Враг моего врага

      Сидя у могилы Винды Розье, Гриндевальд внимательно смотрел на плиту, где было выгравировано её имя и дата смерти.       Проведя по буквам пальцами, мужчина стиснул зубы, устало опустив голову.       Мужчина был морально подавлен, сидя у надгробия женщины, которая всегда была с ним рядом, готовая пожертвовать собой, чтобы он жил… Винда делала все, дабы не давать в себе усомниться.       Гриндевальд никак не мог смириться со смертью Розье, виня и ненавидя себя в произошедшем… Но больше всего Геллерт желал отомстить Дамблдору, и тем ублюдкам, кто был причастен в её гибели.       Ему было плевать на то, сколько их было. Было плевать, насколько сильны они, или же нет. Хотелось лишь уничтожить каждого, видеть страдания на их лицах. За то, что они принесли его женщине страдания. Видеть ужас в их глазах, а после выколоть и растоптать их, чтобы перед смертью… Они видели лишь его. — Он поплатится за это… я клянусь тебе, Винда… — Сминая под ладонями снег, Геллерт крепко сжал веки, чтобы сморгнуть непрошенные слезы. — Я убью его… клянусь. Я клянусь тебе! — Гриндевальд сглотнул ком в горле. — Он будет страдать… куда сильнее, нежели они заставили страдать тебя. Прости меня, что я не был рядом. Прости, что я не пришёл, когда так был вам нужен. — Мужчина оскалился. — Они заплатят сполна. Я брошу их трупы тебе на могилу… Жаль, что ты не увидишь этого. Я уничтожу их названую «чистоту» и «правое» дело. Винда… — Гриндевальд не мог сдержать свою злость, которая переполняла его. — Я не послушал тебя, я подставил тебя и нашу дочь.       Геллерт стал бить замёрзшую землю кулаками, разбивая костяшки пальцев, совсем не обращая на эти мелочи внимания.       Все это… Это все ничего не значило для него. Эта боль была не сравнима с той, что была у него в сердце и в душе.       Снег давно окрасился в кровавый цвет, но и на это ему тоже было плевать. Злость не хотела покидать его душу и разум, застилая ясность мыслей, которые бы ему пригодились.       Он не хотел представлять то, как женщина страдала, но эти картинки всплывали сами собой. Хотелось биться головой об мраморную плиту, пока его рассудок, просто не отключился бы…       Набрав в ладони снега, Гриндевальд потёр его о лицо, стараясь прийти в себя, чтобы уйти… Пока его ещё никто не увидел. Посмотрев на надгробие, мужчина чуть приблизился к нему, коснувшись губами. — Я люблю тебя, Винда, и буду любить тебя всегда. Навеки. Знай это, если ты меня слышишь. — Гриндевальд не нашёл, что можно было бы ещё сказать.       Поднявшись на ноги, маг аппарировал прочь, оставив за собой следы крови на снегу и пару голубых роз, которые так сильно любила женщина.       Геллерт хотел остаться с ней, дабы больше не покидать её снова… Но покаместь, он должен был отомстить им всем.       Винда. Она действительно была для него многим. Узнав о смерти женщины, Геллерт пришёл в настоящие бешенство. Он убивал всех, кто подходил к нему в течение недели, даже не используя палочку.       Его магия рвалась наружу, которую он даже не хотел контролировать, просто не находя в этом смысла… Ведь единственным смыслом, что у него был, была она. Та, за которую он всех готов был убить, и устлать её путь телами врагов.       Геллерт ненавидел одиночество. Он был одинок даже тогда, когда многие его боготворили, но лишь с появлением Розье его внутреннее состояние расцвело.       Мужчина был счастлив, пускай никогда этого и не показывал. Он боготворил Розье, влюбляясь в неё с годами сильнее.       Они были одним целым, которые могли уничтожить каждого, кто решил бы им помешать. Все так и было… И было все идеально, пока он не стал считать себя богом, у которого не было уязвимых мест, совсем позабыв о ней.       Геллерт отдал бы многое, дабы вернуться в тот день и уберечь женщину, которая носила их ребёнка под сердцем. Гриндевальд не посмел бы оставить её одну. Никогда.       Но все уже случилось. Мужчина прекрасно понимал это, и ничего уже не изменить. Он поклялся Винде, что отомстит им всем, сделает так, чтобы они страдали. И пускай его раздерут пикси, если Геллерт соврал женщине.       Вернувшись в свое убежище, Гриндевальд лёг на кровать, совсем не находя в себе желания, чтобы подняться на ноги и взять себя наконец в руки. Маг был подавлен, как никогда, особенно после посещения могилы возлюбленной.       Залечив раны на руках, Геллерт стиснул зубы. Всё не должно было быть так. Этого бы и не случилось, если бы он думал на шаг впереди, но все пошло не по его чёртовому плану, который он так долго продумывал.       Покачав головой, мужчина глубоко вздохнул. Нужно было действовать, ослаблять Дамблдора, дабы директор Хогвартса не искал поддержки в лицах министерства.       Гриндевальд был настроен серьёзно, ставя смерть старого друга выше, нежели покорение маглов и грязнокровок. Геллерт хотел его смерти, как никогда ещё.       Взяв с собой всего лишь палочку, мужчина аппарировал в министерство, совсем не заботясь о его защите. То, что происходило связано с Волдемортом, совсем не волновало мага, который не видел в Реддле равного себе.       Смотря на проходящих людей, которые вели себя словно тараканы, мужчина в отвращение фыркнул. Ненавидя всю эту суету, Гриндевальд применил заклинание хлыста, но немного украсил его лезвиями.       Перерезая пару идущим ему навстречу мужчин горло, Геллерт посеял панику. Все бежали к каминам, но он перекрыл выходы, внимательно посмотрел на присутствующих, что не сводили с него взгляда, опасаясь быть убитыми, как и их коллеги.       Не найдя в толпе лиц, что точно были причастны к смерти женщины, Гриндевальд направился дальше. Он уничтожал на своём пути всё, что бросалось ему на глаза, не видя в этом ценности.       Геллерт хотел найти министра, чтобы уничтожить его. Он хотел, чтобы тот умолял его остановиться. Чтобы Корнелиус чувствовал то, что чувствовала Винда, пускай и не он тогда выносил приговор.       Он будет смотреть ему в глаза, пока последний вздох не покинет тело Фаджа. Гриндевальд слишком долго ждал, чтобы начать действовать… Его терпению настал конец, как и большинству жизней, которые он сегодня заберёт.       Охранники, которые пытались его остановить, падали замертво, когда мужчина поражал их непростительным. Никто и ничто не сможет остановить его, пускай только попробуют.       Каждый из этих ублюдков, которые убивали чистокровных, обосновываясь тем, что они были злом и несли за собой гибель… Казнили многих, лишь бы создать новую мету, забирая у погибших чистокровных их богатства.       Они делали это в удовольствие себе, скрывая свои собственные грехи, дабы никто не озлобился на них.       Когда Геллерт понимал, что смерть Винды была бессмысленной… Его охватывал гнев, который желал сорваться на всех людей.       