***
Хванун пришёл в гости к Ёнджо в общагу. Гонхака с ними не было, так как тот намылился в спорт-бар смотреть футбольный матч, кажется, с какими-то корешами, с которыми дружил со школы. Может, те даже ходили с ним на футбол. Вероятнее всего. В комнате у Ёнджо было всегда как-то неуютно. Чисто, конечно, Хванун сразу подмечал, если где-то было грязно. Однако всё было каким-то грубым: громоздкий стол из коричневого дерева, тяжёлый игровой ноутбук, выглядящий увесистей тех, что могли бы порекомендовать в магазине электроники, обычная жёсткая табуретка, кровать, стоящая у окна, застелена шерстяным невзрачным пледом. Над столом находилась полка с книгами, но корешков книг не было видно: сверху на полке лежала чёрно-серая бандана, прижатая к полке несколькими учебниками по экономике, край же банданы скрывал те книги, которые были спрятаны под тканью от людских глаз. Хванун знал, что там нет ни одного пособия по экономике. Ёнджо когда-то увлекался всякой мистикой и оккультизмом, но в выборе книг на эти темы был дотошен до чёртиков, поэтому в его коллекции каждая из книг была тщательно отобрана из множества других, деньги на неё были заработаны собственными силами и куплены они были тогда, когда Ёнджо чувствовал, что время для этого пришло. Хванун знал о старых увлечениях Ёнджо, потому что знал самого Ёнджо, который мало с кем общался в школе, так как около восьмидесяти процентов тем для разговор у него занимала мистика, а Хванун по, скорее, счастливому стечению обстоятельств с удовольствием слушал рассказываемые ему истории. Да и одноклассником Ёнджо Хванун не был. Они чудом успели познакомиться в секции тхэквондо, когда Хвануна занесла туда нелёгкая, хотя он не вынес там и пяти занятий, зато завёл друга. Хвануну Ёнджо доверял, он знал его долго и рассказывал ему многое, как и Хванун ему, а вот познакомившись с Гонхаком оба поняли, что, несмотря на все положительные качества Гонхака, не стоит слишком акцентировать внимание на тех давних увлечениях Ёнджо, а лучше и вовсе ничего тому не рассказывать. Так на полке появилась бандана, которая до этого валялась на верхней полке шкафа с одеждой. Рядом с учебниками по экономике, спасающих бандану от неуместного падения, стояли две металлических статуэтки: бронзовый солдат и посеребрённый ощетинившийся волк. На удерживаемом под наклоном копье солдата и на шее волка висели браслеты с чёрными камнями, которые так любил носить Ёнджо. Но все на видном месте он физически развесить не мог, поэтому остальные лежали в большой расписной шкатулке в шкафу. Шкатулка настолько не нравилась Ёнджо, что он её спрятал с глаз долой, и доставал лишь тогда, когда хотел взять оттуда какой-то конкретный браслет. — Не вижу смысла больше оттягивать, — со вздохом произнёс Хванун, сидя на кровати Ёнджо, потому что хоть она была относительно мягкой в этой комнате. На табуретке мог высидеть только хозяин комнаты. — У меня большие проблемы. — Какого плана? — спросил Ёнджо, садясь на табуретку и поворачиваясь к окну. — Не ладится с английским. — Совсем? — Да. Ещё с прошлого года какая-то лажа. Ты же знаешь, что я занимаюсь, но невозможно понять то, что изначально не понял и там ещё в триста слоёв как снежный ком прибавилось. — Хм… И правда проблематично, — посочувствовал Ёнджо. — Нужно обязательно исправить ситуацию. До сессии не так уж далеко, на экзамене препод будет валить всех и каждого, задавая абсолютно рандомные вопросы… Плюс ещё тест. Ты сам всё это помнишь. — Что мне делать? — жалобно посмотрев на друга, спросил Хванун. — Может, ты мне немного