***
Ближе к вечеру Гонхак с Гиуком решились выйти из общаги, чтобы забежать куда-нибудь поесть и принести еду заснувшим близнецам. Когда они вернулись, Дончжу с Донмёном всё ещё спали, но Гонхак заставил Гиука их разбудить. — Мне кажется, им всё-таки нужны силы. Поэтому мы должны заставить их поесть. Буди, кому говорю, — приказным тоном произнёс Гонхак, неожиданно напоровшись на возражения Гиука, который напрочь отказывался будить близнецов, но в итоге под напором старшего всё равно сдался. Донмён проснулся быстро, а вот Дончжу разбудить оказалось невероятно сложной задачей. В конце концов, Гонхак стянул с себя толстовку, чтобы хоть её не запачкать, взял неподвижное тело за подмышки и стащил на пол. Дончжу еле-еле разлепил веки, на которых кое-где уже запеклась кровь. — Да чего…? — сонно пробубнил он, капая кровавыми слезами на пол. — Будешь есть. — Я не хочу. — А тебя и не спрашивают. Донмён, усевшись рядом с Гиуком, который успел на полу расстелить пакеты и уложить несколько контейнеров с едой, сделался чернее тучи. — Тебе обязательно с моим братом говорить в таком тоне, блин? — Слышь, — огрызнулся Гонхак, всей душой желая высказать Донмёну всё, что он думает об этом дерьмовом дне и Дончжу, но заметил, как парень рядом с ним опасно кренится в сторону пола и понял, что пора включать заботливую нянечку, пока кое-кто не расшиб себе голову и не добил себя окончательно. Гонхак резко придвинул Дончжу к себе и усадил перед собой. Тот тут же навалился на его грудь спиной, почти отключаясь. — Спать будем после того как поедим, — проворчал Гонхак, тыкая Дончжу одноразовыми палочками в бок и заставляя проснуться. — Больно же, хён…. — просипел Дончжу, с закрытыми глазами пытаясь нашарить другие палочки перед собой, но не находил их. — С тобой по-другому не получится, если ты не хочешь есть как человек. Палочки быстро взял и ешь. И только попробуй развести тут нюни свои на тему «не хочу это, не буду вон то». — Я даже не начинал… — взяв из рук Гонхака палочки, со вздохом отозвался Дончжу. — А вот ты, хён, возомнил себя воспитателем в детском саду, видимо. Уж поверь, мне сейчас вообще всё равно, что за еду ты притащил. Я не чувствую никаких вкусов и запахов. Кроме крови. Гонхак резко замолчал. Вообще-то ему уже самому начинало казаться, что он не чувствует ничего, кроме сладкого запаха крови. Для Гонхака кровь так никогда не пахла, и он подумал, что это особенность Лисов, но всё же кровь есть кровь, такой запах может только заставлять беспокоиться. Переведя взгляд на Гиука, Гонхак понял, что тот запах не чувствует. Может, потому, что Донмён рядом с ним выглядел уже чуть лучше, чем днём, в отличие от Дончжу, состояние которого не поменялось. Дончжу снова покачнулся и во второй раз рухнул на Гонхака. Он со вздохом опустил палочки, прожёвывая то, что всё-таки успел закинуть себе в рот. — Тебе тяжело? — спросил Гонхак, чувствуя, что Дончжу не может сидеть. Вообще ничего без поддержки уже не может. Он видел, как Дончжу пытается поднять руку с палочками, но ту словно какая-то невидимая сила тянет обратно вниз. — Очень. Гонхак-хён… Можно я больше не буду пытаться есть? Хочу в кровать… Мне очень жарко и плохо. — Жарко? А днём мёрз. Ладно. Ещё пару кусочков. Рот откроешь и прожуёшь. Это-то ты способен сделать? — раздражённо спросил Гонхак, взяв из рук Дончжу его палочки и уже тянувшись с ними к еде. — Я могу съесть только чуть-чуть… — Ещё и капризничаешь. Тебе ли капризничать в твоём состоянии? Гонхак помог Дончжу поесть, после чего встал и с лёгкостью поднял того с пола, положив на кровать. — Предел должен быть этому пиздецу. Ты сколько весишь? — хмуро спросил Гонхак, нависая над Дончжу, который от естественного страха, что его уронят, вцепился в шею старшего, насколько силы позволяли. — Не знаю. Давно не взвешивался, — сипло ответил Дончжу, слегка удивлённо