Эта женщина

Когда Со Дан впервые видит эту женщину, то едва не теряет дар речи. Цветастая юбка, старомодная кофта, неописуемые кеды, кое-как собранные в растрепанную косу волосы… это вот что вообще? В смысле, кто? И что она делает рядом с ее, Со Дан, женихом? Дальше – хуже. Эти двое дружно заявляют: у них, мол, специальное задание на двоих. Дело государственной важности. Но вот скоро уже закончится – и все, они больше не увидятся, честное слово! И Со Дан слушает их и, холодея, понимает: врут. Даже не так: Ри Чжон Хёк – строгий, правильный, принципиально правдивый – врет ей в глаза! И будто мало было этого: когда женщина, смешавшись, пытается уйти, капитан Ри ловит ее за руку и, шепнув что-то, подталкивает к дверям своего дома. А Со Дан вдруг думает: к ней, нареченной невесте, за все годы знакомства этот человек ни разу и не притронулся, кажется. Зато сейчас его рука лежит на локте другой женщины так, словно это для них – привычно и правильно. Ну уж нет, говорит Со Дан мысленно, я не позволю. Сейчас ты повезешь меня в Пхеньян, зайдешь выразить почтение моей матушке, и пусть эта женщина хоть до утра сидит и мучается в ожидании тебя – не дождется! Второй раз они видятся уже в столице. Сегодня она выглядит приличнее, неохотно признает Со Дан, хотя и как-то уж слишком нарочито по-северокорейски. Только вот акцент по-прежнему странный, и это беспокоит. Она не отказывает себе в удовольствии задеть эту женщину, сказав: в конце месяца мы с капитаном Ри поженимся. Та отшучивается, но – ей неприятно, Со Дан видит это и говорит напоследок с откровенным вызовом: лучший подарок – это ваше отсутствие на нашей свадьбе. Кажется, ей удалось причинить боль сопернице. Почему же это не приносит успокоения ее сердцу?.. Со Дан листает провезенный контрабандой южнокорейский модный журнал и думает: как же это все-таки глупо – такие запреты. Все равно ведь невесты подпольно шьют себе свадебные платья, что толку ловить и запрещать? С глянцевых страниц сверкают улыбками какие-то совсем одинаковые красавицы: все они эффектны, изящны и совершенно не запоминаются ей. А потом на очередном развороте она видит слишком знакомое лицо – и едва не роняет журнал. Вот она какая на самом деле, думает Со Дан, закусив губу. Красивая, холеная, уверенная в себе, эта женщина смотрит на мир так, словно он принадлежит ей целиком и полностью. Что ж, насчет всего мира – спорно, а вот Ри Чжон Хёк, похоже, и впрямь потерял голову. Он ведь знает, кто на самом деле эта женщина – не может не знать. И все равно защищает и укрывает, ставя под удар и себя, и своих людей, и родителей даже – мыслимое ли дело! В этот раз он даже не пытается лгать и на прямой вопрос отвечает честно: да, я все знаю. И я должен вернуть ее обратно невредимой, а если я при этом пострадаю, что ж – так тому и быть. И Со Дан смотрит остановившимся взглядом, как он со спокойной решимостью проходит мимо и скрывается за дверью больницы. Думать о том, что за чувство толкнуло его, раненого, уйти в ночь – просто невыносимо. – Ри Чжон Хёк рисковал жизнью, чтобы вывезти ее, – говорит Ку Сын Чжун. Этот человек безжалостен. Он видит ее насквозь и безошибочно бьет по больному: ради нее, Со Дан, капитан Ри не сделал и впредь не сделает и десятой доли того, на что пошел ради этой женщины. Похоже, обаятельный мошенник прав: вся затея со свадьбой была обречена на неудачу с самого начала, но как же ей не хочется признавать это… …И зачем вот она взяла в руки эту камеру? Ту поездку в Швейцарию Со Дан помнит так отчетливо, словно все было вчера. Ри Чжон Хёк совершенно не снимал ее – только пейзажи, и это было, в конце концов, просто невежливо, но не могла же она