No longer alone (Ты больше не один)

- Где он может быть?! - Я не знаю, где Уоткинс держит моего мальчика… - Где!?! - О, нет! Он убьет их всех!

***

*** - Черт возьми, Мартин, скажи мне где он держит Малкольма! – Гил скрутил рубашку Хирурга в узел, едва сдерживаясь, чтобы не начать трясти чертова психопата как грушу. – Мартин, где Уоткинс?! В стеклянных глазах обколотого бензодиазепинами Мартина Уитли на мгновение вспыхнул интерес и… ужас. Он пришел в себя на короткое время, освободившись от успокоительного эффекта лекарств, и встретился взглядом с Гилом. - Подвал, - голова Мартина наклонилась вперед, и Гил с нетерпением встряхнул мужчину. Мартин послушно вынырнул из наркотического тумана. - Дом, семьи Милтон… - успел произнести он, прежде чем окончательно потерять сознание. Гил вскочил на ноги и выбежал из карцера, на ходу вызывая по телефону полицейские наряды к дому Джессики. Его натянутые и без того нервы безжалостно вибрировали на каждом контрольно-пропускном пункте, где приходилось останавливаться и ждать, пока охранники открывали каждую из множества дверей, прежде чем он смог продолжить движение. Когда он наконец вырывался за стены Клермонта и добежал к своей машине, ему уже казалось, что каждый удар сердца в груди причиняет почти физическую боль. Через секунду раритетный «Пежо» сорвался с места с такой скоростью, что визг шин по асфальту заглушил тоскливый вой сирены. Мелькнула мысль позвонить Дэни и Джей Ти, но они все еще не вернулись в город после рейда на загородный домик Уоткинсов. Звонить Свенсон было нужно, но не хотелось категорически. Специальный агент ФБР приказала бы ему ждать подкрепления, а времени на это не было. У Малкольма времени не было! Вместо разговоров по телефону Гил молился. Молился о том, чтобы добраться туда вовремя, о том, чтобы Малкольм был еще жив, о том, чтобы Уоткинс не обидел Джесику и Энсли. Но больше всего о том, чтобы, если Малкольм еще жив, ему не был нанесен непоправимый ущерб. Психическое состояние малыша в лучшие свои дни колебалась на грани, и желудок Гила болезненно скручивало только при мысли о том, что почти сутки пребывания в плену у серийного убийцы может сделать с его хрупкой психикой. Он давил на газ, нарушая все мыслимые правила дорожного движения, в отчаянной надежде добраться на место, пока не стало слишком поздно. Пролетая на пятый красный светофор, Гил чудом избежал столкновения, и ему пришлось приложить усилие, чтобы расслабить пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в белое рулевое колесо. Позже, оглядываясь на эту сумасшедшую гонку, он удивлялся, каким чудом добрался до дома Милтонов-Уитли в целом состоянии. Гил резко затормозил перед домом, нисколько не заботясь о том, что машина наполовину выскочила на тротуар. Следом за ним подъехали две патрульные машины. Гил махнул в их сторону золотым значком и быстро, на бегу проговорил: - Лейтенант Арройо, отдел особо тяжких. Внутри дома предположительно серийный убийца и три потенциальных заложника! Перескакивая через три ступеньки, он подбежал к двери и, сняв пистолет с предохранителя, тронул ручку. К его удивлению дверь была не заперта. Глубоко вдохнув и плавно выдохнув, Гил мягко толкнул дверь и, стараясь ступать бесшумно, вошел в фойе и дальше в гостиную. Его внимание сразу же привлек огромный сундук в центре комнаты, запертый ломом-гвоздодером, и… жалобные скулящие стоны, исходящие из него. Это был не Малкольм! Гил слишком хорошо знал, как звучит ужас его парня: слишком много кошмарных снов и не менее кошмарных пробуждений встретил он со своим малышом. Его пронзила догадка, и он махнул офицерам, идущим за ним: - Вытащите ублюдка и заприте в машине. Осторожно, он может быть еще слишком опасен! На этом он отвернулся и почти потерял интерес к происходящему за своей спиной. - Малкольм! – крик гулко разнесся по дому. - Гил?! – голос Джессики раздался со второго этажа, и в нем были слышны дрожь страха и радость облегчения. И все это она вложила в одно лишь его имя. Лейтенант