Поезд тронулся

            С раннего утра уже началась беготня. Все носились туда-сюда, как взбалмошные, новенькие, которых я никогда не видела, сейчас смотрели на меня огромными глазами. Аврору под броню. Руки тряслись, проверяя готовые гильзы на деформации, я осматривала каждую под ярким светом настольной лампы. Кажется Коля что-то мне говорил, но звуки будто пролетали мимо меня. Нужно не отвлекаться. Не отвлекаться. Ставлю пустую гильзу на шелхолдер и вбиваю набойником старые синие капсулы, которые у меня почти в ногах валялись. Руки тряслись настолько, что из них просто все валилось. Дальше нужно запрессовать… Измерить нужное количество пороха… Дальше прокладку, её тоже нужно запыжевать.       — Ульяна, не больше десяти килограммов усилие делай! — грубовато рявкнул Коля, который работал сейчас в обе руки и если была бы возможность, то и на обе ноги.       — Я помню. — глухо отозвалась я.              Дальше пыжи, их тоже нужно запрессовать, точнее, нет, не их, а еще одну прокладку поверх. Черт, не могу нормально попасть, прессую, что дальше, что дальше. Картечь, точно. Ой, нет, дробь… Чёрт. Еще одна прокладка.       — Проверь, чтобы пять миллиметров осталось до края. — между делом вставлял пять копеек Тэтэшник.       Штангель нутромер сейчас трясся у меня в руках. Смотря на шкалу нанесённую на самой штанге, а после смотря на сотые на рамке со шкалой Нониуса, я мысленно обрадовалась, ровно пять. Дальше нужно завальцевать края, не приложив чересчур усилий, иначе гильзу просто раздует. Готово. Готовый патрон я осмотрела под лампой, ровный.       Прокручивая все эти шаги снова и снова, я делала патроны с каждым разом все быстрее и быстрее, но на деле останавливала себя. Одно неверное движение, одна любая деформация и я могу поставить под удар человека, которому придется им стрелять. За прошествии пары часов более сотни патронов мирно стояли в коробке, которую в процессе поставили мне на верстак. Пальцы гудели, в раскрытой ладони я сейчас замечаю большие пузыри мозоли, одна из них растерлась настолько, что желтым пятном разлилась сукровица. На белой коже красные пятна ярко выделялись. Горло запершило. Коля уже давно ушёл, сославшись на более важные дела и доделывать его заготовки пришлось мне. Ноги, как и руки, гудели. Поднявшись, я схватилась за ручки несколько секционного ящика, вытащив на улицу, прямо из мастерской.       В глаза ударил яркий свет, но оказался он не от солнца, как я надеялась, а от яркого фонаря на столбе. Небо затянули тучи, а проливной дождь превратил землю в кашу из грязи. Набросив поверх готовых 12ти калиберных патронов собственную куртку, я пошла под капли, стараясь как можно быстрее добраться до штаба.       Здесь не играла музыка, здесь почти не слышно голоса, свет непривычно ярок. Но не ярки лица. Алёша попался на глаза первым, он сидел за круглым столом, который изготовил Егор совсем недавно, и водил по столешнице ножом. Глаза были устремлены не на действие, а в пустоту. Я даже не подумала о том, чтобы что-то предпринять по устранению порчи имущества. Дальше неизвестные люди, их было так много, сколько в Тимирязевской никогда не собиралось гостей. Все были будто серыми, хотя недавно закончившийся летний сезон должен был покрыть кожу бронзой. Все были похожи из-за одинаковой военной старой формы. Зеленые куртки и нанесенные на них болотные и черные пятна. Голос. Чей-то голос. Обернувшись, я увидела Анну, которая манила меня рукой. Я только сейчас поняла, насколько сильно промокла. Когда прямо по лицу бежали капли с волос. Выйдя, я даже не удосужилась надеть шапку.              — Где все? — спросила я, вытирая лицо предложенным кухонным полотенцем.       Женщина кивнула в сторону комнаты, которую обычно занимали спартанцы.       — Уже больше часа обсуждают поездку, — Аня посмотрела на меня, после опустив резко глаза. — Не доверяю я этим, с города. — пренебрежительно кинула она.       — Да, я тоже, — я прикусила губу, задумавшись о будущем. — Я тоже…       Не представляю, что будет с ними там, ведь они поедут надолго в не обжитый край. Хоть уже решили с поставками, Аврору погонят обратно на Байкал, заправлять и пополнять провизию с припасами, мы так же останемся на изготовлении патронов, строительных материалов, одежды. Процесс растянется почти до лета. Это разрывало мне сердце. Недавняя долгая разлука повторится, но теперь мы оба останемся в этом жестоком мире. Да, с Игорем проще во всех вопросах, но сейчас я просто боюсь.       Крест и Тэтэ записали меня в добровольцы на оружейную, узнала я конечно после того, как меня туда внесли.       — Ань, плесни чего, пожалуйста, — я посмотрела на не менее убитую женщину. — Иначе сейчас сердце тогда стукнет.       — Конечно, — Чёрная налила янтарной жидкости в стакан, как выпив ту, по горлу разлилось тепло. — С Улан-Удэ привезли, мне не очень понравилось, но вот Игорёк твой с моим на пару бутылку высосали.       — Ахах, это когда они дома оба не ночевали? — я посмеялась садясь на барный стул, около которого все это время стояла.       — Ага, вот тебе что твой сказал, как оправдывался? — Анька оперлась локтями в столешницу.       Я тихо посмеялась, вновь потягивая алкоголь.       — Что его Токарев впряг, якобы ночью упал столб фонарный, но вот зачем копать яму было под пустой столб, он мне так и не объяснил. Там даже проводов не было, под утро припёрся весь грязный, где они валялись, я не знаю. Но смеху моего было, просто тьма.       — Ахах! — Анна со мной разразилась негромким смехом, наконец-то это тихое место немного ожило. — Артём мне все говорил, что они решили поехать в соседнюю деревню, кур воровать. Вот только, Артём правда с курицей припёрся, утром слышу грохот, эта невероятной души птица залезла на стол и все давай крушить, я её вместе с Артёмом и выпнула, потащил соседке, у которой они ночью в сарае кур перепугали.       — Она их солью пугнула? — до меня неожиданно дошло.       — Да! Тема все жаловался, что у него все ляжки и задница будто печет от боли.       — Мой не признался, только на жопе брюк дырки мелкие остались, я даже не стала заморачиваться и выбросила их сразу.       Дверь открылась и из неё вывалился неизвестный мне мужчина. Он наспех вытерся платком, который он достал из внутреннего кармана, а после маякнул Ане.       — Налей-ка, пожалуйста, чего покрепче. — на предложенный стакан мужчина протянул купюру.              Настроение ухудшилось, смотря в темный проход, открывшейся двери, я думала о том, чтобы войти. Но смелости будто не хватало. Тело сильно остыло, чувствуя небольшую ломоту, я поёжилась от сквозняка. Ладно, поднявшись на ноги, я прошла в комнату, но никто из присутствующих не обернулся. Это хорошо. На стене красовалась карта местности, возле неё стоял Идиот и Артём, на столе был завал из бумаг и неизвестных мне тетрадей, различных ведомств, тетради кассира, товарных отчетов. Оглянув все глазами, комната оживилась.       — Через сорок минут уже выезжаем, нужно забрать Егора. Мы связывались с ним по радио, он уже готов. Кто сможет? — Сергей оценил взглядом каждого из присутствующих.       — Я на машине, — подала я голос, смотря на осунувшегося Сергея. — Могу быстренько съездить за ним… Я все равно уже сделала патроны.              Идиот молчал, он пару раз кивнул, но ответом это от него не значило. Он еще раз посмотрел на меня, а после на Князя.       — Игорь, составь компанию, попрощайтесь. — На эту фразу моё сердце пробило грудь, прижав плечи к ушам, я опустила взгляд.       