Дойдя до кабинета Фаджа, который был наготове, чтобы защищать себя, Гриндевальд засмеялся, с лёгкостью обезоруживая мужчину.       Корнелиус забился в угол, даже не пытался убежать… Но это было бы бессмысленно. Его бы ничего не спасло от гибели. — Винда Розье… вы пытали её. Мучили дементорами… А после убили! Повтори это, а после. — Мужчина стиснул зубы. — Быть может я убью тебя быстро. Назови её имя, Корнелиус. Назови её имя! — Геллерт бросил бомбардо в колено мужчины, отрывая ногу министра. — Вы пытали её, мучили… А после убили! — Он закричал. — Она была невиновна. Вы убили её. Повтори это!       Фадж кричал от боли, крепко сжимая свою ногу. Он совсем не слышал того, что говорил ему Гриндевальд. Боль была адской, которую он никогда не испытывал.       Геллерт не успокаивался, желая услышать его признание, но тот только кричал. Подойдя к мужчине, маг схватил Фаджа за мантию, аппарировал на крышу министерства, подвёл его к краю, оскалившись. — Назови её имя. Скажи все, что вы делали с ней. Отвечай мне, живо! — Гриндевальд зло смотрел на него. — Кто надоумил вас, чтобы вы убили её? Это Дамблдор? — Геллерт подвёл его ближе к краю. — Это был Дамблдор? — Фадж молчал, старался и вовсе ничего не говорить.       Чем больше Корнелиус молчал, тем сильнее у Гриндевальда была жажда убить его.       Наблюдая за мужчиной, Геллерт был готов отпустить его вниз, чтобы он превратился в ничто… В обычную лепешку, которая разбилась бы об землю.       Он хотел услышать признание министра, но тот словно нарочно провоцировал колдуна, который был готов сбросить Фаджа с крыши. Гриндевальду было плевать на его жизнь, да и на сотню других тоже.       Его никогда не волновали чужие жизни, что не имели смысла в существовании. Мужчина ещё с юности разделил всех людей по категории, чтобы оградить себя от ничтожества, которое было ему не под стать… Но вот с одним он ошибся.       Геллерт был уже готов отпустить Фаджа, как их "милую" беседу прервали, даже не спросив разрешения. Глубоко вздохнув, мужчина повернул голову к новому собеседнику, который был настроен решительно, что позабавило мага. — Отпусти его, Геллерт… — Дамблдор серьёзно посмотрел на мужчину. — Он здесь совсем не причём. Ты лишь усугубляешь проблему, которую сам и создал. — Альбус сжал в ладони палочку, на что Гриндевальд усмехнулся. — Отпусти его. — Не поверишь, как раз это… я и хотел сделать. — Мужчина усмехнулся Альбусу. — Прощай, Корнелиус, собеседник из тебя ужасный.       Фадж полетел вниз, но Дамблдор ничего не предпринял, явно дал понять, что Гриндевальд отсюда не уйдёт.       Мужчина глубоко вздохнул, когда Альбус бросил первое заклинание, от которого маг легко отбился. Гриндевальду пока что не было до Дамблдора дела.       На данный момент директор Хогвартса не входил в его планы, но Геллерт был не прочь, чтобы оставить мужчину на этой крыше, дабы он мучился от боли, которую Гриндевальд ему предоставит. — Наверное обидно, когда палочка не слушается тебя, да? Ты ведь ничего не знаешь о дарах, но посмел забрать её у меня. — Гриндевальд стал атаковать жёстче,заставляя Альбуса переходить в глухую оборону. — Ты все такой же слабый и никчёмный. — Он усмехнулся, когда Дамблдор споткнулся. — Она никогда не станет верна тебе. Ты слаб, а бузинная палочка признает лишь власть. Тебе никогда ею не овладеть.       Дамблдор старался не отставать от бывшего возлюбленного, который действительно был на порядок сильнее, пускай и пробыл десятки лет в тюрьме, что должна была ослабить его.       Гриндевальд насмехался над мужчиной, парируя вокруг него... Словно в бешеном ритме танца, за которым Альбус не поспевал уследить, а напасть тем более. — Ну да. Трахать мальчиков легче, нежели сражаться. — Геллерт усмехнулся. — И это ещё тебя называют: «Самый великий колдун столетия». — Он фыркнул. — Жалкое подобие на колдуна, который ничего не в силах сделать. — А быть может я отвлекаю тебя, дабы Аврорам было легче тебя схватить. — Дамблдор едко усмехнулся, бросив в ноги мужчины заклинание, чтобы прилепить его к крыше. — Зачем мне марать об тебя руки, когда это могут сделать другие? — Альбус внимательно смотрел на колдуна, который освободил свои ноги от заклинания. — Мы ещё увидимся с тобой, Альбус, но вот тогда… будь готов умереть. А пока что мне уже пора уходить.       Гриндевальд шёл спиной к краю крыши, абсолютно не сводя с Дамблдора взгляда, чтобы он в случае чего, не напал на него. Ему бы не хотелось вновь быть униженным, если решит снова поверить в себя.       Стоя на краю крыши, мужчина слабо усмехнулся, откинувшись назад. Аппарировав в полете, Геллерт уже стоял возле тела Фаджа, который был сильно изувечен.       Подняв взгляд наверх, где на него смотрел Дамблдор, который был готов броситься за ним, Гриндевальд молча схватил бывшего министра за одежду, исчез с места происшествия, не желая здесь больше находиться.       Он прекрасно понимал, что все газеты, которые сегодня выпустят, будут усеяны его именем, что ничуть его не смущало.       Тот страх, что Волдеморт внушал людям, даже и близко не стоит с тем, что собирался устроить колдун.       Вновь оказавшись на заснеженном кладбище, Гриндевальд бросил тело на землю, внимательно посмотрел на надгробие женщины.       Он бы сделал для неё намного больше, если бы Винда была жива. Гриндевальд подарил бы ей целый мир, но... Вряд ли это случится в этой жизни.       Всё, что осталось у него от Розье… Были три внучки, о жизни которых он даже ничего не знает, встретившись всего с одной из них. Мужчина был ошеломлен тем, насколько Беллатрикс была похожа на свою бабушку, что просто и не поверил в это всё.       Ему на минуту даже показалось, что это действительно была Винда, что она была жива… Но Геллерт отбросил эти мысли, дабы не делать себе больнее.       Он поступил неправильно, когда не смог уговорить Лестрейндж, чтобы она отправилась с ним.       Черт возьми, она предпочла какого-то хилого мальчишку, но не родного ей человека, пускай и знала его от силы минут пять.       Чёртов юнец, который точно войдёт в его список... Так он ещё и нашёл в себе наглости, чтобы говорить с Гриндевальдом так, словно тот был никем, куда никчемнее его.       Хмыкнув, Геллерт сложил ладони за спиной, думая о том, чтобы найти Поттера. Ему стоило преподать урок, который бы научил такого щенка манерам, а не такому магловскому поведению.       Подойдя к надгробию, Гриндевальд аккуратно очистил его от снега, что слоями ложился на камень, устало вздохнул.       Улыбнувшись, мужчина хотел многое обсудить с Виндой, но к его сожалению… Остался бы без ответов. — Я надеюсь, что скоро мы с тобой увидимся, Винда. Я обещаю, что не стану долго задерживаться здесь. — Гриндевальд усмехнулся. — А уже после… я готов просить у тебя столько прощения, пока ты не простишь меня. До встречи. — Мужчина покинул кладбище.

