Закон о браке 1998

Квартира Вуда — Эй, что это ты так рано вернулся? — спросила Гермиона, оторвавшись от дневника, лежащего у нее на коленях, с маггловской ручкой в руке и одной за ухом. Оливер пожал плечами: — Выпил немного, а потом решил, что больше не могу терпеть поддразнивания. — Знаешь, я не возражаю, если ты задержишься допоздна с командой. Оливер с улыбкой кивнул: — Я знаю, что ты делаешь? — спросил он. Он вошел в библиотеку и уселся на подлокотник кресла, в котором свернулась калачиком Гермиона, в то время как Квоффл спал в кресле напротив. Глядя на нее сверху вниз, он скривил губы при виде того, что она все еще была одета в его футболку для квиддича, только теперь на ней были розовые хлопчатобумажные шорты вместо джинсов. — Это мой второй дневник с первого курса. Я пройдусь по нему и внесу кое-какие изменения. Я уже закончила свой первый дневник, который содержал месяцы с сентября по декабрь, и достаточно многое произошло. — Хм? — Да, у нас были открытия магии, хулиганства, горных троллей, проклятых метел и обманутых охотников, трехголовых собак, снежных боев и представления Николя Фламеля. — Звучит заманчиво, но сначала надо его прочитать, верно? — Не знаю, тебе придется драться с Уизли за это право, — поддразнила она, и он рассмеялся. — Ты уже нашла издательство? — С тех пор, как статьи были опубликованы сегодня утром, я получила довольно много сов от компаний, желающих представлять меня. — Неужели? — Obscure Books, Whizz Hard Books, Ward Lock & Co, Merge Books, M. L Books и Little Red Books, — перечислила она. — Выбрала? — Пока нет. Obscure Books публиковали «Фантастические твари и где они обитают». Whizz Hard Books — «Квиддич Сквозь века» и «Волосатая Морда, Человеческое Сердце». Ward Lock & Co опубликовали такие произведения, как «Кустарники и деревья для сада». Merge Books опубликовали «Усовершенствованное Зельеварение» и «Стандартную книги заклинаний», Грэйда Пятого. M. L Books опубликовали второе издание «Истории магии», «Оракулы Предзнаменований» и «Упадок языческой магии». Они также опубликовали несколько книг Батильды Бэгшот. А Little Red Books опубликовали «Историю Магии», «Домашнюю жизнь и социальные привычки британских магглов», — Гермиона пожала плечами. Он удивленно моргнул, удивляясь, откуда она все это знает, прежде чем покачать головой. Гермиона закрыла дневник и положила его на стол перед собой вместе с магловскими ручками, а затем потянулась, подняв руки над головой. — Как ты себя чувствуешь? Тебе нужно, чтобы я исцелила тебя? — Я в порядке. — Оливер, в тебя попал еще один бладжер, — нахмурилась она. — Но я остался на метле, и мы победили, — заметил он. — Неужели? — язвительно сказала она, и он закатил глаза. — Да, мы это сделали. Команда довольно хорошо справляется с нашим новым режимом тренировок, и ты усердно работаешь над нами, — с гордостью сказал он. — А теперь у меня есть для тебя подарок, что-то вроде свадебного подарка. Встретимся в твоей комнате, — сказал он и, прежде чем она успела возразить, исчез. Вздохнув, она вышла из библиотеки, прошла в комнату напротив и бросилась на кровать. Не прошло и минуты, как появился Оливер с маленькой коробочкой в руке и сел рядом с ней. — В моей семье тоже есть традиция, — заявил Оливер. — У каждой чистокровной семьи есть герб. Когда ребенок становится достаточно взрослым, ему дарят украшение с фамильным гербом семьи Вуд. Когда сын женится, он дарит подарок своей жене, чтобы символизировать принятие ее в семью. Я не совсем уверен, что дарят будущему мужу, потому что, насколько мне известно, в моей семье рождались только мужчины, и последние десять поколений рождался только один ребенок, — объяснил он, вкладывая ей в руку маленькую коробочку. Когда она открыла ее, у нее вырвался вздох. Перед ней лежал тонкий серебряный браслет-манжета, в центре которого был выбит герб с большим медведем и буквой " W " на заднем плане. Под гербом изящным каллиграфическим почерком было написано имя Гермионы, в серебряную ленту были вделаны бриллианты. Достав его из коробки, Оливер поднял ее правое запястье и закрепил его на нем, поцеловав тыльную сторону ее руки, как только закончил. — У моего папы есть кольцо, которое он носит на правом безымянном пальце, а у моей мамы — брошка, У меня — браслет-манжета, — сказал он, поднимая рукав рубашки, чтобы