"увеличитьперриисоблазнитьегоинатор"

— И я такой говорю: «Сильвия, ты не можешь этого сделать! Он ведь такой хорошенький!» Но она меня не слушает, и выкидывает кактус в окно! Я прыгаю за ним, прокатываюсь по столу, вытягиваю руку… — Перри совершенно не вслушивается в то, что он говорит, только наслаждается звуками этого бесподобного голоса, ощущением теплой кожи под своими пальцами, и странным щемящим ощущением. Оно словно распирает и сжимает его изнутри одновременно — хочется сжаться в комочек, и вместе с тем плясать, как никогда! Но не выпускать Хайнца из лап, и только бы он продолжал говорить: звук его голоса — лучшая музыка для ушей огромного утконоса. — …но он пролетает между пальцев! Он летит вниз, а у меня просто сердце разрывается! Он же такой маленький! Я выпрыгиваю из окна за ним и хватаю в полете, прижимаю к гру… — ГРрррррр..... — произносит Перри, не в силах больше молчать и сдерживать это странное чувство. — …ди, Перри? — Хайнц сглатывает и затыкается, неверяще смотря на утконоса. Не переборщил ли он с настройками? Не надо было ставить «увеличитьперриисоблазнитьегоинатор» на максимум. Да, наверное. — Подожди, дружок, я кое-что подправлю, хорошо? Хайнц с трудом выпутывается из сильных лап Перри и буквально подбегает к инатору. Протягивает руку, касается пальцами ручки, поворачивает кисть… и оказывается прижат к собственному инатору всем телом. — Гррррр… — Эм, Перри? Подожди, я же еще не рассказал теб… На удивление мягким клювом Перри тыкается ему в затылок, лапами сжимает бока, притирается грудью к лопаткам. Он мягкий, почти горячий, твердый и совершенно нетерпеливый, понимает Хайнц, когда задом чувствует чужое желание. Фуфел нервно хихикает и на пробу потирается задом о член Перри. Хватка на боках усиливается, Клекотание, рычание?, Перри становится ниже, глубже, оно идет откуда-то из груди, Хайнц ощущает вибрацию его тела, мерную, интимную, оглушающую. Он крепче сжимает руками ручки инатора, как единственную сейчас опору, и подается назад, прогибаясь в пояснице, молча прося, разрешая, и у Перри окончательно сносит крышу… *** — Отличный забег, ребята! — Радостно произносит Финес, по очереди увеличивая своих друзей и себя до нормального размера. — Да, классно, — восклицает Ирвинг, поправляя очки и ободок с мышиными ушками. Балджит и Бьюфорд с такими же ободками продолжают препираться, даже когда уходят за Ирвингом. Изабелла, томно вздохнув, покидает их двор последняя, а Финес направляет луч на Ферба… *** Сбитое дыхание, плавные, но быстрые толчки, жаркие лапы под черной водолазкой. Хайнц пытается что-то сказать, но ни звука не вырывается из горла — все слова остаются в голове, оседают на языке, туманят и без того затуманенную голову. Перри упирается лбом в его шею, тихо порыкивает, и этот звук, словно стоны, заставляет выгибаться больше, цепляться в ручки сильнее. И мысль о том, что они на балконе, хоть и самого высокого здания в городе, только заводит, подталкивает к краю. Перри ускоряется, двигается рвано, и Хайнц в немом крике открывает рот, кончая, сжимаясь вокруг Перри, и стискивая в длинных, невозможных пальцах ручки и кнопки благословенного инатора, который стреляет куда-то в город, и мерно отчитывает секунды до взрыва. Перри утягивает Фуфела на пол, за собой, и вжимает в себя, кончая вслед за ним. Поворачивает его лицо к себе и прикрывает рукой, уберегая от осколков «увеличитьперриисоблазнитьегоинатора». Хайнц улыбается, прикрыв глаза, и хрипло шепчет: — Будь ты проклят, Перри Утконос. — Гррррр… — тянет Перри и, нежно огладив подбородок Хайнца, приподнимает его, выходя, и усаживая рядом с собой. И уменьшается. *** — Эм, Ферб? — тянет Финес, когда Ферб, увеличившись от луча не их аппарата, подходит к нему вплотную, хищно улыбаясь…