Сила.

Темнота. Казалось, что она сгущалась. Казалось, что она вовсе не боится света, хотя должна быть такой по канону. Но она давила на свет. На тот яркий и единственный луч, что был в помещении. Темнота не была кромешной. Сквозь нее можно было разглядеть голые стены помещения. Они не были грязными, они были чистыми. Нет, они были стерильными. Они были цвета темной стали. Но этого было не видно. Просто догадываешься, смотря на них. Пол и вовсе железный. Залакированный. От него так и тянет холодом. И понятно, что если ты его коснешься голыми ногами, то они тут же станут подобны ледышкам. Они попытаются согреть своим теплом этот пол, но он просто их заморозит. На таком полу лучше не лежать. Сама атмосфера в помещении заставляет покрыться мурашками от холода. Ты его не видишь, но ты его чувствуешь. Он наполняет эту комнату. Наполняет и студит жилы всех, кто там находится, заранее заставляя бояться и понимать, что тут может быть только боль. Тот единственный луч света исходит от странной установки у одной из стен комнаты. Кругом железо, механизмы, трубки. Сам металл черного цвета, а установка явно уходит внутрь стены. На самом деле, ее предназначение не понятно. Просто потому что не нужно столько лишнего железа, чтобы просто держать пленника. А точнее пленницу. Девушка. Возраст... ну от двадцати трех до двадцати семи. Больше ей никак не дашь, но и меньше тоже. Темные волосы струятся по ее плечам. Они падают на лицо и прилипают к коже из-за пота. Но пот этот явно не от жары. Дыхание у нее тяжелое. Его вообще еле слышно. Глаза опущены вниз и закрыты. На щеках все еще остались не высохшие дорожки слез. Девушка худая. Даже очень. Кожа болезненного сероватого оттенка. По ней часто пробегает мелкая дрожь. Она висит на этом самом устройстве. Руки и ноги ее прикованы по сторонам. На ней лишь короткий топ, что прикрывает ее грудь и уже драные бриджи. Все это черного цвета. Девушка сглотнула, и с ее подбородка упала капля. Скорее всего смешавшиеся слезы и пот. Но не успела капля достичь пола, как дверь напротив установки распахнулась. Пленница вздрогнула, глаза тут же распахнулись. Они красивого голубого цвета. Но в них виден ужас. Ужас, который невозможно скрыть, даже если очень попытаться. Но она даже не пыталась. У нее даже сил не было лишний раз дрогнуть, в надежде освободить руку или ногу. Она смогла лишь приподнять голову, чтобы глаза продолжали следить за действиями того, кто вошел в помещение. Дверь за ним захлопнулась. Шаги его были уверенными и гулко отдавались от пола и стен. Девушка сглотнула, а на лбу выступили новые капельки пота, заставляя челку прилипнуть к нему и щекам. На вошедшем был кожаный плащ, что застегивался спереди. На шее у него висели какие-то цепочки, что позвякивали при каждом его шаге. Сам его силуэт был огромен. Широкие и мускулистые плечи. Тяжелый торс. Толстая накаченная шея. Лица не было видно, пока он не вышел на луч. Ровные скулы. Человек созданный командовать. Светлые волосы были собранны лентой, на губах была ухмылка, а красные глаза так и светились задором. - Я вернулся. Ты скучала?- волевой голос, но при этом такой противно-слащавый. Под стать его омерзительно сладкой ухмылке. Он начал снимать со своих рук кожаные перчатки. Палец за пальцем. Глаза пленницы метались от его рук на лицо и обратно. Удивительно, насколько боится человек, раз вздрагивает и пытается сжаться, когда его противник лишь снимет перчатки. Но для нее это значило, что все повторится. Мужчина подошел к ней и поднял ее лицо рукой за подбородок, чтобы она смотрела ему в глаза. - Ну конечно же скучала,- заулыбался он, но тут его лицо неожиданно стало притворно грустным и печальным,- Послушай. Ты же такая красивая. Такая ранимая,- он нежно провел другой рукой по ее щеке, на что она попыталась вырвать лицо, но он лишь сильнее сжал в руке ее подбородок,- Мы же могли обойтись мирным путем. Ты бы могла быть уже свободна. Или, что еще лучше, остаться с нами. Поверь, я был бы очень рад такому экземпляру. На его лице снова заиграла ухмылка. На этот раз какая-то пошлая. На что девушка лишь сглотнула. Но от такого сообщения на ее лице появилась сталь. Ее осталось очень мало в этом измученном тельце, но она была, не смотря на ужас в глазах. Девушка дернула подбородком сильнее, но мужчина сжал его так, что на щеках начали появляться кровоподтеки от его коротко обрезанных ногтей. От этого губы пленницы приоткрылись, выпуская вздох боли. Лицо мужчины исказило отвращение, и он резко отпустил лицо девушки, оставляя на нем тонкие красные линии. - Начнем с простого и заново,- сказал мужчина. Каждое слово было пропитано злобой и раздражением. Он развернулся спиной к пленнице и чуть отошел, скрепляя руки за спиной, но оставаясь под лучом,- Имя. В ответ было лишь тяжелое дыхание. Мужчина медленно повернулся к девушке. Вопрос явно был задан не один раз. И ответ всегда следовал один и тот