глядя на Гонхака. — Ещё и от еды отказаться пытался. Отвяжись, бля, не цепляйся, — грубо бросил Гонхак, скидывая чужие руки со своей шеи. Те соскользнули, оставив на коже Гонхака ощущение чего-то мокрого. К гадалке не ходи, что Дончжу там ему на шее оставил. — Чем дольше я тебя слушаю, тем больше мне хочется тебе по морде заехать, — неожиданно встрял Донмён, который спокойно ужинал рядом с Гиуком, пока тот беспокойно поглядывал на своего парня. Для Гиука казалось дикостью, как Донмён может быть так спокоен, когда у него из уха медленно, словно крадущаяся змея, вытекает струйка крови. — Попробуй, — усмехнулся Гонхак, забирая стул и двигая его к стене с той стороны кровати, где лежал Дончжу. — Хватит вам, — подал голос Гиук. — И так настроения никакого нет. Какая-то хрень творится. — Ладно-ладно, — миролюбиво произнёс Донмён, кладя ладонь на руку Гиука. — Всё будет хорошо. Дончжу, у тебя есть градусник? — Тебе зачем градусник? — с тревогой спросил Гиук. — Мне жарко. Интересно, какая у нас с братиком температура тела сейчас. Что-то совсем дышать нечем как будто… Гонхак повернулся к Дончжу и увидел, что тот что-то пытается сказать. Ему пришлось придвинуться почти вплотную, чтобы выяснить, что градусник в аптечке, которая лежит на левой верхней полке шкафа. Донмён сунул градусник подмышку и сидел с ним, но потом вдруг выяснилось, что градусник сломался. — Блин, братец, прости… Кажется, твой градусник не работает. — А он не может кокнуть от того, что температура у вас СЛИШКОМ высокая? — вдруг обо всём догадавшись, спросил Гонхак. Он коснулся тыльной стороной ладони лба Дончжу и кивнул с видом знатока. — Лоб Дончжу обжигающе горячий. Не бывает такого у людей. — Время писать завещание. Завтра от меня останутся лишь угли… — внезапно просипел Дончжу и Гонхак изумлённо взглянул на него. — Ты сейчас пошутил или мне показалось? — Или, — ответил Дончжу пространно, чем запутал Гонхака ещё больше. — Ты такой странный, это жопа просто какая-то… — Может быть, — равнодушно отозвался Дончжу, прикрывая глаза. — Если вам делать холодные компрессы, это поможет или нет? — спросил Гиук, обеспокоенно касаясь кончиками пальцами лба Донмёна под чёлкой. — Может, не поможет избавиться от мистической болезни за пару часов, но наверняка будет легче. — У меня в ванной есть тряпки и один таз, — промямлил Дончжу, которого уже слишком сильно клонило в сон. — Второй таз у соседей попросим, — сказал Гонхак, направляясь к двери. — Я схожу. — Спасибо, — бросил ему вслед Гиук. — Донмён, ты как? — Плоховато, но держусь. Пойду прилягу, — сказал Донмён, сразу вставая и направляясь к кровати. — А ты, Дончжу? Дончжу не ответил. Донмён из-за спины взглянул на брата и нервно поджал губы. — Ему хуже, — упавшим голосом произнёс он. — Надеюсь, его шутка про завещание не окажется наутро актуальной. — Хрена с два я дам ему сдохнуть. Что, зря тут всю эту возню развели? — встрял вернувшийся с чужим тёмно-зелёным тазом Гонхак. — Ненавижу заваливать данные мне задания и поручения. — От твоего упрямства волшебства не произойдёт, — пробурчал Донмён, но Гонхак его не услышал, так как направился в ванную набирать воду. Они с Гиуком не сговариваясь уселись по разные стороны кровати, после чего принялись смачивать и отжимать тряпки. Гонхак решил убрать стул, так как удобнее было всё делать, сидя на полу. Уже после третьей попытки прополоскать тряпку Гонхак заметил, что вода уже насыщенного алого цвета. Ночь уже наступала на пятки, Гиук начал клевать носом рядом со спящим Донмёном, а Гонхак всё сидел, думая, что пока не может позволить себе такую роскошь как сон, так как Дончжу требовалось ухода намного больше, чем Донмёну, и Гонхака не столько раздражал этот факт, сколько хотелось увидеть конец этому всему. Гонхак встал, выключил свет, после чего уселся в полной темноте на пол у стены. Металлический