показать серебряный браслет-манжету, застегнутый на запястье. Он был точно таким же, как и у нее, только на нем было выгравировано его имя, а лента была толще. — Это то, что Мэри украла из твоего дома? Оливер кивнул: — Министр прислал мне его сегодня утром. Медведь — это эмблема Вудов. Он олицетворяет благожелательность, силу, мир, мужество, воскресение и суверенитет. — Спасибо, Оливер, это прекрасно, — тихо сказала она. Обычно она сопротивлялась бы, принимая такой подарок, но это был не просто случайный подарок. Это он принял ее в свою семью; это его родители приняли ее в свою родословную. Он улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы. — Не хочешь показать мне еще один шрам? — спросил он ее. Гермиона задумалась над своим решением. У нее осталось только три шрама, чтобы показать ему. Один на ее левой руке в результате пыток Беллатрикс, один на спине, оставленный Люпином, и один на груди от Долохова. Встав с кровати, она подошла к комоду, достала что-то, потянулась за волшебной палочкой и направилась к выходу. — Куда это ты собралась? — растерянно спросил он. — Я сейчас вернусь, — пообещала она, направляясь в соседнюю ванную. Она вошла, закрыла за собой дверь, подошла к раковине и уставилась на свое отражение в зеркале. Вздохнув, она приподняла рукав своего/Оливера свитера, а затем продолжила накладывать несколько чар гламура. Шрам все еще был виден, только слегка размытый, и поэтому она покрыла его косметикой, которую купила именно для этой цели. Радуясь, что ее не видно, она подняла взгляд на свое отражение. — Если ты собираешься показать ему свои шрамы, тебе придется снять рубашку, — сказала она себе, видя тревогу на своем лице. — О, ради Мерлина, Гермиона, — упрекнула она. — Вряд ли он будет первым, кто увидит тебя без рубашки. Джинни видела ее без рубашки, как и близнецы, когда случайно застали ее полуодетой в ванной. Гарри не раз видел ее без рубашки, когда они были на охоте, и Виктор тоже видел ее без рубашки, конечно, тогда у нее было не так много шрамов. Но сейчас все было по-другому. Это был Оливер, человек, за которого она собиралась выйти замуж. Он был красив и мил, и она любила его. Логически она понимала, что нервничать не стоит, но нервничала. — Возьми себя в руки, — покачала головой Гермиона. Сделав глубокий вдох и прежде чем она успела передумать, она вернулась в спальню, увидев, что Оливер находится именно там, где она его оставила, только он внимательно наблюдал за ней в тот момент, когда она снова появилась. — У меня три шрама, и эти самые большие. Я покажу тебе еще два, — сказала она с тревогой, покусывая губу. Она забралась на кровать и села посередине, Оливер последовал за ней, видя, как она возится с низом своей майки. — Чего ты ерзаешь? Тебе нечего стыдиться, — мягко сказал Оливер. Она пожала плечами, избегая его взгляда, пока Оливер не взял ее за подбородок и не наклонил ее голову, заставляя посмотреть на него. — Я люблю тебя, это все, что имеет значение. Не надо больше прятаться, Воробей. — Я люблю тебя, — повторила она, Оливер сиял; он никогда не устанет слышать это от нее. Он наклонился вперед, намереваясь подарить ей быстрый поцелуй, но вскоре он словно исчез в омуте, как только Гермиона обвила руками его шею, провела языком по его нижней губе и скользнула языком в его приоткрытый рот, чтобы обвиться и танцевать против его. Она притянула его к себе, и он завис над ней, обхватив руками ее голову. Не будучи довольной расстоянием между ними, Гермиона потянула, и он упал на нее сверху, придавив ее к матрасу, и прежде чем Оливер успел заметить и замереть, думая, что он перешел границы, Гермиона перекатила их и быстро оседлала его. Гермиона бессознательно пошевелила бедрами, Оливер застонал, и Гермиона почувствовала, как большая выпуклость затвердела в джинсах Оливера под ней, она на мгновение замерла. Должна ли она продолжать? Она не пошла дальше поцелуев с Оливером, а до их брачной ночи оставалось всего восемь дней. Она хотела чувствовать себя комфортно, когда наступит ночь и она отдастся ему. Кроме того, она прошла дальше с Виктором, который давил на нее для секса, в то время как Оливер всегда отстранялся, прежде чем все накалялось. Помня об этом, Гермиона приняла решение. Оливер был более чем удивлен, когда Гермиона повернула их и покачнулась на нем. Немедленное действие заставило его сдержанность сломаться, и на его брюках появилась твердая выпуклость. Гермиона замерла над ним, и он гадал, какова будет ее реакция, но не успел он опомниться, как она уже прижалась к нему, и он крепко сжал ее бедра, заставляя себя сесть. Их стоны были пойманы ртами друг друга, и теперь, когда она продолжала тереться о него, ее руки нашли свой путь в его волосы, сильно дергая. Нуждаясь в воздухе, Гермиона отстранилась от него и толкнула его на спину, положив руки ему на грудь. Его темные, похотливые глаза следили за ней, ожидая ее следующего движения, принимая сигналы от нее. Он, конечно, не ожидал, что произойдет дальше, но и не жаловался. Гермиона нервно прикусила губу, и он знал, что это не должно было так на него подействовать, но так оно и было; с ее раскрасневшимися щеками, распухшими губами и растрепанными волосами она выглядела как соблазнительница. Гермиона медленно скрестила руки на груди, ухватилась за край майки и стянула ее через голову, прежде чем отбросить в сторону. Его дыхание ускорилось, хватка на ее бедрах усилилась, а глаза расширились. Он оторвал свой взгляд от нее и позволил ему спуститься вниз по ее изящной шее, по ее ключицам, вниз к ее раскрасневшимся и полным грудям, плотно обтянутым черно-белым лифчиком, и вниз, к ее тугому животу. Никогда еще она не выглядела такой красивой. — Ты прекрасна, — восхищенно пробормотал Оливер, и Гермиона покраснела еще сильнее. — Тебя это не беспокоит? — нервно спросила она. Склонив голову в замешательстве, Гермиона подняла правую руку и провела указательным пальцем по ложбинке между грудями, и он проследил за ее движением глазами. Именно тогда он заметил длинный, толстый шрам, который почти разрезал ее торс пополам. Он поднял руку и провел пальцами по шраму. Гермиона не смогла сдержать дрожь от его теплого и нежного исследования. — Меня это не беспокоит, — пообещал он. — На самом деле… — он вскочил, обнял Гермиону за талию и перевернул их так, что она оказалась на спине, а он навис над ней. Ее удивленный писк превратился в смех. — Я думаю, они делают тебя еще красивее и… — он поцеловал и прикусил ее шею, Гермиона вздохнула и провела руками по его волосам. Он двинулся ниже, проводя языком по самому большому шраму, и Гермиона вздрогнула под ним. — Это дает мне еще кое-что, на что стоит обратить внимание, — ухмыльнулся он. Раздраженно нахмурившись, она снова притянула его к себе, впиваясь в его губы обжигающим поцелуем. Оливер был немного удивлен и в тоже время более чем счастлив ответить ей взаимностью и поцеловать ее так же страстно. Руки Гермионы скользнули вниз по его спине, и она поиграла с краем его рубашки, прежде чем Оливер отстранился от нее, схватился за рубашку и стянул ее через голову, бросив на пол. Гермиона притянула его к себе, и его губы прильнули к ее шее, нежно покусывая пульсирующую точку, решив оставить след, когда руки Гермионы прошлись по мышцам спины и плеч Оливера, запечатлевая их в памяти. Гермиона обвила ногу вокруг талии Оливера и потянула его вниз так, что его тело прижало ее к матрасу, ее рука нашла путь к его груди, и она наметила каждый мускул и кусочек кожи. Мышцы Оливера подергивались под ее мягким и нежным исследованием. Его губы вернулись к ее губам, его руки скользнули по ее бокам и животу, прежде чем медленно поднести их к ее груди, давая ей шанс остановить его. Она не сделала этого, и когда он накрыл их руками, нежно сжимая, он поймал ее стон своим ртом, вздох сорвался с ее губ, и ее бедра дернулись вперед. Оливер воспринял это как намек и двинул бедрами к ней, давая им обоим трение, которого они так жаждали. Когда Виктор ощупывал ее, это было именно так. Ощупью; это было поспешно, неловко, и он действительно причинил ей боль. Но Оливер был совсем другим. Его прикосновения были опытными, нежными, он не торопился, изучая ее тело. Гермиона вскоре опустила руку к джинсам Оливера, расстегнула пуговицу и молнию, просунула руку под его нижнее белье и взяла его в свою руку. Она знала, что он был хорошо одарен, основываясь на том факте, что ее рука едва помещалась вокруг него. — Черт, Гермиона, — простонал он от удивления, его тело замерло над ней и оторвалось от ее губ, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. Она использовала все, на что опиралась с Виктором, и медленно провела рукой по его