«...Мужчины и женщины, которые настаивают, что привидений не существует, всего-навсего не умеют прислушиваться к смутным шепотам в своей душе, и как же они жестоки! Ведь даже злонамеренный призрак — существо очень одинокое, брошенное во тьме, отчаянно желающее быть услышанным...» Стивен Кинг, Нью-Йорк, 8 февраля 2001 г.
***
Над спящим городом зажглись мириады звёзд, дети луны, которые своим бледным сиянием служили единственным источником света в этом бездонном иссиня-чёрном полотне — ночном небе. Каждая звезда была уникальна по-своему: имела свою форму, размер, цвет и, конечно, точное расположение на небосводе. Каждое светило и было местом поселения упокоенных душ, что после жизни покидали своё тело и искали место для заслуженного вечного сна, рядом со своими ранее ушедшими близкими. Но жизнь такова, что не все умершие обретают вечный покой — всё зависит от того, как они умерли и какими были при жизни. Понятия «ада» и «рая», увы, не существует. Религия, как и все языческие боги, была создана людьми в попытке найти смысл бытия, найти того, благодаря кому мы появились на свет. Бог, конечно, существует, но не играет ключевой роли в дальнейшем развитии и судьбе своих «детей». Он, как отец, не вмешивается в проблемы своих подопечных, лишь издалека наблюдая, как созданные им формы жизни растут и постигают окружающий их мир, медленно, но верно, приближаясь к совершенству. Как всем известно — ничего на свете не вечно, поэтому «дети» Бога рано или поздно умирают, покидая своё тело, и ищут своё место на звезде, где пробудут некоторое время и, при желании, переродятся в новое существо. Первое время души помнят свою прошлую жизнь, а затем постепенно её забывают и сохраняют в себе лишь прошлые страхи и частичные воспоминания о бывшем существовании. Но бывает и так, что человек, когда становится привидением, не может попасть на своё светило из-за того, что при жизни не успел воплотить свои потаенные мечты и пожелания. Природа нашей «души» такова, что если она не чувствует, что сделала при жизни всё, что хотела, тянет вниз, в Мир Живых. «Душа» привязывается к какому-нибудь предмету, который играл ключевую роль погибшего перед смертью, и должна выполнить определённый ряд действий, чтобы обрести покой и не угаснуть навеки. Но если же человек при жизни испытывал много отрицательных эмоций или же от его рук пострадало немало людей или животных, то он автоматически перерождался в меньшую форму жизни или, если совсем не повезло, в деревья или камни, тем самым искупляя прошлые «грехи». То есть, было всего три пути после смерти: покой на звёздах, перерождение в наименьшую форму жизни или «душевное исцеление». И, как несложно догадаться, по третьему пути в основном проходили несчастные, одинокие души, что погибли по случайному стечению обстоятельств или по чьей-то вине. Скитающийся призрак существует в Мире Живых до тех пор, пока не выполнит свои посмертные желания или полностью не растворится, канув в неизвестность. К скитающимся духам относился Олежа, что долгое время пробыл в самобичевании и внутренних тревогах, не веря в чудесную искру надежды, что каждый день угасала на его глазах. Он давно потерял какую-либо веру в долгожданное спасение, ведь давно смирился с тем, что в глазах своих родных он исчез, навсегда. От него ничего не осталось, кроме раздробленного тела, что сильно покалечилось, разбившись об асфальт. Олег не видел реакции своих близких на свою кончину, не слышал последних тёплых слов перед тем, как опустить его гроб глубоко под землю, не чувствовал, как кто-то тосковал или горевал по нему... Он будто перестал существовать, перестал цепляться за жизнь простых смертных. Олег сам по себе был упавшей, разбитой мерцающей звездой, что каждый день угасала и растворялась, будто утренний туман. Олежа лежал на своей кровати, беспокойно ворочаясь и пытаясь пристроиться поудобнее. Под покровом ночи, в тусклой комнате его присутствие выдавало лишь жемчужное мистическое свечение, что поблёскивало на полупрозрачном теле призрака. Впервые за долгое время ему что-то снилось. Олежа хмурился, покусывал нижнюю губу от напряжения, пытаясь уловить еле ощутимое сновидение. Сон, словно маленькая ловкая пушинка, ускользал из рук полтергейста всякий раз, когда он старался отчётливее разглядеть видение, что неожиданно посетило его разум. Знакомые голоса мерещились призраку, его окутали блеклые воспоминания утраченного прошлого. Неожиданно в его голове послышался знакомый, звонкий голос такой родной, любимой сестры и мелодичное звучание гитары. Игра на инструменте иногда обрывалась, фальшивила и сбивалась, но почему-то духу стало тепло, так приятно на душе. Да, он помнил, помнил те вечера, когда Олежа и его сестра посвящали свободное время друг другу за обучением игры на гитаре. Юные самоучки-музыканты, сидя в комнате Олега, подпевали под знакомую и любимую им мелодию, что была для них чем-то особенным, вроде общего хобби и увлечения. Но это хобби связывало их, делало сильнее и крепче, заставляя двигаться вперёд к их цели. У них была общая мечта — научиться петь и играть на гитаре. Как жаль, что они были близки к её осуществлению, но так и не смогли воплотить её в жизнь. Они были так близки...***
