Я был рядом. Я видел.

Сегодня брат резко задал мне, великому, вопрос, который с самого утра поставил меня в ступор. Почему я так интересуюсь жизнью Брагинской? Почему вернулся к ней после распада ненавистного мне Союза? Да, определённо сложный вопрос. Ничего, великий сможет на него ответить, просто надо вспомнить самое начало. Впервые я увидел семью восточных славян в те далёкие годы, когда люди и не думали вести счёт времени. Мой народ, рыцари Тевтонского Ордена, искал себе новых земель, ведь слишком неудобно жить такой маленькой территории рядом с появившимися гигантами в лице Золотой Орды и Речи Посполитой. Мы пока держались всеми силами на плаву, но останавливаться было нельзя. И вот я, вызвавшись искать один, бреду по новому мне лесу. Он такой странный, ведь в нём растут не обычные дубы или липы, а величественные и изящные белые деревья в чёрную полоску. Честно, не видел таких на своих землях. Иду-иду, и вдруг слышу чьи-то голоса. Великий я сразу использовал свои потрясающие навыки разведчика и юркнул в кусты, потихоньку продвигаясь к звукам. Вскоре перед глазами возникла полянка среди деревьев, откуда и слышалась неизвестная мне тогда речь. Среди высокой травы сидели трое людей, двое из которых были детьми. Мне первым делом приглянулась высокая женщина в интересном красном сарафане с длинными русыми волосами и приятной улыбкой. Рядом с ней сидели мальчик лет восьми и девочка лет пяти, которых почти не было видно из-за густой растительности. Я за ними следил какое-то время, пытаясь понять эту странную речь. Только вот возникла одна проблема в виде той самой девочки, которая каким-то магическим способом смогла незаметно исчезнуть из моего вида. Это я понял, когда сбоку от себя услышал визг и увидел её саму, бегущую к женщине с криками "мама, мама, там демон с красными глазами!". Вот тут стало понятно, что моему скрыванию пришёл конец. Ещё страшнее стало, когда взор пал на ту самую славянку, чьё милое лицо вмиг поменялось на воинственное. От голоса стало ещё больше не по себе. - выходи, кто бы ты ни был! Бежать поздно, воевать не стоит, о чём говорил прекрасно наточенный меч в руках дамы, а значит придётся позорно выходить. Собственно это я и сделал. Видимо, старшая русская поняла, что во мне опасности нет, поэтому подобрела в лице и убрала меч. Ну да, я сам похож на восьмилетнего ребёнка как и её сын. - кто ты, мальчик? Не похож на наших. Я молчал, думая, что она спросила. По счастливой случайности из уст само вырвалось моё имя, представиться ведь надо. - Ich bin der große Deutsche Orden! (Я великий Тевтонский орден!) Сразу было понятно, что они немецкого не знают. Проблематично. Мне пришлось вспоминать некоторые слова на польском, ведь эти славяне мне показались чем-то похожи именно на поляков. Ещё вроде бы слышал этот язык, поэтому всё же выдавил неуверенно: - Тевтонский орден Из сине-пурпурных глаз окончательно исчезло недоверие, а на лице вновь возникла та добрая улыбка. - моё имя Киевская Русь, а это Украина и Государство Московское Русь сначала указала на себя, а потом на детей. Мальчик стоял рядом с матерью и смотрел на меня изучающим взглядом, а его младшая сестра стояла за братом, неуверенно выглядывая из-за его плеча. Я их бы долго разглядывал и стоял столбом, но живот предательски заурчал. Великий желудок держался довольно долгое время без еды. К сожалению на тот момент, это увидела Русь и предложила перекусить у них. Я им ещё не до конца доверял, но всё же согласился. Это было моё знакомство с семьёй восточных славян и их гостеприимством. Прошло довольно много времени. Великий я по случаю навещал найденных соседей и освоил их язык. В их же семье появился Беларусь, который на данный момент выглядел уже года так на четыре и даже