Аликтория

Гипноз вскрикнул, когда кожу рассёк хлыст. Лоэна ухмыльнулась, обошла аронуса по кругу и замахнулась снова. – А-а-а-а-а! Канцлера выгнуло дугой. Раны болели просто адски. Бывшая любовница не щадила Гипноза, раз за разом обрушивая на него удары. Аронус повис в цепях, лишь дёргаясь и вскрикивая от новых ран. Лоэна приблизилась к пленнику, провела пальцами по плечу и рассмеялась: – Ты не такой выносливый, как мне казалось. У тебя столько шрамов, но боль переносишь плохо, – эльфийка сдавила рану, вырывая из Гипноза стон, –Откуда они у тебя кстати? Помнится, как-то раз, ты упоминал о том, что их нельзя свести. Если я не ошибаюсь, такой эффект дают боевые заклинания, зачарованное оружие и когти тварей Темнолесья. И то далеко не всех. – Не ошибаешься, – голос пленника звучал хрипло и устало, – но шрамы не связаны с храбростью или битвами. Я просто был очень непослушным ребёнком и как-то убежал в лес, куда мне ходить было запрещено. Ну и свалился там в яму с бритвенным плющом. Редкая гадость. Если бы в тот момент лесник не проходил бы рядом, я наверное тогда бы умер. – Всего лишь? – в голосе эльфийки явственно слышалось разочарование. – Всего лишь, – уныло подтвердил пленник. Лоэна хотела сказать что ещё, но в этот момент зазвенел холофон, вынуждая её отвлечься от Канцлера. Эльфийка раздражённо кинула трубку и направилась к выходу из пыточной, на ходу ворча что-то злобное себе под нос. Уже в проёме она обернулась и мрачно сказала Гипнозу: – Я ещё вернусь, – после чего обратилась к палачу, – Позаботься о нашем госте, пока меня нет. Дверь за эльфийкой захлопнулась. Голем плоти подобрал хлыст, брошеный Лоэной на пол, и повернулся к Канцлеру. Аронус вздрогнул, представив себе силу удара такой махины. Когда палач приблизился к пленнику на расстояние удара, Гипноз заговорил с нежитью: – Погоди, ты убьёшь меня, если продолжишь бить. Тебе ведь запретили меня убивать, так? Я слышал, как Лоэна приказывала тебе это, – аронус сглотнул, – Ты не хочешь нарушать приказ, верно? Голем молча стоял, обдумывая слова пленника. Наконец палач кивнул. Гипноз вдохнул поглубже и продолжил: – Я ослаблен и ранен. Это может привести к гибели. Если бы ты снял ошейник, я мог бы подлечиться. Всего на несколько минут, сними его с меня. Всё равно мне не хватит сил ни на что другое. Голем завис. Слова Канцлера и заложенные в него при создании алгоритмы входили в диссонанс. Однако самым сильным инстинктом оказалось подчинение приказу хозяина, который сейчас требовал не допустить смерти пленника. Нежить расстегнула ошейник и магия Гипноза устремилась к ранам. Аронус закусил губу. Взять под контроль способности сейчас совсем не просто. Магия инстинктивно направлялась на лечение, но Канцлер всё-таки смог обуздать её. Пленник сосредоточился на големе. Магия собиралась клубком силы в области солнечного сплетения, чтобы со всей силы ударить по примитивному сознанию нежити. "Подчиняйся" – ментальный приказ Гипноза прозвучал в голове палача. Голем рванулся в сторону, но раздавший снова голос пленника остановил его. " Подчиняйся мне! Освободи меня". Гипноз сжал зубы до скрежета. Он так давно не пользовался своим талантом внушения, что сейчас это причиняло почти физическую боль. "Вытащи меня отсюда. Незаметно" – отдал приказ аронус, когда палач снял с него кандалы. Нежить запихнула его в мешок, закинула на плечо и потащила наружу. Всё это время Канцлер старательно удерживал контроль над палачом. Их не задерживали. Охрана, только завидев в далёкие фигуру голема, вжималась в стены и уступала дорогу: никто не хотел лезть в дела хозяина, ведь за это можно стать следующим пленником. *** Голем вытряхнул Канцлера из мешка где-то на болоте, примерно в трёх километрах от замка. Аронус, измученный пленом и долгим контролем над палачом, перед тем как провалиться в забытиё, успел отдать нежити последний приказ: "Умри". Очнулся Гипноз спустя почти четыре часа. Солнце уже село за горизонт, а на небе тускло светилось две луны. Аронус приподнялся на дрожащих руках, огляделся: во круг тёмное зловещее болото, лишь изредка