Приглашение на чай

      Репортеров Дельта недолюбливал, потому что они всегда лезли туда, куда им лезть не стоило. Но в то же время и не приехать на такое важное мероприятие блейдер не мог. Все еще находясь в числе сильнейших, он обязан был здесь появиться. Хотя бы ради своей команды и возможных сражений.       Пригласили всех заранее и расселили по номерам в гостинице. В лучшей, по заверению организаторов. На входе красовалось пять звезд, да и внутреннее убранство говорило само за себя. Здесь действительно было все: кровать, небольшая кухня, ванная, развлекательный центр и даже бей-арена. И балкон с видом на море. Без последнего Дельта бы обошелся, но деваться было некуда. Тут предстояло прожить почти неделю, при том, что само мероприятие начнется только через два дня.       Почти всю прошлую ночь в дороге Дельта не спал, так что настроение у него было скверным. Слишком перенервничал, потому что не видел Блинда уже примерно месяц, а тут такая возможность встретиться. Стук в дверь отвлек блейдера от разговора с Диаболосом, так что открывать он пошел крайне недовольным. Девушка из персонала даже виду не подала, что как-то это заметила. Вот они, пять звезд, люди просто делают свою работу.       — Прошу прощения за беспокойство, господин Акане. Посетитель из другого номера просил передать вам это, — девушка протянула совершенно белый свиду конверт. Взяв его, Дельта обнаружил нарисованный кистью идеально ровный круг на обратной стороне.       — Из какого номера, говорите? — письмо Дельта опустил, чтобы не привлечь к этому небольшому значку внимание. Девушка, скорее всего, сам конверт не осматривала, но если репортеры решат выудить у нее что-то, она может проболтаться о деталях, даже не поняв этого.       — Из сотого. Этажом выше, прямо над вашим, — точно и по делу. Впервые разговор с персоналом гостиницы Дельту не напрягал.       — Спасибо, — улыбаться блейдер не стал, девушка же поклонилась и ушла, словно и не ожидала ничего подобного.       Дельта вернулся в номер, рассматривая конверт. Не было сомнений в том, от кого он. И кто бы еще мог выбрать себе номер с двумя нулями? Запечатан конверт был очень аккуратно. Удивительно, что Блинд в своей манере не закрыл его восковой печатью. Хотя это бы как раз привлекло лишнее внимание. О репортерах приходилось помнить постоянно, когда ты не первый год звезда мирового уровня. Дельта вздохнул, все же открывая конверт с помощью канцелярского ножа, который в номере тоже удачно нашелся.       «Дорогой Акане Дельта, пишу тебе с предложением, от которого ты не откажешься. Приходи на чай, когда звезды усеют небо, потому что ты единственная, что мне нужна».       Глупая улыбка невольно появилась на лице Дельты. Из всех возможных вещей ДеВой решил вспомнить именно эту. Он всегда высказывал мысли в такой странной манере, но Дельта считал, что это нормально, раз он человек искусства. Никого подобного Блинду ДеВою рядом не было, чтобы понять разницу.       Письмо было без подписи, но Дельта узнавал Блинда в мелочах. Круг кистью, аккуратный и ровный почерк, фразы. Это было далеко не первое письмо за все эти годы. Письма вообще были теми немногими знаками внимания от художника, которые он себе позволял. Ничего более серьезного Блинд с того скромного детского поцелуя не делал. При попытках вспомнить тот случай он лишь отшучивался «это было ради искусства» и закрывал тему. В какой-то мере это расстраивало Дельту. Но заставляло и задуматься.       За эти годы у них сложилась своеобразная дружба. Блинд просто приглашал Дельту, а тот приходил. Приглашения были и чтобы позировать, и чтобы сразиться, и чтобы просто попить чая. Чай даже стал некой воскресной традицией.       И традицию эту нарушать вовсе не хотелось. После заката, значит? Дельта бросил взгляд на часы. Это другая страна, но солнце тут садится позже, чем в Японии. Получается, что была еще пара свободных часов. Оставалось только разобрать привезенные вещи, больше срочных дел на сегодня не было.       