взлетел по лестнице, внутренне готовясь к тому, что может увидеть. Джессика ждала его в коридоре, и когда он перепрыгнул последнюю ступеньку, тут же схватила его за руку и с невообразимой тревогой и облегчением выдохнула: - Слава Богу, что ты здесь! Малкольм… с ним что-то не так! Он спешно прошел за ней в спальню и увидел обоих молодых Уитли, сидящих на диване у окна. Малкольм безучастно смотрел вперед, а Энсли прижималась всем телом к брату, положив голову ему на плечо. Гилу сначала даже показалось, что она спит, но он тут же заметил кровь на ее голове. Лейтенант обеспокоенно повернулся к Джессике и та, подбежав к дочери, обхватила ее лицо руками: - О! Детка, - прошептала она, - ты не должна спать, помнишь? Потревоженная Эйнсли медленно открыла глаза. Гил заметил, что она дезориентирована, а это значит, что у нее сильное сотрясение мозга. Пока Джессика хлопотала над дочерью, Гил осторожно опустился на колени перед Малкольмом – парень сидел, сгорбившись и уставившись в никуда. Гил торопливо осмотрел его, пытаясь определить, насколько тяжелы полученные им травмы. Было трудно понять, насколько все плохо - в комнате было слишком темно, - но он смог разглядеть рваную рану на лбу, перевязанную левую руку и большое кровавое пятно на рубашке. Нестерпимо захотелось обнять малыша, успокоить, узнать, действительно ли он в порядке, но Гил побоялся. Побоялся, что его прикосновения могут навредить. - Брайт?! – тихо прошептал он неуверенно. – Брайт, ты меня слышишь? – Гил чуть повысил голос, но ответа так и не последовало. Малкольм сидел неподвижно, даже не моргая. Гил заметил, как Джессика с отчаянным беспокойством смотрит на сына. Ее очень встревожила его безучастность. - Как давно он в таком состоянии? – требовательно поинтересовался Гил. – Джесс, что произошло? - Он пришел всего несколько минут назад. Сказал, что Уоткинс больше не сможет причинить нам вред, а потом, когда мы сели, он просто… застыл… - она беспомощно указала на почти кататоническое состояние Малкольма. Во время ее рассказа в комнату вошел офицер и доложил Гилу: - Сэр, мы осматриваем дом. Человека из сундука вытащили и отправили в участок. На упоминание о сундуке вдруг среагировал Малкольм – его дыхание участилось, стало сбивчивым и поверхностным. Гил уже отметил, что левую, перевязанную тряпкой руку парень прижимает плотно к телу, но теперь задрожала его правая рука. Цепь, свисающая с его запястья, начала звякать от этого непроизвольного движения. Как бы Гил не беспокоился о прикосновении к Брайту, он просто не мог больше смотреть на это, он не мог больше оставлять парня в его боли одиноким и напуганным. Лейтенант кивком отпустил офицера и решительно накрыл обоими ладонями холодную кисть. - Все в порядке, теперь ты в безопасности, - ободряюще сжал он руку Малкольма и постарался, чтобы его голос звучал тихо и ровно. – Ты хорошо поработал, малыш. Все закончилось. Ты в безопасности, как и Джессика и Эйнсли. Кажется, что упоминание о матери и сестре что-то стронуло в разуме парня, и он наконец взглянул на Гила. Вот только в его взгляде было столько усталой тоски, что мужчина с трудом подавил порыв обнять его. - Привет, малыш. С возвращением, - Гил тепло и грустно улыбнулся. Все указывало, что у парня в наличии несколько физических травм, но на данный момент Гила больше заботило его психическое состояние. - Гил?! – неуверенно, слабым голосом спросил Малкольм. - Да малыш, я здесь, - Гил продолжил тереть кисть Малкольма, пытаясь таким незамысловатым движением вернуть ему покой и поддержку. – Ты можешь сказать, куда ты ранен? Малкольм непроизвольно потянулся рукой к своему левому боку, но, покосившись на Джессику и сестру, покачал головой и прошептал: - Я в порядке… Ожидаемый ответ. Гил медленно выдохнул. Давить нельзя. Пока не время. Вместо этого он развернулся к женщинам. Джессика в это время пыталась прижать полотенце к кровоточащей ране на голове дочери, а та чуть недовольно отталкивала ее руку. У лейтенанта немного отлегло от сердца – Эйнсли