— Надави чуть сильнее пальцами по ладам, а то звук заглушается, — посоветовал Олежа, внимательно наблюдая за игрой сестры. — Это сложно, учитывая, что это больно, — вздохнула Оля, прислушавшись к совету брата и сильнее нажав на струны. Девочка поморщилась от боли, но спокойно продолжила: — Лучше скажи, я правильно играю бой? — Да, на этот раз почти без ошибок, — довольно улыбнулся Олежа, быстро поправив положение Олиных пальцев, — Но тебе стоит ускорить темп, а то слегка медленно. Девочка послушно кивнула, сосредоточилась и начала быстрее переставлять аккорды, уже не глядя на правую руку, которой играла бой. Олежа видел, как его сестрёнка старалась, пытаясь ему угодить. Иногда Оля замирала, останавливалась и задерживалась, сбиваясь с ритма. Параллельно с игрой она мурлыкала мелодию себе под нос. Олег всегда поражался и восхищался её упрямости и целеустремлённости — если она бралась за какое-то дело, то завершала его до конца. Оля напряжённо повторяла упражнения, которые показал ей Олежа, но всё равно ошибалась, как бы не старалась. Тяжело вздохнув, девочка отложила гитару на край кровати и печально взглянула на своего брата. — У меня не получается, — грустно пожаловалась Оля. — Почему-то я постоянно сбиваюсь! — Я тоже часто оступаюсь, — улыбнулся Олежа, ободряюще положив свою руку на плечо сестры, — Всё приходит со временем и упорными тренировками. Давай ты немного отдохнёшь, и мы продолжим, идёт? Оля как-то странно взглянула на брата, недоверчиво прищурившись. Почему-то от этого взгляда Олегу стало не по себе. Неужели она на него обиделась? Или он чем-то её задел? — А мама с папой говорят совсем другое, — нахмурилась Оля, отведя от него свои внимательные серо-голубые глаза. — О чём это ты? — непонимающе приподнял бровь Олежа. — Ну-у, — слегка смутилась Оля. — Родители постоянно ставят тебя мне в пример, говорят, чтобы я была такой же, как и ты: послушной, прилежной и чтобы были успехи в учёбе. Мама говорит, что нам не стоит с ней спорить, ведь она желает нам только лучшего. И я ещё ни разу не видела, чтобы тебя ругали. Ты всегда делаешь всё правильно и идеально, а я так не могу... Слова Оли ввели в ступор Олежу, ему показалось, будто кто-то внезапно предательски воткнул ему в спину раскалённый кинжал. Он никогда не думал, что в глазах сестры он будет чем-то вроде соперника. На самом деле Олега очень часто ругали, чаще всего из-за того, что мальчик хотел заниматься тем, к чему лежала его душа, а не тем, к чему пытались приучить его родители. Он совершил много ошибок, часто падал и оступался, только благодаря своим оплошностям стал тем, кем являлся сейчас. Душнов любил рисовать, читать, петь, но больше всего ему нравилась музыка. Музыка была для него чем-то вроде самовыражения, зовом сердца. Когда ему подарили гитару, у Оли тоже появилась тяга к музыке, поэтому они каждый день вечером играли у Олега в комнате, пока родители не вернулись домой. Когда Олежа перебирал струны, разучивая новую композицию, импровизировал, комбинируя и соединяя разные аккорды, учился и самосовершенствовался в любимом деле — он будто выпадал из серой реальности в красочный мир уединения. Его окружение становилось ярче, привлекательнее, когда он играл на музыкальном инструменте и представлял, с каким восхищением на него смотрит публика, а когда заканчивал выступление, ему бы аплодировали десятки, сотни, тысячи незнакомых людей, что хвалили не его самого, а его творчество. Олеже нравилось думать, что кто-то когда-нибудь, кроме его сестры, заинтересуется его талантом и увлечением. Родители не особо поддерживали его новое хобби — они хотели видеть в нём не всемирно известного актёра, а человека, что был бы как-то связан с медициной или политикой. Сам Олежа увлекался ботаникой и математическими науками, но это увлечение было на втором плане, после музыки. Он не был обычным мальчиком своего возраста, что любил играть с соседскими ребятами в футбол, лазать по деревьям или разбивать коленки об асфальт, неудачно выполнив очередной трюк на спортивном велосипеде. Олеже нравилось уединение с самим собой, разглядывание энциклопедий, которые дарил ему отец, и игра на акустической гитаре, что