и сладкий запах крови обволакивал Гонхака, душил его, щекотал ноздри намного сильнее, чем было днём, словно ночью Лисье пламя разгоралось с тройной силой. Гонхак смотрел куда-то в стену напротив, но ничего не видел, так как сердце у него с каждой секундой всё сильнее колотилось. Он понимал, что его тянет к Дончжу, знал причину этому и немного из-за этого начинал злиться. — Хён… — раздался тихий шёпот в тишине, и Гонхак перевёл взгляд на Дончжу, который грузно перевернулся на бок и посмотрел на старшего. — Может, ты всё же поспишь? Не нужно больше ничего делать. — Я бы не был так уверен, — вполголоса ответил Гонхак, сидя всё так же неподвижно и не сводя взгляда с истекающего кровью Дончжу. — Прости меня за это всё, хён, — неожиданно произнёс Дончжу, виновато опуская взгляд на пару секунд и снова возвращая его обратно. — И спасибо за то, что остался. Гонхак ничего ему не ответил. Он боялся даже рот раскрыть, потому что и так задыхался от сильного запаха и глупой тяги к Дончжу. — Тебе понравилась Сесилия? — спросил Дончжу, слабо улыбнувшись. — Да, и что с того? — резко огрызнулся Гонхак. — Ревнуешь? — Чего? — Я побаивался, что ты запал на меня. — Что? — тихо рассмеялся Дончжу. — С чего ты так решил? — Когда мы встретились около ворот и я пытался подкатить к Сесилии, ты так смотрел на меня, что я невольно подумал, не влюблён ли ты в меня. — Мне же было плохо… — И только? Ты уверен? — Я не влюблён ни в тебя, ни в кого-либо ещё, — одарив мягкой улыбкой Гонхака, убедительно сказал Дончжу. Его голос начинал проникать в Гонхака так же, как яркий запах крови, но почему-то хотелось поддаться этому голосу, потому что он вызывал чувство непонятного успокоения. — Почему? — Потому что я не могу влюбиться. Я, хён, только рад буду, если вы с Сесилией будете вместе. Только вот она не из робкого десятка, и если у неё нет к тебе интереса, то это проблема. — Я заметил, — вздохнул Гонхак, отводя взгляд от Дончжу. — Хён, иди сюда, — позвал Дончжу, и когда Гонхак приблизился, Дончжу чуть подвинулся, освобождая немного места. — Положи на край кровати голову хотя бы. Тебе тоже нужно поспать. — Я должен за тобой приглядывать. — Брось, хён, я собираясь снова лечь спать, да и чувствую себя уже немножко лучше. Если что-то понадобится, я тебя разбужу. Гонхак медленно поднялся, снимая со лба Дончжу уже тёплую тряпку. — Тогда поменяю тряпку в последний раз и лягу, — сказал он, унося таз с водой. Дончжу дождался, когда он вернётся, доделает обещанное и сядет рядом с кроватью. Гонхак видел, как глаза у Дончжу слипаются, поэтому поспешил положить голову рядом с его рукой, чтобы младший позволил себе расслабиться. Гонхаку было немного странно от того, что, будучи в своём положении, Дончжу умудряется хоть немного, но волноваться за него, но в то же время было приятно, что его попытки проявить заботу действительно оценены кем-то по достоинству.***
Под утро Гонхак был разбужен лёгким прикосновением руки по волосам. Тотчас подняв голову и кое-как открывая левый глаз, он взглянул на Дончжу и спросил: — Совсем уже, да? — Ты хмуришься во сне, — спокойно ответил Дончжу, медленно убирая руку. — И что? Дончжу решил не отвечать и отвёл взгляд. Гонхак заметил, что тот полулежит на кровати и выглядит немного лучше, если можно было назвать словом «лучше» запёкшуюся на коже кровь. Во всяком случае, не было вчерашнего кашля. С боку на спину перевернулся Донмён, задев рукой спящего Гиука, который сидел и спал возле кровати так же, как спал Гонхак. — Доброго утречка, — сипло произнёс Донмён, переводя взгляд на брата. — Тебе лучше? — Вполне, — отозвался Дончжу, хотя по нему было видно, что ему до сих пор тяжело говорить. — Гонхак-хён, можешь помочь мне дойти до ванной? — Ага, — сухо отозвался Гонхак, подхватывая Дончжу под руку и направляясь с ним в ванную. — Откуда тут столько зубных