Я напишу книгу, в которой ты ко мне вернёшься. Ян Муакс
Гробовая тишина. Первые мысли. Тяжёлый вздох.
- Мисс Эльза, это правда? - брюнета пронзает взгляд серо-голубых глаз, отправляя прямиком в Преисподнюю. Мужчина съёжился, втянув голову в плечи, ведь не каждый может выдержать столько немого укора в свой адрес. - Да, - девушка устало прикрыла глаза, продумывая дальнейший план действий. Что же, на этот счёт в законе клана есть отдельный пункт. - Оставьте его на меня.***
Приятный ветерок окутывал её безразличное лицо, заставляя пустые глаза закрыться от наслаждения. Только холод мог дать Эльзе состояние эйфории, пронзая собой хрупкое девичье тело. Ледяное сердце отстукивала ровный ритм, перегоняя кровь по замершему телу и заставляя его хозяйку вслушиваться в каждый удар. Девушка стояла неподвижно, привалившись спиной к стене какого-то тёмного переулка, и настороженно всматривалась в даль. Она была здесь уже достаточно давно, ожидая, пожалуй, свою самую главную цель. Разенграффе, прекрасно зная, когда он будет здесь, и терпеливо ожидала. Как Барс в засаде. От рук этой девушки в Ад опустилось уже очень много людей, унося с собой в могилу и имя убийцы. Каждый раз, после видения кровавых пятен на асфальте, бездыханных тел, застывшего страха в остекленевших глазах, она задумывалась, насколько же ей легко брать грех на душу. Вот, её тонкие пальцы крепко сжимают нож, вонзая его прямо в сердце жертвы. Вот, лёгким щелчком спущен курок, а за ним слышится и сам выстрел... За двадцать пять лет настоящую душевную боль Эльза испытывала только раз, когда умерли родители. Нет, она не позволяла слезам скатываться с её щёк на похоронах, при Анне, в присутствие кого-либо ещё, но чувство, потери разрывало душу на куски снова и снова, заставляя блондинку ночами, поджав к груди колени, тихо всхлипывать от боли. Пожалуй, некое чувство свободы от этого ужаса появилось тогда, после разговора с тем мужчиной, на краю каньона. Именно он, проявив некую заботу к незнакомому человеку, помог девушке сбросить тяжёлые оковы вины, навешанные ею же. Она ещё долго корила себя за то, что не запомнила его лицо, не узнала имя. Когда он прижал её к себе и принялся гладить по волосам, все тревоги покинули затуманенный болью разум, но забирая с собой и эмоции. Хоть, Разенграффе и не жаловалась на отсутствие чувств, но внутренняя опустошённость омрачала действительность. Она чувствовала себя так, будто все внутренние органы были безжалостно вытащены, оставляя оболочку страдать. Никто не мог в полной мере заполнить дыру, зияющую на месте сердца, так что Эльза, фактически, была призраком. С одной стороны, бесчувственность - очень полезное качество в характере киллера, но моральное удовлетворение от жизни девушка всё же не получала. Убийства давались ей легко, не требовались даже оправдания, по типу: "Мы всё равно рано или поздно все умрём, я лишь ускоряю этот процесс", или "Он был очень плохим человеком и заслужил смерть". Она просто убивала. Не задумываясь. У неё не было корней и существенных слабостей. Да, Анна всё ещё продолжала жить, но их связь уже не была столь прочной. Девушка не видела в сестре опору, а все мы знаем, как трудно жить без подставленного плеча. Так, взвалив почти всё на себя одну, старшая Разенграффе упорно продолжала стоять, гордо задрав подбородок. Но после той страшной аварии, девушка, наконец, не выдержала: спина согнулась, а глаза потускнели. Возможно, если бы незнакомец не остановил её тогда, то Ирбисов бы уже не было. Другие кланы, те же Гиены, например, уже давно воспользовались подаренным шансом разорить конкурентов под шумок. Нет постоянной главы - нет семьи, и даже если бы мистер Мэйт предпринял что ни будь, то это всё равно бы был конец. Он не Разенграффе. В нём не течёт кровь Ра. Он просто компаньон, которого бы никто не послушал. Пунцель? Вполне возможно, но ей тогда было всего лишь пятнадцать, а это слишком мало. Анна? Да, в ней течёт великая сила духа, передающаяся по наследству, но ещё при рождении девочки родители решили не вмешивать второго ребёнка в кровавые сети клана, позволить наслаждаться обычной жизнью. Так что, тот юноша, что сберёг Эльзу от рукоприкладства, помог Барсам продолжить своё существование, протянул руку помощи. Смог вытащить из угрозы тяжёлого психического расстройства парой слов, успокаивающими объятиями. Девушка всегда ему будет благодарна... Из раздумий её вывел, показавшийся на том конце улице силуэт, привлекая внимание блондинки. Острые глаза убийцы, привыкшие отлично видеть в кромешной тьме, смогли различить пепельноволосую макушку, а это, фактически, был сигнал. Глубоко вздохнув, Эльза напрягла разом все мышцы и бесшумно прыгнула на подошедшего человека. Пара ударов под дых и