выглядела намного бодрее, чем когда он впервые вошел в комнату. - Джессика, медики должны были уже подъехать. Может, ты поможешь Эйнсли спуститься вниз? Джессика тут же вскинула голову, собираясь оспорить его просьбу, и он очень хорошо понял, почему она не хочет оставлять сына. Но Гил понял и другое – шансы узнать у Малкольма, насколько сильно он пострадал, значительно повысятся, если матери и сестры не будет рядом, чтобы услышать его. Гил поймал взгляд миссис Уитли и попытался многозначительным видом донести до нее свою мысль и она, кажется, все поняла. Джессика кинула на сына быстрый взгляд, отметила его потухшие глаза и то, как он весь сжался, но почему-то не торопился выдернуть свою руку из руки Гила. Женщина коротко согласно кивнула лейтенанту и повернулась к дочери. Ласково заправила за ухо выбившуюся на лицо дочери прядь и мягко проворковала: - Эйнс, детка, как ты думаешь тебе хватит сил спуститься вниз? Дождавшись немного заторможённого кивка, она подхватила девушку за талию, помогла ей подняться и поддержала, когда они выходили из комнаты. Уже на пороге она бросила последний встревоженный взгляд на Гила и Малкольма. Гил постарался, в качестве заверения, тепло и ободряюще улыбнуться ей, и две женщины скрылись за поворотом, а через несколько секунд звуки суеты Джессики затихли дальше по коридору. Гил снова переключился на Малкольма и обнаружил, что глаза психолога опять покрылись стеклянной коркой, а взгляд был устремлен в никуда. Мужчина поднялся с пола и аккуратно сел рядом с парнем. - Брайт? Я могу прикоснуться к тебе? – Гил все еще осторожничал, не понимая, что именно вытворял Уоткинс, пока держал его в плену. Последнее, что он хотел бы сейчас, так это усугубить состояние малыша нежеланными прикосновениями. – Малкольм? Малкольм кивнул, но продолжал безучастно смотреть в пол. Гил медленно положил свою руку на плечи молодого человека. Поначалу прикасался легко, чтобы убедиться, что Брайт действительно не против, и лишь потом надавливал чуть сильнее на основание шеи, массируя напряженные мышцы. Этот жест был их знаком. Они оба привыкли к нему, и Малкольм обычно находил данный контакт успокоительным. В этот раз все было немного не так. Плечи Малкольма словно закаменели, понадобилась добрая минута, прежде чем по его спине пробежала легкая дрожь и он спрятал лицо в здоровую руку. Гил готов был поклясться, что заметил слезы, сверкнувшие на его лице. Мужчина, не задумываясь, притянул парня к себе и крепко обхватил обоими руками. Малкольм уткнулся лицом в грудь Гила, и слезы бесконтрольно потекли из его глаз, сотрясая рыданиями избитое тело. Гил осторожно, но сильно придерживал его одной рукой, второй нежно потирал спину и плечи малыша, не замечая, как и по его лицу тоже текут слезы. Он мог только бессмысленно бормотать что-то вроде: «Тссс, все хорошо. Теперь ты в порядке», - повторяя это снова и снова, пока не почувствовал, что Малкольм начал успокаиваться. Но даже когда всхлипы утихли, он все еще продолжал прятать лицо на груди своего приемного отца. И Гил не торопил его, он получил не менее сильное утешение от их контакта, от того, что малыш находится в безопасности его рук. В конце концов мышцы Малкольма чуть напряглись, давая понять, что он хочет отодвинуться, и Гил тут же разжал свою хватку, но даже не подумал убирать руку с плеч парня. Брайт поднял на него извиняющийся взгляд, слезы все еще дрожали в его глазах и на ресницах. - Даже не думай извиняться, малыш. Ты же психолог и прекрасно знаешь, что тебе это было необходимо. А я всегда готов посидеть рядом, - Гил чуть наклонил голову, стараясь заглянуть ему в глаза и убедиться, что Малкольм правильно понял его слова. Похоже, так и было. Малкольм застенчиво улыбнулся и резко вытер здоровой рукой остатки слез, опять звякнув жуткой цепью, окольцовывающей его запястье. Шум, доносящийся с первого этажа, на мгновение привлек внимание Гила. Похоже, прибыли новые действующие лица – новые патрульные и машины скорой помощи. Хорошо был слышен голос