щёток? — спросил Дончжу, облокачиваясь о раковину и с напряжением в каждом движении пытаясь почистить зубы, но у него не выходило даже элементарно выдавить зубную пасту на щётку. — Вчера купили с Гиуком, когда ходили за едой. Они дешёвые, на один раз хватит, — отозвался Гонхак, отбирая щётку у Дончжу. Пока тот стоял, держась за раковину, Гонхак выдавил пасту и вручил щётку Дончжу, после чего сам принялся за чистку зубов. — Ой-ёй… — простонал Дончжу и начал оседать на пол, Гонхак еле успел бросить шётку в раковину и подхватить парня за подмышки. — Что с тобой? — хмуро поинтересовался Гонхак, поднимая Дончжу на ноги. — Что-то мне опять нехорошо… Слова Дончжу подтвердила струйка свежей крови, вытекающая поверх запёкшейся старой из уха. Глядя на это, Гонхак приказал Дончжу умываться скорее, после чего отвёл его в кровать. — Рано обрадовались, — мрачно заключил он, переглядываясь с Гиуком. — Идите умываться. Нужно будет позавтракать и решить, что дальше делать будем. — Командир тут выискался… — не удержался от едкого замечания Донмён и вполне себе бодро своими ногами отправился в ванную, вслед за ним ушёл Гиук. Когда они вернулись в комнату, от Гонхака не укрылись нежные взгляды, внезапно возникшие у них на лицах. — Вы что там делали? — резко спросил он, на что Гиук лишь с искренним непониманием на него уставился. — Что тебе не так? — бросил Донмён, садясь на единственный стул в комнате. Он положил ногу на ногу и скрестил руки, хмуро выжидая ответа. — Вы бы себя только видели… — Хён, ты чего… Снова? — взвыл Гиук. — Что за «снова»? — спросил у него Донмён. — Ну, это… Снова… Ему что-то там почудилось… — Да о чём ты говоришь? — Он говорит о том, что ваши гейские штучки меня раздражают, — сквозь зубы процедил Гонхак, и Донмён удивлённо вскинул брови. — Ты что это, получается, теперь любое взаимодействие двух парней как нечто гейское воспринимаешь, а? — усмехнулся он. На его лице, кажется, даже отразился какой-то ненормальный восторг. — Вот это да… Ну уж извини, что мне рядом с моим парнем всегда приятно находиться и это может отражаться на моём лице. — Ты же обещал попытаться принять это, хён… — обиженно проговорил Гиук, отводя взгляд. — Я думал, ты поймёшь. — Если честно, я вряд ли это полностью приму. Парень должен быть с девушкой, — уверенно вбросил Гонхак. — Ах, вот оно как… Тебе нравится Сесилия, верно? — прищурившись, поинтересовался Донмён. Его взгляд сделался совсем колючим. — Причём тут она? — Я слышал ваш с Дончжу ночной разговор. — Подслушивал, значит? — А вы особо не скрывались. Я, вообще-то, рядом находился, и вы оба разбудили меня. Но суть не в этом. Раз уж ты такой дохера защитник традиционных отношений, я предлагаю тебе спор. — Чего? — скривился Гонхак. — Этот спор будет для тебя максимально выгодным. Дело в том, что если Сесилии ты сразу так не понравился, то шансы сблизиться с ней после этого практически равны нулю. И только одно может это исправить. — В самом деле? И что же это? — Да всё просто: я поговорю с ней. А если надо будет, с ней поговорит Дончжу, уж его-то она точно послушается, если он попросит её начать с тобой общаться. — Ну, допустим. И в чём же вся суть спора? Я пока не улавливаю, — с насмешкой во взгляде спросил Гонхак, так же как и Донмён скрещивая на груди руки, будто пытался отгородиться от всей той чуши, которую так упорно заливал в него Донмён. — В течение полугода ты будешь встречаться с Дончжу, — вдруг кинул Донмён, да с таким серьёзным лицом, что у Гонхака что-то внутри невольно сделало сальто от неожиданности и абсурда ситуации. — Чё? — тихо спросил он, чувствуя, как волна гнева и неприятия начинает подниматься в нём, готовая вылиться в настоящую ярость. — Ты должен будешь проводить с ним всё свободное время. Никаких девчонок в эти полгода. — Ты совсем ёбнулся, Донмён, — прорычал Гонхак, готовый