лёгкий толчок в челюсть сделали своё дело, и теперь мужчина лежал у её ног на земле. Выплюнув подступившую к горлу кровь, Джек схватился за грудную клетку и поднял глаза на нападавшего. К его великому удивлению, перед ним стояла не кто иная, как его же девушка и потирала забинтованные костяшки. Сквозь белую ткань, он смог разглядеть выступившую кровь. Видимо, удары были реально сильными. - Э-Элизабет? - он поперхнулся, когда девушка перевела абсолютно безразличный взгляд на блондина. Странно, в них не было даже сожаления от нанесённого вреда. Боль от предательства, словно яд, начала молниеносно разливаться по венам, затмевая собой боль физическую. - Ты что делаешь? Взгляд её прекрасных пустых глаз упал на выплюнутую кровь бывшего начальника, заставляя того задуматься обо всём происходящем. Закончив разминать руки, девушка присела рядом с мужчиной на корточки и взяла того за подбородок, вынуждая смотреть прямо в её лицо. - Я пришла попрощаться, Джек, - её тихий голос разрезал давящую тишину пустого переулка, от него кожа молниеносно покрывалась мурашками, а колени непроизвольно начинали дрожать. Не говоря больше ни слова, она резко впилась в губы Фроста, заставив его широко распахнуть глаза. Очертив кончиком языка верхний ряд идеально ровных зубов, Эльза углубила поцелуй, дотронувшись до окровавленного нёба, слизывая вязкую алую жидкость. Когда воздуха стало катастрофически не хватать, девушка оторвалась от возлюбленного, переводя дыхание. Что ж, кто ей запрещал попрощаться? - Ты куда-то уходишь? - всё ещё ничего не понимающий детектив удивлённо уставился на напарницу. По её острому подбородку стекала маленькая капелька его крови, позже упавшая на ворот тёмно-синей водолазки. Тонко очерченные брови взметнулись в верх, а вопросительный голос слегка вводил в заблуждение. - Я - нет, - Разенграффе грустно выдохнула, опуская взор в землю, чтобы мужчина не заметил промелькнувшую в глазах нерешительность. Она не должна отступать сейчас, ради клана, ради его вечного благополучия, ей придётся пожертвовать своим собственным. Скупая слеза, при мысли о возможном счастливом будущем, медленно скатилась по впалой щеке и громко упала на асфальт. Как давно она в последний раз грустила? - Эй, ты чего, не плач, - прохрипел лейтенант, приподнимаясь на локтях. Поломанные рёбра неприятно захрипели, а вязкая жидкость, подступающая к горлу, дала понять, что, возможно, пробито лёгкое. Сплюнув очередной поток крови, он посмотрел возлюбленной в глаза. Странно, даже сейчас, но он старался успокоить своего же мучителя, а не попытаться защититься. От понимания этого в груди у блондинки что-то кольнуло, но она поспешила закрыть на это глаза. Придавая голосу как можно больше уверенности, Фрост продолжил говорить. - Всё обязательно наладится. - Джек, - она поднялась на ноги, доставая пистолет, и спустила курок, направив ствол на мужчину. Нет, её руки не тряслись, а глаза оставались холодными, пока перед ними прокручивались совместные моменты их жизней. - Я должна тебя убить. Обречённо выдохнув, пепельноволосый посмотрел сначала на оружие, затем на девушку, и согласно кивнул. Он совсем не боялся предстоящего, но осознание о разлуке с любимой неприятно терзало душу, вырывая её кусочки. Хм, а всё ведь, возможно, было бы хорошо, если бы он не начал тогда расследование, не принял бы на работу ту странно-пугающую девушку. Но сейчас это не важно. - Одной пули хватит, чтобы добить меня, - он грустно улыбнулся своему спокойствию. - Но я хочу поговорить с тобой перед смертью. Раздался выстрел, пришедшийся парню в грудь, прямо в большую аорту. Резкая боль пронзила сердце, заставляя крик сорваться с тонких губ Фроста. Схватившись за ранение, он, с глухим ударом, повалился на землю. Эльза поспешила убрать револьвер обратно в кобуру и опуститься на колени рядом с умирающим лейтенантом. Аккуратно положив его голову себе на колени, она принялась пропускать его волосы через, предусмотрительно перебинтованные, пальцы, чтобы не оставлять отпечатков. К чему эти странные нежности? Она не знала, но так было надо. - Знаешь, а я ведь тебя люблю, - тихо прошептал он, вызвав удивление на лице девушки. Она широко распахнула глаза, недоверчиво смотря на умирающего. Странно, что он решил сказать это только сейчас, хотя, так даже легче - дело сделано, он почти на том свете. - И всегда любил... - Джек... - её сердце начало биться быстрее, казалось, разрушая сковавшие его ледяные оковы горя. Сделав кульбит, жизненно важный орган принялся отбивать настолько сумасшедший ритм, что гулкие удары, похожие на звон сотен колоколов, отдавались у ушах. Почувствовав странное покалывание в животе, она немного прикрыла глаза, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Никогда