***

      После смерти Фаджа, Англия стояла на том, чтобы Гриндевальда нашли и предали суду, который он заслужил, пускай многие не соглашались с этим мнением.       Шумиха стояла неделю, Авроры то и дело прочесывали улицы, но так никого и не обнаружили, как бы не старались в поисках.       Поттер решил отложить поход в Гринготтс, чтобы не привлекать к Беллатрикс внимания, которое было бы некстати.       Они уже продумали план, пускай женщине и не нравилось, что именно Гарри проявлял инициативу в этой затеи, а не она.       Спорить толку не было. Каждый раз, когда они поднимали эту тему, у обоих не хватало нервов, чтобы обсуждать все дальше. Никто из них не хотел уступать другому, но в конечном итоге… Беллатрикс пришлось отступить.       Последнее время, Поттер совсем не узнавал женщину, которая стала менее спокойной и куда сговорчивее, нежели ранее. Он считал, что она молчала, потому что Гарри действительно помог Нарциссе, хотя это было не так уж и легко.       Было трудно договориться со Снейпом, но к удивлению парня, зельевар взялся за эту просьбу, пускай Поттер и потерял свою мантикору, которая была необходима для зелья… Но пускай уж лучше так, чем мучения Нарциссы, а с ними и страдания Лестрейндж.       Ему было необходимо, чтобы Беллатрикс не страдала, а тем более переживала за сестру. И если платой за это была обычная мантикора, Поттер много не упустил.       Гарри был удивлён, что мужчина решил помочь, но расспрашивать почему именно, он не хотел, дабы не спугнуть Северуса, отношения с которым у них было трудно назвать дружественными.       Зелье было трудным в приготовлении, Снейп даже принял помощь от Вальбурги, которая быстро нашла общий язык с мужчиной.       Он приятно удивил леди Блэк в своих навыках, которые были на высоком уровне, что порадовало женщину, пускай Снейп и был полукровкой.       Нарцисса не верила в то, что зелье, которое могло ей помочь… Было приготовлено людьми, как она думала, которые ненавидели её. Труды Вальбурги и Северусa были не напрасны, что порадовало всех.       Зелье не только избавило женщину от проклятья, так ещё и улучшило её состояние, которое почти два года убивало Малфой. Это было настоящим чудом, за которое Нарцисса была благодарна.       Когда Люциус обо всем узнал, мужчина пришёл в неверие, считая, что они сделали это не просто так. Нарцисса объяснила мужу все, но Малфой до сих пор не мог в это поверить, хоть и старался.       Пускай мужчина был посвящён во многое, но все равно... Не особо доверял Поттеру, так и Северусу, которым не было до этого дела. У каждого были свои мотивы, но никто бы не стал их обсуждать.       Лестрейндж была благодарна Поттеру за помощь, но её гордость не позволила поблагодарить парня, который и не ждал от женщины этого. Ему хотелось, чтобы она была спокойна за сестру, он это и сделал.       Он бы никогда не требовал от Беллатрикс чего-либо, ведь это было ему не нужно. Поттер любил её искренне, а не за то, чтобы ждать от Лестрейндж ответной отдачи. Ему и так было хорошо, особенно… Если на душе женщины спокойно.       Поттер не хотел брать Лестрейндж с собой в Гринготтс, потому что боялся за неё, но Беллатрикс это не волновало. Запереть её в мэноре стало бы ужасной идеей, которая не принесла бы нужного результата.       Он действительно боялся за Лестрейндж. Боялся, что её заберут у него, упекут в Азкабан, который бы Поттер разнес на куски, но вытащил бы женщину, даже ценой своей жизни.       Всю дорогу до банка Гарри находился под мантией невидимости, дабы не привлекать к ним внимания. Сама Лестрейндж находилась под капюшоном, который раздражал её, но Поттер постоянно отдергивал женщину, дабы она не снимала его.       Беллатрикс чувствовала себя неуютно, что ей приходилось скрываться, когда она считала себя той, перед кем другие должны были прятаться и не попадаться ей на глаза.       Сколько бы Поттер не повторял, что так все и будет, женщина лишь посылала парня куда подальше, прекращала с ним разговор.       Войдя в Гринготтс, они направились к главному гоблину, который восседал на своём месте, смотря на всех свысока. Поттер приготовил свою палочку, подходя к его месту ближе. — Я хочу посетить свое хранилище. — Беллатрикс откинула капюшон с головы, серьёзно посмотрев на гоблина. — И желательно в ускоренном темпе. — Когда главный гоблин поднял взгляд на Лестрейндж, он слегка напрягся. — Я могу попросить вашу палочку, мадам Лестрейндж? — Женщина закатила глаза, молча протянула древко Магару. — И что же вы хотели взять оттуда? Как бы банк Гринготтс не относился к своим клиентам, но я не могу вас обслужить… я буду вынужден вызвать охрану. — Что ты сейчас сказал? Как ты смеешь так говорить со мной? Жалкое ничтожество, я скормлю тебя дракону, который находится внизу. Живо провел меня в моё хранилище, пока я требую это спокойно. — Беллатрикс стиснула зубы. — Иначе… я не советую тебе узнать, что я сделаю с тобой.       