***
— Этот клиент очень важный, Ифань-чёрт-тебя-дери! Что тебе могло понадобиться? Они остановились возле туалетов, потому что не могли зайти в один конкретный из-за разницы полов. Чондэ насупился и скрестил руки на груди в ожидании оправданий. Правда, расширенные зрачки альфы его очень сильно напрягали — Ифань точно принимал подавители перед работой, точно так же, как и сам Чондэ. — Он мой истинный, — сказал Ифань будничным тоном. Так он мог сказать Чондэ о том, что хотел выпить кофе или то, что собирается к родителям в Пусан на выходные. Но… Какого черта?! — Ты в своём уме, господин Ву? — хмыкнул Чондэ. — Бэкхён замужний омега, у него есть сын и огромные проблемы! Зачем ему ещё и ты? — Я чувствую его запах даже несмотря на подавители, — возмутился Ифань, во все глаза смотря на Чондэ. Но тот от него только отмахнулся, как от назойливой мухи и отвёл взгляд в сторону, явно пытаясь не наговорить лишнего. — Бэкхён шугается альф, как не знаю кого, — припечатал Чондэ, не выходя из закрытой позы, — поэтому даже не думай об этом! — Я не собирался и пальцем его трогать. И я смогу защитить, — обиженно рыкнул Ифань, и Чондэ искренне рассмеялся. — Чего ржешь?! — Ты такой хитрый, блядь, я не могу, — тихо пискнул Чондэ, ударив по коленкам. — Ну, так что? — спросил Ифань, хотя всё ещё строил из себя самого уязвлённого. — Скажи ему, что я бета, и не будет никаких проблем. Чондэ посмотрел в сторону приёмной. Ему уже нужно было идти обратно — Бэкхён наверняка заждался его. — Я предложу ему тебя, — кивнул Чондэ. — Но если он откажется, я ничего не смогу сделать. Ифань только кивнул — и на том, как говорится, спасибо.***
— Простите, что так долго, — тепло улыбнулся Чондэ, врываясь в кабинет. Бэкхён улыбнулся ему в ответ, а к его щекам подступил румянец. — Ничего страшного, я… Нашёл, чем заняться, — тихо сказал он, указав пальцем в экран телефона, где довольно резвился Чанмин. — Привет, малыш, — Чондэ чуть наклонился, чтобы его было лучше видно, и помахал руками. По ту сторону экрана послышалось смущённое хихиканье, и Бэкхён всё же попрощался с сыном. — Он просто замечательный, — сказал Чондэ тоном, полным нежности. — Вы тоже, — искренне прошептал Бэкхён. Чондэ поднял на него глаза, остановив руку в воздухе прежде, чем ему удалось взять ручку. — Я выполняю свою работу, — пробормотал он, стараясь не показывать, что смущён. — Давайте уже подпишем бумаги и выберем вам с сыном телохранителя. Бэкхён кивнул и поджал губы. Он сделал что-то не так? — Также вам двоим стоит посетить психолога, у нас есть отличный специалист в компании — он альфа, но лучше пока что нет, — затараторил Чондэ, ставя подпись в нижнем углу листа бумаги. — Подписывая это, вы даёте согласие на то, что будете использовать услуги только наших специалистов: консультантов, психологов и телохранителей. Взамен наша компания будет предоставлять эти услуги бесплатно. — Компания ведь государственная? — спросил Бэкхён, принимая из чужих рук договор и пробегаясь по нему взглядом. Там уже стояла подпись Чондэ и галочка в месте, где должен расписаться он сам. — Да, — кивнул Чондэ, — и я сразу же могу предложить выбрать телохранителя. У нас есть даже омеги… — Только не омега, — замотал головой Бэкхён, всё ещё чувствуя себя не в своей тарелке. — Тогда… Бета? — Да, бета будет в самый раз. — В таком случае очень советую Ифаня, вы видели его в приёмной. — А он разве не альфа? — настороженно нахмурился Бэкхён. — Нет, он бета, просто очень рослый, — мягко улыбнулся Чондэ. — Да, очень… — Он