Джессики, порой перекрывающий весь этот шум. В одном можно было не сомневаться: Эйнсли ждет самое нежное и добросовестное внимание, уж мамочка об этом позаботится. Удовлетворенно усмехнувшись, Гил опять повернулся к Малкольму. О! Похоже пацан пришел в себя и даже начал думать. Гил почти видел, как закрутились шестеренки его острого аналитического ума. Гил хмыкнул и вопросительно изогнул бровь, спрашивая, что у него на уме. - Как ты меня нашел? Откуда ты узнал, что Уоткинс привезет меня сюда? – хриплым сорванным голосом спросил Малкольм. Эта сорванность в голосе тут же пробудила в полицейском ярость. Можно не сомневаться, что за время пребывания в лапах серийного убийцы парень много и громко кричал. Гил невольно испытал облегчение, что Уоткинса уже увезли в участок, потому что желание искалечить ублюдка вспыхнуло в нем с новой силой. - Давай поговорим об этом позже, - уклонился от ответа Гил. Он не собирался рассказывать Брайту о разговоре с Мартином. И уж точно он не хотел видеть боль и разочарование, которое тот непременно испытает, когда узнает, насколько быстро его отец списал его со счетов. - Скажи мне, как сильно ты ранен? – настойчиво потребовал он у Малкольма. Гил почти не сомневался, что малыш хочет соврать ему. Его обычное «я в порядке» явно крутилось у парня на языке, но вместо этого тот вдруг вздохнул и произнес: - Единственные серьезные травмы: сломанная кисть и колотая рана. Все остальное поверхностно… - Колотая рана? – брови Гила взлетели почти до линии роста его волос, и он в панике наклонился, глядя на огромное пятно крови на рубашке парня и только сейчас замечая еще и разрыв ткани. - Иисусе, малыш, насколько все плохо? Гил инстинктивно, движимый заботой, не задумываясь, потянулся к его боку. Малкольм вдруг дернулся в сторону, испуганно, со стоном. Они оба замерли, пораженные его бессознательной реакцией. Гил тут же откинулся назад и поднял руки ладонями вверх, в надежде показать, что он не угроза. Сердце мужчины дало сбой от одной только мысли, что Малкольм может его бояться. Последнее, что он хотел сейчас совершить, так это ухудшить ситуацию и, похоже, именно это он только что и сделал. - Прости, - с раскаянием прошептал Гил. - Нет, нет. Дерьмо! Гил, извини. Я просто… я устал, - прошептал Малкольм, в своём обыкновенном все преуменьшающем стиле, но его рваные вдохи указывали на то, что все намного хуже. Гил заметил, как Малкольм прижал к левому боку свою здоровую руку. - Брайт? – встревожился Гил. Даже в темноте стало заметно, как сильно побледнел парень. - Похоже, рана опять открылась, - Малкольм отвел руку, она была испачкана блестящей темной кровью, слабо блеснувшей скользким светом в темноте комнаты. - Дьявол! – тихо выругался Гил. – Посиди здесь, малыш. Я сейчас приведу медиков! Гил хотел встать, но рука Малкольма схватила его за рукав: - Не оставляй меня, - почти неслышно пробормотал Малкольм, и его взгляд опять уперся в пол. – Пожалуйста… Лейтенант снова опустился перед ним на колени и обхватил руками лицо, стараясь поднять опушенную голову парня, чтобы заглянуть ему в глаза. В этот момент Малкольм опасно накренился вперед, не оставляя Гилу времени ни на ответ, ни на заверения и подбадривания. Мужчина заметил, что глаза Брайта закрылись, и он просто рухнул в вовремя подстеленные заботливые руки. - Брайт? Брайт! – адреналин ударной дозой выплеснулся в кровь старого копа, когда мертвый вес Малкольма стал все сильнее давить на него. Гил сдвинулся в сторону и подхватил одной рукой малыша под колени, а второй под спину, чувствуя, как голова парня упирается в изгиб его шеи. Хекнув, Гил поднялся на ноги и, чуть подправив хватку, чтобы понадежней держать Малкольма, вышел в коридор. - Медиков! Мне нужны медики! – почти в панике закричал он, начав спускаться по лестнице с максимальной доступной и безопасной для своей ноши скоростью. Фельдшеры встретили его в фойе с уже приготовленными носилками. Гил очень осторожно, словно боясь разбить, опустил тело на них. Его малышу и так