Я спас тебя, от всего. Часть 1

      Он попался. Доверился ведьмаку, словно малое, неразумное дитя. Разработал с ним план и добровольно позволил беловолосому связать себе запястья, забрать оружие. Вполуха слушал разговор двух мутантов об убийствах королей, происхождении лысого vatt’ghernа и прочей, не интересующей эльфа ерунде. Рассматривал потрескавшиеся, но не потерявшие былого величия, статуи Эльдана и Симориль. Несколько десятилетий назад это место было эльфийской купальней - величественным сооружением из белого мрамора, с изящными, покрытыми древесными узорами сводами и арками. Сейчас же этот участок земли навевал лишь тоску и горечь, плющ и дикая роза, отчего-то не замерзшие, оплетали останки былой красоты, разрушая своими корнями то, что осталось от стен.       Все произошло слишком быстро. Вот эльф отдает приказ «белкам», но те падают не добежав до цели, подкошенные арбалетными болтами. Он требует у Белого Волка меч, а в следующий миг получает отточенный удар в кадык. Мир перед глазами темнеет, клонится куда-то в сторону, а крики, бульканья крови и звон стали резко замолкают.       Когда он разлепляет опухшие веки, то ничего не слышит, ничего не видит, но ощущает дикий, обжигающий холод. Живя в лесу долгие годы, привыкаешь к любой погоде, однако именно холод остается тем, что раздражает больше всего, ведь он несет за собой смерть и голод. Не один десяток его бойцов отправились туда, где цветут яблони, где идет вечный пир, который нет нужды готовить. Темнота постепенно рассеивается, эльф видит яркие, почти режущие глаз огни фонариков, празднично растянутые вокруг. Иорвет пытается пошевелиться, но руки простреливает такой болью, что единственное око едва не наливается предательской влагой: его руки крепко связаны и подняты за спиной так сильно, что суставы покинули суставные сумки, разгоняя рой острых игл по всему телу. Он осторожно двинул пальцами, те ощущались с трудом, но, вроде как, были на местах. Остриженные ниже ушей волосы острыми сосульками впивались в оголенную изуродованную щеку и слипшиеся веки глазницы, немного заслоняя обзор. Мороз впивался своими клыками в кожу шеи, прикрытую лишь воротом пропитавшейся кровью и потом рубахи, грыз лишенные перчаток руки, прикрытые лишь тканью чулок ноги.       С губ эльфа сорвался тихий хрип, попытка вдохнуть поглубже ледяной воздух отдалась острой болью в сломанные ребра и избитое тело. Он во Флотзаме, на главной площади, лишенный оружия, брони и шанса на спасение. Откуда-то слева раздались веселые голоса: люди отмечали поимку главной «белки», и у последнего свело челюсти как от зубной боли. «Вшивые сукины дети… Чтоб вас всех на куски разорвали трупоеды, bloede dh'oine…» - оскалился он, стуча зубами так громко, что услышали не замеченные ранее люди.       Два солдата с темерскими лилиями на груди почти синхронно усмехнулись, заметив, что пленник очнулся. Один из них забрался на помост, где стоял эльф и тяжелый кулак, облаченный в латы, прилетел в беззащитный плоский живот с такой силой, что скоя’таэль булькнул, рот наполнился кровью.       - Очухался наконец, а мы уже заждались… удобно тебе тут, сидх? – хриплый гнусавый голос у самого уха провоцировал рвотные позывы, - С первыми лучами солнца тебя вздернут, кусок дерьма, и ты будешь болтаться тут пока твои кости не обратятся в песок, - еще один кулак впечатался в здоровый глаз, но, к счастью, не лишил зрения.       Он не может сдохнуть вот так, по-идиотски попавшись в лапы ненавистных dh’oine. У него огромные планы, его ждет отряд, точно ждет… Наверняка эльфы строят планы по спасению своего командира, а может уже пробираются к главной площади. Солдат возвращается на свое место, напоследок смачно плюнув пленнику в ноги. Звуки голосов стали громче, какой-то кмет покинул таверну, выпуская из теплого помещения запах пота, алкоголя, табака и еды. Внутренности вновь свело болью, он не ел уже… пару недель? Обозы с продовольствием в Saovine* ходили реже, дичь уходила из лесов в более теплые земли, а того, что удавалось найти, не хватало на всех. Пьяное тело скрылось за первым же поворотом, однако спустя долю секунды оттуда вышла персона, облаченная в синий мундир, ненавистный медальон с темерскими лилиями, и такой же ненавистный шаперон. Глаза цвета крепко заваренного чая, принадлежащие никому иному, как Вернону Роше, окинули висящую на веревке фигуру насмешливым взглядом, и хрипловатый голос среднего тембра обратился к находящимся позади эльфа бойцам:       - Любезные, не оставите нас на пару часиков? Может даже успеете на кабана, если ваши сослуживцы все не сожрали. Лоредо дал добро на диалог с этим выродком, - мужчина качнул головой в сторону пленного лидера, а солдаты, задолбавшиеся морозить задницы, пока их товарищи празднуют такое событие, тут же двинулись в сторону таверны.       - Два часа, темерская псина, - усмехнулся один из них, уже предвкушая как сейчас напьется, и скрылся вместе с сослуживцем за дверью.       Темерец скрестил руки на груди, тонкие губы скривила усмешка, а темные глаза пересеклись с ненавистью, застилавшей покрасневший глаз цвета болотной зелени:       - Ну что ж, здравствуй, Иорвет.