броситься на него, но был схвачен ослабевшими руками Дончжу, которые, впрочем, не могли его остановить. — Не трогай меня, блядь! Вы тут сговорились все, да?! — Дослушай до конца, придурок, — зло выплюнул Донмён, вскакивая с места в порыве пойти драться, но Гиук вовремя положил ладонь ему на плечо и заставил остаться на месте. — Я не буду спать с твоим братом, — прошипел Гонхак. — Ни за что на свете я не буду, бля, разводить сюси-пуси с твоим братом! — Тебя никто об этом не просит, — поумерив гнев, проговорил Донмён. — Главное условие таково: если ты хотя бы раз поцелуешь Дончжу, то ты проиграл спор. — Я чего-то не догоняю смысла… — сказал Гиук, но Донмён своим красноречивым недовольным взглядом показал ему, что объяснит ему всё позже. — То есть ты хочешь, чтобы я встречался с твоим братом, ходил на свиданки и всё такое, но любая близость под запретом? — Не любая, обниматься можно. — Мне нельзя будет якшаться с девушками, никакого, получается, секса полгода? — Ну да. — Ты издеваешься? — цыкнул языком Гонхак, бросая злой взгляд на Дончжу. — Это всё ты подстроил, признавайся. — Ничего я не подстраивал, — со вздохом отозвался Дончжу, пока не показывая вообще никак своего отношения к спору, который затеял его брат. — Если ты выдержишь эти полгода, то я обеспечу тебе три свидания с Сесилией. Мы с Дончжу поговорим с ней и настроим на позитивный лад в отношении тебя. — А если я проиграю спор? Ну, я в таком споре проиграть, конечно, не смогу, но мне интересно, что ты там выдумал, — усмехаясь, спросил Гонхак, на что получил воистину страшный взгляд. — Да просто ни хрена не получишь. Разве что в нос кулаком. И проиграть ты, кстати, вполне можешь, так как шашни с девушкой тоже будут считаться проигрышем. — Ладно, хватит. Довольно, — неожиданно вмешался Дончжу, начиная снова кашлять кровью и прикрывая рукой рот. — Я не буду встречаться с Гонхак-хёном. А поговорить с Сесилией я могу хоть прямо сегодня. — Нет уж, братец, — зашипел аки змея Донмён. — Так дело не пойдёт. — Не впутывай меня в свои дела, Донмён. Ты же знаешь, что отношения мне не интересны. — Так… — вздохнул Донмён и направился к кровати. — Может, двинешься, а, хён? Мне нужно кое-что сказать брату. — Протиснувшись между Гонхаком и кроватью, Донмён наклонился к Дончжу. — Чего? — Слушай, Дончжу, ты можешь помочь мне? Я всего лишь хочу этим спором поставить этого остолопа на место. Я знаю, что для тебя он не так противен, ты, скорее всего, вообще ничего не чувствуешь по этому поводу. Можешь просто сделать это ради меня? — Донмён состроил самое жалобное выражение лица, на которое только был способен. — Проси у меня всё, что хочешь. Прошу, согласись. Тебе всего лишь нужно будет делать то же самое, что ты делаешь обычно, только с этим парнем рядом с собой. — Серьёзное заявление. — Проси всё что угодно. — Если мне что-нибудь будет нужно, обращусь, — сдался Дончжу, отворачиваясь. Его и вправду мало волновал этот спор. Он, скорее, переживал за реакцию Гонхака. — Ты согласен? — спросил Донмён у Гонхака, с отвращением проходя мимо него и возвращаясь к Гиуку. — Всё это подозрительно. Я не вижу выгоды для тебя, — серьёзно заявил Гонхак. — Поверь, она есть. Но для тебя она останется невидимой. Никакого подвоха в этом споре нет. Единственное, что тебе в нём может не понравиться, так это то, что я буду периодически писать тебе и просить прийти к моему брату. — А вот и подвох подъехал, — недовольно проворчал Гонхак, отводя взгляд от Донмёна и прикидывая, правда ли этот спор никак на него не повлияет. Сесилия Гонхаку очень сильно понравилась, поэтому он и подумывал уже согласиться, пусть его и подташнивало от звания «парень Дончжу». С другой стороны, всё это было лишь на словах. Гонхак даже подумал, что может себе позволить не трахаться полгода. — Ну так что? — спросил Донмён холодно, пытаясь спрятать своё