Поттер внимательно наблюдал за обстановкой, которая была накалена. Охрана, что стояла у дверей, уже приготовила палочки, медленно подходя к Беллатрикс, которая продолжала угрожать гоблину. — Мадам Лестрейндж, при всем уважении… я не могу вас пропустить. — Магар не отдавал палочку женщине, отчего Беллатрикс взбесилась сильнее. — Советую вам, чтобы вы не делали глупостей. Иначе. — Поттер подошел к гоблину ближе, насылая на него Империо. —… А быть может. Пройдемте за мной. Я наверное не верно все понял. Прошу меня простить, мадам Лестрейндж. — Он вернул Беллатрикс её палочку.       Когда гоблин повёл их по коридору, скрывая от посторонних, Поттер снял с себя мантию, серьёзно посмотрел на женщину, которая недовольно хмыкнула, словно она ничего и не сделала.       Гарри не сказал ни слова, хотя хотелось выговорить многое. Следуя за гоблином, Поттер внимательно смотрел на женщину, которая хоть и скрывала свое волнение, что её могли упечь обратно в Азкабан, но цвет её лица… Говорил за неё. — Ты же знаешь, что я бы не позволил тебя забрать, верно? — Поттер глубоко вздохнул, отвёл от неё взгляд. — Пускай их было бы сотню, но ты бы не вернулась в то место. Я никогда тебя не отдам. — Пускай это и звучало двусмысленно, но это было так. — К чему ты ведёшь? Считаешь, что я бы за себя не постояла? — Женщина усмехнулась. — Малыш, мне чья либо помощь не нужна, я и без неё прекрасно справлюсь, понимаешь? — Лестрейндж стиснула зубы, ускорила шаг. — Тебе нужна моя помощь… тебе она всегда будет нужна. — Поттер попал в яблочко, но она лишь фыркнула, ничего ему не отвечая. — Я буду рад тебе помогать, чтобы не случилось. Когда ты это поймёшь, я буду счастлив услышать это от тебя, Лестрейндж.       Беллатрикс усмехнулась, даже не посмотрев на парня. Остановившись за поворотом, где на столе стояли большие колокольчики, Магар раздал каждому по одному, направился дальше, принявшись громко ими звенеть.       Дракон, что охранял вход в хранилища громко завизжал, сразу стал пятиться назад. Ему хотелось одного, чтобы этот звук прекратился, который разрывал его барабанные перепонки, нанося увечья.       Внимательно смотря на дракона, кожа которого была вся в шрамах, Поттер отвёл взгляд в сторону, прошёл в узкий коридор. Идя рука об руку с Лестрейндж, они не пересекались взглядами, думая лишь о крестраже, что совсем скоро будет уничтожен.       Подойдя к вагонетке, Гарри предложил женщине руку, чтобы она переступила пропасть и, на его удивление, Лестрейндж все же приняла помощь парня. Это действие вызвало у него улыбку, на что женщина хмыкнула.       Направившись по крутому склону, Беллатрикс перевела взгляд на парня, который непонимающе изогнул бровь, когда женщина кивнула в сторону гоблина. — Сними с него Империо. Мы сейчас будет проезжать специальный водопад, который распознает чары и Империо. Нам не станет лучше, если нас засекут. — Женщина ладонью потерла шею. — Ускорься, а не смотри на меня, идиот. — Да понял я. — Гарри вздохнул. — А раньше сказать было не судьба? — Поттер закатил глаза. — Кто ещё идиот…       Лестрейндж серьёзно посмотрела на него, но Гарри ничего не ответил. Достав палочку, он направил её на гоблина, снимая заклинание.       Магар уставился на Поттера и Лестрейндж, готовый было закричать, что было бы глупо с его стороны.       Гарри схватил того за грудки, свесил гоблина из вагонетки, внимательно посмотрев на него. Усмехнувшись, Поттер наклонил голову на бок, рассматривая перепуганное лицо гоблина. — Заткнись или же мне придётся разжать свою ладонь, но прежде… я отрежу твою. Ты меня понял? — Гоблин закивал, ещё сильнее ухватился за руку Поттера. — Ты откроешь хранилище, проведёшь нас обратно, а если будешь хорошо себя вести, я оставлю тебя в живых. Тебе ясно? — Гарри хмыкнул. — Д-да… я все понял. Верните меня в вагонетку, прошу вас. — Поттер забросил Магара обратно. — Вы же понимаете, что вам не уйти живыми отсюда? — Беллатрикс и Гарри переглянулись, после чего рассмеялись, вызывая у гоблина мурашки. — И кто же нас остановит? Ты? — Лестрейндж с насмешкой смотрела на гоблина. — Нет?.. Что ж. Тогда закрой свою пасть, иначе он все же сбросит тебя раньше времени. Ты понял, меня? — Женщина усмехнулась, отвела взгляд на скалы, которые они проезжали.       Добравшись к хранилищу, гоблин открыл его двери, проводя Поттера с женщиной внутрь.       Внимательно осмотревшись, Лестрейндж сняла умножающие чары, указав парню на чашу, которую ему нужно было достать. — На кой тебе столько золота? Черт возьми, не легче было в галлеонах держать? — Женщина толкнула Поттера в спину, чтобы тот ускорился. — Ну сама учтивость, Лестрейндж.       Гарри недовольно хмыкнул, полез наверх. Кубки и украшения падали на пол, отчего было неудобно добираться к чаще Пенелопы.       Подцепив чашу палочкой, Поттер вернулся к женщине, протянув ей крестраж. — Не хочешь уничтожить его? — Беллатрикс отрицательно покачала головой. — Брось… тебе бы хотелось убить его, я ведь это знаю. Давай, Лестрейндж, сразу полегчает.       Как только женщина коснулась чаши, то сразу обожгла пальцы, подняв непонимающий взгляд на Поттера, который и сам не понял, что только что случилось.       