Я спас тебя, от всего. Часть 1

      На них уставился с десяток пар удивленных глаз. Командир «Синих Полосок», тот, кто за милую душу отправится вырезать проклятых скоя’таэлей, сейчас идет чуть ли не в обнимку с их предводителем. Взгляды метались от одной фигуры к другой. И, заметив это, Роше серьезно, как и подобает его должности, обратился к своим бойцам:       - Сейчас глаза из орбит вылезут, может, кто-то спустит носилки?       Первой отмерла Бьянка, тут же отправилась за носилками, и закрепила их веревками на фальшборте, чтоб можно было поднять тело на палубу. Уложив эльфа лицом вниз, чтоб не нагружать все еще связанные за спиной руки, Роше поднялся на корабль. Следом за ним с помощью двух «полосок» был поднят Иорвет.       - Бьянка, принеси одеяла, поесть и выпить, желательно что-нибудь горячее, - отдал девушке приказ командир, и та, без лишних вопросов, удалилась. Однако было видно, что от, как минимум, нецензурной брани, ее просто распирает. Роше вернул эльфу стоячее положение и провел в свою каюту, где усадил на койку и наконец снял веревку с его запястий. Лис испустил болезненный, но, тем не менее, облегченный выдох - кровь начала приливать к пальцам. Понимающий в травмах, он не спешил как-либо двигать конечностями, лишь посмотрел на зажигающего свечи командира:       - Опрометчиво приводить меня на свой корабль, мой дорогой Роше, - в относительной безопасности голос вернул свои ехидные нотки.       - Это последнее место, где тебя будут искать. А искать будут, уж поверь, мой дорогой Иорвет, - с ответным ехидством заверил его темерец. – Однако, к тому моменту как прихвостни Лоредо доберутся до «Персифаля», мы уже поднимем якорь.       Мужчина снял и положил на крепкий деревянный стол цепь с темерскими лилиями и пояс с закрепленным на нем оружием. На стул отправились дублет, щитки, кольчуга, сверху были брошены беспалые перчатки. Оставшись в штанах, серой рубахе и шапероне, Роше закатал рукава, обернулся, и подошел к пострадавшему:       - Прикуси. - Он вложил в зубы эльфа кожаный ремешок и слегка надавил на твердую грудь, принуждая лечь. Осторожно ощупав левое плечо и определив местоположение головки плечевой кости, мужчина приступил к вправлению: с постепенным натяжением поднимал предплечье вверх и вперед, продвигал локоть к средней линии тела, а затем производил поворот предплечья внутрь. Когда первая рука была поставлена на место, Иорвет осторожно, избегая новой боли, вытер со лба испарину и судорожно выпустил воздух сквозь зубы.       - Живой? – с беззлобной насмешкой произнес темерец, напоровшись на колкий оскорбленный взор. Слава богам, эльф смолчал. – В таком случае, продолжим.       Вторая конечность вернулась в правильное положение, и Лис выпустил изо рта ремешок со вдавленными отпечатками зубов.       - Спасибо, dh’oine, а руки у тебя из правильного места растут. – С усмешкой обратился к человеку Иорвет.       В дверь каюты постучали, и Роше, поднявшись на ноги, пропустил в каюту нагруженную одеялами и подносом Бьянку. Девушка оставила еду рядом с амуницией командира, а одеяла скинула рядом с эльфом.       - Спасибо, свободна, - с легкой улыбкой произнес ей темерец и прикрыл за бойцом дверь.       Запахи ржаного хлеба и пышущей жаром мясной похлебки будоражили рецепторы, внутренности отреагировали громким бурчанием, и эльф пересел с койки на свободный стул, посмотрев на стоявшего рядом человека.       - Можешь есть, - Роше взял со стола свою чеплашку с похлебкой, оперся бедром о стол со зрячей стороны врага, и принялся за поздний ужин.       Тонкие узловатые пальцы держали столовый прибор некрепко, жидкость так и норовила выплеснуться на стол. Однако помогать эльфу с приемом пищи мужчина не спешил, даже из-за простого уважения. Если уж вопрос о самочувствии резанул по гордости Seidhe, то похлебка, протянутая вражеской рукой, и вовсе могла оказаться на полу. К тому же, эльф быстро приноровился подносить пищу к губам до того, как та расплещется. Немного зачерствевший кусок ржаной булки пропал с подноса так же быстро, как и горячая еда. Роше же лишь наполовину прикончил свою чеплашку.       - Совсем одичал в своем лесу, белка, неужели перевелась вся дичь в округе? – губы мужчины расползлись в усмешке. Иорвет на это лишь сдержанно выдохнул и чуть поморщился - сломанные ребра никуда не делись.       - Кроме меня в отряде есть голодные рты, Роше, или ты считаешь, что мы прекрасно выживаем на обозах или питаемся накерами? Ошибаешься, - спокойно ответил Лис и потянулся за кружкой темного пива, осушая ее наполовину в пару глотков. Человек же переложил оружие на стул, а на освободившемся месте была раскатана примерная карта участка Лоредо.       Роше всматривался в план, где были отмечены чёрными крестиками посты солдат. Вернувший кружку на поднос эльф также принялся за изучение пергамента:       - Ты сказал, что тебе нужны лучники, я найду позиции, куда их поставить, но для начала мне нужен лук, а все моё оружие в доме этого dh'oine, - нос поморщился в ненависти к коменданту. Роше на эти слова лишь кивнул:       - Я в курсе, но сначала обсудим план, - он ткнул в карту пальцем, - вот здесь, на втором этаже, сидит Лоредо. Охраны у него человек 10, а на территории будет еще минимум 20. Думаю, для командира у "белок" найдётся оружие. У тебя есть свои шпионы в городе, а выпустить тебя с корабля я не могу, посему позовешь своих сюда, растолкуешь что и как. Плевать, какими способами, но Лоредо должен умереть. В здание войдут "полоски" и я, ты и "белки" прикроете нас сверху, но, если кто желает порубить проклятых dh'oine - милости прошу, лишние клинки не помешают. - Завершив свою речь, Роше пересекся взглядом с собеседником.       - Дословно передавать бесполезно, отнесешь письмо в бордель, а там ждать не придётся, придёт Элеас или кто-то ещё, - кивнул эльф, хотя данное имя человеку ни о чем не говорило, - и у меня есть ещё условие, Роше, - он вперился серьёзным взглядом в карие глаза.       - Излагай.       - Gwynbleidd сказал, что Киаран жив и сейчас на барке. Он мне как брат, правая рука - мы должны вытащить его до того, как эта гнилая посудина отправится в Дракенборг.       Мужчина задумался, смотря на эльфа перед собой. С одной стороны, один скоя'таэль погоды не сделает, но, если это действительно правая рука командира - его доверенное лицо, то это может дать вес словам Иорвета к его отряду. Нет, Роше не сомневался в том, что «белки» наверняка заглядывают командиру в рот и внимают каждому слову, хотя воочию он их отношения в отряде застать возможности не имел. Однако, положение скоя'таэлей и их вынужденное сотрудничество с врагом, могут породить волнения, с которыми Иорвет и так называемый Киаран, должны будут справиться. Что уж говорить, за дверью каюты ждут объяснения свыше десятка собственных солдат, ведь даже Бьянка не была в курсе произошедшего на площади час назад. Но об этом он позаботится потом.       - Если твой эльф действительно жив, я попрошу Геральта его вытащить, - согласился на требование недруга мужчина, на что первый очередной раз за вечер сморщил нос:       - Как бы vatt’ghern не навредил ему…       - А у тебя есть повод ему не доверять? – с издевкой усмехнулся Роше, а в ответ был послан на три буквы Старшей речи со стороны насупившегося эльфа, решившего было встать.       С обветренных полных губ сорвался резкий выдох, спровоцированный болью в потревоженной ноге. Заметив это, мужчина выпрямился и обошёл стол, помогая эльфу подняться, опираясь о свое плечо. Он пересадил остроухого на койку, присел у сильных худых ног, распуская ремешки и снимая чулок с пострадавшей конечности. Нахождение коленопреклонённого человека вызывало у эльфа смесь гордости и почтения. Отечность и неестественное смещение говорило о вывихе. Мужчина пробежался пальцами по немного горячей покрасневшей коже и плавными уверенными движениями вправил вылетевшую головку сустава. Боль ушла, эльф неглубоко облегчённо выдохнул.       - Раздевайся, - глянул на расслабленную «белку» Роше, накладывая фиксирующую повязку на ступню и лодыжку. Иорвет от властного тона голоса даже усмехнулся, но, тем не менее, осторожно снял стеганку и запыленную, покрытую пятнами грязи и крови рубаху. Отложил вещи в сторону.       Взгляд человека скользнул по расплывшимся на груди и животе бордовым пятнам; свежим кровоподтекам, что почти перекрывали узор вытатуированной лозы. Ранее была видна лишь часть обширного рисунка, но теперь было на что посмотреть: он брал начало от нижних ребер, поднимался до плеча, затрагивая левую часть груди и ключицы, а после, переплетаясь ветками и листочками, расползался по шее и руке. Узор искусно перекрывал полученные в сражениях старые и новые шрамы на изувеченном теле старого эльфа. Невольно засмотревшись на переплетения элементов татуировки, Роше отметил про себя: «Чертовски аккуратная работа…».       