хорошо выполняет свои обязанности, поверьте, он не даст вас в обиду. Бэкхён взволнованно оглядел маленький кабинет, в котором помещался только стол и пара стульев. Чондэ предлагал ему очень хороший вариант — Ифань выглядел даже сильнее Чанёля, поэтому сомневаться в том, что он сумеет защитить, было глупо. Но Бэкхён всё равно видел в нём альфу, даже если это было не так. — Но если он вас не устраивает, я могу предложить кого-то другого, — обеспокоенный реакцией клиента, предложил Чондэ. — Можно я поговорю с ним? — внезапно сказал Бэкхён, поднимая на Чондэ полный решительности взгляд.***
Ифань умылся ледяной водой и впился злым взглядом в собственное отражение. Чёрные волосы торчали во все стороны, как сосульки, а капли с подбородка через секунду разбивались о керамическую раковину. В будний день офис был полон народа, и в туалет тоже заглядывали часто. Поэтому остальные альфы смотрели на него весьма настороженно. Но Ифаню не то чтобы было до них дело — он пытался выбить из ноздрей яркий яблочный аромат. У его омеги скоро должна была начаться течка — об этом кричало всё его естество. — Дарова, Ифань, а тебя там зовут, — похлопал его по спине внезапно появившийся в туалете Чангюн. Он встал рядом с ним и принялся мыть руки в раковине, стоящей совсем рядом с раковиной, о которую упирался Ифань. Тот осмотрел своего коллегу с ног до головы и впился влажными пальцами в его плечо, сжимая белую ткань рубашки и полоску синего жилета. — У тебя остались подавители? — Эй, Фань, ты чего? — нахмурился Чангюн, покосившись на своё смятое плечо. — Подавители, — снова сказал Ифань. — Остались? — Ну, да, а тебе для чего? — У моего омеги скоро течка, и… — Что за пиздёж — у тебя нет омеги, — отрезал Чангюн, ударив Ифаня по предплечью, чтобы тот разжал пальцы. — Задрал уже, честное слово. — Это правда, — прошипел Ифань, еле сдерживая себя, чтобы не накинуться на этого прилизанного альфу. Чангюн фыркнул. — Сколько лет ты уже ждёшь своего истинного? — насмехался он. — Шесть, семь? Всю жизнь? — Ифань показательно зарычал, и Чангюн, чувствуя угрозу, всё же сбавил обороты. — Нам всем дают подавители, но только ты один жрёшь их в два раза больше нужного. Мне они тоже нужны. Ифань, устав разбрасываться словами, поднял полы красного пиджака и вытащил из красных брюк белую рубашку, задирая её до рёбер и отрывая светло-коричневый пластырь. Там, чуть ниже пупка, кровоточил старый шрам, а маленькие капельки пробивали себе путь сквозь гусиную кожу. Чангюн скептически нахмурился, наклонился ближе к чужой паховой области и втянул носом металлический запах. — Ладно, — хмыкнул он, — дам тебе, что хочешь. Ифань не успел ничего ответить, потому что в противоположной части туалета настойчиво кашлянули. Оба альфы испуганно взглянули на своего начальника, сложившего руки на груди. Он скептически оглядел крепкий живот Ифаня, который тот сразу же прикрыл белой рубашкой, и склонившегося над этим самым животом Чангюна. — Добрый день, господин Ли, — отчеканили они оба, тут же почтительно кланяясь. — Добрый-добрый, — задумчиво закивал альфа, посмотрев на наручные часы и поправив широкий ремешок. — Идите работать! — рявкнул он прежде, чем засучить рукава белой рубашки и оголить волосатые руки. Чангюн и Ифань выскочили из туалета под осуждающим взглядом начальника. — Что он только подумал… — замотал головой Чангюн, посматривая за тем, как Ифань на ходу заправляет рубашку обратно в брюки. — Понятно что: теперь он думает, что мы гомики. — Тебя Чондэ звал, — угрюмо напомнил Чангюн. — Дашь подавители? — настороженно спросил Ифань, застыв посреди коридора. Не говоря ни слова, Чангюн зарулил к себе в приёмную. Ифань ждал его несколько минут перед тем, как тот вышел и пихнул ему в грудь прозрачный пластиковый бутылёк. — Возьми лучше спрей. Ифань округлил глаза, не веря тому, что этот альфа отдал ему такой дорогой продукт. — Спасибо! — горячо ответил Ифань, пожав чужую руку. — Вали уже! — наигранно зло сказал Чангюн, скрывшись в синей приёмной. Ифань не стал медлить — направился прямиком к себе. По пути он разбрызгал спрей. Задел шею и торчащие чёрные волосы. Пшикнул под пиджаком, особенно тщательно сделав пятно в том месте, где был шрам и с удовольствием почувствовал, что снова может пощупать руками свою уверенность. Он вошёл в отдел, спрятал бутылёк во внутренний карман пиджака — благо размер позволял, — застегнул его на нижние пуговицы, чтобы не было видно мокрого пятна на рубашке. И тут же столкнулся взглядом с обеспокоенным Чондэ. — Фань, — омега схватил его за руку и пробежался взглядом по лицу. Принюхался. Втянул ноздрями сильнее и чуть успокоился, не почувствовав сладкого запаха. — Чего ты так разволновался? — нахмурился Ифань, внимательно осмотрев приёмную. В кабинете Чондэ были подняты жалюзи, и Ифань мог увидеть — там никто не сидел. Но, переведя взгляд на свой кабинет, увидел там знакомую фигуру, и всё внутри него трепетно дёрнулось. — Пак Бэкхён хочет переговорить с тобой, — чётко обозначил Чондэ, сумев совладать с собой достаточно быстро. — Он не верит, что ты бета, поэтому если тебе очень хочется исполнить свою мечту, то действуй. — Спасибо, — искренне улыбнулся Ифань, но Чондэ внезапно его одёрнул: — Но! —продолжил он, подняв вверх указательный палец. — Если ничего не выйдет, ты не будешь настаивать. Пожалуйста, пойми, это очень серьёзный случай, я вообще не должен был… — Чондэ, всё будет отлично, я тебе обещаю, — прервал этот поток мыслей Ифань, положив руки на острые омежьи плечи. — Он мой истинный, но я не хочу, чтобы тебя уволили. Ты мой друг! Чондэ вытер невидимые слёзы и с твёрдым «всё, иди!» ласково, словно папа, подтолкнул Ифаня в твёрдую, широкую спину. Ифань зашагал в сторону своего кабинета, расположенного совсем рядом с кабинетом Чондэ. Проходя мимо столов приёмной, соприкасающихся друг с другом, и спрятал спрей в выдвижном ящике своего стола. — Добрый день, господин Пак, — поприветствовал омегу Ифань, чётко ощутив, как тот вздрогнул. Бэкхён сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и рассматривал переписку в какао на экране смартфона. Он был одет в лёгкий чёрный свитер крупной вязки, и сам он будто тонул в этой огромной вещи, даже издалека выглядевшей невероятно ухоженно и дорого, как и сам Бэкхён. — Добрый, — тихо поздоровался он, положив смартфон на свои колени экраном вниз. — Меня зовут Ву Ифань, — сказал альфа, максимально тихо сев в кресло. Ему казалось, что если он сделает резкое движение или повысит голос хотя бы на децибел, то потеряет все шансы доказать этому омеге, что он достоин его. — Приятно познакомиться, — всё так же тихо сказал Бэкхён, не поднимая глаз. Ифаню он показался мертвецки бледным. — Чондэ сказал, что вы отлично справляетесь со своими обязанностями. — Чондэ иногда мне льстит, — прокашлялся Ифань. — Я стараюсь. — Мне не нужно, чтобы вы старались. Ифань сглотнул — голос Бэкхёна прозвучал так отчаянно и сорвано, что он даже дышать перестал. — Вы не понимаете — у меня маленький сын. Я хочу, чтобы в первую