Он спокойно мог его держать, чаша была совсем негорячей, скорее холодной. Решив выяснить причину позже, Гарри вышел из хранилища, положил крестраж на пол, доставая из кармана клык.       Посмотрев на Беллатрикс, которая отошла немного в сторону, он занёс руку над чашей, стиснув зубы.       Как только клык пробил крестраж, Гарри отбросило немного назад, вызывая у него видения, которые причиняла ему сильную боль.       В груди вновь поселилось то чувство, как и тогда в тайной комнате. Картинки мелькали в его голове, показывая Хогвартс… Знак факультета Когтеврана и какую-то женщину. Всё было так быстро, отчего он не успевал все рассмотреть.       Лёжа на полу, Поттер глубоко задышал, стараясь прийти в себя. Приняв сидячие положение, Гарри краем глаза заметил обеспокоенный взгляд женщины, которая не сводила с него глаз.       Бросив чашу обратно в хранилище, Поттер поднялся на ноги, слегка пошатнувшись, но он точно не ожидал, что Лестрейндж подхватит его под руку. — И вот на такое состояние ты хотел подвергнуть меня? Все же ты маленький ублюдок, знаешь это? — Поттер ничего не ответил, не понимая своего состояния. — Что с тобой? — Гарри отстранился от женщины, что всё ещё ждала объяснений. — Не важно… я и сам не знаю, что это за дрянь. В тот раз, я чувствовал себя точно так же, но не так сильно… Словно я продвигаюсь к последним крестражам. Ублюдское ощущение, если честно. Внутри… — Поттер не знал, как это описать. — Внутри меня, что-то словно прячется, будто не хочет участвовать в уничтожение всего этого. — Гарри размял шею. — Зато я знаю, где находится следующий крестраж, Том плохо скрывает мысли, когда слабеет.       Беллатрикс внимательно смотрела на парня, о чем-то задумалась, считая эту мысль бредом. Поттер заметил задумчивое выражение лица женщины, но она лишь отмахнулась, молча направилась обратно.       Стиснув зубы, Лестрейндж все же остановилась, повернувшись к Поттеру, который приподнял брови, наблюдая за женщиной.       Она не понимала, с каких пор решила участвовать во всем этом, но если они смогут уничтожить Волдеморта, то почему бы и нет. — Мне кажется, что… Мерлином клянусь, если ты сейчас усмехнешься, я сломаю тебе челюсть, Поттер. — Женщина вздохнула. — Я считаю, что ты тоже крестраж. Звучит весьма бредово, но у тебя есть другие ответы на то, что ты чёртов змееуст, как и Волдеморт? У вас с ним общие мысли, ты только что сам это подтвердил. Ты можешь касаться крестражей, а после чуть ли не сдыхаешь от этого. — Гарри молча уставился на Лестрейндж, обдумывая её слова. — Когда Нарцисса пыталась выяснить, что с тобой происходило. Она мне лишь потом сказала, что у тебя два магических ядра, но второе почти с грецкий орех. Поттер, ты его крестраж… давай я тогда быстро все закончу? — Беллатрикс усмехнулась. — Иди к черту. Это ещё не может быть правдой, это всего лишь твоя догадка, которая больше похожа на правду... блядь. — Парень задумался. — Нарцисса сможет это выяснить? Она ведь по сути обнаружила второе ядро, так? Сможет ли она узнать, моя ли это магия? — Лестрейндж пожала плечами. — Это стоит у неё спросить, или пригласить к нам. Я так тебе ничего не скажу, потому что я, черт возьми, боевой маг, а не целитель. — Лестрейндж собрала свои волосы в пучок, заколов их своей палочкой. —… Я, так и быть, спрошу у неё. — Ладно… это сейчас не важно. Нам пора обратно, пока нас не кинулись искать. Но спасибо, Беллатрикс. — Гарри глубоко вздохнул.       Женщина кивнула ему, не видя смысла спорить. Возвращаясь по вагонетке обратно, Гарри все это время обдумывал сказанное Лестрейндж, ведь это звучало логично.       Вернувшись в мэнор, Беллатрикс бросила в руки эльфа верхнюю одежду, направилась в гостиную, чтобы согреть себя изнутри. Для женщины день выдался весьма занятный, пускай она ожидала чего-то веселее, нежели это.       Поттер прошёл вслед за ней, внимательно осмотрел её стан. Он хотел наконец все выяснить. Решить, что у них происходит, потому что это сводило Гарри с ума.       Подойдя к Беллатрикс ближе, Поттер почувствовал, как его сердце колотилось в груди, что по звучанию походило на пулеметную очередь, которая его же и убивала.       Глубоко вздохнув, он обнял Лестрейндж со спины, крепко сжимая её руки крест на крест. Прикоснувшись щекой к её голове, Поттер опустил взгляд на пол, сильнее обнимая её.       Беллатрикс пыталась вырваться, но Гарри словно окаменел, не желая отпускать женщину.       Плечи Лестрейндж оголились, спуская ее платье ниже, но Поттер не обращал на это внимания, лишь сильнее прижал её тело к своему.       Она была напряжена, словно её вели к плахе, но это чувство медленно сменялось другим, которого Лестрейндж не желала ощущать.       Его губы почти касались тонкой шеи женщины, вызывая от этого ощущения дрожь в пояснице.       Гарри еле провел носом за ухом женщины, глубоко вдыхая её запах, который кружил его голову. Ему так надоело молчать, бездействовать, будто маленький мальчишка, который всего боялся.       