Через окно светило раннее, ещё выходящее из-за горизонта солнце, приветливо заглядывая в комнату чернильного скелета. Плотные серые шторы ему совсем не препятствовали. Недавно заходил Инк и раздвигал их, дабы его любимые сынишки поскорей встали и поторопились в школу. Самим же сынишкам, как и большинству детей и подростков, особо не хотелось поднимать свою тушку с кровати, и они, кайфуя, продолжали лежать, наслаждаясь тишиной и покоем, что по приходу в «любимое» учебное заведение, внезапно пропадают. Ну и не удивительно.
Лениво потянувшись, Пи открыл ещё спящие глазницы и зевнул. В лицо тут же устремились яркие солнечные лучи, стараясь разбудить скелета, но тот, недовольно сморщившись, накрылся одеялом с головой, прячась и не желая вставать вовсе. Пусть лучше он пару-тройку пиздюлей от родителей и учителей получит, а в этот ад он снова не полезет! Тем более, сегодня контрольная работа, что только делает этот день «лучше», ибо новую тему наш маленький ПиДжи не понял. Хотя, какая разница, получит ли он нагоняй за прогул или за жирного, красного «лебедя» в дневнике?
По комнате разнёсся протяжный, противный скрип дверных петель. Кто-то вошёл. Затем послышались тяжёлые шаги и тихие, почти неслышимые гулы, что резко обрывались или становились тише, будто отдаляясь. ПаперДжем замер, не смея шевельнуться. Может, если он притвориться спящим, пришедший в его обитель «гость» подумает, что он спит и уйдёт? Всё может быть…
— «Ушёл? — удивился Пи, поняв, что шаги, да и вовсе все звуки затихли. Неужто и вправду ушёл? — Везуха-то какая!»
Пи расплылся в блаженной улыбке и перевернулся на животик. Конечности потянулись, и ПиДжи растянулся звездой на всю кровать, кряхтя. Как же ему хорошо! Вот бы папа ему почаще дома разрешал оставаться! Было бы ещё лучше, чем сейчас! Не мелькали перед глазницами каждый день наглые рожи одноклассников, учителя не доставали со своими скорыми экзаменами, а враги грызли бы ногти под корень от вредности, наблюдая, как Джеми тусит с одним из самых крутых по его мнению Сансов AU — Фрешем!
Не успел Джеми вдоволь нарадоваться своим выходным. Его мечты и фантазии, внезапно зашедшие на тему цветастого друга и далеко не дружеских чувств Пи к нему, были прерваны. Неожиданно, тёплое пуховое одеяло взметнулось вверх и отдёрнулось, после выкидываясь в другой конец комнаты. Точнее вырвалось и выкинулось не само, а этому благополучно посодействовала одна персона.
— Отец! — раздражённо воскликнул ПаперДжем и уткнулся моськой в подушку от надоедливого солнца.
— Ой. А я думал, что ты дрочишь! — ехидно пролагал Эррор. На его хитрой моське сверкала не менее хитрая лыба. Всунув руки в карманы штанов, он стоял и будто чего-то ждал, с нескрываемой издёвкой смотря на сына. Козёл!
— Иди ты знаешь куда? — промямлил ПиДжи сквозь сон, что опять наваливался на него. Он решил воздержатся от более грубых слов, а то тот ещё обидится и будет его всю ночь папа успокаивать. Упаси, Рипер, от такого «счастья».
— Взрослых нужно уважать, если ты не знал, спиногрыз, — огрызнулся в ответ Эррор и направился к выходу, — Поднимайся. Все уже давно встали, тебя одного ждём! — сказал он и пропал за дверью, захлопывая её за собой.
— Взрослых нужно уважать, они знают больше тебя! — передразнил Пи ушедшего и уткнулся обратно в подушку.
ПиДжей лежал ещё долго, вплоть до того времени, пока не взбесил отца, и тот, преодолевая всё отвращение и боль, схватил его за шкирку и притащил в ванную, после вдобавок ещё и облив холодной водой. Видимо, день у Егорки сегодня не хороший, потому с утра, вместо того, чтобы лежать в кроватке, решил докопаться до сына… ну или Инк просто прожужжал ему «уши» своим «Эррор, Пи не встаёт», «Иди его разбуди».