Мероприятие требовало официального вида — костюма. В таких вещах Дельте было неуютно от слова совсем, так что поехал он в простой привычной одежде, а официальную взял с собой. Со школы цветовая гамма поменялась не сильно. К слову, в основном из-за Блинда. Художник настоял на том, что красно-розовый Дельте к лицу. Чисто розовый Дельте не нравился, зато красный был по душе, так что верх так или иначе оставался красным. Черный сочетался со всем, так что был тоже оставлен как универсальный. Появилось немного «аквамаринового зеленого», как говорил Блинд, «под цвет волос». Белый тоже остался, как и бордовый. Привычный синий изменился на «синий аквамарин», причем был подарком самого ДеВоя. Небольшая серьга в ухе была с камнем цвета глаз художника, и Дельта всеми силами старался делать вид, что его этот символизм не волнует.       Это на самом деле вообще был первый подарок от Блинда. В благодарность за лучшую на тот момент картину. Но вот носить серьгу Дельта стал только сравнительно недавно. Раньше он все время задавался вопросом, зачем вообще, пока в один прекрасный день не понял. Потому что это цвет Блинда.       После тяжелого вздоха Дельта дотронулся до совсем недавно зажившего после прокола уха. Тонкий серебряный гвоздик все еще был непривычным, но в какой-то мере грел душу. Даже прогонял прочь беспокойство.       От вибрации на телефоне блейдер вздрогнул, потому что это вырвало его из потока мыслей. Напоминание. Короткий взгляд в окно на совершенно чистое звездное небо дал понять, что пора идти.       В коридоре гостиницы было светло, тихо и пусто. Только где-то на фоне работал кондиционер, не давая воздуху застояться. Лифты были просторными и чистыми, а поездки в них сопровождала легкая ненавязчивая музыка.       Нужный номер с «двумя прекрасными нулями» нашелся быстро. Постучал Дельта без замедления. Это были привычные четыре коротких удара. Блинд видел в этом какой-то символизм, но объяснять отказывался.       Дверь открылась привычно медленно, и Дельта замер. Блинд был в костюме, во фраке. Это было крайне необычно, но ему определенно шло. Первым внимание привлек черный цилиндр с широкой фиолетовой лентой, завязанной на боку бантом. Пиджак с длинными полами и чёрно-белыми полосатыми вставками на лацканах, воротнике, краях рукавов и карманах. Жилет был того же фиолетового цвета, рубашка — белого, а ее воротник был подвязан тонкой фиолетовой лентой. Штаны тоже были полосатыми и свободными до колен, дальше шли черные прилегающие сапоги с кучей ремней и, что важно, на каблуке. Все линии были продольными, что только добавляло Блинду роста вместе с каблуками. Дельта тихо хмыкнул, потому что вместе с приглашением на чай в таком наряде Блинд смотрелся как безумный шляпник. Разве что волосы были длинными и на первый взгляд лежали довольно свободно, а не были свёрнуты в спирали.       Долго себя разглядывать Блинд не дал, снимая шляпу в поклоне и приглашая этим же жестом Дельту войти. Эта привычка у художника появилась не сразу, но вполне соответствовала его аристократичному образу. А ещё так было видно, что волосы были убраны в хвост и завязаны черной лентой.       Стоило Дельте сделать шаг в номер, как Блинд выпрямился, возвращая шляпу на голову.       — В честь чего такой вид? — от вопроса Дельта не удержался, зная, что сам Блинд не будет о таком рассказывать, если не проявить интерес.       — Давал интервью. Они много спрашивали и о тебе, — ДеВой отошёл чуть назад, чтобы закрыть дверь. Тихий щелчок замка Дельта за словами не расслышал. — Говорят, ты отказался говорить с ними до самого мероприятия.       — До его окончания. Все равно на вопросы по другим темам я отвечать не буду, — Дельта легко сел на диван у кофейного столика, который был накрыт к чаю. Номер осматривать смысла не было, он такой же, как собственный. Разве что вечные спутники ДеВоя тоже присутствовали. — Ты даже сюда краски и мольберт прихватил.       — Не хотел упустить возможность нарисовать тебя еще раз, — художник пожал плечами в своей изящной манере. Чаще всего он рисовал Дельту после их боя, но во время боя с кем-то ещё картина получалась совсем иная. И каждый раз разная.       