Моя никчемность

      Я опустился на колени. У меня уже не было сил, чтобы продолжать драться. Несколько дней назад я был бы рад концу своей фальшивой жизни, но, по иронии судьбы, именно сейчас мне нельзя было умирать.       Он, не обращая на меня внимания, прошел мимо, и я тотчас повалился на землю, окончательно обессилев. Искусственное тело с каждой секундой становилось все слабее и слабее. В глазах потемнело, но я все еще отчетливо слышал, доносящиеся сверху, слова и каждое из них отдавалось болью в пустой груди:       — Ты всего лишь хлам, от которого нужно избавиться. Сломанная игрушка, больше не интересная ребенку.       И, к сожалению, он был прав — я не являлся человеком. Я был всего лишь “куклой”, перенявшей привычки и повадки парня, чье тело давно сгнило. И пусть мне и удалось сбежать от своего кукловода, я все равно вернулся к нему по самой человеческой причине из всех возможных.       Тело выгнулось от резкой боли. Мое время стремительно подходило к концу. Правая культя задергалась, застучав об пол. В этот самый момент каждая кость, каждый мускул и нерв разрушались. Я фактически уже был мертв, но мозг, находящийся вдали от тела, продолжал удерживать мою душу в этой оболочке.       — Ты — ничтожество, — его голос раздался позади. — Всего лишь кукла, не имеющая собственной воли. Ты никогда не любил — я приказывал тебе любить.       Я невероятным усилием заставил себя сесть и повернуться к нему. Его лицо ничего не выражало будто бы ему было абсолютно плевать на происходящее вокруг. С ненавистью, я взглянул на черную фигуру, что никак не вписывалась в красно-золотые краски коридора.       И эту ненависть он тоже навязал?       — Ты лжешь, Араяя, — во рту было солоно от крови. — Я люблю её по-настоящему. Это мои собственные чувства, — из груди вырвался свистящий смех. — Слышишь, Арая?! Я настоящий!       Я поднялся на ноги, не сумев даже до конца разогнуть колени. Суставы должны были вот-вот развалиться, я чувствовал это, но не мог позволить себе отдыхать. В руку скользнул нож, отдать который и было причиной моего прихода сюда.       Ладно. На самом деле я просто хотел увидеть её еще раз.       Его губы вяло зашевелились, но я уже ничего не слышал. Мое тяжелое дыхание звучало так громко, что оградило меня от всех звуков из вне. Я чувствовал как с болью вздымается моя грудь, как бешено колотится механическое сердце, и как яростно бурлит, перемешанная с праной, кровь! Искусственный организм соскреб все соки жизни для последнего рывка.       "Бей в шею", — подумалось мне, ведь Рёги Шики убила его, ударив именно туда.       Я сорвался с места и понесся вперед, замахиваясь для удара. Арая все так же безмятежно продолжал говорить. Он и вправду не воспринимал меня всерьез. Из трех желтых колец-барьеров, что он использовал против Рёги, было задействовано лишь одно. Он пожалеет об этом, я покажу свою лучшее время.       Ноги рванули со взрывной силой под аккомпанемент из трескающихся суставов и костей. Шесть метров между нами Рёги покрыла бы в одно мгновение, а мне, грезившему об успехе в легкой атлетике, потребовалось несравнимо больше. Кольцо-барьер обратилось в желтый шар, укутавший Араю в золотом сиянии. Не сбавляя скорости, со всего маху я влетел в, казавшуюся мягкой, оболочку, и сила, в ту же секунду, покинула мое тело. Ноги остановились, как вкопанные, и меня по инерции толкнуло вперед. Несмотря на онемевшие мышцы, я выбросил левую руку вперед, направив острое лезвие в брюхо того, кого сейчас ненавидел больше всех.       Я убью тебя, Арая. Я должен сделать хоть что-то в самый яркий миг своей фальшивой жизни. Не ради Рёги Шики — единственной девушки, которую я любил, а ради самого себя, что умер на твердом матраце от руки собственной матери. Лицо скривилось в хищной улыбке: “Прости, Рёги, все таки я не смогу умереть за тебя”.       Лезвие впилось в мягкое тело Араи, но на его каменном лице не дрогнул ни один мускул. Я бессильно начал сползать ему под ноги, сосредоточив всю свою жизнь на пальцах сжимающих рукоять ножа. Лезвие сдвинулось, и теплая кровь мага окропила мою руку.       — Глупец, ты даже не знаешь почему был выбран для этой цели, — серые пальцы сомкнулись на моем лице, отбирая всякую волю к сопротивлению.       Пальцы сжались сильнее, и Арая, играючи, поднял меня, держа за голову. Наши взгляды встретились, и он, все тем же безжизненным тоном, продолжил свою речь:       — Все вещи имеют импульс, который направляет и формирует их существование, и импульс этот именуется «истоком». Я знал, что ты убьёшь свою мать и впадёшь в отчаяние, потому что твой исток мне известен.       Я не реагировал на его слова. Мои мысли были далеко отсюда. Я вспоминал девушку в кожаной куртке, накинутой поверх кимоно, что подобрала меня на улице, не смотря на мое признание в убийстве.       — Я тоже убийца, — обыденным тоном сказала она. — Если хочешь, ты можешь остановиться у меня.       Рёги Шики была странной.       Она могла целый день провести дома, ни разу даже не выглянув в окно, но стоило телефону, небрежно брошенному посреди комнаты, зазвонить, как она тут же срывалась с места.       Глядя на милое личико и большие темные глаза, я никак не мог поверить, что это лицо убийцы. Хрупкие плечи и тоненькие изящные ручки совсем не сочетались с её ужасающей жаждой крови.       Она хотела помочь мне разобраться с моим прошлым. Она привела меня сюда, а я не смог спасти её из этого кошмара, в который сам же и втянул. Я так сильно любил её, но это чувство ничего не стоило.       Промораживающий до костей, голос Араи донесся до меня сквозь небытие:       — Знай же: твоим главным достоинством была никчемность.       Из меня словно насосом начали откачивать жизнь. Мое тело угасало, обращаясь в ничто. Я ничего не чувствовал, мне было все равно.       С презрением маг отбросил мою исчезающую голову прочь, и, прежде чем исчезнуть окончательно, я увидел в дверях знакомый силуэт.       Хрупкой девушки в кожаной куртке поверх кимоно.