***
Эти дурацкие кольца, которые в четыре раза шире твоего пальца, снимаешь только по приходу домой. От твоих прикосновений на моем лице, шее, торсе остается запах этих жутких колец. — Теперь ты пахнешь кровью, - улыбаешься ты и продолжаешь оставлять засосы на моей коже.***
Ты любишь играть в настольные игры. По вторникам мы садимся на пол и, по твоему обыкновению, играем в твои дурацкие никому неинтересные игры (хорошо, что сегодня среда). На протяжении всей игры ты либо надуваешь и без того пухлые губы, либо смеешься над моими проигрышами с самого старта. Но клянусь, я могу проигрывать тебе хоть вечность.***
На пороге моего дома ты появляешься с полным пакетом кофе и чипсов. — Я выпила все кофе, а чипсы это так, под настроение, - говоришь ты, падая на мою кровать, которая через пять минут снова будет обсыпана крошками.***
Твои поцелуи такие же горячие, как и ты сама. Влажными губами проводишь дорожку от шеи до груди, не забывая легонько покусывать мою кожу. Своими потными ладошками проводишь по плечам, царапая их. Мурашки стадами пробегаются по нашим телам от прикосновений к друг другу. — Я все же должна идти, - говоришь ты, лежа на моем плече. Но я останавливаю тебя, зацеловывая каждый миллиметр, каждую извилинку твоего горячего тела. Но ты старательно отталкиваешь меня и говоришь, что все это больше не имеет будущего и смысла. Но весь мой смысл — ты.***
Когда приходишь домой со слезами на глазах, ты зарываешься в своих неоновых волосах и моей рубашке, желая забыться и не вспоминать все то, что заставило тебя плакать. — Я не могу! Не могу больше нормально общаться с Клаудией и врать ей, смотря в глаза! - всхлипывая почти на каждом слове, произносишь ты. Беру твое заплаканное лицо в свои сухие руки и старательно вытираю слезы огрубевшими из-за гитарных струн пальцами. Ты лишь смотришь мне в глаза, а потом требовательно и жадно целуешь меня, притягивая за ворот рубашки. Ты такая горячая, когда расстроена или зла.***
— Снова этот ебаный Джастин со своим ебучим графиком! - разъяренно захлопываешь дверь, входя на кухню, где я готовлю что-нибудь поесть, потому что знаю, что это то, что тебе сейчас нужно. - Он словно не понимает меня! Каждодневно жаловался во время тура на недосып, а сейчас делает то же самое, что делал и перед прошлым туром! - слушаю тебя я, кивая на некоторых словах. Ставлю тарелку перед твоим носом. - Спасибо, - смачно говоришь ты и начинаешь есть. - Он такой долбоеб или притворяется? - с набитым ртом продолжаешь ты. - Такой идиот! Он меня немного бесит. — Слышу, - отвечаю я, продолжая наблюдать, как ты мило кушаешь.***
— Финнеас! - громко зовешь меня, хотя я сижу справа от тебя, в той же комнате, что и ты. - Мне нужно, чтобы ты меня поцеловал! Исполняю твой приказ, оставляя легкий поцелуй на твоей щеке. — Смеешься? - говоришь ты, напрыгивая на меня сверху, и рвешь легкую ткань на моем теле. Пуговицы разлетаются в разные стороны, но сейчас это не так важно. Развязывая свой пучок, выкидываешь резинку туда же, куда улетели пуговицы. Одним махом снимаю с тебя футболку, созерцая твою очень-дохуя-больших-размеров грудь. Не спешишь целовать меня, дразнишься. Ноготками проходишься снизу вверх по торсу, облизывая мою уставшую шею. Целуешь щеку так же, как поцеловал тебя я и двигаешься по направлению к уху. Сладко облизываешь мочку, а потом кусаешь ее, оттягивая. Проводишь мокрую дорожку от ключиц к животу, расстегивая ширинку джинс, и просовываешь туда руку. Вот черт. Берешь мою руку и кладешь на свою грудь, постепенно двигая ею вниз по животу, проводя по талии. От удовольствия закидываешь голову. Привстаю на локтях и тянусь к твоей ключице, на которой остаются мокрые следы и багровые пятна. Мое лицо теряется среди твоих уродливый черных прядей. Постанываешь прямо мне в ухо, когда начинаю целовать шею, щетиной щекоча твою кожу. Переворачиваю тебя на спину и нависаю сверху, держа твои руки над головой и сминаю твои губы своими. Этого и не хватало.***