Все его нутро желало Беллатрикс, абсолютно всю и целиком. Поттер не представлял жизни без этой женщины, которую он сейчас обнимал, как никогда за эти годы, что просто делало его счастливым. — Слышишь?.. Я не могу без тебя. Я ничего не хочу без тебя. Мне кажется, что я дышу лишь тогда, когда вижу тебя рядом с собой. Я смертельно болен тобой, Лестрейндж, и я не хочу от этого лечиться. Каждый день… Я понимаю, что всё больше схожу с ума, когда не вижу тебя рядом, не слышу… Я люблю тебя, я люблю тебя так, как никто и никогда не смог бы полюбить человека. Я умру за тебя, лишь если ты захочешь этого. Белла… — Поттер крепче прижал её к себе, тихо шепча её имя ей на ухо. — Я хочу быть лишь с тобой. Хочу любить только тебя. Просыпаться, засыпать, жить с тобой. Мне никто не нужен в этом убогом мире… кроме тебя. Я убью любого, кто посмеет тебя коснуться. Кто только посмеет посмотреть на тебя. Я не могу смотреть на других женщин и девушек, потому что вижу перед собой тебя, Белла, я всегда вижу только тебя. — Поттер коснулся её шеи губами, но отстранился, будто ошпарился. — Ты моё наказание… которое я не хочу, чтобы заканчивалось. Я люблю тебя. — Он мягко поцеловал плечо Лестрейндж. — Я хочу прожить с тобой жизнь. Хочу от тебя детей… я подарю тебе все, что ты только захочешь.       Беллатрикс стояла ошеломленной от речи Поттера, которая словно сжимал её сердце… Женщина никогда не слышала такого от мужчин, которые делали вид, что боготворили её. Она никогда не ощущала себя такой ранимой и мягкой, как сейчас.       Всё, что он сказал, просто заставило тело Лестрейндж дрожать… Но она не могла себе позволить эту слабость, за которую будет винить себя, сколько бы ни прошло времени.       С трудом отстранившись от Поттера, женщина стиснула зубы. Внимательно смотря в глаза парня, Беллатрикс видела в них смирение со всем, чтобы она не сказала ему.       Как он влюбился в неё так сильно, чтобы полностью быть ей покорным, словно ручной зверь… Сколько бы Гарри не искал на это ответов, он никак не мог в этом разобраться.       Сделав шаг к женщине Поттер не хотел её отпускать, видя в глазах Лестрейндж сомнения, которые мучили женщину.       Он должен был закончить начатое, показать Беллатрикс, что действительно готов ради неё на многое.       Женщина усмехнулась, надменно посмотрела на Поттера, который сделал шаг ближе. Она не хотела подпускать его к себе, понимая, что это погубило бы её саму. — Что ты о себе возомнил? Действительно считаешь, что кто-то захочет быть с тобой? — Женщина засмеялась, внимательно следила за его взглядом. — Ты жалок. Всё, что ты сейчас сказал, было убого… ты сам себя же позоришь. — Замолчи… хватит врать. — Гарри серьёзно посмотрел на женщину. — Это ты позоришь себя, что никак не можешь открыться мне. — Протянув ладонь к лицу Лестрейндж, Поттер хотел коснуться её щеки. — Не смей касаться меня…       Отбив руку парня, Беллатрикс трансфегурировала свою палочку в кинжал, сама не понимая своих действий, ударила Поттера в живот. Понимание не сразу дошло до женщины.       Зажав рану на животе, Гарри схватил Лестрейндж за шею, серьёзно посмотрел в её глаза, но ничего не смог с ней сделать.       Швырнув женщину на кресло, парень позвал эльфа, который перенёс Поттера в его спальню.       Посмотрев на свою ладонь, женщина выпустила палочку. Вытерев кровь со своей руки о платье, Лестрейндж устало прикрыла глаза, пытаясь совладать с собой.       Она ведь не хотела причинить ему боли, но ее защитная реакция… Сделала все вместо неё.       Беллатрикс прекрасно понимала, что не хотела этого всего, она просто испугалась… Испугалась каких-то чувств.       Беллатрикс не могла принять того факта, что действительно испугалась мальчишки… Точнее того, что он хотел от неё.       Женщина не могла проявлять чувства, Лестрейндж всегда это было чуждо... Как и сейчас. Это бы нарушило все её стены.       Даже тогда, когда женщина была вроде как влюблена в Волдеморта, она старалась не проявлять этих эмоций, чтобы не обжечься. Беллатрикс всегда делала так, чтобы не причинять себе боли, которая все равно её догоняла.       Пока Беллатрикс разбиралась в себе, эльф аккуратно хлопотал над раной парня, которая оказалась весьма глубокой.       Поттер старался не отключиться, когда эльф зашивал рану, а после применял экстракт бадьяна, который парень так не любил.       Приняв сидячие положение, Гарри опустил взгляд на живот, аккуратно накрывая рану ладонью. Признаться, он не ожидал, что Лестрейндж настолько взбеситься из-за его признания, что вот так легко решит убить парня.       Ему это надоело. Надоело, что ей действительно было плевать на него, и его чувства, которые были настоящими и искренними. Если Беллатрикс хочет быть одна, пускай будет, Гарри больше не станет проявлять инициативу.       Поттер тоже имел гордость, которая каждый раз прогибалась перед женщиной, но этому пришёл конец.       Он вечно терпел её издевки, закрывал на это все глаза, хотя стоило выговорить Беллатрикс все в лицо, чтобы женщина поняла, какой сукой она была.       Бадьян начал действовать, затягивая саму рану, словно её и не бывало, но этим самым, приносило Поттеру боль, от которой он сцеплял зубы, чтобы не простонать от сильной боли.

