи семьи уже во всю бодрствовали, нарезая пируэты в воздухе, радостно перекрикиваясь между собой и щебеча неповторимые песни на своем языке.
Эдгар протяжно зевнул и хрустнул суставами в пальцах, вставая со своего места. Спину ломило, суставы скрипели, точно не смазанная старая дверь, а в горле так пересохло, что граф с громким причмокиванием кое-как открывал его, чтобы зевнуть и окончательно проснуться. Аллан потянулся, пока никто не видит, вытянув руки вверх и услышав характерный хруст в лопатках. Он тяжело выдохнул, протерев глаза, и поднял сумку с романом со скамейки, решив в раннее время прогуляться по городу. На циферблате часов, вмонтированных в стену центрального здания, была половина седьмого утра, но на улице уже во всю начинала кипеть жизнь. По не видел такого на улицах родной страны: знать вставала к обеду, лениво обхаживая свои имения, завтракая и лишь затем с большой неохотой выходя на улицу. Но и здесь не было видно никого в дорогом костюме: рабочие, рабы, просто люди, низшие по званию.
Граф шел по полосе ограждения, установленной по площади пруда. Семьи уток еще были в своих гнездах, они собрались все вместе в одну большую кучку, стараясь согреть друг друга своим теплом, а глава семейства изредка открывал глаза, чтобы осмотреться вокруг. Когда он прошел ближе к центру площади, возле фонтана Эдгар заприметил женщину, идущую с мальчиком лет десяти. Они весело разговаривали о предстоящем семейном празднике, и блондинка обещала ему, что уготовит наилучший сюрприз. Девушка задела писателя ажурным белым зонтиком и тут же извинилась, не поворачиваясь к нему. Аллан улыбнулся такому бодрому раннему настрою и продолжил свой путь мимо них, изучая взглядом окрестности и не обратив внимания на случайное столкновение. Небольшая лавка с украшениями привлекла взор писателя, и он прошел к ней, начав разглядывать товар. Самые разнообразные колье, наперсники, серьги, браслеты, карне, украшенные драгоценностями…
Интерес Аллана привлекло мужское кольцо с большим турмалином в центре и россыпью самых настоящих бриллиантов по всей поверхности украшения. Золотая основа была довольно широкой, а само кольцо — увесистым. Бабка, торговавшая украшениями, начала разговор своим хриплым грубым голосом, привлекая внимание писателя:
— Прекрасный выбор, сэр, первосортный турмалин понравится любой даме в качестве свадебного подарка. — она протянула По парные кольца: женское и мужское, — инкрустированные турмалином и бриллиантами, которые в рассветных лучах блестели и переливались розовато-алым и нежным мятным оттенками. Эдгар оглядел предложенные украшения и взял мужское, примерив себе на палец. Но кольцо не дошло и до второй фаланги, и тогда бабка протянула ему еще одно — на пару размеров побольше.
— Нет, прошу, оставьте. — проговорил наскоро Эдгар, когда старуха хотела забрать первое кольцо. Он взял его в руку и положил к нему то, которое только что снял с пальца. — Я возьму эти два. — бабка недоуменно поглядела на Аллана, переводя взгляд с него на кольца.
— Мистер, это обручальные кольца, и оба они мужские. — точно По не понимал, что делает, проговорила старуха, оглядывая его большую ладонь, на которой ютились украшения.
— Да, я знаю. — протягивая руку с кольцами бабке, проговорил писатель. — Можете, пожалуйста, завернуть их. Праздничной бумаги не надо — я озабочусь об этом сам. — он немного поискал в сумке в поисках чего-то, как вдруг нашел нужную вещь, оттого прошептал: — Ага, значит, Вирджиния все же положила чековую книжку… — граф поднял голову и посмотрел на все еще недоумевавшую старуху, упаковавшую украшения. — Сколько они будут стоить?
— Сто долларов, сэр. — процедила бабка, протягивая коробочки с кольцами мужчине.
Эдгар написал на чеке нужную сумму и вырвал его, протягивая женщине. Она приняла его с выжатой благодарностью и поклонилась графу, прикрыв глаза. Писатель забрал кольца и поклонился в ответ, направившись дальше — вглубь города. Там его встретили ранние пташки — продавцы, которые открывали свои лачужки, меняли вывески с «закрыто» на «открыто» и прочищали дорожку к своему магазину веником из сухих веток. Из булочных уже доносились запахи свежеиспеченного хлеба, свежей муки…
Загулявшись по городу, его окрестностям, а затем и ряду имений, Аллан и не заметил, как прошло почти четыре часа, а ведь к одиннадцати должны приехать поп, мистер Кэрлайл и переводчик, чтобы наконец разрешить дело. По шёл по тротуару, стараясь не сбавлять скорости, чтобы успеть вовремя к особняку Мори, которое уже виднелось вдалеке. Писатель поправил фрак и жилет, заправив за поворотом рубашку в штаны и ладонью наспех уложив волосы назад, хоть челка и разлетелась в разные стороны, открыв вид на глаза с темными кругами под ними. Эдгар встал напротив двери и отдышался, глубоко вздохнув и прикрыв глаза, чтобы восстановить дыхание. Он позвонил в колокольчик возле двери, и спустя незначительное время ему открыл дверь дворецкий.
Граф прошел в гостиную, где уже стоял милорд Огай с прекрасной юной девушкой в домашнем платье золотисто-кремового цвета. Ей оказалась его напарница — Хигучи Ичиё. А рядом с ними вилась и крутилась неугомонная Элис, требовавшая продолжения завтрака сладким вареньем с блинчиками. Мори безнадежно улыбался, прося подошедшего дворецкого подать блинчики с вареньем, а, заприметив Аллана, вновь стал серьезным, спрятав руки за спиной. Он выпрямился и гордо прошел к нему, чтобы поздороваться.
— Мистер По, доброе утро, — он протянул руку, — где же вы ночевали?
— Я… Я случайно заснул в парке, когда уже собирался возвращаться сюда, сам не понимаю, как так произошло… — слегка покраснев, проговорил По. Он тяжело выдохнул и успокоился, продолжив: — Где можно умыться, пока мистер Кэрлайл с остальными не приехал?
— Прямо по коридору, четвертая дверь слева. — проговорил хозяин имения, равнодушно улыбаясь.
Примечания:
Ньех, надеюсь, не сильно утомила вас ожиданием.~