освещённое гнилушка и светлячками, которые мерцали мертвенно-зелёным. Большое болото состояло из множества маленьких болотц, и в середине одного из них плавал колпак палача. Гипноз поднялся на ноги и опёрся о скрюченное, заморенное деревцо, пережидая головокружение. Когда мир вокруг него перестал водить хороводы, Канцлер выпрямился. Аронус осмотрелся: островок, на котором он стоял, со всех сторон был окружён трясиной. Однако всё же явственно были видны и не глубокие тропинки, по которым можно было пройти. Канцлер ступил на тропу, прощупывая дорогу отломанной от деревца веткой. Идти по трясине было тяжело: ноги увязали, вода в перемешку с грязью затекла в раны, конечности немели от холода. Как он добрался до небольшой деревни, на краю болота, Гипноз и сам не помнил. Последнее, что задержалось в памяти, обеспокоенные возгласы местных жителей и чьи-то руки, подхватившие падающего в обморок аронуса. *** Ватулина стояла у окна в своих покоях, напряжённо всматриваясь в ночную даль. Золотой Остров мерцал разноцветными огоньками, вспыхивающими то тут то там, а над Царством Мёртвых вилась болотная зеленовато-серая дымка. Аронус опёрлась локтями на подоконник и сосредоточила взгляд на владениях Некроманта. Где-то там сейчас Гипноз. Жив ли ещё её друг? Она этого не знала, но продолжала надеяться на лучшее. Внезапно накатила тошнота, а во рту появился мерзкий привкус желчи. Аронус наклонилась над подоконником и сплюнула горькую слюну. Такое происходит в последнее время с удручающей частотой. Ещё и головокружение с резкими перепадами настроения... Всё, завтра точно надо навестить медика. Когда на плечо легла чья-то тяжёлая рука, Ватулина едва не подпрыгнула. Оглянувшись, она увидела полковника Ур-Рашша. Аронус протянула руку и тот наклонил голову, позволяя командиру положить ладонь на его рога. Ватулина вздохнула и уткнулась лицом в грудь демона. Полковник прижал к себе Генералиссимуса покрепче. Его командир и любимая сейчас нуждается в поддержке. Как Ур-Рашшу хотелось унять боль аронус, забрать её тревогу и грусть, но, к превеликому сожалению демона, он не владел такими навыками. Единственное, что он мог сделать, это быть рядом. – Всё будет хорошо. Канцлера найдут, вылечат, будет как новенький, – полковник закрыл окно, в которое задувал холодный влажный воздух, – Всё будет хорошо. Ватулина ничего не ответила, только сильнее прижалась к демону. Закрывающие небо облака разошлись, и на суженых упали лунные лучи, и комнату залил мягкий белый свет. "Тук-тук" Ватулина повернулась к окну. Прямо за ним сидел находившийся вранг – популярная птица-почтальон. Генералиссимус впустила вестника, тот перелетел на стол и протянул аронусу лапу. Ватулина отвязала записку и развернула её. Светло голубой цвет бумаги, руны, по краям листа, и отсутствие какого-либо текста ясно показывали, что это так называемые парные записки. Когда на ней пишут, чернила впитываются, и проявляются на другой бумажке, которая идёт в паре с первой. Единственное средство, позволяющее связаться с внешним миром прямо из Бастиона. К сожалению, в Аликтории такие артефакты были утеряны ещё во время Великой Войны, а секрет изготовления умер вместе с его изобретателем. Генералиссимус включила настольную лампу, взяла ручку и скептически повертела в руках: в те времена, когда создавался этот артефакт, пользовались перьями, и Ватулина не была уверена, как записка отреагирует на современные писчие принадлежности. В итоге аронус превратила стакан воды в чернильницу, а ручку в перо. " Доброго времени суток" – вывела Генералиссимус на записке. Буквы мигнули синим светом и исчезли. Минуту спустя на бумажке появился ответ: "Доброго, Леди Элайвус, позвольте Вас пригласить на операцию по спасению Тарра Канцлера". "Когда?", – рука Генералиссимуса дрогнула, посадив на ответ несколько клякс. "Через час. Мы только что выявили преступников. Медлить нельзя, в любой момент вашего друга могут убить". "Буду готова через десять минут". "Замечательно. Тогда жду Вас у ворот Бастиона". *** Арока склонилась над постелью. На ней лежал путник, несколько