слишком много досталось! Медики решительно оттеснили Гила от носилок и споро принялись за работу, проверяя жизненно важные показатели. Они разрезали рубашку Малкольма, и Гил с ужасом и яростью увидел, насколько серьезной была колотая рана. По ее виду сразу можно сказать, что это был не просто удар: больной ублюдок еще и провернул нож в ране. Ярость на некоторое время вытеснила страх из разума, заставляя Гила безотрывно смотреть, как парамедики привязывают Малкольма и подключают его к капельнице, стараясь возместить кровопотерю. Гил смутно осознал, что вокруг него снуют офицеры и он уже не слышит голоса Джессики: видимо она уехала в больницу с Эйнсли. Это радовало. Потому что матери не нужно видеть своего сына с жестокой кровоточащей раной, пусть этот образ теперь и будет преследовать самого Гила очень и очень долго. Но пусть это будет только его боль. Гил проводил медиков до машины, пока они вывозили Брайта на улицу. Кислородная маска закрывала большую часть лица Малкольма, но Гил прекрасно видел, насколько тот бледен. Лейтенант с негодованием подумал, сколько же часов назад Уоткинс нанес ему удар ножом, а также что еще этот человек сделал с парнем, пока тот был в полной его власти. Гилу пришлось сделать над собой гигантское усилие, чтобы не поехать с Малкольмом в больницу. Он должен остаться здесь и проследить за местом преступления. Улики должны быть собраны правильно, с соблюдением всех процессуальных норм. Он совершенно точно не хотел, чтобы Уоткинс избежал наказания из-за глупых ошибок. С тяжелым сердцем проводив огни машины скорой помощи и с болью отметив, насколько маленьким и беспомощным выглядит Брайт на носилках, он возвратился в дом. Круговерть обычной рутины обработки места преступления затянула его привычным водоворотом. Распоряжения подчиненным, беседы с чиновниками, прибывшими на место: Милтоны-Уитли были значимыми фигурами в Нью-Йорке, даже несмотря на скандальную славу Мартина. Прошло около получаса, когда молодой патрульный доложил ему о тайном входе в подвальную комнату. - Это какое-то сумасшествие, верно? Все эти тайные комнаты? – бормотал молодой коп, указывая Гилу дорогу. Лейтенант просто пропустил его реплики мимо ушей и, наклонившись, нырнул в низкий проход. Комнату, в которой Уоткинс держал Малкольма, найти не составило труда. В ней все еще горел мощный прожектор, а на полу ужасала своей величиной липкая лужа наполовину свернувшейся крови. Когда Гил шагнул внутрь, его живое воображение очень красочно нарисовало, что здесь произошло. А при виде якорного кольца, вмурованного в пол, стало ясно почему у Малкольма с запястья свисала толстая металлическая цепь. Он несколько минут не мог отвести взгляда от страшного своей лаконичностью зрелища. Очнулся, только почувствовав, как начала болеть сведенная злобной судорогой челюсть. Гил медленно выдохнул через нос, заставляя себя расслабить мышцы и отпустить гнев, который накрывал его волной при мысли, через что прошел Малкольм, запертый в этой комнате. Вернувшись в особняк, он быстро раздал указания и, убедившись, что подчиненные знают свою работу, вышел на улицу. Желание быть в больнице рядом с малышом становилось непреодолимым. Желание знать, что он в порядке, сдавливало сердце непереносимой тяжестью. Не силах больше противится зову сердца, Гил вывел свой «Пежо» из мешанины разнообразных полицейских машин, скопившихся возле дома Уитли. Он ехал, скрупулёзно соблюдая все правила движения и ограничения по скорости, усилием воли подавляя желание включить сирену и ударить по газам. Перед его глазами в бесконечной закольцованной петле времени крутились картинки: медики разрезают рубашку, обнажая страшную колотую рану в боку малыша, и комната, в которой Уоткинс держал прикованного цепями к полу парня, истекающего кровью. С каждым витком жутких картинок тяжесть в сердце Гила становилась все невыносимей, и к тому моменту, как он доехал до больницы, его сердце почти превратилось в кусок кровоточащей боли. К счастью, в больнице значок