Самое интересное все же было на столе. Удивительно, что Блинд даже свой любимый сервиз с собой взял. Иногда эти странности художника переходили все границы. Хотя бы сладости сегодня были не его приготовления… Нет, кондитерские способности у него были, но любимые макаруни художнику упорно не давались. Дельта чуть улыбнулся, представляя, как Блинд просит местного кондитера научить его секретному рецепту.       Мягкие сладости были разных вкусов, судя по цвету, но черничных и мятных было больше всего. Символизм цветов до Дельты дошел далеко не сразу — раньше он просто не искал его. А теперь замечал все чаще.       Стоило Блинду разлить чай, как по комнате распространился новый приятный запах. Дельта всегда пил чай без сахара, и Блинд это знал, но…       Красные глаза встретились с синими всего на мгновение. Художник улыбнулся, присаживаясь рядом и беря свою чашку. Посверлив ДеВоя взглядом ещё пару секунд, Дельта последовал его примеру.       Запах у чая был сладковатый, мускусный, но до одури приятный. Дельта даже не сразу поднес чашку к губам, чтобы попробовать. Ошибся. Сахара в чае не было даже при таком сладком запахе. Глупо было думать, что Блинд забудет, но Дельта ведь подумал.       Сам ДеВой наслаждался чаепитием в хорошей компании и тишине. Слушать голос Дельты было бы тем ещё наслаждением, но пока…       Выбор Блинда пал на зелёные макаруни. Дельта в таком выборе даже не сомневался, потому сам в первую очередь взял фиолетовую. Сладкое на самом деле не было бы первым выбором блейдера, но ради Блинда можно было потерпеть. Тем более что черничные сладости чаще всего приходились Дельте по вкусу.       Правда вот много сладкого есть все равно не получалось, так что Дельта довольно потягивал вкусный чай, больше разглядывая Блинда. Без привычно уложенных волос застать его получалось очень редко. Просить парня распустить волосы казалось Дельте очень неправильной мыслью, так что держал он ее при себе. Но при этом не упускал шанса полюбоваться при случае. Хотя шляпа сегодня старательно мешала.       Этот тяжёлый взгляд не почувствовать было невозможно. У Блинда были подозрения, но узнать что-то наверняка художник не мог, не рискуя очень тонкой «дружбой». Про себя он не раз шутил, что приручить Дельту та ещё задачка. Красноглазый первое время не ослаблял бдительность, много спрашивал про «тот самый день» и уходил сразу, как почувствовал неладное. А неладное всплывало то тут, то там. Блинду пришлось научиться выжидать, буквально охотиться, и убивать бдительность Дельты.       Многие слова художника несли больший смысл, были посылками, которые Дельта со временем начал принимать и открывать. Проколотое ухо Дельты стало сигналом. Об этом подарке Блинд почти забыл, ни разу так и не рискнув спросить о его судьбе. Но в итоге терпение принесло свои плоды. За последние полгода Дельта открыл больше посылок, чем Блинд вообще мог надеяться. Выбор цветов говорил о многом, и все чаще Блинд стал замечать, что Дельта тянется к фиолетовому и синему аквамариновому — привычной гамме самого художника.       Цвета, вещи, взгляды — за всем этим Блинд следил, и в такие моменты тяжело было сдержать дрожь восхищения и подскочивший пульс. Акане Дельта, осознаешь ли ты, как влияешь на одного художника?!       Дельта замечал. Замечал всегда. Осознавать начал недавно. Ему пришлось отпить еще чая, чтобы попытка сглотнуть слюну не была такой оглушительно громкой. Зато звук поставленной на блюдце чашки был.       Хватит ли этого? Подействовало ли? Блинд коротко глянул на часы, а после прислушался к собственным ощущениям, утыкаясь взглядом в темную жидкость. По времени уже должно сработать, но у Блинда пульс всегда зашкаливает, когда Дельта так близко, дыхание тоже иногда сбивается… Повертев немного чашку в руках, ДеВой посмотрел на сидящего рядом парня и тяжело вздохнул. Такое прекрасное создание, так близко, а дотронуться нельзя. И при этом такой взгляд внимательный, изучающий и словно замечающий все. Художник едва заметно вздрогнул. Этот жар во взгляде был новым, и принесло его явно то, что было подмешано в чай.       