сказать ему такое. Хорошее воспитание, будь оно неладно. Все же где-то здесь должно быть их единственное совместное фото. Тогда Чжон Хёк неожиданно захотел сфотографироваться с ней и вручил камеру какой-то женщине на мосту. Та, помнится, даже испугалась: ну да, высота была приличной, ее задумчивость – глубокой, а просьба – внезапной. Неудивительно тут растеряться. О, та женщина и в кадр попала, и Со Дан видит ее профиль – и медленно опускает фотоаппарат на колени. Вот оно что. Вот – та причина, которую она безуспешно искала. Ри Чжон Хёк, который каждый день видел в школе будущую невесту, потом ее даже не вспомнил. А ту, другую, встретил лишь однажды – и, похоже, не смог забыть. Все-таки ее привела в их страну не случайность – судьба: капитан не солгал, говоря, что столкнулись они нечаянно, но вот помогал он ей вполне намеренно, просто потому что – узнал. Хватит, говорит себе Со Дан. Уж теперь-то отрицать бессмысленно: ни для кого, кроме этой женщины, в сердце Ри Чжон Хёка места нет – и никогда не будет. *** Когда Ку Сын Джун видит эту женщину в холле главного пхеньянского отеля, то едва не теряет дар речи. Нет, зачем он сам здесь – понятно, но каким ветром это дитя чебольей семьи занесло в северокорейскую столицу? Интересно – а главное, многообещающе: у него хороший нюх на дела, способные принести выгоду, а ну как и сейчас получится? Он бы выведал все, но вмешался какой-то хмурый громила: явно местный, потому как с этим их обязательным значком на лацкане. Это мой телохранитель, объявляет Се Ри, не моргнув глазом, но Ку Сын Чжун нутром чует: врет. Она-то лицом владеет хорошо, а вот тип этот смотрит на нее совсем не так, как полагается приличному телохранителю… Когда он узнает, что Чо Чхоль Ган пытался устроить автомобильную аварию, его накрывает запоздалым ужасом. И ведь вроде бы их с этой женщиной ничего уже не связывает, помолвка давно расторгнута, и не влюблен же он в нее до сих пор, да вроде бы и не был никогда. Так, оскорбленное самолюбие разыгралось, и все же… Не может он допустить, чтобы она погибла. И если единственный доступный ему способ помочь ей выбраться из страны – это фиктивный брак, что ж… а почему бы, собственно, и нет? Лишь бы только она согласилась. И это большая удача, что она сама обратилась к нему за помощью. Пусть и ради того, чтобы уберечь и так пострадавшего уже северокорейца. Ну надо же, какая ирония: хладнокровная Юн Се Ри, женщина с самым неприступным сердцем из всех, кого только можно представить – и вдруг самозабвенно о ком-то беспокоится. Мир перевернулся, не иначе. Хотя – мало ли что можно почувствовать под влиянием момента. Вот уедет она отсюда, и все навеянные опасностью эмоции закончатся, Ку Сын Чжун уверен в этом. И есть в его порыве, наверное, что-то очень глупое, но – он ведь искренен в тот миг, когда говорит ей: а может, мы с тобой поженимся по-настоящему? …Глядя вслед уезжающей в метель машине, Ку Сын Чжун думает: ну и дурак же он. До сих пор – наивный и совершенно безнадежный дурак. Он еще успевает увидеть эту женщину перед отправкой на Юг. Да что там: он даже активно участвует в этой авантюре. Юн Се Ри спокойна, улыбчива и привычно собрана, ее сопровождающий не менее ожидаемо хмур и молчалив: видно, окончательно в роль вошел. И все же – чувствуется между ними что-то такое, чему Ку Сын Чжун затрудняется дать название. Но это что-то смущает – его, закоренелого циника, смущает! – и заставляет отводить взгляд. Так, словно он увидел что-то запретное, не предназначенное для чужих, и теперь не знает, куда девать глаза. Все это как в придуманном шпионском боевике, с легким раздражением думает Ку Сын Чжун, мигая фарами затаившемуся