полицейского мог открыть почти все двери. Он очень быстро узнал, что Брайт еще в хирургии. Чтобы хоть как-то заглушить тревогу, Гил нашел палату, в которой лежала Эйнсли. Девушка мирно спала в кровати. Рана на ее голове была обработана и закрыта пластырем, но хоть кровь и смыли с ее кожи, Гил видел оставшуюся корку, покрывающую волосы. Джессика сидела рядом с кроватью дочери, склонив голову и крепко держась за ее руку. Услышав шум открывающейся двери, она устало подняла голову. Несколько секунд не узнавая, смотрела на высокую крепкую фигуру вошедшего, когда наконец свет узнавания озарил ее лицо, и она торопливо вскочила на ноги и бросилась к Гилу. - Как он? – дрожащий голос и ужас готовности к плохим новостям с головой выдали, что пережила мать, находясь в неведении относительно здоровья своего ребенка. - Он в хирургии, - успокаивающе произнес Гил и мягко сжал ее предплечья. – Медперсонал уверил меня, что угрозы его жизни нет. - Слава Богу, - Джессика от облегчения почти упала на него, но тут же встрепенулась. – Угрозы жизни нет, а как же его психика? Сколько раз еще мой сын будет получать удары со стороны своего отца? Гил, когда они все оставят его в покое? Мужчина успокаивающе, нежно потер ее предплечья своими ладонями, стараясь успокоить ее страхи. Это явно было не лишним - ведь оба ее ребенка находились в больнице по вине ее бывшего мужа, и это убивало ее сильнее всего. - Послушай, Джес, они оба будут в порядке, а Джон Уоткинс больше никогда не сможет навредить вам. Давай просто поблагодарим Бога, что сегодняшний день закончился, а все, что будет потом… будет потом, а? Джессика Уитли чуть негодующе фыркнула и нерешительно кивнула в ответ. - Ты… ты ведь побудешь с ним? – полуутвердительно - полувопросительно заглянула она ему в глаза. - Можешь даже не сомневаться, - мягко улыбнулся ей Гил, бесконечно благодарный за то доверие, которое она оказывала ему. Какой бы властной и деспотичной матерью не была Джессика Уитли, она была далеко не дура. И прекрасно понимала, что ее взрослый сын лишь подыгрывает ей, позволяя в чем-то командовать собой, и все его уступки в принятии ее навязчивой заботы - лишь желание не огорчать маму по пустякам. Уж кто-кто, а мать знала, насколько жестким и упрямым может быть ее ребенок, несмотря на всю свою внешнею мягкость и уступчивость. И сейчас, как бы больно не было ей это признавать, она понимала, что у Гила намного больше шансов узнать, что же произошло в этом чертовом подвале с ее сыном, чем у нее. Кроме того, она доверяла своего мальчика этому копу двадцать лет, так почему бы не довериться и сейчас. - Я буду держать тебя в курсе, - заверил ее Гил. – Позаботься об Эйнсли. Слабая улыбка пробежала по губам женщины и, устало кивнув, она вернулась к кровати Эйнсли. Гил вернулся в зал ожидания. Он знал, что ему предстоит несколько часов сидеть на жестких пластиковых стульях, и чтобы не попасть опять в петлю воспоминаний, углубился в работу. Звонок Джей Ти, чтобы проконтролировать ход допроса Уоткинса. Переписка с Дэни, находящейся на месте преступления в доме Уитли. После этих разговоров ему стало несколько легче – его команда сделает все правильно. Несколько гневных сообщений от специального агента ФБР Коллет Свенсон он просто проигнорировал. Слишком живо в его памяти то, с каким издевательским удовольствием эта женщина отстранила Брайта от дела «Убийцы со свалки». Гил все никак не мог отделаться от мысли, что если бы не это, если бы Брайт продолжил работать с командой ФБР, то кошмара последних суток бы не случилось. Не совсем честно, но… Именно отстранение сподвигло Малкольма на самостоятельное расследование и привело прямо в лапы к серийному убийце. Если бы не маниакальная настойчивость профайлера, то ФБР до сих пор бы топталось на месте, не зная даже имени ублюдка. А сейчас Уоткинс сидел в камере участка, а Малкольм… Суки, и ведь даже спасибо парню не скажут! Не то чтобы Малкольм сильно в этом нуждался, но… все это было так несправедливо! В комнату ожидания вошла