Дельта какое-то время оценивал ситуацию, а потом все же протянул руку, чтобы взяться за тонкую ленту на шее Блинда и развязать ее. Шелк поддался очень легко, как и хозяин ленты. Дельта ожидал возмущения, но Блинд лишь замер, чуть сильнее сжимая чашку в руках. Было кое-что, что интересовало блейдера уже какое-то время… Он легко отогнул высокий ворот рубашки, проведя в этот момент пальцами по нежной коже. Пульс под ней бился, как птица в клетке.       — Ты нервничаешь, — это был не вопрос, утверждение. Если подумать, так было с самого начала, с их самой первой встречи. Дельта этого просто не замечал. Вернее, замечал, но не принимал на свой счет.       — Всегда, когда ты рядом, Акане Дельта, — Блинд с лёгкостью перехватил руку у своего горла, чтобы почти невесомо коснуться губами запястья. Дельта сглотнул, ловя себя на мысли, что в такие моменты Блинд необычайно красив.       И именно это осознание смутило Дельту больше, чем собственные действия. Парень резко отдернул руку, прижимая ее к груди, а глаза опустил вниз, изучая теперь собственные колени.       Блинд счёл такую реакцию крайне умилительной, а о Дельте такое вообще сказать можно было с трудом. Но первый шаг был сделан, причем именно Дельтой, так что…       Блейдер старательно перебирал все подобные мысли о Блинде и насчитал довольно много. Раньше он старался их просто игнорировать, но сегодня разум словно отказывался. Теперь они были нормальными, и с каждой из них Дельта был согласен. Да, Блинд красивый. Да, Дельте нравится, когда у Блинда распущены волосы. Да, фиолетовый и синий аквамариновый теперь любимые цвета. Да, хочется быть рядом. Да, сбежать подальше тоже хочется. Возможно, это и стоит сделать, потому что это пугает. Потому что слова Блинда, как бы Дельте ни хотелось, скорее всего, относятся только к искусству. Дельта сам себе кивнул и поднялся с дивана.       Звук фарфоровой чашки, поставленной на блюдце, был слишком громким и резким. Сердце Дельты в этот момент замерло, а после ухнуло вниз. Со стороны Блинда раздался наигранно разочарованный вздох, а от его легкого прикосновения к руке Дельта вздрогнул.       Буквально вся выдержка сейчас требовалась ДеВою, чтобы не сделать что-нибудь лишнее, не спугнуть. Если и в этот раз Дельта развернется и уйдет, то другого может и не представиться.       — Если ты в таком виде выйдешь из моего номера, и кто-нибудь тебя увидит… — Блинд едва пожал плечами, мягким движением вынуждая парня сесть обратно.       Договаривать Блинду было не надо, Дельта все понял. Хватило прошлых национальных, где ситуацию спасло только то, что владелец Дракона не считался с личным пространством абсолютно всех людей. Хотя и сейчас кто-нибудь обязательно да спросит об этом при случае. Выходить в коридор в таком состоянии было бы ошибкой.       Дельта глубоко вздохнул и поддался, возвращаясь на диван. Правда вот посмотреть ДеВою в лицо после такого было невероятно сложно. Из-за этого блейдер и упустил момент, когда художник перешел к активным действиям.       Сейчас Блинд был очень близко, его ноги касались дивана по обе стороны от Дельты, не давая тому сдвинуться. Пойман. Художник протянул руку, чтобы убрать челку Дельты, скрывающую глаз, за ухо. Но достигнув этого, он не отстранился, как бывало обычно, а позволил себе большее, погладив Дельту по щеке.       — Ты так прекрасен, Акане Дельта… — художник замолчал, но он словно хотел сказать что-то еще.       Дельта был смущён, жутко смущён, потому что сейчас эта фраза впервые прозвучала так нежно. Не восхищённо, как это бывало обычно. И это заставило Дельту рискнуть. Он взялся руками за пиджак Блинда и потянул на себя, вынуждая того либо сесть к нему на колени, либо убрать руки и вывернуться.       Блинд от удивления тихо ойкнул, но вырываться не стал, поддаваясь. И вот сейчас художник был настолько близко, что можно было… Кажется, не он один об этом подумал.       — Позволишь?.. — звучало как «украсть твой первый поцелуй», но ирония была в том, что он уже.       