на проселочной дороге автомобилю. Дождь льет как из ведра, и Юн Се Ри торопливо перебегает под зонтом в другую машину, а этот ее северокореец зачем-то возвращается, стучит в стекло. И Ку Сын Чжун нажимает на кнопку, впуская внутрь промозглый воздух, холодные брызги и короткое «спасибо». Да что ж такое, с ноткой отчаяния говорит он себе: это уже не боевик даже – любовный роман какой-то! Хорошо еще, Со Дан не видит, как он помогает ее жениху и своей бывшей невесте нарушать чуть ли не все их северокорейские законы разом. И ладно этот, у него там явно чувства, но что же особенного в Юн Се Ри, что даже он, Ку Сын Чжун, ведет себя настолько безрассудно? Нет, ну катастрофа какая-то, а не женщина, куда там торнадо! *** Когда старшина Пё Чхи Су впервые видит эту женщину, то… ну да, едва не теряет дар речи. Нет, она нормальная вообще? Так рванула по минному полю – только пятки засверкали! Он уже уверен был – сейчас где-нибудь грохнет, но, похоже, сумасшедшим и правда везет: эта женщина невредимой пронеслась мимо смертоносных снарядов и скрылась в кустах, оставив их маленький отряд бессильно ругаться. Ох, и навлечет же она беду на их головы, если попадется службе безопасности! И ведь он почти поверит, что проблема решилась сама собой – а потом эта невозможная женщина обнаружится в доме их командира. Ничего себе, в ужасе подумает старшина Пё, сумасшествие – оно что, заразное? Да как вообще капитану Ри пришло в голову прятать ее? Если попадется – это ж всем им крышка: расстреляют за государственную измену, не иначе! На допросе в ДГБ он будет кривиться от боли, с трудом сглатывать вязкую слюну – и молчать. Ради капитана, ради сослуживцев и себя самого, но – и ради нее тоже. Старшина Пё представляет, что могут сделать с ней безопасники, и этого ему не хочется совсем. А после он будет ворчать на нее – мол, это ты виновата – и Юн Се Ри попросит прощения у них у всех. И почему-то он смутится и отведет глаза, и замолчит надолго. И нет, он не влюбился в нее: что за глупости, она ему даже не нравится! Слишком шумная, нахальная, самоуверенная – кошмарная женщина! Голова от нее сразу болеть начинает, вот что. И как это капитан Ри с ней в одном доме уживается? Вот же терпение у их командира… …Ладно, скажет себе старшина Пё, глядя ей вслед и смахивая непрошеную слезу. Пусть эта женщина – настоящая заноза в… неудобном месте, но – какой-то крошечный кусочек его сердца все же навсегда принял залетную южную ласточку. Только он ни за что в этом не признается. Скосив глаза на расчувствовавшихся мальчишек, он вздохнет неслышно: ну да, конечно. Можно подумать, никто из них сам не догадается… *** Когда младший сержант Ким Чжу Мок знакомится с этой женщиной, то его красноречие, напротив, расцветает пышным цветом. Ну, а как иначе: у него наконец-то появился собеседник, с которым можно обсудить главную страсть его жизни – южнокорейские дорамы! Ее ведь можно спросить о том, чем закончился сериал, который Чжу Мок так и не смог достать полностью: ужас как интересно, что же все-таки случилось там в финале! Да что там, она даже – если не обманывает, конечно – с его любимой актрисой лично знакома! Это так забавно и странно – объяснять другим ее слова и жесты. Все ж не врали дорамы-то: настоящая южанка действительно говорит и делает так, как там показывают. Зато их северокорейские порядки временами ставят ее в тупик, и младший сержант уже ей рассказывает, что тут и как. И ему это нравится. Она сделает реальностью то, о чем он мог только мечтать… ох, да и мечтать-то, пожалуй, не мог. Разделенные злосчастной тридцать восьмой параллелью не сумеют просто так увидеться, это же понятно, да и – кто он такой, чтобы