дней назад вышедший из болот. Всё это время, неизвестный провёл в бреду. Из едва различимых обрывков его речей, стало понятно, что он не из Царства Мёртвых. Как аликторианец оказался здесь и почему он в таком состоянии выяснить не удалось. Иллитри вздохнула, заправила белую прядь за острое тёмное ушко и потянулась, чтобы сменить компресс, но внезапно незнакомец перехватил её руку. – Где я? Голос больного был хриплый. Арока осторожно высвободила запястье из на удивление крепкой хватки и, стараясь говорить как можно мягче, ответила: – Не волнуйся, ты в безопасности. Это деревня Болотные Огоньки, я жена местного старосты, и сейчас ты у нас дома. Ты сильно пострадал и два дня провалялся в беспамятстве, – Арока окунула компресс в ведёрко с холодной водой и вернула на лоб Гипноза, – Оставь вопросы на потом, дорогой гость, сейчас тебе нужно поесть. Ах, как сложно с аронусами, вас и не покоримишь толком, если вы не в сознании. Канцлер наблюдал за суетящейся у плиты женщиной. Хозяйка поставила на огонь кастрюлю с супом, наполнила водой чайник и оставила закипать. Шустро разогрев еду и заварив травяной настой, иллитри помогла Гипнозу сесть. Она подтащила поближе тумбочку и расставила на ней обед. Канцлер устроился поудобней и принялся за еду. Суп из дешёвых корнеплодов, недорогой хлеб и самостоятельно собранный травяной напиток. Гипноз замер, уставившись на тарелку невидящим взглядом: в голове проносились картины далеко не счастливого приютского детства. Впрочем, еда тогда была значительно хуже. Замешательство продлилось не долго, всего несколько секунд. Хозяйка дома даже не обратила внимание на эту заминку, приняв за остаточные болевые ощущения от ран. Заскрипела дверь, и в дом вошёл ещё один иллитри. Простая рубашка и штаны серого цвета были выпачканы в грязи, в руках лопата. Эльф поцеловал в щёку Ароку и дружелюбно улыбнулся Канцлеру, а тот обратил внимание на парные кольца – лет десять назад такие были популярны у новобрачных. – О! Я смотрю, ты уже проснулся. Как себя чувствуешь? – жизнерадостно поинтересовался иллитри. Гипноз лишь неопределённо качнул головой. – Вашими стараниями уже лучше. – Приятно слышать. Тебя как зовут-то? Арока прихватила мужа за локоть и одёрнула его: – Омион, не приставай к гостю, он ещё не восстановился. Аронус же задумался: если Царство Мёртвых объявило войну Аликтории, то сказать своё имя – практически равноценно самоубийству. Но Канцлер сильно сомневался в том, что за его похищением стоит сама Некромант. Из Некрополиса невозможно сбежать. Это аксиома. Скорее всего, Лоэна подбила на похищение какого-то не сильно умного графа или герцога. Но рисковать не стоит, поэтому Канцлер медленно, как-будто бы неуверенно протянул: – Не уверен... Не помню. Голова болит. Супруги переглянулись. В глазах появилась тревога. Арока вздохнула, поправила на аронусе одеяло и со словами "отдыхай" удалилась в другую комнату. Её муж последовал за ней, лишь коротко кивнув на прощание. Гипноз завёл руки за голову и уставился в потолок. Он просчитывал дальнейшие события и выстраивал линию поведения. За этим занятием его и сморил сон. *** Жители деревни Болотные Огоньки спокойно спали, когда раздались взрывы. Перепуганные деревенские выскочили на улицу. Вдалеке небо полыхало алым и зелёным пламенем. Это началась осада замка маркиза Интэ́ра. Ватулина нервно постукивал ногой, наблюдая за развернувшийся баталией через экран. Стены замка разлетались в щепки от выстрелов из магически усиленных гранатомётов, очереди зачарованных автоматов пачками сносили вражеских солдат, сверху поливали огнём костяные драконы. Ещё один оглушающий залп гранатомёта и ворота рухнули. В открывшийся проход двинулись танки. Ватулина вцепилась в подлокотники, подалась всем телом вперёд. Волна тревоги захлестнула её с головой, сбивая дыхание и заставляя сердце сжиматься от страха. Что если с Гипнозом что-то случится? Или уже случилось? На плечо Генералиссимуса легла ледяная ладонь. Откинувшись обратно на спинку кресла, аронус перевела взгляд на Некроманта. Та спокойно смотрела на