***

      Ближе к вечеру, парень спустился в купальню, где посреди комнаты находилась огромное углубление, в которую набиралась горячая вода, заполняя помещение густым паром.       Сняв одежду, Поттер поднял бокал вина, медленно вошёл в воду, издав усталый вздох.       Он ужасно был вымотан этим днем, как и другими из них… Надеясь, что это скоро закончится и все наладится в его жизни, чего точно бы не произошло с ним...       Сев на одну из ступеней, Поттер откинулся на бортик, поставив возле себя вино. Прикрыв глаза, парень опустил голову, глубоко вздыхая.       С момента их с Лестрейндж стычки, они больше не виделись, словно так было и нужно. Будто они не существовали друг для друга, что причиняла Поттеру дискомфорт.       Ему следовало бы прекратить думать о Беллатрикс, иначе… Это его погубит. Поттер был обязан переключиться на кого-то другого, что было невозможно, как и их с женщиной отношения.       Вода приятно обжигала его тело, слегка покалывая рану на боку живота, но Поттер не обращал на это все внимания. Отпив немного вина, Гарри поставил бокал обратно на кафель, нырнул под воду.       Проведя ладонями по волосам, он убрал с них лишнюю воду, вновь присел на ступени, погружаясь в свои мысли, которые мешали сосредоточиться на отдыхе.       Мышцы медленно расслаблялись, позволяя Поттеру отдохнуть, дабы не думать о чем-то неважном.       Войдя в купальню, Лестрейндж не ожидала увидеть здесь Поттера, который на данный момент внимательно смотрел на женщину, не думая, что увидит её здесь.       Развернувшись, Беллатрикс собиралась уйти отсюда прочь, но все же... Что-то заставило её передумать. Посмотрев на Гарри, женщина внимательно рассматривала его тело, которое приятно удивило Лестрейндж.       Поттер был подтянутым, она бы даже сказала... Что оно было идеально сложенным, не похожим на юношеское тело.       Подойдя к нему ближе, Беллатрикс лишь глубоко вздохнула, не проронил ни слова. Их разделяла лишь вода и убеждения обоих, что это было лишним… Никому не нужным.       Развязав пояс халата, женщина сбросила его к своим ногам, представ перед Поттером абсолютно нагая. Он не сводил с её лица взгляда, пока медленно не опустил его по телу Беллатрикс глазами, затаив дыхание.       Поттеру казалось, что он никогда не видел такой красоты, которая сейчас стояла напротив него… Лестрейндж была произведением искусства, богиней, которую поспали небеса.       Он не понимал, что это все могло значить. Зачем она пришла сюда, делая все это. А самое главное... Для чего это все было.       Наклонив голову на бок, Поттер крепко сжал ладони в кулаки, когда женщина стала спускаться по ступенями в воду, приближаясь к нему.       Сохраняя на своём лице холодный взгляд, Поттер потянулся к бокалу с вином, но женщина оказалась возле парня быстрее, молча выбила его из ладони Гарри, не заботясь о пролитой жидкости.       Сев на его колени, Поттер и Беллатрикс смотрели друг другу в глаза, будто искали в них сомнения, но так ничего и не нашли, решив и вовсе отбросить ненужные мысли в сторону.       Положив ладони на шею Поттера, Лестрейндж приблизилась к его лицу, ловя на себе желающий взгляд парня, который он и не собирался скрывать, ведь в этом не было смысла.       Ногти женщины впивались в кожу на его шее, причиняя приятную боль. Всё ещё не касаясь Лестрейндж… Поттер опустил взгляд на её губы, которые были приоткрыты, словно приглашали парня коснуться их своими. — Лестрейндж… — Заткнись. — Женщина прошлась по его лицу взглядом.       Отпустив все свои сомнения, что находились в её голове, Беллатрикс поцеловала его, сильнее впиваясь ногтями в заднюю часть шеи Поттера, прижимая его лицо к себе.       Положив ладони на талию женщины, Гарри словно остервенелый дёрнул Беллатрикс на себя, запустив одну из ладоней ей в волосы и ответил на её поцелуй, сжимая пряди Лестрейндж у корней.       Приоткрыв от неожиданности рот, Беллатрикс немного откинула голову назад, чем парень и воспользовался. Касаясь её шеи губами, Гарри исследовал каждый сантиметр кожи женщины, словно сумасшедший.       Сдерживая себя, чтобы не вонзиться в плоть зубами, Поттер провел по животу женщины ладонью, медленно поднимаясь выше, оставляя красные полосы, от которых Беллатрикс издала сдержанный стон.       Этот звук послужил спусковым крючком, который просто сорвал голову Поттера. Сжав грудь женщины, он пропустил её сосок сквозь пальцы, сжимая их чуть сильнее, чем хотелось, но это ничуть не взбесило Лестрейндж.       Беллатрикс тихо застонала, опустив голову на его плечо. Коснувшись ладонями его внутренней части бедра, женщина сильно сжала кожу под своими ладонями, небрежно укусив изгиб его шеи.       Поттер готов был сойти с ума, не сдерживая себя. Вжать Лестрейндж в пол… И грубо взять её, как она это и заслуживала. Но он хотел оттянуть этот момент, боясь, что он будет единственным в его жизни.       Когда женщина внимательно посмотрела в глаза Поттера, Лестрейндж прижалась своими бёдрами к его, ладонью сжав член парня, отчего Гарри судорожно вздохнул. — Хватит меня испытывать, Поттер. Я хочу большего, живо… — Беллатрикс провела ладонью от основания до головки члена, смотря в затуманенные от желания глаза Гарри. — Хватит оттягивать. — Но тебе ведь нравится… — Поттер усмехнулся, провел языком по её шее. — Дай мне показать, насколько ты невероятная. — Он подхватил её на руки, направился на выход из купальни. — Ты безумно сладкая. — Замолчи. — Женщина обхватила его талию ногами. — Я многое сегодня скажу.       Дойдя до спальни, Поттер больше не мог тянуть время, желая женщину так, как никогда и никого не хотелось. Он был учтив с ней, но и весьма груб, когда смыкал зубы на коже её груди, оставляя отметины.       Гарри делал с ней все, сейчас она была в его власти, пускай и считала иначе. Он не желал сегодня отпускать Беллатрикс, пока она просто не отключится или не станет просить его остановиться.       Перевернув Лестрейндж на живот, Гарри осыпал её спину, плечи и шею поцелуями, изучая тело Беллатрикс в подробностях.       Расставив ноги женщины, парень прогнул её в спине, прикусывая кожу на её пояснице, спускаясь ниже. Он не оставлял ни участка, где бы не побывали его губы и зубы.       Женщина посмотрела на Поттера, когда тот целовал её лопатки. Только Беллатрикс хотела, что-то сказать, он ввёл в неё два пальца, проникая ими глубоко внутрь. Он знал, чего хотелось Лестрейндж.       