Прощайтесь. Звучит так страшно. Игорь мотнул головой так, что этот жест не расценить как согласие. Надеюсь, он сам от этого не в духе.       — Пойдём.       Прощайтесь. Я не хочу прощаться. Дождь не стихал. Громадные капли отбивали по старому асфальту. Накинув на наши головы мою куртку, мы размеренно пробежались до нашего с ним дома. Вытирая лицо руками, по спине еще слабо стучала вода. Козырек над входной дверью был небольшим и изрядно покосившимся. Князев возился с замком, а когда открыл, наспех потянул меня за собой. Сбросив обувь в тамбуре, я прошла дальше, минуя гардеробную и встречаясь лицом к лицу с будущей кухней. Тут пока пусто, забиты окна, у стены оперевшись стоят оконные рамы, в другом углу какой-то старый диванчик. Игорь что-то вытянул из гардероба, в котором было на самом то деле мало вещей. Он подкрался тихо, как на плечи опустился теплый плед. Он немного пах пылью и песком. Летом мы стелили его у озера, наслаждаясь теплыми днями. Тогда мы еще даже не знали, что всё может так обернуться.       — Помнишь, как мы жарили мясо на поляне, там еще берег размыло и вода была вот-вот у склона… Так хорошо было, — я обернулась, на глазах у меня были слезы, но в темноте этого было не видно. — Тепло, спокойно.       — Помню, — он остановился, как в его руках загорелась лампа. Он смотрел на меня и в темноте его глаза, его лицо будто стало выглядеть старше. — Нужно подготовить машину.       Глянув на меня с сожалением, Игорь ушёл в сторону будущего зала, нынешнего гаража. Стена была не достроена и всего лишь закрыта забитыми балками. Открыв с шумом дверь, Игорь забросил туда вещи, после проходя в комнату, которую мы хотели переделать под детскую. Там у нас пока было оружие и небольшой склад. Там было удобно работать за верстаком. Много света. Вытирая мокрое лицо не менее мокрыми руками, я прошла в нашу с ним комнату, закрыв толстую дверь, оббитую утеплителем. Ашот величественно висел на стене, как гитара, честное словно. Подойдя к старому другу, я взяла того в руки. На моё день рождения Игорь привез мне с города что-то обернутое в тряпку. Некогда оплаченный бензин и проезд оружием, наконец-то вернулся обратно.       Приклад приятно грел руку воспоминаниями, даже запах тот же. Вернув на него ремень, пошитый мной, я проверила работоспособность. Это была лучшая новость за всё это время. Давний друг, который всю здешнюю жизнь меня выручал — вернулся. Хочу, чтобы он верно служил теперь Игорю, на время пока он там. Не могу до сих пор смириться. Взяв себя в руки, я вытянула из старых вещей набедренный ремень с вкладышами под патроны. Подняв свитер, я вытянула из поясной сумки собственноручно сделанные патроны, вставив поочередно в каждый вкладыш. Следом аптечка.       — Уля? — крикнул Игорь. — А где у нас та куртка зимняя, ну, моя, с Москвы еще.       — В гардеробной наверху была, — собрав ящик всех лекарств, которые у меня были, я вышла из комнаты, закрыв дверь. — Нашёл?       Мужчина покачал головой в отрицании. Посветив фонарем на самый верх, перед нами предстал кулек, завернутый в бумагу.       — Оно?       — Да.       Открыв багажник авто, я вытянула ковер, который был здесь ни к чему. Подоспевший Князев уже складывал зимнюю обувь, зимнюю куртку, свернутый матрац настолько компактно, чтобы груз держал сам себя и не растрясся по всему багажнику. Дальше он сложил спортивную сумку забитой сменной одеждой, вещами для личной гигиены, вручила ему все запасы зубного порошка.       — Я очень переживаю. — призналась я.       — А я то как, — Князь остановился, мы оба смотрели в прилично пополнившийся багажник авто. — Больше за тебя, чем за себя.       