Дельта лишь коротко кивнул, ощущая щекой тепло ладони Блинда. Пришла запоздалая мысль, что сегодня он был без перчаток. Первое прикосновение было легким и осторожным, словно художник не верил, что Дельта действительно на это согласился. Он и сам не верил. Второе было уже более уверенным и нежным — полноценный поцелуй, хоть и довольно целомудренный.       — Я люблю тебя, Акане Дельта, — эта улыбка была такой искренней и такой теплой, что Дельта постарался улыбнуться так же. Только вот слов в ответ совсем не находилось. Оказывается, признать это перед собой было не самой сложной задачей.       Поэтому Дельта решил делать, а не говорить. Пиджак он из рук так и не выпустил, поэтому за него чуть отодвинувшегося Блинда на себя и потянул, сжимая ткань сильнее. Дельта сделал то, что мог сделать — поцеловал. Впервые взасос и со всеми теми чувствами, что копились эти годы и накатили в этот самый момент.       Сопротивляться такому неожиданному напору Блинд не стал, наоборот стал охотно отвечать. Нежность и искренность Дельту, кажется, смущали слишком сильно, и этот факт очень обрадовал художника. Картины со смущенным Дельтой у него еще не было.       Руки блейдера начали подрагивать то ли от напряжения, то ли от всего происходящего. Их определенно надо было куда-то деть. И вдохнуть! Первым не выдержал все же Дельта, отстраняясь и глубоко вдыхая. Блинд же был в этом плане чуть более находчивым, поэтому лишь довольно облизнулся, чем заставил Дельту смутиться еще сильнее. Но вместо того, чтобы смущенно опустить глаза вниз, Дельта их поднял и уткнулся взглядом в шляпу. Давно пора было ее снять, что парень без промедления и сделал, чем сильно ее хозяина удивил.       — Никогда не думал, что раздевать сегодня будут меня, — интонация Блинда была чуть ехидной, но довольной. Дельте же показалось, что Блинд имел в виду вовсе не то, что сказал. Такими темпами сегодня можно будет поставить рекорд по количеству смущающих вещей за один день.       — Тебе идет с распущенными, — эта мысль витала в голове Дельты слишком давно, чтобы он не мог ее не озвучить. А вот глядя Блинду в глаза сказать, что ему нравится, когда волосы художника распущены — невозможно. Только куда-то себе под нос в попытке отвернуться.       Но Блинд расслышал и отвернуться не дал, поймав красноглазого за подбородок. В иной ситуации Дельта так спрятался бы за челкой, но художник убрал ее вовсе не зря. Да и подозрения ДеВоя по поводу интереса к его другому образу подтвердились.       Дельта прерывисто вздохнул, поворачиваясь обратно. Блинду не приходилось применять силу, только ласку. И Дельта на нее охотно отзывался.       Сейчас взгляд художника зацепился за серьгу в правом ухе — камень блеснул, отражая лучи света. Красиво даже с учетом того, что свет электрический. В лунном, наверное, будет прекрасно.       — Я вдохновился на картину, — это прозвучало чуть задумчиво и с легкой дрожью в голосе.       У Дельты от этого даже мурашки прошлись. Он не в первый раз слышал эту фразу и прекрасно знал, к чему это приведет. Блейдер не сдержал тихого смеха, правда, немного нервного.       — Насколько безумно твое вдохновение сегодня? — идеи Блинда для картин иногда были крайне неудобными для модели. Но результат оправдывал страдания Дельты.       Блинд поднялся молча, протягивая Дельте руку в небольшом поклоне. Картина сложилась в голове уже полностью, отказ художник сейчас бы не принял. И знали это оба.       В целом Дельта отказывать и не собирался, поэтому руку принял, после следуя за Блиндом. Художник очень любил держать интригу, так что выход на балкон был неожиданным.       Здание гостиницы снаружи было выполнено как раз с элементами в стиле барокко, что художника заинтересовало с первого взгляда. Теперь и небольшому резному балкончику найдется место на холсте. Да и у луны было идеальное расположение — слева, когда выглядываешь на улицу.       Спустя пару минут возни Дельта стоял на небольшом балкончике полубоком к Блинду, правой рукой касаясь перил. Правда голова была повернута к художнику, чтобы было видно серьгу, которая, как он и ожидал, под лунным светом просто сияла. Блинд принял решение рисовать Дельту в арке балконной двери, которая удачно открывалась наружу. Так можно было к образу добавить еще и почти невесомую тюль, которые были на всех окнах в гостинице.       