поможешь? У тебя всё хорошо с английским. — Это-то да, — согласился Ёнджо. — Только вот учитель из меня никакой. Прости, друг, но я тут тебе не помощник. Понятия не имею, как объяснять что-либо другим. — Да ты и себе объяснить некоторые вещи не можешь, так что я не виню тебя… — тихо произнёс Хванун, на что Ёнджо настороженно спросил: — О чём это ты? — Да так… — Я тебя слушаю. — Да неважно… — Я. Слушаю. — Я говорю о Сохо и твоём отношении к нему. — Ты нарываешься, да? — разозлился Ёнджо, стукнув кулаком по столу так сильно, что один из браслетов неожиданно сорвался с копья солдата и шлёпнулся на стол. — Прости, — виновато опуская взгляд, ответил Хванун, с сожалением наблюдая, как Ёнджо с недовольным лицом встаёт и вешает браслет на место. Возможно, Ёнджо воспринимал подобные высказывания Хвануна как какое-то издевательство, но на самом деле всё было иначе, и даже понимая это мозгом, Ёнджо злился. — Кстати, забыл сказать тебе кое-что, — со сталью в голосе проговорил Ёнджо, и Хвануну как будто резко сделалось холодно. — Ещё раз сболтнёшь лишнего при Гонхаке про мистику и мою связь с ней, я тебя укокошу и даже глазом не моргну. Ты продержался в тхэквондо три дня, а я три года. Страх надо иметь. — Я ведь не специально это сделал… — начал оправдываться Хванун, пряча глаза от подозрительного взгляда Ёнджо. — Гонхак наш друг. Может, не стоило превращать в секрет такую большую часть твоего прошлого… — Мне кажется, или это МНЕ решать, что делать секретом, а что нет? — язвительно обронил Ёнджо. — К слову, хотел спросить у тебя… — нерешительно ввернул Хванун. — Ты правда не веришь в существование Лисов? Уж ты-то мог бы поверить в подобное. — Твои эти Лисы никак не связаны с тем, что я изучал до этого. Впервые слышу про них. Если кто-то утверждает, что они существуют уже тысячи лет, то должны быть хоть какие-то записи об этом. Хоть один человек в мире должен был их заметить и оставить какие-либо заметки. Почему же нигде нет ни слова? Я в существование Сатаны быстрее поверю, чем в их существование. — Ты прям даже не попытаешься в них поверить? — Доказательства будут, тогда и поговорим. — Гонхи. Вот тебе доказательство. — Я же говорил, что Лисий знак — НЕ доказательство, — раздражённо сказал Ёнджо, подскакивая со своего места, будто оно внезапно раскалилось и на нём было невозможно усидеть. — Когда ты перестанешь париться из-за этого? — Когда точно буду знать, что вся та история — ложь. — И расстроишься, прибежишь ко мне в жилетку хныкать стопудово, — хмыкнул Ёнджо. — Прибегу, и что? Жилетка-то у тебя найдётся для меня, надеюсь? — начал паясничать Хванун, которого издёвки Ёнджо давно уже не обижали. — Пока мы тут разговаривали, я подумал, что можно сделать с твоей проблемой, — внезапно сказал Ёнджо. — Как ты можешь думать об одном, а говорить о другом? — Я просто крутой, — ляпнул Ёнджо. — А если серьёзно, то я бы тебе советовал взять парочку платных уроков. Чтобы кто-то дал тебе направление, а дальше ты уже и сам справишься. Тебе ведь всего лишь нужно восполнить пробелы, верно? — У тебя есть идеи? — Конечно, преподов сейчас полно, но берут они дорого. А вот поспрашивать у тех, кто с языками на «ты» — это запросто. У меня есть несколько знакомых. Студент много денег с тебя не возьмёт, да и одна возрастная категория спасёт тебя от неловкого общения с новым человеком, мой мягонький друг. — М-мягонький..? — Ты же вечно ноешь, как тебе сложно знакомиться с новыми людьми. Я помогу тебе, чем смогу. Но ты пообещай мне стараться с удвоенной силой. Я приведу к тебе человека, и мне меньше всего бы хотелось, чтоб ты меня позорил. — Да как ты смеешь! — Я пошутил, — усмехнулся Ёнджо. — Ты согласен? Или мне и денег тебе дать? — Не нужно, — надул губы Хванун. — Я сам с подобными тратами справлюсь. — Тогда договорились, — отозвался Ёнджо, мысленно прикидывая, кто бы подошёл Хвануну. Однако, будь он честным с собой и с Хвануном, уже давно бы сказал, что знает, о ком сразу подумал.***