очередь ему ничего не угрожало. Бэкхён не плакал, но однозначно был близок к этому. Ифань осторожно встал и, подойдя к кулеру, стоящему в и так маленьком помещении, наполнил пластиковый стаканчик и поставил его перед омегой. Ифань мог бы украдкой коснуться его пальцев, но сдержаться — его чувства в какой-то момент перестали что-то значить. — Вам не стоит беспокоиться, — прошептал Ифань, боясь разбудить спящую в омеге истерику. — Я могу защитить, — продолжил он, наблюдая за тем, как жадно Бэкхён поглощает прохладную воду из пластикового стаканчика и через секунду ставит его перед собой на стол. Он повернулся, уверенно посмотрев в глаза Ифаня, который был совсем рядом — чуть наклонившись, он упёрся в ручку кресла, замерев всем своим существом. — Вы бета? — прямо спросил Бэкхён, и Ифань еле сдержался, чтобы не спрятаться от этого взгляда. Глаза омеги были на мокром месте, а чёрные ресницы слиплись. — Да, я бета, — ответил Ифань, и эти слова отдались в его висках тяжёлой болью. — Тогда защитите нас, — твёрдо произнёс Бэкхён, — Ву Ифань, — закончил он, покрутив чужое имя на языке. Бэкхён ушёл через несколько минут, когда окончательно пришёл в себя, и они обменялись номерами. Тогда Ифань вышел из своего кабинета, хранящего в себе запах яблочного сока, и вдохнул полной грудью пресный воздух. И он был таким безвкусным и неживым, что появилось желание завыть — ведь оказаться рядом с Бэкхёном получится ещё совсем не скоро.***
После того, как Бэкхён поговорил с Ифанем, в приёмной он наткнулся на Чондэ. Тот спросил его о том, как всё прошло, и искренне улыбнулся, когда Бэкхён сказал ему, что согласен, чтобы этот бета был телохранителем для него и Чанмина. Чондэ, в застойном воздухе приёмной, больше ничем не пах, и Бэкхён повёл носом, но тут же себя одёрнул — снова забыл, где находится. И именно благодаря тому, что Бэкхён встретил на пути Чондэ, он сейчас стоял возле кабинета психолога, перебираясь с ноги на ногу и отчаянно желая скорее оказаться рядом с сыном. — Господин Пак Бэкхён, — позвал его услужливый секретарь, — вы можете проходить в кабинет. Господин Чхве вас ожидает. Бэкхён кивнул юному омеге, одетому слишком откровенно, и шагнул в светлый кабинет, где его уже ждал улыбчивый альфа. Бэкхён постарался расправить плечи, но это движение у него получилось слишком дёрганное. Чондэ искренне извинялся, говоря, что этот психолог самый лучший из тех, что сейчас не заняты, и что Бэкхёну, на самом деле, максимально сильно не нужна кривая бета, которая работает в их компании от силы несколько месяцев после университета. — Здравствуйте, господин Пак, — улыбнулся психолог, стоя рядом со своим столом. — Пожалуйста, не бойтесь, я не кусаюсь. Бэкхён нахмурился, усаживаясь в мягкое белое кресло. Этот альфа действительно знал о его проблеме — страхе перед сильным полом, — и это настораживало — Бэкхён не мог предположить, сколько всего ему известно. — Ладно, если честно, — сдался господин Чхве под недоверчивым взглядом, так же усевшись в своё кресло, но не прекращая излучать дружелюбную атмосферу. — Я один раз укусил своего мужа, когда ставил ему метку на шее. Но, согласитесь, это наша природа. — Наша природа… — повторил Бэкхён, непроизвольно коснувшись метки на своей шее. Принадлежность. Он принадлежал альфе, словно был каким-то предметом. С ним обращались, как с предметом и не особо старались ему угодить. Периодами украшая золотом и считая, что этого хватит. Внезапно Бэкхёна охватила ярость. Неужели этот альфа будет указывать, где