тогда первым делом лез к старшей сестре. Украина же с Московию тоже изрядно подросли и изменились, но были такими же дружными. Я бы даже сказал не разлей вода. И всё было бы хорошо, да вот только Золотая Орда становился сильнее и пытался захватить больше земель. Русь из последних сил боролась, по большей части защищая детей. Только теперь я не знаю, что с ними, ведь не был в тех землях добрых полгода и лишь сейчас нашёл время отправиться туда со своими рыцарями. Вот мы прискакали к тому самому лесу, где я впервые встретил этот странный народ. В груди уже теплилось приятное чувство предстоящей встречи и разговора с Русью, забавы в виде дружеского боя с Украиной и мирного плетения венков с Московией. Проходим по тропе меж белоснежных берёз, и внутри всё сжалось. Вместо того прекрасного города на высоком бреге лишь почерневшие от огня брёвна, а вместо зелёной мягкой травы лишь серый пепел. Я еле смог оторвать взгляд от этого кошмара, но лишь от одной мысли, от которой легче не стало. Что случилось с их семьёй? Этот вопрос заставил меня пришпорить коня и направится в сторону некогда бывшего терема славян. Мы проходили по пустынным улицам как можно тише, держа ухо в остро. Кое-где были трупы людей, но в целом лишь пепел и чёрные огарки. Вот уже виднеется площадь. Пару мгновений и открывается этот ужас. В самой середине проходного двора стоит виселица с качающимся на ней израненом теле. Каков же был мой страх, когда я узнал в этом несчастном человеке саму Русь. Да, это была она, и её глаза открыты от внезапной смерти. Теперь нет того насыщенного голубого цвета с нотками сиреневого, лишь белая пелена потухшей жизни. Я слез с коня, молча снял тело с петли, уложил на землю и закрыл её глаза. Это стало одним из моих самых ярких и жутких воспоминаний. Прошло несколько веков. Я так и не нашёл братьев и сестру, поэтому полностью сосредоточился на своём народе. И вот прошёл недавно 1242 год. Ледовое побоище, которое именно под таким названием и войдёт в историю России. Мы проиграли, но зато я увидел кое-что интересное. Из-под льда меня вытащил необычный русский воин, так и не показавший своего лица, но мне на миг почудился фиолетовый блеск давно забытых глаз. Сейчас же я иду с двумя стражниками по русскому дворцу по приказу свыше. Велено переговорить с русскими. Меня завели в просторный зал и оставили, видимо, в ожидании царя или самой России. Пока делать нечего, глаза начали по инстинкту осматривать зал. Большой камин и зеркало над ним, куча шкафов с книгами и кресло неподалёку. Именно в этом кресле ко мне спиной сидела девушка, облачённая в традиционную русскую одежду богачей того времени. Скорее всего одна из боярынь. Она, видимо, не обращала на меня внимания. Я так думал, пока не услышал её голос: - у тебя необычные глаза. Красные, как у демона. Тут по телу будто током прошлись. Такая знакомая фраза, всколохнувшая давно забытые воспоминания. Я посмотрел в зеркало и наконец увидел её лицо, такое знакомое и приятное глазу. Тонкие аккуратные губы, румяные щёки в контрасте с бледной кожей, русые волосы с оттенком белого и те самые лиловые глаза. В сердце защимило. - Аня? Брагинская вздрогнула и наконец повернулась ко мне, будто не веря своим очам. Я снял с головы капюшон и соизволил тоже показать себя. Повисло недолгое молчание, после чего и моргнуть не успел, как оказался в объятиях русской. Она так счастлива. Я тоже, ведь обнял её в ответ. - сожалею, что не смог тогда помочь. Сражался с Речью Посполитой. Московия понурила голову, но всё же ответила. - ничего. Это уже давно в прошлом. Сейчас мне хотя бы братьев найти. Великий я пришёл в восторг, ведь понял, что в моих силах ей помочь. Новость для неё не самая лучшая, но лучше неизвестности. Так ведь? - они сейчас под властью Речи Посполитой, как и я. Аня подняла на меня глаза. В её взоре читалась такая решимость, которую, думал, нигде не увижу. Думал. 