экран, потягивая через трубочку сок. Казалось, её не волнует совершенно ничего. – Вас совсем не тревожат возможные потери, среди ваших солдат? – не удержалась от вопроса Ватулина. – Дорогая Леди Элайвус, я не боюсь за своих солдат, – лениво помешав сок в стакане ответила Некромант, – В авангарде идёт низшая нежить, по типу зомби или скелетов, а живые только координируют их действия. После боя половину армии я смогу банально воскресить. – Ясно, – аронус повернулась к экранам, но вскоре не выдержала, и задала новый вопрос, – Почему Вы зовёте меня Леди Элайвус? Да, это моя фамилия, но обычно в приоритет ставят звание. – Просто я ориентируюсь в пространстве используя магические потоки, а не зрение. И Вы мной воспринимаетесь именно как Глава рода Элайвус. У всех Серебряных Клинков достаточно специфичная магия. Ватулина лишь кивнула, принимая ответ. *** Некромант приоткрыла один глаз и посмотрела на Генералиссимуса. Опираясь на стенку, аронус тяжело дышала, переводя дух после стихийного выброса магии. Такие всплески силы часто бывают у маленьких детей, пока их сила не стабильна. Точно такой же выброс случился и с Ватулиной, после того, как она узнала, что Гипноза в замке не нашли. Только вот силы у неё не детские, и вылился всплеск силы не в подпаленные занавески и взорвавшуюся тарелку с невкусной кашей, а в огненные вихри и разлетающиеся на мелкие щепки предметы. Королева Мёртвых прищурилась: для взрослых подобное было не характерно. Некромант решила присмотреться к Ватулине. Внимательно просматривая магию Генералиссимуса, она наткнулась на причину нестабильности магии аронуса – странный комочек энергии внизу живота. "Агэмная опухоль?" – озадаченно наклонила голову Древняя. Неожиданно комочек шевельнулся. Окрас его магии был очень похож на магию Генералиссимуса, но всё же отличался. В родовых серебристо-серых цветах семьи Элайвус проглядывали ярко-красные ниточки личной магии, в то время как у Ватулины своя силы была окрашена светло-синим. Бессмертная усмехнулась и взмахнула рукой, отменяя защитный барьер, поставленный на время истерики аронуса. Некромант посмотрела на часы. – Ох, прошу меня извинить, но мне пора. Мой Генерал Вас проводит до Бастиона. До свидания. С этими словами Бессмертная исчезла. Без вспышки, без вихря пламени, даже без дыма: вообще без ничего. Просто пропала, словно растаяла в воздухе. Ватулина качнула головой. В Аликтории считалось шиком телепортироваться с помпой и чем ярче спецэффекты, тем считается круче. Наивная попытка казаться сильнее чем есть. На самом деле великие маги не используют все эти вспышки, столбы огня и тому подобное. По настоящему могущественным колдунам не нужно доказывать кому-либо что-либо. Да они этим и не занимаются. Кроме Иратмира. Но этот маг вообще странный. *** Канцлер сидел за столом и слушал Омиона и Ароки. Супруги обсуждали события этой ночи. Версии выдвигались самые разные, от адекватных, вроде подавления бунта, до совершенно фантастических. Чего только стоило предположение о разбуженных духов горы, на которой стоял замок. Наконец староста поднялся из-за стола и решительно произнёс: – Так, нечего тут из пустого в порожнее переливать, я съезжу в город и всё разузнаю. Арока поворчала о том, как опасны дороги в это время года, но быстро успокоилась и принялась убирать со стола. Аронус поднялся вслед за эльфами и потянулся было помочь хозяйке,но него тут же замахали руками и отправили на улицу, погулять – естественно под наблюдением, чтоб не поплохело. Зиратей'Ин – младшая дочка старосты – схватила аронуса за руку и потащила за собой. Зира радостно рассказывала гостю обо всем, что знает. Канцлеру оставалось лишь вздохнуть и следовать за малышкой, на ходу поправляя пояс. Одежду Гипноза Арока выкинула, назвав бесполезными и "совершенно не подлежащими ремонту" тряпками. А подходящих по размеру вещей в деревне не оказалось (разве что женские). Как на зло, в Болотных Огоньках жили в основном орки и несколько тёмных эльфов, отличавшихся высоким ростом и крепким телосложением. Той же Ароке, Гипноз был чуть выше плеча. Так что