***
- разве этого слишком много, чтобы попросить... - со стороны доносилось тихое пение, больше похожее на то, что кто-то шепчет себе под нос свои мысли вслух. и хоть фигуру, что сутулилась возле края скалы, едва слышно, отчетливо можно было различить то, как она не попадала в большую часть нот. но поющий сидел с закрытыми глазами, чуть сдвинутыми бровями и такой искренней улыбкой на лице, что казалось еще немного, и из его глаз польются слезы. от одного его вида уши переставали замечать фальш и воспринимали пение скелета как самый сладкий звук, что только существует в мультивселенной. и догорающий закат, состоящий из алых, огненных и светло-коралловых оттенков, что отбрасывал свои теплые цвета на лицо хранителя, делал эту картину ещё более трогательной, хотя, казалось бы, куда уж трогательней. завидев Чернильного в таком состоянии, Эррор почувствовал себя неловко и даже забыл, зачем он пришел. раньше он никогда не видел Инка в таком состоянии, и от удивления он чуть не заглючил, однако тут же опомнился и приблизился к скелету. - и долго ты тут сидеть собрался? услышав знакомый голос с примесью помех, художник вздрогнул и резко обернулся. в разноцветных глазах появились вопросительные знаки, однако, узнав стоящего перед собой, они тут же сменились на восклицательные. - г-гличи! как долго ты здесь стоишь? - по лицу Инка расплылась неловкая улыбка, а в глазах появились звёздочки. Эррор до жути любит их и сходит с ума каждый раз, когда они мелькают в глазах художника, пусть и не признает этого ни под какой пыткой. даже в мыслях. - тебя было не найти ни в одной из ав. что ты тут забыл? - вопрос Глючного застал Инка в расплох. на щеках скелета вспыхнул радужный румянец, зрачки стали быстро менять цвет и форму. однако разрушитель так и не узнал какими же они стали, ведь Чернильный отвернулся и начал бормотать что-то под нос. - я-я просто...решил посидеть тут...я очень редко бываю в этой ав, в-вот и решил заглянуть... - а если правду? - ....ты точно меня ударишь, если я это произнесу, - нервно усмехнулся Инк. - говори уже, иначе я действительно это сделаю, - "брови" Эррора сдвинулись, а сам он сел рядом с собеседником и сложил руки в ожидании ответа. - нуу, ээм, просто......хах, здесь....мы в первый раз смогли нормально поговорить, и...ты тогда даже не пытался меня убить...впервые, - художник вздохнул и потёр свою шею, - глупо, да? наверно я и вправду просто идиот, надеящийся на то, что когда-нибудь ты всё же перестанешь меня ненавидеть. разрушитель ав, что уже довольно долгое время не соответствует своему статусу, распахнул глаза и уставился на Инка, который уткнулся лицом в свои колени и обхватил ноги руками. руки его мелко дрожали, что выдавало волнение и нервозность художника. пусть Эррор и знал о давнем желании хранителя наладить с ним дружеские (или даже большие?) отношения, но не ожидал, что обычный разговор окажется для него настолько важным событием, и даже его склерозная черепушка не даст ему забыть тот день. ненадолго отвернувшись и кое-что окончательно решив для себя, Глючный повернулся к Инку и оторвал свою руку от земли. поколебавшись секунду, он занес руку над его головой и...положил ее на череп художника. по руке разрушителя прошёлся табун мурашек и появилось несколько новых лагов, однако он всё же смог это сделать, даже не зависнув и не отдернув ладонь. Инк застыл и, казалось, перестал дышать. пусть скелеты не нуждаются в воздухе, Чернильный любил вдыхать и выдыхать, вздымать и опускать грудную клетку, желая показать этим самым, что он хоть немного живой. Эррор, спустя даже несколько мирных бесед с художником, смог понять, что у того огромные проблемы с самооценкой. - э-эррор? - только и смог выдавить из себя хриплым голосом Чернильный. - я...я вовсе не ненавижу тебя, - произнёс Глючный и отвёл взгляд, чтобы не видеть глаза Инка, который в удивлении повернулся на первого, покрывшись с головы до ног радужным окрасом. - видимо сегодня у нас день откровений, да? - приподнял уголок губ разрушитель. на его щеках проступил лёгкий синий оттенок, который хранитель, как художник, не мог не заметить. в груди будто что-то затрепетало, что изумило его, ведь он был уверен, что не пил сегодня розовую краску. плечи Инка задрожали и, не сумев сдержать эмоции, он бросился на шею к Глючному, сжав того в объятиях. и лишь спустя несколько мгновений он осознал, что сейчас натворил. тут же отпрянув, Чернильный принялся извиняться, оправдываться и говорить, что не хотел. но Эррор не слушал, что там в ужасе тараторит Инк. он лишь протянул руки и прижал к себе трясущегося художника обратно. и несмотря на появившиеся ошибки по телу, которые доставляли некоторый дискомфорт, разрушитель не отпустил хранителя, а, наоборот, прижал к себе лишь сильнее. пожалуй, это были первые и самые тёплые объятия в его жизни. Нехотя отпустив Эррора, Чернильный поднял глаза, принявшие розовый окрас, на его посиневшее лицо. оправдывая себя тем, что "живём один раз" и "терять уже нечего", Инк приблизился своим лицом к лицу Глючного. пока тот не опомнился и не успел ничего сообразить, художник прижался "губами" к щеке разрушителя и через несколько мгновений отпрянул. с шальной улыбкой и бешено вздымающейся грудью, хранитель подскочил и принялся уносить ноги. пришедший в себя Эррор, полностью покрылся синевой и новыми лагами. - ИИИИИИИНК, Я ПРИБЬЮ ТЕБЯ, ЧЕРНИЛЬНИЦА НЕДОДЕЛАННАЯ!! - ахахах, я тоже люблю тебя, Руру!***
а потом у них появились дети, и жили они долго и счастливо ♡