Сверху раздался тихий смешок:       - Ничего прекраснее в жизни не видел, dh’oine? – зеленый глаз с озорством рассматривал припавшего на колени мужчину, который, к слову, все еще не выпустил из рук перемотанную ступню.       - Да вот, любуюсь, как же тебя разукрасили, - ироничная усмешка. Роше поставил ногу эльфа на пол, а после достал из ящика чистые бинты, баночку какой-то мази и бутылочку темерской ржаной, - надо обработать... Но кроме спирта ничего нет, так что терпи. - Он смочил один край бинта в алкоголе, а затем стал промакивать им кожу в тех местах, где та разошлась от ударов. Обжигающие касания ткани Иорвет стойко терпел, прикрыв глаза и порой тихо шипя, но его лицо разгладилось, когда вокруг ран стали наносить мазь из смолы мирры. «Интересный запах… это трава? Хотя… похоже скорее на смолу, но здесь не растут такие деревья… Может, привезено с юга?» Эльф посмотрел на человеческие руки, обрабатывающие его кожу прохладной субстанцией. Грубые, жилистые, с мозолями от оружия и с объёмными переплетениями вен. Слишком жёсткие черты, чтобы быть красивыми. Руки же Aen Seidhe изящные, длиннопалые, ухоженные вне зависимости от рода занятий. Эльфы, в том числе военные, пеклись о своей красоте, а возделыванием земель гордый народ не занимался. Даже мозоли от мечей или тетивы не искажали природную утонченность эльфских пальцев. Другое дело – шрамы, которые старались прикрыть повязками, одеждами, украшениями и татуировками, ибо светлая кожа не должна иметь изъянов. Тело Иорвета – один большой изъян. Изуродованное лицо, покрытая шрамами кожа. Он вешал на себя кучу одежды и брони, закрывал платком половину лица, носил перчатки до локтя, и все лишь для того, чтобы не напрягать своих соратников, не вызывать у них отвращения и презрения. Ну и защитить тело от новых ран, конечно. Лишь немногие скоя’таэли видели его без одежды - Киаран да пара лекарей. Когда его собратья могли носить стеганные жилеты и безрукавки – Иорвет ходил капустой, что видны были лишь шея, ключицы, да пол-лица.       - Все, ты во мне дырку прожег, - поднялся на ноги Роше, поправив переплетение бинтов на ключице недруга, - в принципе, неплохо. Сейчас напишешь письмо, скажешь кому передать, а потом ложимся спать. – Он подвинул к эльфу табурет, на который после положил перо, чернильницу и кусок пергамента, - только не вызывай сюда весь свой отряд, сидх.       - И без тебя знаю, dh’oine. – хмыкнул «сидх», покрутив перо меж пальцев, а после окунул его расщепленный конец в чернила.       «Вот же язва. - Пока эльф работал над запиской, Роше убрал на место остатки ткани, мазь и водку, почесал колкий от щетины подбородок, - побриться бы… повезло этим выродкам, и знать не знают, что такое борода и раздражение», - он бросил взгляд на лишенное растительности сосредоточенное лицо ушастого, - вечно молодой лик, и не скажешь сколько им лет».       - Сколько тебе лет? – озвучил возникший в голове вопрос Роше.       Иорвет отвлекся от бумаги, заинтересованно посмотрев на человека:       - Меня все больше удивляет эта ночь. Такой добренький dh’oine, спас, накормил, раны мне вылизал, а теперь еще и возрастом интересуешься… Двести тринадцать мне, откровение за откровение? – губы криво усмехнулись.       - Тридцать шесть, и, если бы не я – болтаться тебе в петле, «белка», так что, считаю, имею право знать, скоро бы ты откинулся по естественным причинам, или нет, – ответно усмехнулся собеседник. – Не думал, что ты настолько старый… Каково это, наблюдать за сменой человеческих правителей?       - Скучно, - фыркнул Иорвет, - сплошные войны и междоусобицы, каждый хочет урвать себе кусок побогаче да пожирнее, никакой гармонии, взаимоуважения… Лишь насилие и жестокость. И все терпеть не могут нелюдей.       - Отчасти соглашусь, - Роше вновь почесал подбородок, - но вы ведь не лучше… Убиваете и грабите. Ваша война бессмысленна, Иорвет, ты ведь наверняка это понимаешь? Не будет золотого места, где существовал бы мир и согласие между людьми и нелюдями, а со скоя ’таэлями тем более.       