расслабляла и умиротворяла его своим звучанием. Он всегда хотел угодить своим родителям успехами в учёбе, но в погоне за совершенством Олег совсем забывал про общение со сверстниками. Единственным другом и советчиком для юного музыканта была его сестра — понимающая Оля, что всегда была рядом с ним. Но теперь подруга Олежи показала своё истинное отношение к нему, своё мнение на его счёт. Но они же были так близки, и никакие секреты и недомолвки не были между ними... — Нет, что ты, — нервно рассмеялся мальчик, скрестив свои указательные пальцы в уязвлённом жесте, — Я не делаю всё идеально и правильно! Раньше я даже самые первые аккорды сыграть толком не мог, понимаешь? Никто не рождается талантливым писателем, художником, музыкантом, учёным... Лишь годы тренировок развили в них талант в своем любимом деле. — Но ведь должна быть какая-то склонность к чему-либо, так ведь? — не отступала от своего младшая сестра Олежи. — Нет, должно быть лишь упорство и настойчивость, которое проявляешь ты сейчас! — смешно нахмурился Душнов и высунул язык, дразня сестрёнку. — Ха-ха, а вот и нет! — рассмеялась девочка, но серьёзная уверенность не исчезла из её голубых глаз. — Ведь без врождённого таланта ты не сможешь даже перо, кисточку, гитару и... что там обычно учёные в руки берут? В общем, ты меня понял. — Да что ты заладила, «врождённый талант», да «врождённый талант»! — теперь, похоже, Олежа действительно рассердился. Но весёлые искорки в его ясных лазурных глазах говорили совсем о другом. — Сейчас я тебе покажу... Мальчик схватил подушку, что лежала рядом с ним, и шуточно несильно ударил ей упрямую девчонку по левой ягодице. Негромко вскрикнув, Оля тоже взяла в руки подушку и занесла её над головой брата, но тот успел увернуться. Теперь брат с сестрой весело визжали и носились друг за другом по всей комнате, кидая и швыряя друг в друга предметы, что попадались им под руку. — Ай-ай, где же это слыхано, чтобы хрупкая, нежная девочка, будущая любящая жена и мать, пропагандировала насилие и жестокость? — с нотками иронии в голосе спросил Олежа у Оли, обороняясь подушкой от очередной книжки, что прилетела в него от разыгравшейся девочки. — Кого ты назвал хрупкой, лопух?! — усмехнулась сестра, попытавшись ударить по животу подушкой брата, но Олежа успел увернуться и спрятался за стулом, победно улыбаясь. — Ха-ха, мазила, — состроив смешную гримасу на лице, мальчик попытался спрятаться за столом, но не успел, ведь вредная Оля со всей дури метнула в него подушку и попала ему прямо в голову. — Ай, — вскрикнул Олежа, когда на него напрыгнула сестра и пригвоздила к земле. — Спасите-помогите, убивают! «Код красный, код красный» — я в плену у обезумевшей особи женского пола неизвестного вида! Это конец, а я даже покушать не успел... — То есть, если уж помирать, то с полным желудком? — Желательно, — хитро улыбнулся Олежа, и скинул с себя хохочущую Олю, взглянув в её глаза. Эти весёлые светло-зелёные искорки, что плясали в её глазах, были такими искренними... Да, она определённо была лучшей девочкой, что он знал: открытая, своенравная, симпатичная и чертовски обаятельная. Он любил её еле заметные веснушки, блондинисто-рыжие волосы, заплетённые в косичку, и звонкий смех. Она была идеальна для него во всём. Мальчик поднялся на ноги и галантно протянул руку сестре, но та лишь высокомерно взглянула на него и поднялась сама. Разгладив свою футболку, что смялась во время их "сражения", Олежа сказал: — Думаю, эту глупую "потасовку" можно считать за перерыв. Может, мы продолжим разучивать песню? И если ты опять начнёшь спорить, я этой самой гитарой ударю тебя по голове! — Тогда в тебя прилетит стул, если ты осмелишься это сделать, — усмехнулась Оля. — Ну, а если серьёзно, я не против. Правда, я боюсь, что я плохо пою, и петь придётся тебе. — Ты очень даже хорошо поёшь, у тебя отличный голос, — успокоил сестру Олежа. — Правда? — Абсолютно. Теперь ребята сидели на кровати и подпевали под их любимую мелодию, разучивая слова. Темп песни был медленный, спокойный и даже местами грустным. Олега всё не покидало ощущение, будто он с сестрой пели о друг друге: они были такими разными, но такими похожими. И что бы ни случилось в их жизни, они всегда будут рядом, протянут друг другу руку помощи и поддержат в трудную минуту. Оля была младше брата всего на два года, но всё равно была довольно умна и мудра не на свой возраст. Светло-зелёный огонёк не погас в её глазах, она уверенно двигалась к своей цели.«Love of mine, Someday you will die, But I'll be close behind I'll follow you into the dark. No blinding light Or tunnels to gates of white, Just our hands clasped so tight, Waiting for the hint of a spark»...
Олежа прикрыл глаза и уже расслабленно, откинув свои проблемы и тревоги на второй план, подстроился под темп и ритм музыки, стараясь не фальшивить в исполнении. Оля ближе пододвинулась к брату, положив свою ладонь на руку Олежи. Её пальцы были холодными, из-за чего Олег вздрогнул от неожиданности, но Душнов продолжил петь:«If Heaven and Hell decide, that they both are satisfied, Illuminate the "No"s on their Vacancy signs. If there's no one beside you, when your soul embarks, Then I'll follow you into the dark»...
Вдруг Олежа почувствовал, что Оля перестала подпевать ему в унисон, поэтому открыл глаза и посмотрел на неё. Глаза младшей сестры восхищённо были устремлены на него, и веснушки на её лице стали ярче на один оттенок. Мальчик смутился, лёгкий румянец заиграл на его щеках и скулах. Почему она так на него смотрела? — Я... я где-то что-то напутал? — неуверенно поинтересовался он у сестры. — Нет, даже наоборот, — лучезарно улыбнулась ему младшая Душнова, пристраиваясь поудобнее, — Я, конечно, не в тему, но можешь мне ещё что-нибудь спеть, пожа-а-алуйста? Олег сначала растерялся, не ожидая услышать такую просьбу, но затем смущённо кивнул и принялся заливисто исполнять песню из любимого мультика «Бременские музыканты». Его голос очень подходил под оригинальное протяжное печальное исполнение этой песенки. Почему-то им обоим нравились грустные, местами депрессивные композиции. Бывают моменты, когда ни один луч света не освещает твой волнистый путь, знаменуя начало тяжёлых, тёмных дней. Но однажды, когда ты совсем потеряешь веру в себя и близких, где-то там, вдалеке, зажжётся искорка маленькой надежды. Искорка, словно маленький ночной светлячок, и будет твоим проводником, который и поможет тебе выбраться из пучины тревог и грусти. Именно такой был глубокий смысл в этой песне по мнению Олежи:«Луч солнца золотого Тьмы скрыла пелена. И между нами снова Вдруг выросла стена. Ночь пройдет, наступит утро ясное, Знаю: счастье нас с тобой ждет. Ночь пройдет, пройдет пора ненастная, Солнце взойдет, Cолнце взойдет»...
Да, ночь всегда сменяется утром первыми лучами солнца, что грели и освещали холодную остывшую землю, ведь такова жизнь. Но почему-то сейчас, когда нет рядом Оли и её милой улыбки, что согревала душу Олега, у Олежи была постоянная непроглядная тьма. Кто же был способен помочь ему разогнать эту пучину тревожных мыслей?.. Ему нужна была помощь, как никогда...***
Видение исчезло так же быстро, как и появилось. Олежа испуганно открыл глаза, тяжело дыша. В комнату через плотно закрытые шторы пробивались солнечные лучи, знаменуя начало нового дня. Призрак удивлённо уставился на часы, что стояли на тумбочке его живого соседа. На часах неоновым цветом высвечивались цифры «8:42», от чего полтергейст задумался ещё больше. «Это первый раз, когда мне удалось по-настоящему уснуть, будучи в спектральном теле» — встревоженно подумал дух. Почему-то первое, что бросилось ему в глаза — была гитара Димы. Полтергейст помнил, что Димон зашёл в его комнату с гитарой за спиной. В первую ночь заселения в Олежину комнату Побрацкий, чтобы не уснуть от усталости и перенапряжения, расслабленно играл на музыкальном инструменте, нервируя и раздражая невидимого сожителя. Тогда Олегу было совсем не до того, как звучала мелодия в исполнении Шашлыка. Тогда у призрака была одна преследуемая цель — прогнать непрошенного гостя со своей законной территории. После отчаянных и частых неудачных попыток напугать или заявить о своём присутствии студенту дух признал, что это было бесполезно. Поэтому когда его "сосед" доставал гитару из чехла, Олежа больше не затыкал уши или не бормотал себе под нос проклятия в сторону начинающего музыканта, а внимательно слушал и даже подлетал поближе. Коротать своё бессмысленное пребывание в Мире Живых Олежа предпочитал книгами, но они со временем ему надоедали, он хотел разнообразия в своём депрессивном существовании. Когда призрак садился совсем близко к Диме, тот вздрагивал, чувствуя странный ледяной холодок на своей коже. Олежа почему-то радовался тому, что студент хоть и не видел, но чувствовал его еле ощутимое присутствие. Голос Димы был глубокий, чарующий и басовитый, с нотками грубости и резкости. Забавно было наблюдать, как дерзкий и живущий на полную катушку студент по вечерам превращался в тихого парня, проводящего свой досуг в уединении и спокойствии. Пусть Олежа и не был лично знаком с Димой до этого момента, при жизни он часто слышал истории о проделках и шалостях Шашлыка. Этот парень любил тусовки и вписки со своими приятелями, любил пьяные посиделки в барах и танцы с однокурсницами под громкую, отдающую в висках, музыку, а также просто обожал быть в центре внимания. Но почему-то Олеже нравилось наблюдать за Димой, его успехами как в учёбе, так и в скромном увлечении. Игра на гитаре Побрацкого с каждым днём становилась увереннее и быстрее, мелодичнее и эмоциональнее. Дух видел себя в этом студенте, за которым он не умышленно наблюдал со стороны. Такое странное, но волнующее чувство. Новый друг Олежи лежал в забавной позе на своей кровати, пуская слюни на свою подушку и что-то изредка бормоча себе под нос. Друг. Призрак вспомнил про события вчерашнего вечера, про их совместную прогулку и про начало их странной, но интригующей дружбы. Олег грустно признался сам себе, что за время одиночного обитания здесь одичал без долгого общения с людьми. И вот у него появился шанс общения и даже дружбы с живым человеком. Олежа был очень благодарен Диме, что тот не испугался сомнительного общения с духом умершего заучки университета. Побрацкий был первым человеком, что не боялся призрака, который был прикован к конспекту и не был в состоянии без посторонней помощи выбраться из общежития. Это их связывало, сплочало и сближало. Они были в долгу перед друг другом, которого им не удалось бы избежать. Это была вынужденная дружба или же судьба? Это предстояло выяснить. Вдруг Дима забавно хрюкнул и сонно разлепил глаза, оглядывая залитую солнечными лучами комнату. Остановив свой мутный взор на призрачном приятеле, парень произнёс: — Здорóво, Олежа, который час? — Уже почти девять, — ответил Душнов, неловко почесав затылок. Дима как-то странно округлил глаза и встряхнул головой, прогоняя остатки сна. — Девять часов вечера? — глупо переспросил Побрацкий, лениво потягиваясь под тёплым одеялом, явно не спеша из него выбраться. — Утра, конечно же, — усмехнулся полтергейст, подлетев к кровати расслабленного парня, — И тебе бы стоило уже подниматься, а то так весь день точно проспишь. Олежа скрестил свои руки у груди, и этот жест с его стороны ясно давал понять, что он не потерпит возражений. Дима хотел было что-то ответить, как вдруг одеяло слетело с его тела и он почувствовал холодок у своего уха, от чего тот инстинктивно вздрогнул и поднялся с постели, раздражённо шипя. Призрак предусмотрительно отлетел к потолку, внимательно наблюдая за его действиями. Продолжая бормотать ругательства себе под нос из-за сорванного безделья в постели, Побрацкий направился в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок и принять освежающий душ. Олежа же остался в комнате, ожидая своего отлучившегося друга. Призрак бесцельно слонялся по комнате, размышляя о том, чем бы себя занять. Внезапно его взгляд снова оказался прикован к гитаре Димы, что стояла в углу комнаты. Музыкальный инструмент словно гипнотизировал, манил к себе. Олежа неуверенно оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что его приятель не вернулся, и подлетел к интересующему предмету. Если он попробует с ним взаимодействовать, ничего страшного не произойдёт, ведь так? Призрак сосредоточился и сделал свою руку осязаемой, осторожно дотронулся подушечками пальцев чехла и с радостью обнаружил, что его рука не прошла сквозь гитару. Осталось только аккуратно "распаковать" гитару и... — Тебе мама не говорила, что чужие вещи нельзя брать без разрешения? Призрак вздрогнул и испуганно взглянул на Диму. Парень каким-то образом тихо прокрался в комнату, что полтергейст не услышал и не почувствовал его присутствия, и теперь с выразительно приподнятой бровью на лице ожидал объяснений. Димины волосы были мокрые, как и его лицо, а с плеча свисало белое полотенце. Олежа смутился и отлетел от гитары, сложив указательные пальцы в излюбленном жесте. — П-прости, я... я не хотел... — заикаясь, начал оправдываться застигнутый врасплох Олег. — Проехали, — бесцеремонно перебил его Побрацкий. — В твоём конспекте вроде не было пункта связанного с игрой на гитаре. — Д-да, но мне просто захотелось её потрогать, ощутить на своих руках после стольких лет, попробовать с ней повзаимодействовать... — тяжело вздохнул Олежа, кинув грустный взгляд в сторону гитары. Его глаза были действительно переполнены горечью и печалью, от чего Дима всё-таки смягчился и поинтересовался: — То есть, ты тоже играл на ней при жизни? Если хочешь, я могу дать тебе попробовать. — Правда? — восторженная умильная улыбка появилась на лице Олежи. — Конечно. Диме всегда было интересно, каким именно образом его неживой приятель может двигать и поднимать в воздух предметы, ведь он, по сути, мёртв. Помимо этого любопытства в голове у Шашлыка было очень много вопросов к призраку: почему он голубого цвета и почему у него нет ног? Может ли Олежа есть и пить? Какие ещё чувства испытывает Олег, помимо боли, когда конспект находится в чужих руках? Чувствует ли Душнов сексуальное или романтическое влечение к девушкам и парням, будучи мёртвым? И, самый главный для него вопрос, какого это — быть мёртвым? Но, конечно, Шашлык понимал, Олеже будет неудобно отвечать на эти вопросы, Душнов пока не до конца доверял ему. Да и Диме было неловко от осознания того, что над его головой всё это время болтался дух давно умершего человека. Им нужно было привыкнуть к друг другу, свыкнуться к новому образу жизни, научиться уважать друг друга и доверять. Призрак, плохо скрывая переполняющее его чувство волнения, попытался взять в руки гитару, но ничего не вышло. Потеряв в мгновение надежду, полтергейст тяжело вздохнул и печально уставился на Диму. Это выглядело настолько удручающе, что даже чёрствый Дмитрий грустно нахмурил брови. Но, собрав волю в кулак, Побрацкий не собирался сдаваться и через секунду уверенно произнёс: — Не вешай нос, призрачный. Давай я буду играть, а ты спой что-нибудь. Олежа, удивленно округлив глаза, смущенно уставился на своего приятеля. Дима непонимающе взглянул на призрака, искренне не понимая причину его смущения. Робость этого стеснительного паренька поражала Побрацкого до глубины души. Как же Душнов до своей смерти выживал в суровой студенческой реальности? Судя по всему, у Олежи были какие-никакие друзья, которые были посмелее него и выручали его в трудную минуту. Но кем же являлись его приятели? Этот вопрос тоже внутренне терзал Шашлыка, он был просто обязан разузнать об Олеже поподробнее. Они же собирались жить вместе бог знает ещё сколько времени. Собравшись, наконец, с духом, призрак более уверенно произнёс: — Пожалуй, я знаю одну песню... Надеюсь, ты обладаешь музыкальным слухом и без труда подберешь подходящие аккорды. Но я подскажу тебе, если что. Приведя себя в порядок после душа, Дима сел на Олежину кровать и принялся настраивать гитару, а Душнов пару раз громко прокашлялся, видимо, готовясь к исполнению. Побрацкий внутренне надеялся, что это была не английская песня, ведь с языками он не дружил, и это еще мягко сказано. Проведя большим пальцем по струнам, проверив их на звучание, он понял, что пора начинать. Студент взглянул на призрачного приятеля и кивнул, давая понять, что готов. От внимательного парня не утаилось взволнованное состояние Олежи: его спектральный хвост качался из стороны в сторону, и его кончик подрагивал, а щёки были синее на один оттенок. Олег смело взглянул в глаза другу и начал своё исполнение:Белый шиповник*, дикий шиповник Краше садовых роз, Белую ветку юный любовник Графской жене принес. Белый шиповник, дикий шиповник Он ей, смеясь, отдал. Листья упали на подоконник, На пол упала шаль...
Дима даже на секунду замер, полностью сбитый с толку. Нет, он знал эту песню и даже играл тихими вечерами в одиночестве. Сам голос Олежи... завораживал. Он был очень красивым, ласкал слух, словно волны морской воды пальцы ног, и в нём ощущались нотки нежности, грусти. Воодушевленный Дима, чувствуя непонятное чувство теплоты и трепета в груди, сразу подобрал нужные аккорды, подстроившись под ритм своего приятеля.Для любви не названа цена Лишь только жизнь одна Жизнь одна, жизнь одна...
Чёрт, какой же у него красивый голос! Он настолько гипнотизировал, притягивал к себе, что перед глазами Димы сразу появилась картина происходящего в песне: вот юный парень с красивой, ангельской внешностью приподнёс цветок шиповника своей возлюбленной — замужней даме, что выглядела словно героиня какой-то старой сказки: у неё были волнистые иссиня-чёрные волосы, белоснежная кожа и небесно-голубые глаза, в которых отражались звезды. Она, смеясь и лучезарно улыбаясь, приняла скромный подарок юноши и благодарно поцеловала его в лоб.Белый шиповник, страсти виновник, Разум отнять готов, Разве не знаешь, графский садовник Против чужих цветов. Что ты наделал, милый разбойник, Выстрел раздался вдруг... Красный от крови, красный шиповник Выпал из мертвых рук.
Но слуга графа взял в руки пистолет, который был выдан ему для этой миссии, нацелился на изменившую жену господина и безжалостно нажал на курок. Пуля, словно стрела, рассекла воздух и пробила череп прекрасной дамы, окрасив шиповник в алый цвет. Графский садовник, не выдержав боли и накрывшего его с головой горя, вонзил себе в грудь нож, что находился у него в штанах и обычно использовался как вспомогательный инструмент в саду. Трупы двух прекрасных созданий бездвижно лежали на полу, окрасив своей кровью пол и стены. Лишь шиповник, дикий шиповник, был напоминанием их трепетной, нежной влюбленности и тех мгновениях их теплых встреч. Милая женщина любила своего ухажера больше, чем своего мужа. Ведь любовь — не вынужденное чувство, оно пробуждается внутри, когда встречаешь своего человека, а не выходишь замуж по воле своих родителей.Их схоронили в разных могилах Там, где старинный вал. Как тебя звали, юноша милый, Только шиповник знал. Тот, кто убил их, тот кто шпионил, Будет наказан тот, Белый шиповник, вечный шиповник В память любви цветет. Для любви не названа цена Лишь только жизнь одна Жизнь одна, жизнь одна...
Красивая, затуманившая разум Димы, песня навевала тоску, непонятное чувство тревоги и сожаления. Никто ещё так до этого момента эмоционально не исполнял эту песню по мнению Дмитрия. Заглушив струны, парень восторженно взглянул на своего смутившегося приятеля и искренне объявил: — Вау, чувак! Ты красиво поёшь, я впечатлён. Услышав похвалу, Олежа совсем посинел, а в его циановых глазах вспыхнул непонятный огонёк. Дима отметил про себя, что этот стеснительный дурачок выглядит очень мило, невинно, будто маленький мальчик, когда смущается. Побрацкий совсем недавно начал увлекаться музыкой и мог сыграть не так много песен, но даже он, будучи новичком, признался себе, что Олег, похоже, в своё время был ближе к гитаре, чем Шашлык, раза в два точно. Отложив в сторону свой музыкальный инструмент, Дима жестом руки подозвал к себе Олежу. Призрак же, чего-то испугавшись, отлетел к потолку и с опаской смотрел на соседа сверху. Эта реакция Олежи озадачила и огорчила Побрацкого: он же не желал ему чего-то плохого, верно? Душнов был очень странным духом: он то хотел быть ближе, то отдалялся от него, чувствуя волну страха, что накрывала его с головой каждый раз, когда он хотел быть ближе к людям. Он не доверял. Боялся, что его обидят, растопчут или заденут, как любили делать с ним при жизни. Дима, понимающе кивнув, встал с кровати и случайно зацепил локтем конспект, что лежал слишком близко к углу прикроватной тумбочки Олежи. Тетрадь, неслабо ударившись, сразу оказалась на полу, от чего призрак сразу вскрикнул от боли и обнял себя за плечи, уменьшившись в размерах. Дима испуганно взглянул на Олежу, почувствовав горькое чувство вины за содеянное. — Э, призрачный, прости меня, я э-э... не хотел, правда! В ответ на слова Побрацкого Олег лишь всхлипнул и с каким-то странным выражением на лице взглянул на на своего приятеля. В потемневших аквамариновых глазах читались горечь, боль, обида и... смирение?.. От увиденного в глазах полтергейста Дима даже вздрогнул, виновато потупив глаза. А ведь правда, он совсем не знал, каково это, когда какой-то предмет при любых повреждениях причинял боль. Это правда обидно, до глубины души тошно и противно. Студент был уверен, что Олежа простил его, но это всё равно задело, ранило и так щепетильного духа. Но как Дима мог искупить свою вину перед неживым соседом? Вдруг странная, авантюрная идея появилась в голове Шашлыка, которую он тут же, без особых раздумий, принялся выполнять. Дима поднял с пола конспект, от чего Олежа сжался ещё сильнее и недоверчиво уставился на своего приятеля. Испугался. Олега можно было понять: любой бы на его месте ужаснулся, особенно после обещаний Шашлыка сожрать или сжечь этот несчастный конспект. Дима, внимательно наблюдая за реакцией призрака, несколько раз нежно погладил обложку записной книжки и выжидающе взглянул на друга. Печальное лицо Олежи не выражало никаких положительных эмоций. Душнов лишь непонимающе склонил голову в бок, как обычно делают собаки, не понимая действия или указаний человека. Дима слегка смутился, не понимая логику произошедшего. Если Олежа связан с конспектом, то он должен что-то чувствовать через него, верно? Внезапно довольная ухмылка появилась на лице призрака, а затем дух вовсе весело расхохотался, заставив Диму смутиться ещё больше. — Чего ты этим добивался? — задыхаясь от заливистого смеха, спросил полтергейст у Шашлыка. Побрацкий вновь поймал себя на мысли, что у его приятеля очень красивый голос. — Я не могу почувствовать через конспект ничего, кроме боли. — С-серьёзно? — ошеломлённо уставился на призрака студент. — То есть, эм... как?! Вообще никаких приятных ощущений? — Никаких, — заключил Олежа, печально вздохнув. В комнате повисло неловкое молчание. Дима впервые за всю свою жизнь испытал внутреннюю жалость и жгучее сожаление к кому-либо. А ведь Побрацкий хотел проверить, будет ли бояться Душнов щекотки через конспект. Получается, сейчас в руках у Побрацкого — жизнь Олежи в буквальном смысле? От одной мысли, что вместо конспекта в его руках могло быть сердце, пульсирующее и обливающееся кровью, которое он мог безжалостно сдавить, подвергнув несчастного призрака адским мучениям, Диме совсем стало плохо. Отложив злопулучную тетрадь от греха подальше, Шашлык сел на кровать и запустил свои пальцы в каштановые пряди волос. Слишком много непонятной чертовщины свалилось на плечи ветреному парню. Но, тем не менее, Димон был очень любопытный и любознательный человек, поэтому осторожно поинтересовался у разбитого призрака: — А через объятия ты что-нибудь почувствуешь? Олежа задумался и с интересом взглянул на друга. Вдруг какой-то весёлый огонёк зажёгся в глазах призрака, и он с энтузиазмом сказал: — Это можно проверить. Затем произошло то, чего Дима совсем не ожидал: Олежа спустился с потолка и подлетел к приятелю, осторожно положил свои руки ему на спину, обняв за талию, и положил свой острый подбородок на плечо Побрацкого. Студент словно остолбенел, потеряв возможность даже вздохнуть от накрывшего его чувства волнения. От призрака веяло приятным прохладным ветерком, и когда Димон неуверенно дотронулся до спины друга, то сначала почувствовал колючий мороз, а затем... тот же мягкий холод. Шашлык даже пораженно улыбнулся уголками губ, испытывая противоречивые ощущения. Он еле чувствовал тело Олежи, но структура голубой рубашки Олега ощущалась подушечками пальцев парня. В его руках Олежа будто был... живой... Теперь тепло тела Димы смешалось с холодом призрака, и они так просидели еще несколько секунд, робко обнимаясь и пытаясь понять странные, волнующие ощущения. Их неловкое телесное взаимодействие прервал Олежа, смущенно произнеся: — Спасибо тебе. За всё. Сегодня я понял, как мне не хватало общения. И, э... Похоже, между нами больше общего, чем кажется на первый взгляд, ха-ха. И да, совет на будущее — будь осторожнее с моим конспектом, хорошо? После этого смущенный Олежа молча отлетел от Димы и взял книжку с полки, удобно устроившись на противоположной кровати. Побрацкий же шокировано просидел несколько минут, пялясь в одну точку, обдумывая произошедшее. Да, ему было определенно приятно от объятий с Олежей. Это был очень волнительный, будоражащий сознание, опыт. Ведь, как-никак, он обнимался с мертвецом! Но таким живым, искренним мертвецом. Он был согласен, что между ними много общего, и просто обязан был узнать поближе призрачного приятеля. В его голове было столько вопросов к Олегу, и Димон обязательно расспросит его о его "призрачной" природе. Мельком взглянув на милого призрака, Побрацкий встал и только хотел начать готовиться к сессии, как вдруг его телефон завибрировал, прислав уведомление. Парень достал из кармана свой гаджет и прочёл сообщение, которое прислала ему знакомая девушка:«Привет! Как на счёт прогуляться сегодня днём по городу? :)»