одежда теперь висела на Канцлере, как на вешалке. Так что вещи взрослых были аронусу большими, а детские наоборот, слишком маленькие. Увы, из-за соседства с Золотым Островом, самым нестабильным и опасным в мире, часто случались скачки магического фона, в результате чего периодически рождаемость вообще сводилась к нулю. Вот и в Болотных Огоньках жители были либо младше девяти, либо старше сорока. Зира отпустила руку аронуса и убежала играть с соседскими детьми. Канцлер сел на рубанок, наблюдая за малышами. Кто-то из детей попытался привлечь его к игре, но Гипноз отказался. С тех пор, как он очнулся в деревне, прошла почти неделя, но при резких движениях раны всё равно отдавались болью. Канцлер поднялся на ноги и пошёл в сторону леса. Хотелось побыть в одиночестве и обдумать сложившуюся ситуацию. Своё имя аронус так и не назвал, всё ещё опасаясь. Так что в деревне к нему обращались "гость", "странник" или просто "Эй, парень!". Правда за глаза его успели прозвать "воин", за большое количество шрамов по всему телу. – СТО-О-ОЙ! – Зира с диким воплем повисла на Гипнозе. А так как девочка в свои пять лет была уже не лёгкая, пояс, в который она вцепилась, с печальным треском порвался. Канцлер охнул, перехватывая штаны, которые на нём не держались, так как были на три размера больше. – Тебе нельзя в лес! Мама сказала – ты болен! Зиратей'Ин топнула ногой и потащила аронуса обратно. Гипноз открыл было рот, чтобы возразить, но маленькая ладошка только сжалась крепче. Отпустила девочка Канцлера только когда они дошли до скамейки у дома. – Тебе нельзя гулять одному, а мне мама запрещает ходить в лес, – фыркнула Зира на аронуса, – Поэтому, если не хочешь играть, посиди здесь. Канцлер кивнул. Удовлетворённая этим Зиратей'Ин снова убежала к друзьям. *** Вечерело. Детей уже давно отправили спать, а Гипноз с Арокой сидели за столом разговаривали. Болтали они ни о чём: о любимых книгах, предпочтениях в музыке и так далее. Скрипнула дверь – это вернулся староста. Арока тут же подскочила, засуетилась – Омион пробыл в городе пять дней, пока всё закупал, и эльфийка была очень рад видеть мужа, по которому она успела соскучиться. Вот только выражение лица у иллитри было каким-то странным. Арока это заметила. Заволновалась. Эльф жестом попросил жену замолчать, усадил её и сел сам напротив аронуса. Несколько секунд царила тяжёлое молчание. – Ну? Что там с замком? Узнал что-нибудь? – не выдержала и затормозила старосту жена. Тот кивнул и начал медленно рассказывать: – Узнал, узнал. Много интересного узнал. Маркиз Интэр, оказываеться, пошёл против Королевы, нарушив мирный договор с Аликторией. Он напал на Бастион и, Ночь знает как, похитил Канцлера. Её Величество разыскала наглеца и уничтожила его. Но Канцлера так и не нашли, хоть преступники и утверждают, что не убивали его. Так что развернули обширную поисковую кампанию. Одним из способов достижения цели выбрали развесить листовки, с фотографией Канцлера, чтобы граждане знали, как он выглядит, и тоже могли помогать. И угадайте, кого я на фотке увидел? – староста подтолкнул к аронусу листовку, – Что скажете, Тарр Канцлер? Гипноз положил подбородок на сцепленные в замок пальцы. Арока смотрела на аронуса приоткрыв рот. Она подозревала, что Гипноз знатный, но явно не ожидала, что спасённый окажется настолько высокопоставленной особой. – Что сказать, Вы правы, я действительно Канцлер. И прежде, чем Вы спросите, почему я скрывал это, могу сказать, что я понятия не имел, что выходка маркиза была самодурством. И у меня были все основания подозревать, что Царство Мёртвых объявило войну Аликтории. Так что говорить кто я было опасно, – голос Канцлера звучал холодно и безучастно, словно у робота. Омион опустил голову. – Да... Да, ты прав. Конечно у тебя был повод скрывать информацию о себе. Просто это было так неожиданно, узнать кто ты на самом деле. – Мне жаль, что я вас обманывал, – аронуса вернулся к неформальному стилю общения, – Но я действительно боялся за свою жизнь. – Теперь что ты будешь делать? – староста взглянул на Канцлера. – Вернусь домой.