Надавливая на нужные места, чтобы выбить из уст Беллатрикс стон, который заводил его сильнее, Гарри с трудом контролировал себя, чтобы не превратить её тело в тряпку. — Вся мокрая… и только для меня. — Шея и лицо женщины покраснели, когда Поттер ускорял в ней пальцы. — Невероятная… внутри тебя так горячо, словно я опустил ладонь в магму. — Женщина застонала. — Хочу скорее проникнуть в тебя. Я могу? — Поттер усмехнулся, проведя по мочке уха Лестрейндж языком. — Черт… Поттер, да! — Женщина прикрыла глаза.       Перевернув Беллатрикс на спину, Поттер дёрнул её за бедра к себе, внимательно посмотрел на её тело, которое принадлежало ему… Она вся принадлежала ему и только ему.       Смотря на Гарри, женщина не верила себе же, что дала на это все позволения, но дьявол… Она ничуть не жалела об этом. Беллатрикс хотела этого. Лестрейндж испытывала странные эмоции к нему, которые сейчас пьянили её. Что со мной черт возьми?.. .Почему мне так хочется его? Из-за чего меня так тянет к нему? Это же понятно, разве нет?       Женщина противоречила себе же, не зная, что из этого было реальным. Всего за эти минут пять, Поттер доставлял ей удовольствия, и ублажал Лестрейндж так, как никто из её любовников и мужа.        Гарри дрожал от возбуждения, стараясь взять себя в руки. Стиснув зубы, он отвёл от женщины взгляд, стараясь не злиться на то, что у него ничего не выходило.  — Какого черта он не входит?... — Внимательно посмотрев на женщину, Поттер нагнулся к ее лицу, грубо поцеловав. — Позволь мне оказаться внутри тебя. Поверь… — Гарри провел по груди женщины языком, слегка прикусил её сосок. — Я подарю тебе столько удовольствия. Я буду лучшим из лучших…        Стиснув зубы, Беллатрикс сдержала стон, не сводя с него взгляда. Отстранив Поттера от себя, женщина приподняла лицо Гарри, коснувшись его языка большим пальцем, чуть приоткрыв его рот.        Толкнув Поттера на спину, она оседлала его бедра, оперевшись рукой на живот парня. Гарри лежал на спине, с безумным желанием в глазах, наблюдая за Лестрейндж, которая слегка привстала на коленях, взявшись за его член  — Похоже ты слишком возбудился, раз до сих пор не входит. — Беллатрикс стала медленно насаживаться на него, судорожно втянув воздух. — Я помогу… Но лишь на этот раз.  — Хорошо… — Поттер усмехнулся прищурившись. — Если только на этот.       Когда женщина почти ввела его во всю длину, Гарри выгнулся дугой, сцепив зубы. Каждая мышца в его теле напряглась. Поттер утробно застонал, как только она ввела его глубже.        Коснувшись ягодиц Лестрейндж, он принял сидячие положение, резко прижал её к себе, надменно усмехнувшись.       Поцеловав подбородок женщины, Гарри языком провел дорожку к её губам, целуя Беллатрикс, покусывая её нижнюю из губ.  — Ты такая узкая там. — Поттер сделал ещё один грубый толчок, отчего женщина опустила голову на его плечо. — Боги, почему ты такая сладкая? — Гарри языком выводил на её шеи узоры. — Неужели люди могут быть такими идеальными? — Он опустил ладонь к клитору Лестрейндж, медленно массируя его.  — Что ты… — Беллатрикс застонала, хватаясь за плечи парня, раздирая их ногтями. — Быстрее, Поттер.        Женщина откинулась назад, крепко держалась за плечи парня, пока он сильнее входил в лоно Беллатрикс, впиваясь в её упругие ягодицы. Их стоны смешались, создавая невероятный звук, который принадлежал лишь им двоим.        Поттер грубо уложил женщину на спину, зажав над головой её руки, а второй ладонью сжал бедро Лестрейндж. Наклонившись к её лицу, он ловил каждый её стон губами, даря ей ещё большее удовольствие.  — Я так хочу вонзиться в твою шею зубами. — Гарри поцеловав ключицы женщины. — Что же будет, если я это сделаю? — Он усмехнулся, вошёл в неё во всю длину, не давая ей сказать и слова. — В таком случае, я могу тебя укусить, верно?        Усмехнувшись, Гарри взял ладонь Лестрейндж, укусил её пальцы, сразу зализывая укус. Надавливая на низ живота женщины, Поттер ощущал, как входил в неё.        Он делал с Беллатрикс то, что хотелось лишь ему. Они не стеснялись друг друга, отдавая себя без конца, принося удовольствие, которого они никогда не испытывали. Они желали этого… И вот наконец заполучили.        Женщина драла его грудь и спину, не желая сдерживать в себе все эмоции. Поттер рычал от этой боли, которая будила в нем его зверя, что хотел вырваться наружу.        Схватив женщину за ногу, Гарри перевернул её на живот, грубо поднимая за бедра. Казалось, что кровать сломается под ними, будто она была из картона.        Целуя плечи Беллатрикс, Поттер без какого либо стеснения входил в неё до упора. Ему нравились стоны женщины. Нравилось, как она хваталась за него, прося большего… Куда сильнее и агрессивнее. Ему нравилась её дикость и безумие, которое было только его.        Он прижался к её спине грудью, сжимая соски Лестрейндж, каждый раз замечая, что это приносило ей удовольствие. Поттер подмечал все, что доставляло ей наслаждения.        Между поцелуев, Гарри спрашивал о её любовниках, и когда не получал нужный ему ответ, всегда смеялся ей в шею, замедляясь в движениях. Это раздражало Лестрейндж, заставляя хотеть большего.        Каждый раз, когда Поттер был на пределе, чтобы излиться в Беллатрикс, он контролировал себя, дабы растянуть эти моменты, пускай и не отпустит её сегодня.  — Даже не смей в меня кончать… — Её голос дрожал, когда она была на гране оргазма. — Иначе я убью тебя, Поттер… — Гарри лишь усмехнулся.  — Как скажешь, Лестрейндж. Это подождёт… ты все равно от меня никуда не денешься.        Поттер сильно укусил женщину за плечо, ускоряясь в ней. Для Беллатрикс это была уже пытка, потому что он не позволял получить ей разрядку, которую она так сильно жаждала.        Когда Лестрейндж от усталости в руках падала на кровать, он не давал ей передышки, как и получить то, чего она хотела. Стон, что было не заглушить подушкой, был громче звериного рыка.        Выйдя из женщины, Поттер излился ей на бедра, притянув Беллатрикс к себе за шею. Он целовал её так, словно это был последний их раз, но эти мысли сразу затмила похоть, когда он взглянул в глаза Лестрейндж.  — Я хочу ещё раз. И я знаю, Белла, что ты тоже. — Поттер усмехнулся, очистив себя и Беллатрикс заодно, даже не используя полочки. — Я слишком долго ждал тебя.  — Поттер, не сейчас. — Женщина глубоко дышала, стараясь перевести дыхание.        Гарри ничего ей не отвечал, лишь маниакально смотрел в глаза Беллатрикс. Она сама создала этого монстра, который все больше выходил наружу, показывая свои клыки.