на самом деле находится его место, как указывает своему мужу? — Пахнет кислыми яблоками, — сказал господин Чхве, и Бэкхён поднял на него напряжённый взгляд. — Вы злитесь, но это лишнее. Я не считаю, что место омеги на кухне. Мой муж работает журналистом в коллективе, в основном состоящем из одних альф. Я доверяю ему на таком же уровне, как и не боюсь приготовить нам ужин, когда он задерживается на работе. — Вы никогда не думали, что он задерживается не просто так? — как бы невзначай спросил Бэкхён, сминая свои пальцы. — Нет. — Мой муж изменяет мне, — сказал Бэкхён. Не потому, что стал доверять этому альфе, а потому что хотел доказать, что доверие — это бред. — Как я знаю, вы хотите с ним развестись. — Верно, — неожиданно даже для самого себя, Бэкхён сдулся, как воздушный шарик. Спорить и настаивать было бесполезно: он сам согласился на психолога-альфу. И то, что он знал так много, значило только одно — Чондэ уже всё ему разболтал, и увиливать было лишним. — Давай перейдём на «ты» и познакомимся ближе, — настойчиво предложил Чхве, — Меня зовут Минхо, и я альфа. Бэкхён поджал губы, но эстафету принял. — Меня зовут Бэкхён, и я омега, которому очень нужна твоя помощь.***
— Папа! — радостно завизжал Чанмин, бросив такое интересное занятие, как складывать башню из цветных пластиковых кубиков. Бэкхён подхватил сына под руки и захохотал вместе с ним. Как же он скучал! Не видеть этого малыша два с лишним часа было выше его сил. — Я скучал, малыш, — прошептал он, уткнувшись носом в жёсткие черные волосы на затылке сына и вдохнув его детский запах. Когда приступ нежности прошёл, Бэкхён шагнул вглубь комнаты ожидания, всё ещё держа Чанмина на согнутой руке. — Ну, как? — многозначительно кивнул Кихён, когда старший брат подошёл к нему ближе. Он тяжело встал, держась за поясницу, и шутливо ущипнул Чанмина за нос, и тот тоненько пискнул, прижимаясь к папе всем телом и обвивая его шею ручками. — Всё прошло хорошо, — коротко ответил Бэкхён, понимая, что сидящему у него на руках Чанмину лучше не слышать всех подробностей. — Я, конечно, волновался, но это оказалось к лучшему — мне пообещали, что всё пройдёт гладко. Кихён улыбнулся и неуклюже чмокнул брата в щёку, тем самым похвалив его за смелость. Кихён весь был таким — громким и принимающим все вызовы, но не умеющим выражать собственные тёплые чувства словами. Бэкхён сел на диван, придерживая уснувшего Чанмина за спинку, и вызвал такси, пока Кихён вышел на улицу, чтобы подышать дорожной пылью. Время перевалило за три часа дня, поэтому оказалось вполне ожидаемо увидеть сонное личико Чанмина и его длинные реснички, аккуратно уложенные на пухлые щёчки. Бэкхён придержал рукой маленькую голову, чувствуя жаркое дыхание у себя на шее и осторожно покачиваясь из стороны в сторону, чтобы малыш спал спокойно. Внезапно Бэкхён почувствовал себя таким же маленьким и беззащитным омегой, и ему тоже захотелось прижаться к папе, залезть к нему на руки и ни о чём на свете больше не думать — только чувствовать, что счастлив и в безопасности. — Ты чего, Бэкхён? — обеспокоено спросил Кихён, подойдя ближе. Он коснулся щеки брата и вытер с его щёк слёзы, так некстати связанные с воспоминаниями об их общем родителе. — Там такси приехало, давай соберись. Бэкхён шмыгнул носом и позволил брату вытереть себе лицо и утереть нос одноразовой салфеткой. Они уселись в такси, и доехали до многоэтажки, в которой жил Бэкхён, слишком быстро с учётом всех пробок. Кихёну нужно было ехать дальше — когда-то они с