напряжение, ведь его, на самом деле, волновал ответ Гонхака. — Ладно, — нехотя ответил Гонхак. — Я соглашусь на твой тупой спор. — Хех, а она тебе реально нравится… — насмешливо сказал Донмён, переводя взгляд на Гиука, который выглядел как человек, который ни хрена не сечёт в происходящем, но ему, в целом, нормально. Тем временем Дончжу с интересом смотрела на Гонхака. Он впрямь не думал, что тот согласится, и чувствовал себя потерянным от столь неожиданного для него решения старшего. На самом деле, Дончжу верил, что Гонхак выиграет этот спор. Хотя бы из упрямства и нежелания проигрывать Донмёну. И Дончжу верил также в то, что на его жизни присутствие Гонхака вряд ли как-то существенно отразится. Эта мысль его успокаивала.***
После завтрака парни не успели ничего обсудить, так как на пороге комнаты возникла Сесилия. На вопрос как она прошла мимо вахтёра в семь утра она тоже толком не ответила. Одета она была в то же самое, во что и вчера, а немного стёртая косметика на лице не могла скрыть следы усталости. — Работала всю ночь. Не обращай внимания, — чуть сипло произнесла она, обращаясь к обеспокоенному Донмёну. При всей своей усталости она не забыла закупиться для Дончжу в круглосуточном и прийти к нему со всей готовностью за ним поухаживать. Гонхак вдруг понял, чем Сесилия так подкупает: своей поразительной решительностью. — Ты правда в порядке? Мне кажется, стоит о себе в первую очередь, кха, позаботиться… — кашляя, с трудом выдавил Дончжу, который после завтрака лёг в кровать с намерением лежать там весь день. — Не волнуйся обо мне. Кстати, спешу тебе сообщить, что я позвонила Сохо. Гонхи звонить не стала, раз уж он в другой стране, но Сохо сообщить о твоём состоянии я была обязана. Так что, думаю, он тоже забежит. — Зачем? Что я скажу ему? — Не надо ему ничего объяснять, — спокойно ответила Сесилия, присаживаясь рядом с кроватью на место, которое ей уступил Гонхак. — А вы так и планируете тут оставаться? Мне кажется, всё-таки здесь тесновато. Поезжайте к себе. Вы тоже живёте в общаге? — спросила она у Гиука с Донмёном. — Да, мы скоро поедем, наверное. Ещё на пары нужно, но нет смысла туда идти сегодня, — ответил Гиук. — Ты-то можешь пойти на пары, — с улыбкой сказал Донмён, снова одаривая Гиука нежным взглядом. Стоящий недалеко от Сесилии Гонхак невольно скривился, и та, случайно бросив на него взгляд, это заметила. — Ну и чего ты рожу такую состроил? — спросила она со вздохом. — Влюблённых никогда в жизни не видел? Или завидуешь? — Нет, нуна, мы ему просто не нравимся из-за наших отношений, будто это что-то невероятно бредовое, — с издёвкой отозвался Донмён. Из Гиука вырвался вздох отчаяния. — Если ты всех присутствующих так терпеть не можешь, то прошу на выход, — резко бросила Сесилия Гонхаку, грозно хмуря брови. — А, погоди-ка… Не ты ли тот парень, который обозвал Дончжу геем? — Ты-то откуда об этом знаешь? — недовольно спросил Гонхак, мысленно подмечая, что Сесилия даже когда злится хороша, и он ничего не мог с этой мыслью поделать. — То есть, ты даже не отрицаешь, да? — язвительно протянула она. — Дончжу не так давно написал мне и спросил, похож ли он на гея. После долгих уговоров он сломался и всё же выложил мне, что его так назвали, поэтому ему интересно знать почему. — Нуна, пожалуйста… Забудь уже об этом… — явно жалея о поступках прошлого, взмолился Дончжу, но яд уже так и хлыстал из уст Сесилии нескончаемым потоком. — Геи ему не нравится, хах… Неужто промолчать было нельзя? Или ты самоутвердиться за счёт всего сказанного хотел? Ты выбрал наихудший способ. — Да пофиг на него, нуна, — встрял Донмён. — Всё равно теперь он будет общаться с моим братом гораздо чаще. Поймёт, что ошибался. — А вот этого вот не надо. Я против их общения. — Не тебе решать это, — вдруг тихо, но хлёстко произнёс Гонхак. Дончжу поражённо уставился на