же. Но этот же самый ответ постоянно был дан с задержкой, под пытками. Будто ей это нравилось. Это не могло не раздражать. Откуда столько гордости? Неужели ей не надоело получать за то, что она уже и без этого сказала? Мужчина же тяжело вдохнул и поднял рукав своего плаща на левой руке. Что-то покрутил в наручных часах и нажал на какую-то кнопку. Комнату наполнил крик. Нет, вопль. Вопль отчаяний, ужаса и боли. Он звучал слегка хрипло, говоря о том, что этот крик далеко не первый. Но ведь она никогда не кричит. Для нее это не правильно. Тело девушки напряглось, показывая вены и какие-никакие мускулы. Крик прекратился так же неожиданно, как и начался. Тельце безвольно повисло на путах. И о том, что она еще жива говорила только тяжело двигающаяся грудь. - Я прошу лишь повторить имя. Слышишь? Я пытаюсь тебя настроить. Разговорить. Тебе не надоело вот так страдать из-за какого-то имени?- всплеснул руками мучитель, снова подходя к девушке,- Вот скажи мне. Но первое, что она сделала, это сплюнула кровь, прямо ему под ноги. Затем она сглотнул и подняла на него глаза полные злости. - Чего уж там...-прохрипела она,- Переходи сразу к делу... Давалось ей это тяжело. Через каждое слово приходилось делать тяжелый вдох, но была видна сила этой девушки. Была видна ее мощь. Не каждый столько вытерпит. - Ты до сих пор не понимаешь, да? Милая, мы в состоянии лишить тебя всего. Ты думаешь, ты лишена уже всего? О, не лги себе,-тут его лицо скривилось в отвращении,- Твоя семья... настоящая семья. Мы избавились от нее. И ты это знаешь. Это может быть лишь началом. Я один могу лишить тебя намного большего. У тебя еще столько знакомых и друзей осталось. Она задышала чаще, в глазах появился откровенный страх. Казалось, что в них промелькнули все любимые ею лица. Все до единого. Она сжала руки в кулаки. А мужчина усмехнулся. - Да-а,-протянул он,- Я могу разобраться с ними со всеми. Ведь ты их больше не защищаешь. Тебе же плевать на них, верно? Если бы нет, ты бы давно уже все сказала. Ложь. Всегда так. Они говорят, что пощадят, но когда получают то, что им нужно, они делают задуманное. А она не будет так рисковать. Из глаз снова потекли слезы. Она просила прощение. Просила прощение у всех любимых. У тех, кто скорее всего будет из-за нее страдать. Но она уже не скажет ничего из банального принципа. Она не слюнявая девка из всех этих кино. Она не позволит собой манипулировать. - Ты можешь меня убить... Но ты ничего от меня не добьешься,- твердо сказала она, не поднимая глаз. Мужчина цыкнул. Он явно понял, что она не шутит. - Все ясно,- холодно сказал он,- Запустить программу уничтожения. -Программа уничтожения запущена,- отозвался металлический женский голос. - Раз ничего не узнал тут, пора заняться кем-нибудь поинтереснее. Как думаешь, Он запоет как птичка, когда я брошу к его ногам твое безжизненное тельце?- послышался смех, который удалялся в сторону двери. Девушка заметалась. Нет. Только не его. Слезы уже текли ручьем, она начала из последних сил дергаться. - Нет!-крикнула она вслед мучителю. Он не должен видеть ее такой. Не должен видеть, что им удалось с ней сделать. И тем более он не должен видеть ее мертвой... - Да что там... Все они запоют, правда? Особенно та мерзкая тараканиха. Она многое вытерпела. Но сможет ли это? - смех усилился, а дверь тут же захлопнулась. Но хохот продолжал биться о стены, заставляя пленницу метаться из стороны в стону на путах, но они не поддавались. Пальцы уже онемели, и скорее всего посинели, от недостатка крови, но было все равно. Она даже не слышала, как заработал за спиной механизм. Она должна была выбраться. Никто не должен видеть ее такой. Видеть ее погибшей. Страдать из-за нее. Мозг выдавал ужасные картины. Они все держались. Никто ни разу не дал слабину. А из-за нее. Из-за того, что им ее просто покажут, их лица омрачатся. Им будет больно. Она это знает, потому что сама не представляет жизни без них. И если хоть кого-то из них бы не стало... В бок вошло что-то острое. Это было лезвие, которое активировал механизм. Резкая боль. Силы полностью покидали измученное тельце, погружая сознание во тьму. Холод. Ее ступни неожиданно коснулись ледяного пола. Глаза слегка приоткрылись. Она приняла горизонтальное положение. Но голова на чем-то лежала, ибо была выше ног. Чувства были смутные. На боку было тепло. Глаза смогли уловить чьи-то очертания над ней. И голос, что так отчаянно ее звал. Ее губы тронула улыбка. И тут рядом появился еще один силуэт. Она уже умерла? Вряд ли. Второй силуэт навис над ней, она была готова поклясться, что видела человека с огнем на голове. Ей на лицо что-то упало. Капли дождя. Но они были теплые. Не плачь... Я же здесь... Тебе не за чем плакать, родная. Неожиданно свет пропал. Но на губах было что-то теплое. До боли знакомое. Такое приятное. И в голове было лишь: Как приятно умереть, последний раз почувствовав вкус его губ...