медсестра и сообщила, что Брайта перевезли в палату. - Могу я увидеть его? – с надеждой спросил Гил, поднимаясь со стула. - Конечно, но имейте в виду: он под анестезией. И придет в себя не раньше, чем через пару часов, - благосклонно кивнула медсестра. Она же проводила Гила до палаты. Лейтенанту понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с силами и войти. Брайт лежал в койке, подключенный к нескольким машинам трубками и проводами. Его вид невольно возвратил Гила к воспоминаниям о другом дорогом ему человеке – Джеки. В последние дни своей жизни жена тоже была опутана этими медицинскими прибамбасами, оказавшимися совершенно бесполезными. Чувство беспомощности и отчаянья, владевшие им тогда, захлестнули и сейчас. Мужчина в раздражении упал на стул рядом с кроватью, в смятении потирая рукой свою бородку-эспаньолку. Гилу потребовалось значительное усилие, чтобы отогнать тени прошлого и сосредоточиться на настоящем. Он потянулся вперед и взял Малкольма за руку, всматриваясь в его лицо. Удивительно, но вид у Малкольма сейчас был таким умиротворенным. «Это несправедливо, - мелькнула мысль у Гила. – Почему единственный раз, когда малыш выглядит таким спокойным, - когда он только что вышел из-под ножа хирурга». Гил позволил гневу пройти через себя, прекрасно осознавая, что за ним по пятам идут чувства вины и тревоги. И действительно, через какое-то время вина начала терзать его, но он упорно держался за руку Малкольма, напоминая себе, что он здесь ради него. Так было раньше, так будет и сейчас. Прошло гораздо меньше чем пара часов, когда Брайт пришел в себя. Что тоже не стало для Гила неожиданностью. Малкольм слишком часто был под действием седативного, и нет было ничего удивительного, что действие препаратов сошло на нет быстрее. Малкольму потребовалось несколько минут, чтобы полностью осознать себя и понять, где он находится. Наконец, его взгляд сфокусировался на Гиле. - Привет, - тихо произнес Гил, слегка сжимая его руку. – Как ты себя чувствуешь? Малкольм попытался ответить, но из его горла вырвался лишь сдавленный хрип. До Гила дошло, что горло парня травмировано интубационной трубкой. К счастью, на тумбочке обнаружился пластиковый стакан с водой. Гил осторожно поднес его к губам малыша, помогая напиться. - Спасибо, - просипел тот. – Чувствую, что был зарезан, потом раздробил себе руку молотком, а потом мне дали офигительные обезболивающие. Малкольм попытался бодро улыбнуться, но даже сам понял, насколько жалкой вышла эта попытка. В конце концов он досадливо дернул уголком губ и отвернулся от полицейского. Гил отставил чашку в сторону и снова сел на стул, взяв в свои руки руку Малкольма. Ему очень хотелось извиниться за то, что не нашел его быстрее, за то, что вообще не помешал похищению, но сейчас явно было не время успокаивать свою душу. - Ты здесь, чтобы опросить меня? – через мгновение уточнил Малкольм, глядя куда-то в плечо Гила. - Нет, - твердо ответил Гил. – Тебя опросят, но конечно не сейчас и не я. Я здесь, чтобы убедится, что ты в порядке. И чтоб ты мог поговорить о произошедшем с другом. Брайт наконец поднял глаза на Гила и… непроизвольно начал его читать, желая понять, что может сказать сейчас, а что можно скрыть. - Малкольм, ты в порядке? – проникновенно спросил Гил. Все остальное, ФБР, Уоткинс, протоколы и правила могут подождать. Ему нужно было убедиться, что Малкольм сможет пережить это происшествие в целости и сохранности. Они смотрели друг другу в глаза, и Гил понял, что Малкольм понимает, что он спрашивает не только о физических травмах. Брайту понадобилось время, чтобы ответить. Гил не торопил его, парень явно копался где-то в глубинах своего странного, порой пугающего своей остротой и ненормальностью сознания, пытаясь оценить нанесенный ущерб и найти новые трещины в своей хрупкой психике. - Все будет хорошо, - наконец честно ответил Малкольм, - не сразу, но будет. Гил согласно кивнул. Теперь он знал, что это будет долгий, трудный путь, но он верил - они добьются успеха.