него. «Он ведёт себя так, словно наше вынужденное общение ни с каким спором не связано…» — промелькнуло у него в голове, но так стремительно, что выветрилось за секунду под натиском новой волны боли в груди, захлестнувшей лёгкие и заставившей Дончжу снова зайтись в кашле. — Ах вот как, значит? Ясно. Тогда послушай меня, — со скрытой в спокойном голосе яростью прошипела Сесилия, медленно поднимаясь с пола и приближаясь к Гонхаку. — Общайтесь, вперёд. Я-то знаю, что Дончжу из себя представляет. И я надеюсь… — придвигаясь совсем близко и бешено сверкая злыми глазами, прошептала Сесилия: — он влюбит тебя в себя так, что тебе сердце себе вырвать захочется от боли. Гонхак внезапно побледнел. Он и сам не знал почему, но слова Сесилии как-то умудрились добраться до его сердца, которое тут же ощутимо кольнуло. Возможно, потому, что он не хотел от неё такого слышать. В то же время он понимал, что сам нарвался на такое отношение к себе, и если вчера он не мог понять, чем он не понравился Сесилии, то сегодня всё было гораздо яснее. Гонхак стал уже задумываться над тем, что, скорее всего, он зря согласился на спор с Донмёном. С другой стороны, этот спор не требовал больших усилий от него, по крайней мере, на словах, и у него ещё оставался шанс сделать что-то хорошее, чтобы Сесилия не думала, что он совсем подонок. — Не надо, нуна, прошу… — простонал Дончжу, хватаясь за болящую грудь. — Всё это в прошлом. Вдруг в дверь постучались и в комнату вошёл Сохо. Выглядел он как-то потеряно, на нижней губе красовалась рана, а в левом ухе внезапно вновь появилась уже практически забытая всеми серьга-колокольчик. Когда взгляд Сохо коснулся Дончжу, на его лице, пусть и не очень явно, отразилось страдание. — А я так надеялся, что ошибся, — произнёс он, и Гонхак сразу же понял, к чему были эти слова. Его нисколько не удивил тот факт, что Хванун как в воду глядел со своими предположениями, и Сохо явно Лис. Стоило тому явиться сюда с видом знатока, всё становилось понятно. Однако понимание ситуации не уберегло Гонхака от нелепых вопросов. — А разве не прикольно быть Лисом? Я слышал в основном только о преимуществах, — ляпнул он, но по презрительному взгляду Сохо стало понятно, какую чушь он сморозил. — Прикольно? — фыркнул Сохо. — Кстати, что ты тут делаешь? — Это я попросила его остаться, — сказала Сесилия, приветственно кивая Сохо. — Мне нужно было на работу. — На весь день и ночь? — спросил Сохо, махнув рукой Гиуку с Донмёном. — Ну, почти. Мне позволили пошариться в редких старых архивах, вот и просидела там всю ночь. — Нашла что-нибудь? — Нет. Прости. Гонхак напряжённо наблюдал за ними и поймал себя на мысли, что Сесилия не просто так работает историком. И то, что она пытается найти, каким-то образом волнует Сохо, поэтому его вопросы сквозили столь сильным напряжением. — Что вы ищете? — спросил Гонхак, но Сохо даже не взглянул в его сторону, проходя в комнату к кровати Дончжу. — Не твоё дело, — тихо процедил сквозь зубы Сохо, пока проходил мимо Гонхака. — Что-то мне тут совсем никто не рад. Пора сваливать, — с наигранным сожалением сказал Гонхак, ища глазами свою сумку в комнате. — Гонхак-хён… Спасибо, — произнёс Дончжу, и Гонхак, повернувшись к нему, вдруг осознал, что Дончжу единственный в этой комнате, кто всё отлично понимает и ни за что почему-то его не осуждает. Даже Гиук и тот не мог нормально принять его сторону. Дончжу же стоял на своём, защищая Гонхака до последнего, как у него это получалось. Даже когда Гонхак покинул комнату, он услышал за дверью слова: — Вам бы научиться фильтровать то, что вы говорите моему хёну. Хаете его за его предрассудки, а сами грубите и не можете сдержаться. Так нельзя. Гонхак уже почти дошёл до лестницы, когда ему пришло сообщение в мессенджере от Донмёна, с которым ему пришлось обменяться номерами. «Не забудь позвонить моему брату вечером и спросить, как его самочувствие» — Бля, вот запарно… — простонал Гонхак, после того, как отправил Донмёну стикер со злой мордашкой.***