длине, стон вырвался из его рта, и он изменил свое положение, опираясь на локти и уткнувшись лицом ей в шею. Гермиона сдвинула его джинсы и боксеры вниз, пока его эрекция не освободилась от своего заточения, и с большим пространством для движения, она провела большим пальцем по его голове, собирая вытекающую жидкость и используя ее в своих интересах. Она взяла за правило обращать внимание на его дыхание и реакции, изучая, на что он реагирует, а на что нет. Прошептав заклинание, которому научил ее Виктор, Гермиона ощутила, как холодная, влажная смазка покрыла ее руку, облегчая движения, и Оливер громко застонал от удовольствия. Она добавила крутящее движение запястьем и усилила хватку, и Оливер дернул бедрами. Гермиона почувствовала чувство женской гордости за то, что смогла так на него повлиять. Она ускорила свои движения, чтобы соответствовать его дыханию, и усилила давление, с которым она схватила его, и в какой-то момент она осторожно провела по нему ногтями, сдавленный стон застрял у него в горле. Повернув голову, она вцепилась зубами в мочку его уха и потянула, отчего он чуть не упал. Он дернул бедрами, проливаясь в ее руку и с приглушенным «Гермиона» в ее шею. Когда Гермиона убрала руку, она пробормотала заклинание, чтобы очистить их обоих. Оливер снова натянул боксеры и джинсы, поудобнее устроился, а затем повернул к ней свои более широкие, чем обычно, глаза, увидев встревоженное выражение лица Гермионы. — Это была лучшая дрочка в моей жизни, — пробормотал он, его грудь все еще поднималась и опускалась слишком быстро, чтобы это было нормальным. Гермиона фыркнула, бросив на него скептический взгляд: — Да, конечно, я знаю, что у меня нет такого опыта, как у тебя, так что нет необходимости лгать мне, чтобы я почувствовала себя лучше. — Честное слово, Воробей, я не вру. Где ты этому научилась? Она пожала плечами. — Виктор научил меня основам, а потом я просто научилась делать все по-своему, это инстинктивно. Одарив ее очень горячим взглядом, он впился в ее рот, его рука медленно скользнула вниз по ее животу, прежде чем остановиться на поясе ее хлопчатобумажных шорт, его пальцы играли с материалом. Почувствовав, как она напряглась под ним, он отстранился, увидев ее взволнованное выражение. — В чем дело? — она покачала головой, отказываясь отвечать. — Давай, рассказывай. Где Виктор тебя трогал? Здесь? — другой рукой он провел по ее груди, и она кивнула. — А как насчет здесь? — другая рука поиграла краем ее шорт, и она покачала головой. — Почему? — Потому что он этого не делал; он никогда не отвечал взаимностью, все всегда было о нем, — она пожала плечами. Его брови недовольно нахмурились: — Я знаю, ты говорила мне, что он никогда не доводил тебя до оргазма, — заявил он, видя, как она покраснела от его слов. — Но разве он даже не пытался…? — Нет, он сказал мне, что это работа девушки — заботиться о потребностях своего парня и никогда ничего не ожидать взамен, — она яростно покраснела. — Он сказал мне, что девушки не могут испытывать оргазм, а если и испытывают, то это займет слишком много времени. Оливер в ужасе и удивлении уставился на нее, слегка приоткрыв рот. Услышав о том, как он обращался с ней раньше, он ещё больше убедился в своей нелюбви к болгарину и теперь был в ярости, даже в ужасе. — Конечно, мне тогда было всего пятнадцать, и я была наивна, а ещё он был моим первым парнем и единственным человеком, который когда-либо интересовался мной. Меня не беспокоило, что он даже не пытался, потому что, когда он был удовлетворен, он немного отступал от давления на меня для секса. Только год спустя я поняла, что он мне солгал. Я слышала, как многие девушки рассказывали о своих сексуальных переживаниях, и они не замечали меня, потому что я всегда была погружена в книги, но я не всегда читала; иногда я слушала. — Мне жаль, что он так с тобой обошелся, ты этого не заслужила. — Это не твоя вина, ты даже никогда не встречалась с ним, в то время, когда это происходило, ты уже выпустился. — И все же мне очень жаль. Значит, у тебя действительно никогда не было оргазма? — она покраснела. — Даже от тебя самой? — Нет, я никогда не испытывала такого желания, поскольку шла война, моя жизнь была просто бешена, я была занята другим, и эта мысль меня не привлекала. — Я могу помочь, — усмехнулся он. — Не надо, я, наверное, все