Ты можешь считать меня алчным, потому что я не хочу делить тебя ни с кем больше. Желаю проводить с тобой каждую секунду своей жизни, которая станет прекрасней, если в ней будешь ты. Ты замечала, какая красивая в лунном свете? Полная луна отражается бликами от твоих глаз и зрачок становится белым. Неоновая девочка светится в сиянии ночных звезд. Твой звонкий смех заполняет всю душу, волнами обволакивая каждую клеточку моего организма. Кладешь голову на мое плечо, и говоришь: — Я нуждаюсь в тебе. Каждую секунду. И меня бесит, что ты не можешь проводить время только со мной. Еще Клаудия спрашивает про тебя каждую секунду, когда я играю с Пичи, - на миг замолкаешь. - Если бы меня что-то не держало здесь, то я бы уехала на Гавайи, хотя нет, туда, где нас не знают и не интересуются нами, и купила бы дом прямо возле берега океана и забрала бы тебя с собой. Конечно, куда ты денешься. Тогда я могла бы целовать тебя каждую секунду и даже перед глазами людей, которые не будут обращать внимание. Ты заканчиваешь свою речь и тянешь меня за руку, вставая с земли. Быстро бежишь по направлению к машине, заводишь ее, так же быстро надеваешь очки и приказываешь пригнутся. — Снова эти папарацци, - вздыхаешь ты, - а я ведь только подумала, что мы одни и хотела тебя поцеловать.***
Слышу, как ты отбиваешь нервный ритм своим длинным ногтем и надуваешь шарик из розового бабл-гама. — Что-то случилось? - спрашиваю я, сбивая тебя с твоего и так сбитого ритма. — А? Нет, ничего, прости, - отвечаешь ты, поправляя волосы, - просто... Задумалась. — Я же вижу, что что-то не так. Ты обязана это рассказать. Делаешь глубокий вдох и вздыхаешь, шмыгая носом. Поправив оправу очков, начинаешь: — СМИ снова пишут что-то наподобие "Билли Айлиш и ее тайные отношения с братом", "Брат Билли Айлиш встречается с ее копией". Меня это все конкретно заебало, хочу я тебе сказать. Тебя почему-то очень расстраивают такие новости. Я все время советую тебе не обращать внимание на это, но каждый раз ты будто бы забываешь про мои слова. То ли от того, что с каждым разом пишут более жесткие вещи, то ли от того, что все сказанное — чистой воды правда.***
Ты очень ревнивая и мне даже смешно наблюдать, как ты надуваешь губы, когда Клаудия кладет свою руку мою грудь или целует в губы. — Твои поцелуи принадлежат только мне, - говоришь ты, одаряя меня поцелуем, прежде чем выйти из нашей с Клаудией комнаты на ее зов.***
Ты любишь слышать мои обрывающиеся стоны. Говоришь, что это сексуально, когда ты кусаешь мою мочку уха или проводишь кончиком языка по губам. А я люблю тебя всю до единого.***
Листая ленту Инстаграма ты видишь фоточки моей девушки. — Путана, - говоришь ты, кидая жалобу на каждую фотографию. - Ей бы в порно с таким телом сниматься. Только без тебя, - окидываешь меня своим взглядом, облизывая белую полоску зубов. - Еще бы на тебя хуи свои дрочили. Я и так делю тебя с твоей девушкой и это мне не нравится. Да и на что я надеялась, когда затолкала тебя в туалет и поцеловала в доме Клаудии. Кстати, тот смузи был самой худшей ошибкой в моей жизни. — Я позволил тебе поцеловать себя, - говорю тебе, когда ты усаживаешься на меня. - И сейчас не против. — Сейчас у тебя нет права болтать, так что заткнись, - ухмыляешься, впиваясь в губы приторным поцелуем.***
Слышу поворот ключа в замочной скважине и вижу тебя на пороге. — Финнеас? - спрашиваешь ты. — Я дома, - говорю тебе и подхожу вплотную, но ты отталкиваешь меня. — Я должна собрать вещи. — Что? Погоди-ка, погоди, - тщетно пытаясь остановить тебя, наблюдаю, как ты ищешь и складываешь все свои вещи в Икеевский пакет. — Мне кажется, я проболталась Клаудии о нас, - держишь голову в руках. - Я должна идти, она тебя ищет. Пожалуйста, Финнеас, - умоляешь ты чуть ли не на коленях. — Нет, - говорю тебе я, - ты мой заложник, - и целую в соленые от слез губы. Ты не отвечаешь на него и появляется чувство, что целую статую. Но ты сдаешься. Притягиваешь меня за мои же щеки и углубляешь поцелуй.***
— Это конец? - спрашиваешь ты, лежа на моем плече. Прохладный ветер путается в твоих волосах, заставляя и без того озябшее тело дрогнуть в объятиях Лос-Анджелесского утра. С пасмурного неба сыплет редкий снег, но не остается на земле, а медленно тает на мокром асфальте. Переплетая наши пальцы, понимаю, что впервые за два года ты не ушла. — Это начало.