надеяться на встречу с южнокорейской звездой? …Чжу Мок смотрит на кусочек картона с летящей подписью – и улыбается. *** Сержант Пак Кван Бом почти и не думает об этой женщине. Нет, конечно, она назвала его красавчиком и даже показала это их южнокорейское сердечко целых два раза, и это было приятно. Но – не слепой ведь он, в конце концов, видит же, какими глазами смотрит она на капитана Ри. И как сам командир словно оттаивает рядом с ней. Зря они это, вздыхает Кван Бом, ведь понятно же, что здесь ей оставаться нельзя. Так вот оба и будут мучиться потом. Когда на пустынной дороге их атакуют грузовики с таранами, сержант успевает сказать себе: прав был капитан, кому-то они очень сильно мешают. Впрочем, не его это дело – над чужими интригами голову ломать, тут живым бы остаться! Но не зря же командир специально готовился, нападение они отбили, да только оно не осталось без последствий. Его простреленная нога – ладно: плохо, но не смертельно, как-нибудь уж выдержит. Но Кван Бом видит потерявшего сознание на руках у этой женщины капитана Ри и понимает: до Пхеньяна они его не довезут. И если выполнить приказ и доставить подопечную в аэропорт, она-то, может, и отправится домой благополучно, но ценой этого станет жизнь их командира. …Он смотрит сквозь окно палаты, как эта женщина ложится на больничную койку и зажмуривается, когда толстая игла прокалывает ей вену. Это огромное везение, что у нее такая же группа крови, как у капитана Ри: пусть они вдвоем нарушили приказ, и улететь из страны ей не удалось, и им наверняка влетит за это обоим, но – теперь хотя бы есть шанс, что командир останется жив. И за это Кван Бом благодарен ей. *** Рядовой Гым Ын Дон слишком юн, чтобы эта женщина произвела на него особенное впечатление. Но – она хорошая. Теплая. И жаль вообще, что она с Юга: так бы вышла замуж за капитана Ри, и лучшей жены для их командира и пожелать было бы нельзя. Он сидит вместе со всеми, ждет возвращения с границы капитана и украдкой вытирает щеки. Как же все-таки обидно, что ей нельзя было остаться здесь… Ай, ну что ж такое, стыдно слезы лить, не ребенок же маленький! А потом, поглядев на сослуживцев, Ын Дон понимает: вовсе и не у него одного – глаза на мокром месте. *** Чон Ман Бок довольно долго знает эту женщину только по голосу. День за днем в затхлой полутьме бункера он слушает ее жизнь и думает: какая она все-таки… необычная? Решительная, жизнерадостная, временами забавная – он, пожалуй, таких людей и не видел никогда. А хотя – может, это просто рядом с ним все становится по-другому, почти никто ведь не способен смотреть на него без отвращения. Жалкая крыса на прослушке: удивительно еще, что у него хотя бы семья есть, что кто-то вообще принимает его – таким. И все бы ничего, но тень этой неприязни ложится и на его сына. И Ман Бок кусает губы, слушая рассказ жены: невеста капитана Ри прогнала обижавших У Пиля хулиганов, да еще и сказала им всем: любая работа – почетна. А еще, обмолвилась жена, на дне рождения супруги полковника она прямо-таки спасла положение: не угадать с подарком было стыдно и неприятно, но эта женщина умудрилась как-то повернуть все так, что скромное подношение оказалось едва ли не лучшим на празднике. И Ман Боку нестерпимо хочется напиться, потому что он помнит, кто много лет назад относился к его семье точно так же. И чем все закончилось, он тоже помнит. И он не ошибся: человек, которого он вынужден считать командиром, не намерен оставлять ее в живых. И капитана Ри – младшего брата того, кто был когда-то Ман Боку единственным другом – тоже. Еще та, давняя история до сих пор жжет чувством вины, а теперь вот еще и это. Да как ему жить-то