Дельта сбился со счета, сколько раз пришлось поправлять челку, чтобы она не выбилась из-за уха от порыва ветра. Но сегодня хотя бы была возможность наблюдать Блинда за работой. О шляпе он напрочь забыл, так что зрелище радовало глаз. Кажется, наблюдение за художником тоже в последнее время стало одним из любимых занятий Дельты.       В своей обычной манере Блинд заботливо переносил на холст каждую деталь. Усталый вид Дельты от него тоже не ускользнул. Зевать блейдер не зевал, но небольшие темные круги у него под глазами были. Хотя менее прекрасным он от этого не становился.       Закончил рисовать Блинд где-то посреди ночи, после чего единогласно было принято решение идти спать. Хотя идти громко сказано. Дельта вырубился прямо на диване в полном спокойствии и объятиях Блинда.       Это был поистине сладкий для художника момент. Спящим Дельту он еще не видел и сейчас старался даже дышать тише, чтобы ни в коем случае не разбудить. Нестерпимо хотелось дотронуться, но художник не мог перестать колебаться.       По факту Дельта не ответил на его признание, а действия могли быть результатом препарата. Блинд довольно долго ждал, сможет еще немного, только теперь ожидание было невыносимо.       Дельта лежал на боку, голова была на коленях Блинда, а лица не было видно из-за челки. Дыхание было ровным и медленным, он точно спал, причем уже довольно крепко, так что Блинд решил позволить себе кое-что. Свободной рукой он аккуратно убрал аквамариновые пряди за ухо. Лицо Дельты было абсолютно безмятежным, что вызвало у художника улыбку.       — Ты самое прекрасное произведение искусства, которое я когда-либо видел, — если бы Дельта мог это услышать, он бы точно смутился, но художник произнес это одними губами.       Блинд медленно повторил линию скулы Дельты, проведя пальцами совсем над ней, но не касаясь. Подбородок, губы, нос. Тут рука дрогнула, как если бы на кисточке кончилась краска при попытке нарисовать линию закрытого глаза. Прекрасный алый цвет сейчас был скрыт за едва подрагивающим веком. Дельте что-то снилось.       — Надеюсь, это что-то хорошее, — и Блинд действительно надеялся, потому что часто Дельта выглядел уставшим. Лишь раз он признался, что его мучают кошмары.       Вскоре заснул и Блинд, так и не убрав руку с плеча Дельты, словно это могло бы защитить его от плохих снов. Художник хотел бы понаблюдать за ним еще немного, но усталость взяла свое.       Первым проснулся Дельта, когда солнце еще не встало, а в номере было очень тихо и спокойно. И пробуждение это было крайне необычным. Во сне Дельта развернулся, поэтому вместо привычного потолка сейчас наблюдал лицо спящего еще Блинда. Остатки сна от этого мгновенно выветрились.       Дельта не помнил, как заснул и почему именно так. Удивление вызывало и то, что довольно горделивый художник не ушел спать в кровать. Хотя учитывая вчерашнее признание… Да, признание. Дельта тяжело вздохнул и поднялся, стараясь не побеспокоить спящего Блинда.       В голове было абсолютно пусто, словно происходящее дошло до блейдера только сейчас. Дельта пробежался взглядом по низкому столику, на котором все еще стоял сервиз, черной шляпе с лентой, которую он сам там оставил, и остановился на лице Блинда. Красивый, даже когда спит.       Дельта прикрыл глаза и с улыбкой вздохнул, а после пошел к шкафу. Плед нашелся там же, где он был и в его номере. Ничто из этого Блинда на удивление не разбудило, он крепко спал. Ситуация получилась бы очень неловкой, если бы художник застал Дельту за столь несвойственной ему заботой. Но Блинд даже не пошевелился, когда Дельта укрыл его пледом.       Час был предрассветный — самый тихий, потому что все в это время спят. Еще немного и при попытке выйти из номера Блинда можно было бы наткнуться на репортеров, поэтому Дельта решил уйти сейчас. Даже вопреки желанию остаться.       — Я тоже люблю тебя, Блинд ДеВой, — это был тихий шепот, который можно было бы пропустить, не будь сейчас так тихо. И который художник вообще бы не услышал, если бы его до этого не разбудил щелкнувший замок.