мужем не могли позволить себе квартиру в элитном районе в центре столицы. У Бэкхёна бешено колотилось сердце. Он уже не обращал внимания на то, что его спина отваливается под весом уже немаленького Чанмина, а звук крошащейся сухой листвы режет слух. Ему совершенно не хотелось приходить домой и знать, что, возможно, там его ждёт с некоторых пор ненавистный муж. Пока он ехал на лифте, с трудом сумев нажать на кнопку нужного этажа так, чтобы не уронить ключи и, самое ценное, Чанмина, то думал над словами Минхо. Психолог дал ему чёткую установку того, что Бэкхён должен сделать перед тем, как вступить в новую жизнь. И ещё Минхо твёрдо сказал, что Бэкхёну стоит включить диктофон или камеру. И ни в коем случае не звонить Ифаню — только в крайнем случае. Бэкхён вдохнул полную грудь воздуха, едва сдерживая слёзы. Если он прямо сейчас заплачет, то всё, к чему он шёл, будет бесполезным. Ключ повернулся в замке два раза, и Бэкхён зашёл внутрь, тихо захлопнув за собой дверь. В квартире никого не было: он понял это сразу, как только услышал звенящую тишину и не увидел огромных ботинок на коврике. Чанёль на работе, поэтому ему не придётся разговаривать с ним прямо сейчас — он сможет набраться сил, чтобы принять самое важное в жизни решение. Сложная шнуровка на ботинках не позволяла Бэкхёну снять их пятками, поэтому он пошёл вглубь квартиры прямо так — не раздевшись и не разувшись. Толкнув плечом дверь в детскую, он положил Чанмина на кровать и, размяв спину, больше напоминающую заржавевшую пружину, снял с него ботиночки и всю остальную одежду, которая была слишком тёплой для хорошо отапливаемой квартиры. Затем он разулся и разделся сам, помыл руки и умылся. После чего смог сесть за компьютер, где в сети его уже ждал Кихён. Рассказывая брату о сегодняшнем дне уже в подробностях, он не переставал крутить в голове слова Минхо. За то время, пока Чанмин спал, и когда Бэкхён уже кормил его, сонного после дневного сна, не переставал думать об этом. Всё подбирал слова, но никак не мог найти подходящие. Те, которые бы гарантировали ему жизнь или хотя бы хороший компромат. И вот, когда в десятом часу Чанёль всё-таки пришёл домой, Бэкхён так и застыл с кухонным ножом в руке, резко прекратив резать помидор. Он заметался взглядом по кухне, отчётливо слыша, как Чанёль здоровается с визжащим Чанмином. До прихода отца он смотрел мультики на огромном телевизоре в гостиной. Наскоро помыв нож и спрятав его подальше, Бэкхён только и успел включить на телефоне диктофон и спрятать его за хлебницу, когда Чанёль зашёл на кухню. Сердито осмотрев недорезанный помидор и деревянную доску, на которой тот лежал, он снял с рук часы и положил их на тумбочку, стоящую совсем рядом с аркой. — Привет, — выпалил Бэкхён, подметив ужасное настроение мужа, из-за чего тело само вытянулось в струну. Но тот лишь презрительно хмыкнул. — Чанмин сказал, что вы сегодня ходили в, цитирую: «секрет, который я обещал тебе не рассказывать». Бэкхён снова забегал глазами по кухне, не зная, за что зацепиться и куда деть руки. Он должен сказать, должен что-то предпринять, чтобы выбраться из этой золотой клетки, где он — животное, которое можно украсить красивым ошейником или ударить плетью, если кусается. — Ну? Чего молчишь? — прошептал Чанёль, теряя терпение. Сглотнув и вытерев потные ладони о серые домашние штаны, Бэкхён выдохнул и поднял на Чанёля взгляд из-под чёлки. — Я хочу развода, — тихо, но твёрдо сказал он, с ужасом наблюдая за тем, как наливаются гневом глаза Чанёля.