раньше Эльза не чувствовала себя так... паршиво? Да, именно паршиво. Видеть, как человек, по-своему, но всё же дорогой тебе умирает, да ещё и из-за тебя... это весьма двоякие чувства. Чувства? - Я знал, что этот день рано или поздно наступит, - он продолжать резать душу девушки на мелкие кусочки и втаптывать их в грязь страданий. Как бы ни было важно задание клана, но Разенграффе всё же не хотела делать этого всего. Это был первый раз, когда ей не хотелось убивать. Остановить это всё, вызвать скорую, спасти, жить потом вместе, как семья, где-нибудь очень-очень далеко отсюда. - И... и я очень рад, что умираю от твоей руки... - Послушай! - воскликнула Эльза, сжимая в руках пепельные пряди. Такие родные, такие любимые. Как бы ей сейчас не было больно от утраты, но правда продолжала наносить жестокие удары своим железным кнутом, оставляя глубокие рубцы, которым никогда не суждено зажить. - Я всю жизнь... всю эту чёртову жизнь была пустой... а ты... с тобой мне было не так плохо... Глаза Фроста расширились, превращаясь в два огромных блюдца. Радостно улыбнувшись, он протянул холодные пальцы к возлюбленной и погладил её по щеке. В его прикосновениях было столько нежности, что блондинку невольно передёрнуло от горя потери. Именно сейчас она поняла, насколько это жестокий поступок. Странно не хотеть кого-то терять? Для Эльзы - более чем. Жаль, что она согласилась на эту миссию. Жаль, что она Снежный Барс. Жаль, что нельзя всё изменить. - Там, в моей квартире остался мой племянник, сын моей покойной сестры. Забери его к себе, пожалуйста, он моя точная копия в детстве , - из его глаз полились скупые мужские слёзы, и девушка поспешила вытереть их тыльной стороной ладони. Она просто не могла смотреть на это. Тонкие обескровленные губы растянулись в слабой, но такой счастливой улыбке, что девушка невольно поёжилась. Вот так и умирают герои - с широкой улыбкой на бледном посиневшем лице. - И... будьте счастливы.. Эльза Разенграффе… Её сердце пропустило удар, то ли от названного имени, то ли от того, что веки Джека навсегда сомкнулись... Именно сейчас, она почувствовала себя настолько живой... живой? А есть ли толк в жизни без него? Руки сильно дрожали, прижимая голову любимого к груди. Обстоятельства добивали и без того израненную девушку. Казалось, что шрам, оставшийся после смерти родителей, вскрылся, позволяя сердцу снова биться, а кровь из обрубка полилась рекой. Слишком многое ей пришлось пережить за свои годы. Много лет назад, выстроив стену и "заморозив" себя, Эльза помогла себе забыться. Оградиться от других людей, переживаний, чувств... - Спасибо, - выдохнула она, целуя Джека в холодный лоб. В самый последний раз, прощаясь с ним навсегда, ведь больше они никогда не увидятся. На его похороны она не сможет прийти. Надо исчезнуть на пару лет, залечь на дно, зализать новые раны, вырастить ребёнка. - Что вернул мне эмоции... Возможно, цена за это приобретение была слишком высока, или это просто преувеличение самой девушки, но боль, бушующая в груди, была невыносима. За этот жалкий месяц она постепенно разгоралась, прожигая насквозь. Пламя боли ломало рёбра, расщепляло лёгкие на маленькие кусочки, в попытке выбраться наружу... но так было нужно. Миссия изначально представляла огромный риск, и Эльза сознательно на него пошла, решив, что так будет лучше... … а сейчас, она проклинала всё и вся... … но единственный человек, способный утешить, погиб от её же руки. По её же решению. Это она несколько дней назад решила устранить лейтенанта Фроста. Она с холодным выражением лица продумывала план его убийства в мельчайших подробностях... … но почему же так больно? Зачем печаль вскрывает её свои острым скальпелем, разрезая все внутренности. Зачем она послушала бредовую идею Пунцель? Почему она вообще дочь своих родителей? Блондинка подняла полные печали серо-голубые глаза к небу в немом вопросе: почему всё так? Но ей никто не ответил. После всего происшедшего, ей осталось только взрастить молодое деревце, оставленное её любимым, и отдать ему всю любовь вновь проявившихся чувств. Тех, какими она не смогла поделиться с Джеком... не успела... Крупные капли неприятно стучали по асфальту, как-будто провожая мужчину в последний путь. Они падали на бледное лицо Эльзы, поднятое к тёмным тучам, смешиваясь со слезами. Впервые за пять лет она по-настоящему плакала, скрыв горе за летящей с неба водой, но склонять подбородок нельзя даже в такой ситуации... ведь так? Нет, она горевала без завываний и всхлипываний, не было и криков мольбы о чём-то... только бесконечное отчаяние вместе с обречённостью плескались в океанах оживших глаз, пока холодные капли скатывались по острым скулам. Дождь - редкое явление для Техаса.