Дернувшись, я посмотрела на него явно красными глазами. Обнявшись, я прижала того к себе сильно-сильно. Но облегчения это не принесло.       — Возьми, — поставив свою рюкзак набитый лекарствами, бинтами и мазями, сверху я положила Ашота и подсумок с ремнём и патронами. — Я хочу чтобы он тебя сберёг.       Обернувшись, я смотрела в его ничего не выражающие глаза. Князь смотрел невидящим взглядом куда-то в салон, а после я заметила его слёзы. Душу разорвало.       Машину выгнали, дома закрыли, калитку тоже. Дождь не стихал. Природа как и я сегодня обливалась слезами. За дорогой почти не следила, ехала и была сама у себя в мыслях. Ничего не лезло в голову, ничего совершенно. Игорь всполошился, либо просто захотел разрушить молчание в последние минуты рядом.       — Мы настроили радио, — начал он. — Будем с тобой связываться, пока мы там неделю точно без связи, но после, каждую пятницу, я хочу чтобы бы ждала меня.       — Я буду ждать тебя всегда, — отвернувшись от него, я вновь расплакалась, но вытирать слезы не решалась. Мы уже приехали, останавливая машину. — Всегда…       — Слушай, — Игорь завозился что-то вынимая из кармана. — Может, поженимся? — на его лице проскочила яркая надежда, которая передалась и мне. — Я хочу знать, что меня ждёт не просто девушка, а моя жена, мать моих будущих детей. Я хочу жить ради этой надежды. Только ради этого я буду стараться вернуться.              Не выдержав, я разрыдалась в голос, раскрыв объятия. Обнимаясь, я ощущала как тот губами касался моего лица, явно ощущая солоноватость от слёз.       — Да… — прогудела неразборчиво я.       Игорь рассмеялся.       — Что? — он вытер мои слезы, а я громко высморкалась. — Я что-то не понял.       — Да-а! — протянула я, вновь разрываясь плачем.       — Что «да»? Ехехе!       — Я выйду за тебя.              Егора мы успешно подобрали, тот тоже загрузил свои вещи и возвращаясь по мягкой почве, мы пару раз чуть не застряли в грязи, минуя препятствия и выезжая на раскрошившийся со временем асфальт.       — Ну что, можно вас поздравить? Князевы. — в голосе Егора явно была слышна улыбка, от чего и я заулыбалась, поглаживая металлическое кольцо пальцем.       — Можешь, да. Свадьбу сыграем, когда приедем. Я там попросил Катю за тобой смотреть, чтобы ты все запасы алкоголя не выпила.       — Больно он мне нужен! — оскорбилась я, прибавив газа. Времени осталось мало.       — Ну конечно, прихожу домой, а ты всегда навеселе.       — Еще чего!       Дождь закончился. Мокрые дороги бликовали светом от фар. Подъезжая к нашей деревне, мы притормозили, минуя людей. Машину погрузили на Аврору. Пройдя последний раз в купе, я успела словить плачущую Анну. Взяв женщину за руку, мы сошли с поезда, смотря на лица в горящих светом окнах. Глаза вновь увлажнились, страх сжимал горло похлеще удавки. Аня крепко держала мою руку, будто она поддерживала меня, хотя, мы обе не давали друг другу упасть. Ксюша подошла ко мне, при всём оружии, глаза её были грустными. Подруга обняла меня, как я вновь разревелась.       — Не плачь, иначе я сейчас тоже заплачу, — рыжая по-доброму похлопала мне по плечу. — Знаю, говорить «не переживай» очень глупо. Правда, береги себя…       К нам подошёл Игорь.       — Оставлю вас.       На это он кивнул головой. Князь молчал, молчала и я.       — Будь аккуратнее, хорошо? — он улыбнулся. — Надеюсь, все проблемы мы заберём с собой, приеду совсем скоро, обещаю.       — Угу. — выдавливаю я.       — Общий сбор! — крикнул Артём. — Всем на Аврору!       В довесок, Аврора загудела как в старые добрые, глаза Рейнджера загорелись, быстро чмокнувшись, руки Игоря пропали. Он взобрался на уходящий поезд, а у меня рухнуло всё в груди. Махнув мне, я лишь подняла руку, чуть приоткрыв рот в немом крике. Наступило молчание.