дальше – после такого? И впервые в жизни Ман Бок переступает через приказ. *** Когда Ри Чжон Хёк обнаруживает эту женщину, повисшую на дереве вместе с парапланом, то невольно улыбается. Вот уж кого он совершенно не ожидал здесь увидеть, так это ее. Ну да, он вспомнил сразу: бывают встречи, которые не забываются годами, и та, многолетней давности – как раз из таких. Он ведь понял все тогда, поймав ее случайно в видоискатель. Не просто так эта женщина пришла на мост над пропастью, и диктофон в ее руках тоже оказался не без причины. И он поддался порыву и шагнул к ней, использовав фотографию как предлог: вот уж что ему совершенно не было нужно, так это совместное фото с Со Дан, однако свою задачу оно выполнило. С трудом, на подгибающихся ногах, едва не выронив по дороге камеру, но – эта женщина все же вернулась на твердую землю. И не то чтобы Ри Чжон Хёк тогда влюбился без памяти или еще что – нет, конечно же. Но вот запомнил почему-то и время от времени думал: интересно, справилась ли она с тем, что едва не толкнуло ее к непоправимому? Все ли у нее хорошо? Нет, поначалу он даже строго по инструкции собирался передать ее в службу безопасности. Но – нежданная гостья оказалась слишком уж решительной и шустрой, выстрелить ей в спину у него рука не поднялась, а дальше – было уже поздно. И пришлось ее прятать, готовить ей еду, учить пользоваться местной ванной, да еще и искать ей кучу всяких невероятно нужных вещей. Вот все нормальные люди свет выключают перед сном, а ей, видите ли, свечка нужна… Наказание какое-то, а не женщина. Но – вот же странное дело – даже эти несуразные просьбы его почему-то не раздражают. …Когда это случилось? В какой момент их странного знакомства симпатия и желание помочь превратились в это вот, отчаянное и совершенно недопустимое? Любовь к женщине из Южной Кореи – не просто огромная глупость, это уже изощренное издевательство над собой, потому что ее место – там. И он сделает все возможное и невозможное, чтобы помочь ей вернуться домой, а после, наверное, загнется от тоски, как то чудовище в известной европейской сказке. Ну а что, у него даже ценное растение имеется: сама же Юн Се Ри на память и подарила… Он не отправился бы на Юг только ради того, чтобы увидеться с ней: чувства чувствами, но ставить под удар и ее, и собственную семью – это уж слишком. Но сбежавший из-под стражи Чо Чхоль Ган говорит однозначно: он доберется до этой женщины, и вот такого капитан Ри уже позволить не может. Он должен защитить ее – любой ценой должен. Эти дни в другой стране навсегда врежутся ему в память: случившегося там с лихвой хватило бы на пару жизней. И пусть неизвестно еще, что ждет его на Родине за нелегальный переход границы, но самое главное – удалось: Юн Се Ри жива и в безопасности. И это стоит любого риска и любого наказания. – Тепло уже совсем стало, – довольно щурится старший из скрипачей. Репетиция была долгой, все-таки премьера через неделю, и выходят они из театра уже в сумерках. – Лето скоро. Ри Чжон Хёк, вы-то в Швейцарию, как обычно? Лучший пианист главного северокорейского оркестра с едва заметной улыбкой кивает в ответ. Он счастлив, что вернулся в музыку, и сцена – его призвание, но все же эти две недели в году – главное, что есть в его жизни. И вот уже совсем скоро ему навстречу распахнется безоблачное швейцарское небо, и шасси самолета коснутся посадочной полосы, а потом еще немного – и в зале ожидания он увидит ее. *** Это утро начинается для Юн Се Ри с солнечного света и запаха кофе. Она выбирается из постели: сонная, растрепанная, с чуть припухшими губами. Привычно подходит к зеркалу. Отражение смотрит на нее глазами счастливой женщины.