Неизвестно, что должно было случиться, чтоб Ёнджо успокоился и перестал досаждать Сохо. Когда ему прямым текстом сказали, что он нарывается на отчисление из универа своими драками, пришлось думать, как поступить. Пустить всё на самотёк? Перестать обращать на Сохо внимания? Вряд ли это представлялось для Ёнджо возможным. Его эмоции по отношению к Сохо давно вырвались за рамки обычной неприязни, поэтому Ёнджо срочно требовался новый план, и нашёл он выход… в Есыль. Училась она на факультете социологии, поэтому у них с Сохо не всегда в одно время заканчивались пары, и если эти двое хотели отправиться куда-то после занятий вместе, то кому-то частенько приходилось ждать. Ёнджо всё это разузнал через общих знакомых, настолько тупых, что те даже не поинтересовались, зачем Ёнджо так необходима эта информация. А он тем временем и расписание обоих уже знал. И отлично знал, что собирается сделать. — Привет, Есыль, — поздоровался Ёнджо, заходя в комнату отдыха вслед за девушкой, толкая её грудью в спину, чтобы та поскорее вошла. Он закрыл за собой дверь. Эта комната отдыха находилась на третьем этаже, и в вечернее время сюда редко кто захаживал. Ёнджо знал это, потому что сюда иногда заглядывал Хванун, чтобы в тишине и одиночестве поиграть в телефончик. — Ёнджо? — удивлённо взглянув на него, отозвалась Есыль. Увидев его, она тотчас же напряглась, и даже не из-за того, что тот был врагом её парня. От Ёнджо веяло опасностью. И если Есыль не могла осознать для себя чётко эту опасность, это не означало, что она ничего не почувствует от его тяжёлого взгляда. От того, что он скажет следом. От слов, от которых обледенеют от страха руки, но потом неожиданно оттают. К концу пары освободился Сохо и, наскоро попрощавшись с приятелями-психологами, отправился к Есыль на третий этаж, где они договорились встретиться. Вообще-то Сохо позвонил ей и хотел попросить её, чтобы она спустилась к нему на второй этаж, но Есыль не брала трубку. Не так уж часто она не брала трубку, поэтому Сохо начал что-то подозревать. Подозрения усилились с бешеной силой, когда он подошёл к двери комнаты отдыха и расслышал какие-то звуки, очень сильно напоминающие ему те, которые пару раз мешали ему уснуть в общаге. В те разы его бессовестный сосед приводил девчонку. Или даже двух. Тот ещё извращенец. Но Сохо тогда было насрать, слишком хотелось спать. А сейчас слишком хотелось открыть эту чёртову дверь. Сохо ни капли не сомневался, уверенно дёргая за ручку. Он заглянул внутрь. Посмотрел пару секунд, хмыкнул и закрыл дверь. Он подумал — ну и что этих двоих свело вместе? Насколько Сохо знал, Есыль с Ёнджо даже не были знакомы, лишь знали друг друга в лицо. Вряд ли чисто визуально знакомые люди могли трахаться на диване комнаты отдыха университета. Вряд ли. Но делали. Сохо охватило лишь одно чувство — какое-то топорное недоумение. Единственное, в чём он был уверен на все сто — Ёнджо это делал специально. По его взгляду на Есыль стало за секунду понятно, что клал он хуй на неё, ему совершенно неинтересна ни она, ни секс с ней. Очевидно, что такой спектакль можно было закатить только ради одного гнева Сохо, расстройства