1944 год. За прошедшие века я успел поссориться со славянами и так обозлиться на них, что спокойно поддержал брата, точнее его главу, в идее по захвату большей территории и возврату немецкой славы. Эти же русские объединились в Советский Союз. Гады. Надеются на победу, а зря. У них на одну республику меньше. Примерно месяц назад, в одном из боёв, мы взяли в плен того, кого я был рад помучать. Брагинскую. Я её теперь ненавижу настолько, что с лёгкостью хлестаю по оголённой спине, окрапляю алым её бледную кожу и оставляю под конец пыток её с новыми ожогами, синяками. Теперь в её глазах та самая уверенность, которую пытаюсь всеми силами погасить. Чёрт. Какие-то крики. Выглядываю в окно и вижу причину такого гнева. Пленные сбегают, а с ними и Россия. О да, эти никудышные охранники получат сполна за такую оплошность. Хотя, с такими ранениями далеко не убежит даже страна, у которой здоровье намного лучше человеческого. Умрёт уже через километр максимум. 1945 год. Мы проиграли. Теперь идёт конференция по решению нашей с братом дальнейшей судьбы. Меня расформировали как страну, а основную часть присоединили к России. Прекрасно. Эта сволочь не подохла и участвовала в итоге в штурме Берлина. Теперь сидит рядом с Советским Союзом* и хищно сверкает глазами в мою сторону. Видимо, я уже подвержен куче пыток, ведь именно я тогда пытал её. Ну прекрасно. Конец собрания. Меня ведут к советскому автомобилю и сажают на самое заднее сиденье. Передо мной садятся Россия, Украина и Беларусь, а перед ними водитель. Я ожидал угрюмые разговоры, но вдруг услышал смех. - ну, Анют, ты актриса. Такая жестокая, что аж я чуть ли не поверил. - благодарю, Олеж. Так они лишь играли эту жестокость? Уже радует. Возможно, меня пощадят, хотя это звучит так низко для великого. Прошло несколько лет. Я уже прижился в советском особняке. Всё оказалось не так плохо, как я думал. Мне выделили уютную комнату, не заставляют работать, а Россия ещё и мои выходки терпит. По неволе я вновь пропитался дружбой к этой странной славянской троице и теперь серьёзно рад видеть их вместе после прошедшего. На счёт других тоже пока всё благополучно. Вечерами смотрим телевизор или поём песни, развлекаемся, празднуем и в целом дружно живём. Точнее жили. Сейчас мы все собрали вещи и выходим из этого дома. Союз распался, а берлинская стена рухнула. Почти в самом конце прихожей стоит Брагинская и провожает нас,даже не сдерживая тоски. Сегодня приехал Москва, чтобы поддержать её, поэтому он стоит рядом, готовясь закрыть дверь. Я великими трудами стараюсь не смотреть в их сторону, но не сдерживаюсь и поворачиваюсь. Аня не выдержала и заплакала, мигом уйдя в глубь дома. Москва лишь сочувственно вздохнул и закрыл дверь. Теперь нас вновь ничего не сближает кроме политической зависимости. Прошло ещё несколько лет. Не могу поверить, но мои великие нервы не выдержали и однажды я, психанув, вернулся. Вновь стоял у этой двери, ждал, пережил этот удивлённый взгляд, крики радости и висение на моей шее. И сейчас, в настоящее время мы с Анюткой сидим на диване. Она вновь предалась настольгии и принялась перечитывать историю, изредка помогая мне с этим письмом. Теперь я точно могу ответить на вопрос брата. Я так волнуюсь за эту странную девушку, потому что знаю её историю. Я видел это и понимаю, как дорог ей, не смотря на некоторые разногласия и удары лопатой по голове. В конце концов я был рядом, когда мог, и помогал временами. Кого обманываю, она мне просто нравится. Особенно сейчас, когда её бледное личико покрылось столь милым румянцем при чтении того, что я сейчас пишу.