равно не смогу, я никогда не смогу расслабиться и выключить мозг. — Вызов принят, — ухмыльнулся он, и прежде чем она успела возразить, он прижался губами к ее губам и страстно поцеловал. Его руки и губы блуждали по ее телу, не забывая при этом целовать шею и массировать грудь. Через несколько мгновений Гермиона извивалась под ним, и он провел правой рукой по ее шортам и провел пальцами по краю. Он отстранился от нее, вопросительно глядя на нее и желая увидеть ее нервное выражение, она прикусила губу и кивнула, давая ему разрешение идти дальше. Он вернулся к поцелуям, его правая рука скользнула под ее шорты и Гермиона была уверена, что на какое-то время останется выше ее трусиков. Добравшись до ее центра, Оливер глубоко вздохнул, почувствовав влажную ткань и тепло, исходящее от нее. Оторвавшись от ее губ, он вцепился в ее шею и ключицу, проводя пальцем по закрытой одеждой щели, возбуждая ее. Это не заняло много времени, и Гермиона начала извиваться и тихо стонать, ища большего трения. Он снова нажал большим пальцем на ее клитор, и ее глаза распахнулись, довольно громкий стон сорвался с ее губ, и его длина задергалась. — Гермиона? — хрипло спросил Оливер. Она кивнула на его незаданный вопрос, и он просунул руку под ее трусики, позволяя соприкоснуться, и продолжил с того места, где остановился, делая круги на ее клиторе и проводя пальцами по ее скользким складкам. Неожиданно он просунул в нее палец и медленно двигал им туда-сюда, Гермиона задыхалась, выгибая спину и прижимаясь к нему всем телом. Осторожно второй палец присоединился к первому, и вскоре за ним последовал третий, растягивая ее тугой вход. Гермиона задохнулась от дискомфорта, прежде чем он исчез, и она потерялась в удовольствии, которое Оливер давал ей. Она крепко зажмурилась, ее губы были приоткрыты, дыхание вырывалось быстрыми и короткими глотками воздуха, и она извивалась под ним. Это была самая красивая вещь, которую Оливер когда-либо видел. Заметив признаки надвигающегося оргазма, он поцеловал ее в шею и прошептал на ухо: — Отпусти, Воробей, перестань думать. Он поцеловал груди, прежде чем прикусить кожу на верхней части ее правой груди. Когда он сильно надавил на ее клитор и согнул пальцы в движении «иди сюда» внутри нее, спираль внутри Гермионы лопнула, и плотина прорвалась. Она выкрикнула имя Оливера, крепко вцепившись руками в одеяло, впившись зубами в губу. Когда стенки Гермионы сомкнулись на пальцах Оливера, он застонал от этого ощущения и не мог дождаться их первой брачной ночи, когда уже не только его пальцы будут внутри нее. И он был более чем доволен, узнав, что его будущая жена была довольно громкой. Он был уверен, что квартира будет часто наполняться ее криками. Тело Гермионы затряслось, она попыталась восстановить дыхание и рухнула на матрас. Оливер убрал руку с ее шорт и с благоговением посмотрел на нее, увидев, что ее волосы покрывают подушку, а ее кожа имеет восхитительный румянец, спускающийся к верхней части груди. Когда Гермиона снова смогла дышать, ее глаза распахнулись, чтобы увидеть довольное выражение лица Оливера. — Виктор — придурок, — прокомментировала она, вызвав смех у Оливера. Она слегка взмахнула рукой, шепча заклинание, чтобы очистить их обоих еще раз. Оливер удивленно посмотрел на нее: ему это не показалось, она уже в третий раз колдовала без палочки. — Гермиона, когда я спросил тебя, есть ли еще что-то, что ты должна мне сказать, почему ты не упомянула, что умеешь колдовать без палочки? — спросил он, бросив на нее странный взгляд. — Я думала, ты уже знаешь, — честно ответила она. — Не то чтобы это секрет, я все время занимаюсь беспалочковой магией, но это неудивительно, учитывая мою родословную. Я тоже могу использовать невербальную магию, и некоторые заклинания я могу делать и так, и так, но это требует большой концентрации, в то время как магия без палочки для меня легка. Прости, что не сказала тебе, я честно думала, ты уже заметил. — Ты не перестаешь меня удивлять, — пробормотал он, прижимаясь поцелуем к ее губам. — Я могла бы сказать то же самое о тебе, — улыбнулась она, убирая волосы с его глаз, и он повернулся, прижавшись поцелуем к ее ладони. — Когда ты хочешь купить обручальные кольца? — спросил он. — Как насчет завтрашнего дня после тренировки? — предложила она, и Оливер кивнул в знак согласия.