Сохо или чего там добивался на самом деле Ёнджо. — Тут вас и подожду, — тихо произнёс Сохо, облокотившись о стену напротив двери в комнату отдыха и скрестив на груди руки. — Я лично никуда не тороплюсь. Его поражало, как Ёнджо не боялся, что туда войдёт кто-нибудь ещё. Не дай бог препод. Хотя похер, лучше б зашёл этот препод и поглядел на этот цирк, что самонадеянно устроил Ёнджо. Ещё и трахает её без презерватива. — Ничего не боимся, а? — усмехнулся Сохо. — Пиздец. Он не был зол. Абсолютно. Вскоре Ёнджо с Есыль удосужились выйти из комнаты отдыха. Выглядели они потрёпано: у Ёнджо была смята одежда, на рубашке отчего-то отсутствовали аж две пуговицы, а волосы Есыль были сильно взлохмочены. Оба сразу же заметили Сохо, а он в свою очередь смотрел прямо на Ёнджо, игнорируя присутствие Есыль. Сохо смотрел без улыбки, но в глазах так и читалась насмешка. Это так сильно выбесило Ёнджо, что он сразу подлетел к нему, схватив за воротник. Довольно привычное для него уже действие. — А чего ты бесишься? — чуть ли не пропел Сохо, которого ситуация почему-то начинала больше смешить, чем пугать или ещё что. — Скажи, в нашем корпусе что, девок мало? — Он на секунду отвёл взгляд, но после чего уставился на Ёнджо, будто его осенило, и по-актёрски закрыл ладонью рот. — Аааааа…. Тебе же нужна была ИМЕННО МОЯ девушка! Прости. Затупил. — Кончай херню нести, — сквозь зубы процедил Ёнджо. — Не знаю, на что ты надеялся… — начал Сохо, но его перебила Есыль. — Сохо… — Не прерывай меня, пожалуйста, — оборвал он, не удостоив девушку и взглядом. — Видимо, ты вдруг решил, что меня как-то ваш тупой трах заденет. — На губах Сохо расцвела хищная улыбка, после чего он, чеканя каждое слово, проговорил: — Да хуй. Там. Плавал. Наконец Сохо повернулся к Есыль и оглядел её с ног до головы. Он, честно сказать, не верил, что всё произошло по её воле. Наверное, даже больше верилось, что Ёнджо её склонил, но вот как он это сделал — большой вопрос. Есыль выглядела так, как будто натворила нечто жуткое, не отдавая себе в этом отчёта, и теперь даже вспомнить не может, что это именно она — та, кто так громко стонала под Ёнджо. Мда. Сохо снова повернулся к Ёнджо, который в нём, видимо, искал хоть один след злости, ненависти, ожидал узреть результат разбитого сердца. Но не находил ничего из этого. — Я надеюсь, ОЧЕНЬ надеюсь на то, — прошипел Сохо, приблизившись к Ёнджо, — что ты кончил в неё, она залетит и ты окажешься в полной пизде. — Да пошёл ты на хуй, — выплюнул Ёнджо, но как-то не слишком убедительно. — С удовольствием пойду прям ща, — сказал Сохо и даже посмеялся. — Она тебе понравилась? Забирай, теперь твоё. — Он резко сбросил руки Ёнджо с себя, воспользовавшись его замешательством. — А теперь отвалите от меня, — Сохо посмотрел тяжёлым взглядом на ничего не понимающего Ёнджо, — нахер, — взглянул на Есыль и перевёл взгляд обратно на Ёнджо, — оба. Сохо отвернулся и ушёл с победной полуулыбкой на губах, от которой у Ёнджо всё внутри заклокотало. Вообще он подозревал, что Сохо если и злился немного, то только на уязвлённую таким дурацким способом гордость. Наверное, Ёнджо мог порадоваться хотя бы этому, но почему-то уже жалел о своём поступке. Окинув Есыль яростным взглядом, Ёнджо пошёл к выходу, рассчитывая успеть хотя бы немного навалять Сохо, который слишком много себе позволил. Есыль проводила Ёнджо полным ужаса взглядом. Она впрямь почти не помнила произошедшее. Лишь одно врезалось в память. Прямо перед тем, как наброситься на неё, Ёнджо не своим голосом приказал: — Делай что я тебе скажу.