Переодевшись в свою любимую повседневную одежду, Джем спустился на первый этаж, по пути кинув злой взгляд на отца, что развалился на кроватке и вязал. Идиот. Знал ведь, что тот воду терпеть не может и всё равно облил. Фыркнув, Пи вошёл на кухню и первым, что он сделал — это грохнул свою пятую точку на стул рядом с Градиентом. Он следом проскрипел… И стул и Градиент. Первый из-за веса Пи, второй же по вине кипятка, что брызнул ему на руку, когда братик, сев, слегка толкнул его в бок локтем. Джем извинился.
— Сахарок, будь аккуратней! — воскликнул Инк, наспех нацепляя на себя вещи. Видимо, сегодня на работу идёт. — Град, сильно обжёгся?
— Нет, пап.
—Покажи.
Заботливый «мама» сразу же подбежал к своему сыну и принялся осматривать руку. Пи вздохнул и извиняюще взглянул на брата, после принялся уничтожать оставшееся оладушки, изредка поглядывая на страдающего Градиента. Продолжалось это относительно недолго. Инк вскоре обработал руку своему, внимание, ПЯТНАДЦАТЕЛЕТНЕМУ сыну, убежал в дудл-сферу, а за ним и Эррор. Работать, естественно. Надо же время от времени сортировать вселенные, находить пустые, заброшенные, очищать другие от лишнего мусора, ну, или наоборот, добавлять новые AU и помогать с их созданием. Да, работа у отцов не лёгкая, и ПаперДжему каждый раз становиться страшно, как только он осознаёт, что когда-нибудь он вместе с братьями займёт место пап…
— Прости ещё раз. — произнёс Пи, домыв посуду и поставив её на сушилку.
— Ничего. И не такое было. — махнул рукой Град и закинул на спину портфель. — Давай быстрей. Если мы снова опоздаем, нам наваляют.
— Да не боись! Не наваляют. — сказал Папер и стряхнул с рук воду.
Последовав примеру братца, он схватил сумку и поторопился за вышеупомянутым, который, в свою очередь, уже успел обуться и в данный момент нетерпеливо ждал засоню.
— Ладно. Но выслушивать её крики будешь ты.
— Как скажешь.
Когда Джем наконец-то собрался, скелеты вышли из дома и, отойдя на достаточное расстояние, чтобы рядом ненароком чего-либо не повредилось ещё с трудом управляемой магией, открыли портал. Они исчезли. Сегодня им предстоит достаточно непростой учебный день. Учителя обещали провести по проверочной работе, так сказать, проверить знания учеников и понять, где им нужно подтянуть их. Экзамены на носу. Стоит задуматься об этом… Опять…
День выдался скучным, нудным и нервным. Проверочная по физике, контрольная по геометрии, практическая работа по химии и так далее, и тому подобное. Честно говоря, Папер думал, что до конца седьмого урока не доживёт… дожил. Дожил и даже выглядит, как огурчик… Как побитый жизнью огурчик. Брат нашего «огурчика» уже ушёл домой. Джеми же сейчас, покачиваясь на качелях парка, принадлежащего школе, ждал своего друга, устремив замучившийся взгляд в голубое небо. Наконец-то недалеко послышался приятно-знакомый голос, заставивший Пи оживиться и наполниться новыми силами:
— Чо как, Джеми-Джем? — в своём репертуаре сказал Фреш, самым неожиданным образом появляясь рядом. Пи слегка вздрогнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки и в ответ поприветствовал любим…друга… — Чего такой кислый? — поинтересовался Свежий и плюхнулся рядом на траву, небрежно кидая свой скейт неподалёку.
— Да так. Школа… ну ты знаешь. — вздохнул Пи и отвёл взгляд в сторону.
— Я такое не испытывал на себе, но мне кажется это ненормальным. Разве норма то, что над тобой смеются? — с искренним, если у него такое конечно есть, непониманием спросил Фреш, вопросительно наклоняя череп.
— