Поворот не туда

До Нового года оставалось всего ничего, родители купили подарки и спрятали их так хитро, что даже таракан-разведчик (кастомная сборка, дублирующие микросхемы, тридцатидвукратное оптическое увеличение в глазах-фасетках, сверхчувствительные сенсоры на лапках) ничего не нашёл и сдох из-за дроида-уборщика. К-9 терпеть не мог насекомых. Третий час Бен доставал С-3РО. Мамин дроид-секретарь знал всё, что делается в их галактике и в парочке соседних. Но сегодня С3-РО изображал глухонемую жертву имперского произвола. — Большой или маленький? — Молодой господин Бен, ответ на этот вопрос находится вне сферы моей компетенции. Иногда С-3РО упирался, как… как старый протокольный дроид, которому давно не чистили память. Мама его трогать не разрешала, а папа не хотел лишний раз лезть в электронные мозги. — Заладил. Круглый или квадратный? С-3РО можно заболтать до смерти. То есть не до смерти, но если продолжать гнуть свою линию, рано или поздно у него закоротит процессор. — Молодой господин Бен, сделали ли вы уроки на завтра? — Отстань, чего там делать?! — R-2, прояви участие. Моя программа предполагает дипломатический, а не воспитательный функционал. — R-2, пусть ответит хоть на один вопрос! R-2, предатель, сразу завращал башкой и выдал что-то очень обидное. «Тебе надо, ты и говори, банта желторотая, и ты, истукан-переросток». Вот же! Бен хорошенько пнул кресло, но попал пальцем по стальной ножке и взвыл от боли. — Молодой господин, осмелюсь сказать, что в своём ушибе вам некого винить, кроме себя. От несправедливости хотелось разреветься, но Бен мысленно показал С-3РО и всему миру средний палец и на одной ноге попрыгал в мамин кабинет, к аптечке с обезболивающим и пластырем с бактой. Палец уже был сине-фиолетовый, как ритуальная раскраска на морде забрака. Хоть бы прошло до завтра, а лучше до вечера. — Бен, ты снова подрался? Папа стоял на пороге и смотрел… как всегда смотрел, когда Бен садился в лужу. От этого стало ещё обиднее. Можно подумать, свою «удачливость» Бен от мамы с дядей унаследовал?! — Я не дрался! Хотя одноклассники-дебилы напрашивались на неприятности. То сменку стащат, то вещи отберут, то попытаются искупать в сортире, то подложат в рюкзак дерьмо сарлакка. Тяжело жить, если ты самый мелкий. Вот почему он ростом пошёл в маму? Маме с дядей Люком повезло, они симпатичные, папа крут, как сарлачьи яйца, а Бен мало того что ростом не вышел, так ещё и лопоухий, хоть в космос улетай! Да что может быть хуже? И точно, С3-РО будто подслушал мысли и принялся нудеть, как полицейский дроид на порносайте: — Осмелюсь доложить, что молодой господин Бен вымещал агрессию на мебели. Конечно, эта консервная банка с гайками наябедничала. Папа даже не удивился. — Слышь, золотолобый, ещё одно слово — отправлю на переплавку. Бери своего синего приятеля и займитесь делом. —Тысяча извинений, капитан Соло. С-3РО изобразил поклон и ушёл вместе с R-2, который не удержался и напоследок выдал что-то солёное. — Проваливайте, я сказал. Папа сел рядом, взял ступню Бена и надавил на палец и чуть выше. — Здесь болит? Боль тупая или резкая? У Бена забулькало в горле. Папа любил изображать из себя сурового космического пирата, но когда беспокоился — обставлял и дядю Люка, и дядю Веджа. И даже адмирала Акбара с мамой. Вот и обезболивающее он выдал взрослое (правда, треть таблетки). Сразу полегчало. — Пап, это обычный синяк. Завтра заживёт, только маме не говори. Иначе дома неделю будут взрываться лампочки и барахлить приборы, а в Сенате журналистов свалит приступ удушья. — Нет, пацан. Почему я должен ей врать? — Потому что я могу рассказать ей, что вы с дядей Лэндо опять играете в саббак. И что у тебя в трюме кореллианское тридцатилетней выдержки. Иногда от тараканов-разведчиков бывает польза. Папа не нашёл, что ответить. — Твоя взяла. Пошли обедать. Бен, ты уроки сделал? И прицепились они со своими уроками! — Да сделаю, сделаю! Почти весь обед папа думал о чем-то своём. Бен доел рыбный суп по-альдераански и только нацелился на фруктовый салат, как раздалась трель входного звонка. — Хан Соло, почему дверь опять не заперта и чья нога болит у меня сегодня? Про маму Бен и забыл. Она за треть галактики чувствовала, что у него болит зуб. Вот и сейчас она смотрела на них с папой как командир на бестолковых новобранцев. А букет лилий вообще держала как бластер. Папа присвистнул. — Кореллианские черно-красные. Это кто же разорился? Мама включила кухонный утилизатор. Лилии лежали на столе, ждали своей участи и пахли так, что тётя Эмеллинн без вопросов отвалила бы за духи с таким запахом половину жалования. — А ты как думаешь? С этими словами мама потрясла букетом. Из него тут же посыпались на пол жуки-шпионы. Ого, какая модель, у него самообучающаяся матрица и вообще! Бен потянулся к ближайшему, но получил от папы подзатыльник: — Первое правило, Бен. И прихлопнул жука ребром ладони. Ага, сначала стреляй, а потом задавай вопросы, но Бен не разговаривать хотел, а покопаться у жука в мозгах! — К тому же, — добавила мама, — там мог быть яд. Или взрывчатка. И демонстративно наступила на ярко-зелёного жука острым каблуком. От обиды у Бена защипало в носу: — Жук в чем виноват? Бен терпеть не мог, когда ломали хорошую технику. Люди могли защитить себя, а дроиды — нет. К-9 переловил их всех до одного. Перед смертью они долго, жалобно пищали, будто надеясь на спасение. Чтобы не видеть этого, Бен отвернулся. И не заметил, как мама села рядом на корточки. — Ни в чём. Эти жуки — всего лишь инструмент, Бен. Но тот, кто не жалеет денег на шпионов, рано или поздно начинает ломать жизнь людей. Папа хлопнул себя по лбу: — Опять Сноук? — И как ты догадался? Этот противный, похожий на снулую рыбу гуманоид заседал в Сенате и портил маме жизнь постоянными проволочками, отписками и попыткой всучить взятку. А ещё пытался подлизаться к Бену и к папе. Но Бен его не любил, а папа как-то раз пообещал распылить его на атомы. Или спустить с лестницы. После этого Сноук отвалил и стал сильнее распускать перед мамой хвост. Мама говорила, что ему нужно большинство сенатских голосов для законного распила очередного бывшего имперского завода. Но Сноук не на ту напал. Взяток мама не брала, и говорила, что с такими политическими союзниками никакой Империи не надо. Ритуальные сожжения огромным веникам цветов она устраивала постоянно и с большим удовольствием. Обычно папа не возражал и даже обзывал очередную орхидею или розу то Таркином, то Джаббой, то Дарт Жопой. Но сегодня папу точно сарлакк покусал. Он не обратил внимания на мамину подколку, а попытался стащить букет. Мама сразу поймала его за руку. — Спятил? Лицо у папы стало несчастным. Так бывало, когда мимо него проплывала выгодная сделка или что-то шло не так. И как всегда, он сразу же принялся заговаривать маме зубы. — На них можно купить хороший крейсер! Бен старался не смеяться громко. Лично ему механизмы нравились больше. Но когда папина любовь к деньгам встречалась с мамиными принципами… — И что? — И они не растут нигде, кроме Кореллии. Мама будто стала выше ростом. Папа дрогнул, но поля боя не сдал. — Это взятка. Хан Соло, я не хочу, чтобы Сноук думал, что меня можно купить. — Но цветы в чём виноваты?! Слушай, Лея, дай я хоть их Лэндо продам. И десять процентов тебе. Постой, что ты… Мама извернулась и попыталась отобрать букет Силой. Папа держал их крепко, но пара лепестков все же облетела. — Грабёж. Тридцать. — Спятила! Между прочим, эти цветы — наше национальное достояние. А моя жена хочет отправить их в утиль. Пятнадцать, твоя возвышенность, и ни кредитом больше. Бен решил, что сейчас самый подходящий момент удрать. Естественно, он навернулся на ровном месте, снова ударился большим пальцем и вскрикнул от боли. Забыв обо всем, мама бросилась к нему. От её прикосновения сразу стало легче. — Двадцать пять. Что случилось, пока меня не было? Папа достал из аптечки мазь от растяжений и фиксатор для ступни. — Принцесса, я дал слово молчать. Но ты и сама всё прекрасно видишь. Ну почему папа вечно выворачивает всё себе на пользу? Это нечестно. Ещё и лыбится, как дядя Лэндо, когда к нему хорошая карта идёт. — Хан Соло, увижу ещё раз дверь в нашем модуле открытой — придушу. Бен? И не врать же ей, а то месяц потом никаких механизмов, чертежей и кино. Папа между тем выключил утилизатор и поставил цветы в вазу с ионным полем. Бен почти видел, как с дяди Лэндо сдерут двойную цену, а он даже не будет особо возражать. — Мам, я пнул диван, когда искал ваши подарки. Жаль, у людей почти неподвижная ушная раковина, нечем изображать раскаяние. Мама провела пальцами по векам. — О Сила, Бен… До Нового года всего две недели. — Ты не понимаешь, целых две недели! Да я умру! Мам, а ты чего сегодня так рано? Обычно в конце года мама возвращалась поздно, уставшая и злая. На работе у нее просыпались «сплошные идиоты и охранители». Идиоты придумывали дурацкие законы, и мама воевала с ними за каждую запятую. — Да, принцесса, неужели твоих придурков взорвали вместе со всем сенатом? — Не смешно. Сенат занимается делом. — Болтовнёй он занимается, а тебя точно покусал комитет Сноука. Мама отмахнулась. Она всегда так делала, когда считала, что папа говорит ерунду. — Пусть идут всем составом на Коррибиан. Сегодня Люк должен выйти на связь. Бен чуть не подскочил на месте. Вот они с папой растяпы. Дядю Люка вечно носило ситх ведает где. Мама говорила, что он учится на джедая, а папа добавлял, что раньше это называлось «искать на свою жопу приключений». — Точно, я забыл! Идите в гостиную, а я проверю изображение в голоприемнике. На Коррускант дядя Люк прилетал от силы четыре раза в год, но Бен ждал каждого его визита. Дядя так же сильно любил технику, понимал её и даже подсказал Бену пару интересных решений. И дядя относился к нему как к взрослому. Вот и сейчас, сидя на ситховом диване, Бен елозил от нетерпения. Под ложечкой засосало, как перед предчувствием чего-то хорошего. Мама теребила пуговицу на воротнике. Папа погасил свет и щёлкнул переключателем приемника. — Раз, два, три, как слышно, ма… Люк. Папа вечно давал людям и алиенам прозвища, которые цеплялись к ним липучкой. Дядю он звал «малышом», дедушку, маминого папу — «зловредной задницей в черных доспехах», а саму маму— «принцессой» или «твоей возвышенностью». Мама королевилась и не обращала на внимания. Вот и сейчас мама удобнее устроилась и впилась взглядом в голопроекцию дяди, по которой побежала рябь. Расстояние искажало голос, но улыбался дядя так, словно их не разделяло множество парсеков. В комнате будто стало теплее. — Хан, связь безобразная. Привет, Лея. Привет, Бен. — Привет, дядя. Ты скоро? Надо найти то, что осталось от таракана, и сделать чертежи. Может, дядя подскажет чего умного. — Как получится, Бен. Только бы он в этот раз остался подольше, а не унёсся через неделю на другой конец галактики. Ну, пожалуйста, пожалуйста, Бен Соло весь год вёл себя как приличный человек! И даже почти не дрался! — В дорогу не загадывают, да? — Не совсем. Как поживают твои тараканы? Бен посмотрел сначала на маму, которая сидела и всеми силами старалась удержать придворное лицо, потом на папу, потом на дядю… подождите, они знали? Откуда? И пнуть бы диван, но не хватало получить ещё один синяк. — К-9 их раздавил. У него инсектофобия. — Сожалею. Мои первые умные часы стащили джавы. — Я сделаю их ещё лучше. Тараканов, а не джав. Маме надоело молчать, и она сразу пошла в атаку: — Люк, давай в этот раз ты прилетишь вовремя и без приключений. Мне совсем не улыбается объяснять сенату, почему на твои поиски нужен целый флот. В разговор тут же встрял папа, у которого обо всем в галактике было свое мнение. — Принцесса, да Акбар и Ведж эти поиски воспринимают как очередной мальчишник. Космос, пираты, пара монстров, имперцы и ни одного сенатора! — Прекрасно. За свой счёт пусть хоть взрывают очередную Звезду Смерти. Нет-нет-нет, мама с папой сели на любимого банту и теперь будут спорить до скончания века. Бен умоляюще посмотрел на дядю Люка. Вернее, посмотрел и попытался коснуться сквозь Силу. Спасай. Дядя демонстративно кашлянул. — Может, вы не будете ругаться, если я скажу, что в этот раз надолго? Ур-р-ра! Над Корускантом точно перевернулся кореллианский фрахтовик со сладостями. — Надоело носиться по Галактике, как вошь по штанам? — Нет. В этот раз я не один. Неужели дядя нашёл что-то джедайское? А оно точно не опасное? Даже если опасное, так ещё веселее и интереснее. — Только не говори, что ты откопал призрак древнего ситха. — Зачем мне столько проблем? Я лечу с другом. Ей нужно помочь обустроиться. От удивления папа чуть не уронил челюсть. — Малыш, так ты не монах, слава мон-каламарским яй…— под маминым взглядом папа прикусил язык, — я хотел сказать, незаурядному тактическому гению адмирала Акбара. Так кто она, горячая забрачка или весёлая тви’лечка? Мама чуть сжала кулак, и папа закашлялся. — Соло, не при ребёнке. Люк, скажи. Но без подробностей. Тогда у дяди не друг, а подруга. А почему тогда родители как с ума посходили? Дядя как дядя. Ничего в нем не изменилось. Взрослые иногда такие идиоты. — Очень хороший человек. Нам скоро рассчитывать координаты прыжка, хотим срезать путь. Если получится, будем у вас через неделю. Конец связи. Изображение пропало. Папа негодующе уставился на маму: — Ты ещё меня в карбонит закатай! — За кого ты меня принимаешь? Я за гуманные методы. В следующий раз, Соло, я отрежу тебе язык. Бен, ты уроки сделал? У-у-у, теперь принялись за его воспитание. Лучше бы родители спорили про демократию. — Мам, а чего там делать? — Понятно, значит, не сделал. Бен, чтобы через час математика была у меня на столе. Иначе никаких стрелялок и сладкого до Нового года. Мама, в отличие от папы, всегда выполняла угрозы. Папу, как и С-3РО, можно было заболтать, с мамой и дядей Люком такое не прокатывало. Бен поплёлся к себе. Уже почти в дверях он услышал продолжение спора. Папа хотел, чтобы последнее слово осталось за ним. — А я говорю, это двухметровая забрачка. Или Люк врет! — Дались тебе эти забраки! — Спорим на тыщу кредитов? — Хан Соло, ты опять за своё? Не все забраки — гангстеры с уголовным прошлым. — Посмотрел бы я на тебя, принцесса, если бы тебя попытался убить двухметровый рогатый ублюдок с джедайской… — Ситхской! — Палкой. Бен прикрыл глаза, потянулся всем собой к невидимым нитям, что связывали его с мамой, папой, дядей, друзьями, рыжим придурком из параллельного класса и всей Вселенной. Сначала перед глазами будто появилось белое море. На его поверхности проступило зыбкое изображение, которое рассыпалось на тысячи пикселей, но Бену хватило. — А по-моему, она похожа на маму. У себя Бен повесил над письменным столом табличку, нарисовал четырнадцать палочек. Он не любил долго ждать, но если зачёркивать палочки, станет не так скучно. И можно помечтать о том, что однажды он надерёт задницу рыжему из параллельного класса. Или напугает их всех так, что они будут бояться звать его по имени. Да. Однажды он станет крутым и будет носить длинный плащ. И никто не вспомнит, что он самый мелкий в классе. Маску, очень похожую на дедушкину, он уже собрал. Бен вздохнул и перечеркнул первую палочку. Но дядя не прилетел ни через семь, ни через десять дней. Мама так волновалась, а С-3РО после очередного заседания в сенате вообще закоротило. Папе снились кошмары с дедушкой, странной установкой и чокнутым забраком со здоровенным мечом. Папа никому об этом не говорил и смеялся, что «голубки залетались». Утром в последний день старого года дядя прислал сообщение: «Уходили от погони, отказали двигатели, чинимся, будем после десяти вечера». Папа повеселел: — Сдается мне, твоя возвышенность, либо ты, либо твой брат станете причиной моей смерти. Мама перестала резать овощи. Обычно она не готовила, но на Новый год и свой день рождения устраивала пир. И выгоняла папу с кухни. — Стану, Соло, если ты не замолкнешь и не подашь мне вон ту банку с пряностями. Бен, почисти фрукты. К вечеру стол в гостиной походил на картину какого-нибудь древнего художника. Пришли дядя Ведж с подругой, адмирал Акбар с саксофоном, тётя Эмиллин, которая покрасилась в фиолетовый, и дядя Лэндо. Дядя Чуи со своей женой прилетели с Кашиика. Они долго обнимали маму с папой и ворчали что-то ободрительное. — Давайте включим новости, — предложил дядя Ведж. — Только без обращения Мон, я её каждый день на работе вижу. В новостях творилось странное. Крупным планом показали небольшой набуанский крейсер, бодро уходящий от погони и выделывающий такие пируэты, что пилоты республики и империи могли бы сжевать гермошлемы от зависти. Приземлялся пилот, как объяснил дядя Ведж, с огоньком — на Корусканте такого лет тридцать не видели. Опустился трап, журналисты набежали, как морские твари на запах крови. Бен совсем не удивился, когда увидел дядю Люка в чёрной форме и с большим синяком под глазом. Рядом с ним стояла маленькая фигура в плаще с капюшоном. — Генерал Скайуокер, как вы прокомментируете… — Дамы и господа, не сейчас. Я и моя спутница торопимся. Счастливого Нового года. Дядя Ведж переключил каналы, но там было то же самое. — Люк как всегда. Лея, ты только не убивай его. Мама налила всем кореллианского, а Бену — разноцветную шипучку. — Что ты, Ведж. На Альдераане чтят семейные традиции. Я его, конечно же, не убью. Я его побью. Нет, маму можно понять, но у Бена тараканы, они сами себя не доделают. — Мам, я против. Дядя же вернулся живой. И при всех конечностях. Точно почувствовав, что мама не в духе, дядя решил действовать ва-банк. Через полчаса в дверь позвонили, затем, когда мама открыла, сквозь щель протиснулась рука в чёрной перчатке. Мама только полотенцем махнула. — Заходи уже, сарлакк бессовестный. Вслед за дядей Люком и мешком подарков просочилась его спутница. Плащ она пока не сняла, но Бен мог поклясться, что она улыбается. — Спасибо, что не ситх. Дядя Люк крепко обнял маму и папу. — Малыш, ты от кого удирал? Папа странно так уставился на фигуру в плаще. Будто уже видел её не раз. — Не имеет значения, — дядя передал бокал своей спутнице. — За встречу. Позвольте представить вам… — Люк, — голос у дядиной спутницы оказался очень красивый, — не стоит. Я сама могу представиться. Тем более, с мужем твоей сестры я знакома. Дама откинула капюшон. Бену показалось, что где-то вдалеке оборвалась множество струн, но это всего лишь папа смотрел так, будто произошло что-то очень плохое. — Давно не виделись, Хан. Она и вправду походила на маму, не лицом, а скорее, общим видом. Только у мамы глаза были тёмные и тёплые, а у дамы напоминали лед на Хотте. Мама, дядя и все остальные ничего не понимали. Бен — тоже. — Здравствуй, Ки’ра. Общее мнение выразил дядя Ведж, который вцепился в саксофон адмирала Акбара, как в спасательный жилет: — О, ситх побери!