Вскоре после того, как ушёл Гонхак, комнату покинул и Сохо, а потом к выходу засобирались и Гиук с Донмёном. У Гиука всё чесалось поговорить с Донмёном наедине, потому что спор между ним и Гонхаком казался ему слишком странным. — Умоюсь, и пойдём, — сказал Донмён, направляясь в ванную. Выйдя оттуда, он попрощался с Сесилией, помахал рукой брату, дав наказ, чтобы тот звонил в случае чего, и пошёл к Гиуку, который уже торчал в дверях. — У тебя кровь всё ещё идёт? — спросил Гиук, обеспокоенно глядя на уши своего парня. Тот натянул на голову капюшон. Гиуку пришлось отдать Донмёну свою куртку, так как его кофта была испачкана, а сам он надел куртку, одолженную у Дончжу за неимением альтернативы. Конечно, Донмён мог бы и сам надеть одежду брата, но для Гиука почему-то оказалось очень важным пунктом, чтобы его куртка перешла к его парню. — Идёт, но не так сильно. Думаю, доберёмся без особых проблем. Прикрой меня, если что, — пробубнил Донмён, идя, уткнув глаза в пол. — Так ты мне объяснишь смысл того спора? — Всё неймётся тебе, — рассмеялся Донмён и ласково взглянул на Гиука. Тот с облегчением заметил, что пока никакой крови на лице своего парня не видит. — Всего лишь любопытно, — бубня себе под нос, но вспыхивая ярким маковым цветом ответил Гиук. — Ничего тут сложного нет, на самом деле, — сделавшись серьёзным, принялся за объяснения Донмён. Они прошли мимо вахтёра и направились к автобусной остановке, решив, что обойдутся обычной поездкой на автобусе. — Мне хочется, чтобы Гонхак-хён понял одну простую вещь: в том, чтобы проводить время с парнем, ничего такого страшного нет. Ты можешь сказать, что это слишком странный способ доказать это, но у меня нет другого. Скучнее всего будет, если он продует спор из-за связи с какой-нибудь девушкой. Вариант с тем, что он поцелует моего брата или что ещё похуже сотворит, думаю, отпадает. Ну а если он выдержит спор, то так тому и быть, я сделаю то, что ему наобещал: поговорю с Сесилией. Да и к тому времени он докажет, что способен держать своё слово. Неплохо, по-моему. — Всё равно не очень понимаю… — честно признался Гиук. — Есть ещё кое-что, забыл сказать. В школе мой брат отчего-то боготворил Гонхак-хёна. Очень странная форма фанатизма. Вечно лепетал, какой Гонхак-хён сильный и крутой. А я вот считаю, что хреноватый из него пример для подражания. Поэтому мой спор с Гонхак-хёном позволит ещё и моему брату открыть глаза на реальность. Хотя он уже примерно представляет, какой из себя Гонхак-хён, но чем больше они будут проводить времени друг с другом, тем яснее для моего брата станет, что за человек рядом с ним. А то больно много Дончжу его защищает. Всё твердит, что Гонхак-хён его уже несколько раз спасал. Блин, и что? Видеть хорошее в людях это, конечно, прекрасно, но не до такой же степени. Надо как-то соизмерять, сколько тебе хорошего сделали, и сколько плохого. — Ты не прав насчёт хёна. Он не такой плохой, как ты о нём говоришь, — надулся Гиук. К тому времени они уже добрались до остановки. Гиук встал, прижавшись своим плечом к плечу Донмёна и ёжась от холода. — Мне, честно говоря, всё равно, насколько он плохой. Я всего лишь надеюсь, что мой брат больше никогда не будет смотреть на него со светящимися глазами и фанатично твердить, что Гонхак-хён — отличный парень. Потому что прям на отличного он явно не тянет. Гиук не стал ничего отвечать. Он немного обиделся на то, как Донмён отзывается о его хёне, но не хотел уже спорить. Всё равно ничего не покажет настоящего человека так, как его поступки. И Гиук был уверен, что его хён ещё проявит себя с лучшей стороны, даже если это случится в самый неожиданный момент и при самых невероятных обстоятельствах.