Губы эльфа исказила болезненная усмешка:       - Я знаю, Роше. – На этих словах бровь человека поползла под шаперон, - но dh’oine заплатят кровью за все наши страдания, за убитых детей и женщин Seidhe. Люди никогда не умели нас уважать, так пусть боятся. Мы будем сражаться, отстаивать свою гордость и честь, раз все остальные не в состоянии. Поможем себе сами, постараемся зубами вырвать себе клок земли, где не будет и ноги человека, где эльфы будут жить для себя, не боясь прихода людей. Даже Финдабаир, и та пальцем не дернула, чтобы сделать жизнь эльфов лучше. Dol Blathanna под ее крылом стала долиной бесплодных старцев, и всю эту шваль даже не заботит воскрешение нашей расы! Сидят и греют под солнцем свои bloede arse’n, пока молодые эльфы сражаются за свои права! – Иорвет чуть не скалился, шипя ядовитой змеей, - Я знаю, какая судьба ждет нас, и буду воевать до последнего вздоха, чтоб мои скоя’таэли обладали своей землей, своим домом.       Роше стиснул зубы:       - Ты рвешь собственную «arse» ни за что, даже зная, что вас всех ждет удавка или гробовая доска! – выплюнул он, - живешь двести с лишним лет, и все равно остаешься упертым бараном. Твоя ненависть не знает границ, Иорвет, ты не терпишь ни людей, ни эльфов. Тратишь силы на пустое кровопролитие, якобы для светлого будущего своей расы. А кто же будет жить в таком будущем, ты? Твои сородичи, не державшие в руках ничего иного, кроме как меч и лук? Или, быть может, городские эльфы, которые вас ненавидят так же, как и людей? Ты воюешь ни за что, а когда умрешь, то твои «белки» или пойдут вслед за командиром, или примкнут к городским эльфам, и коту под хвост все твои стремления.       - Ты недальновиден, Роше, скоя’таэли не пустят насмарку проделанную работу, они будут продолжать воевать после меня. Может, не так рьяно, но продолжат сражаться. Мы сделали свой выбор, сойдя с гор, а после, доверившись людям. И сделали выбор, направив на них оружие, когда люди отказали нам в праве на жизнь, направили на нас вилы.       Мужчина нахмурился, либо эльф действительно туп и упрям, либо:       - У тебя есть на примете место, которое станет вашим домом. Иначе столь рьяно ты бы не лез на рожон. Я прав? – он вперился взглядом в притихшего, и, кажется, еще пуще рассвирепевшего остроухого.       - Есть. Но обсуждать это с тобой я стану лишь после того, как мы убьем Лоредо и вытащим Киарана. – выдвинул условие эльф, успокаиваясь. Роше был вынужден согласиться. Давление на Иорвета ничего не даст, да еще и обернется потом стрелой в жопе.       - Хорошо, - он потер переносицу и выдохнул, - все остальное утром, а сейчас брысь с кровати, «белка».       - Гонишь раненого спать на пол? Как бесчеловечно. Пожалел для меня свой собачий коврик?       - Белки спят на деревьях, а не ковриках, или я не прав?       Роше усмехнулся и отошел к двери, окликнув Бьянку. Та появилась в каюте через пару секунд, и кажется, она все это время сторожила вход.       - Принеси лежанку и подушку, нашей принцессе не пристало спать на полу. И ведро, умыться бы. А, еще какой-нибудь платок и рубаху.       Девушка тут же испарилась, исполняя приказ, а командир указал на лежащее на табурете письмо:       - Ты закончил?       - Да, отдашь мадам Гарвене, - Иорвет передал письмо Роше, тот бегло пробежал по строчкам взглядом:       - А можно было на всеобщем написать? – Старшую Речь он отчасти, конечно, понимал, но не хотелось бы что-то упустить.       Эльф с койки лишь закатил глаз, да так, что казалось, мог увидеть череп изнутри. Вернувшаяся воительница разложила на полу соломенный лежак с такой же подушкой, поставила в угол ведро холодной воды, а после вложила в руку командира сине-белый полосатый платок и чистую рубаху. Роше признательно ей кивнул, и Бьянка вернулась на палубу.       - Умоемся и спать. – распорядился мужчина и, склонившись над ведром, принялся за водные процедуры, не снимая шаперон.       Следующим его место занял эльф, смывая с лица засохшую кровь и прочесывая мокрой ладонью кое-где слипшиеся пряди волос.       - Держи, - Роше кинул вставшему на ноги сидху платок и рубаху, - прикрой морду и оденься, твои тряпки провоняли потом и кровью. – Он завалился на койку, скинув принесенные Бьянкой одеяла на лежак. Эльф надел рубаху, а на расцветку платка иронично заломил бровь:       - У вас есть хоть какие-то цвета кроме синего и белого?       - Можешь окропить своей кровью, будет тебе красная тряпка, даже могу помочь, - вяло отозвался мужчина.       Seidhe молча завязал платок, по-родному закрывший шрам, и улегся на свое место сна подле человеческой койки, тут же накрываясь всеми имеющимися одеялами.       - Dearme, dh’oine. *       - И тебе, эльф, - человек прикрыл глаза. Пока все идет хорошо, и пусть так все и остается.