А ночью станет тихо

      Он брал своё начало от порога дубовой двери с выгравированной на ней номером дома. Оттуда, расходились вниз улицы крытые корявым асфальтом. Заговори чуть громче и с пыльных дорог побегут под лавки коты, полноправные хранители духа города. Здесь всё ещё пахло чем-то пряным из окон низких домов. 
       Но пройди подальше вниз, пройди все базарные кварталы, рыбацкие бухты, где повсюду стоят корзины с мидиями и крабами, покинь эту тихую беззаботную гавань, как окажешься в совершенно другом городе. 
       Этот город живёт совсем иначе. 
       Воздух холодный, пресный, никаких тебе запахов домашнего плова или айвового варенья. Кто-то скажет: сложнее дышать. Но на самом деле просто некогда: нет времени перевести дух, выбегая из набитого метро, не смотря себе под ноги. Движение на полный ход, шум машин и мегаполисной суеты. Как огни в отчаянном свете загораются на босфорском мосту - так загорается в каждой душе, что попала сюда, надежда. 
       Надежда, поджигаемая непоколебимой, лишённой сентиментов силой идти, не оглядываясь назад. 
       И надежда, что медленно тлеет, почти полностью погашённая этой бесчувственной силой такого же разбитого сердца. 
       Стамбул не знает середины: он намеренно будет рыться в чертогах ещё на что-то надеющихся душ и будет рыть, пока не достигнет дна.       И тогда вероятно больше ничего не останется.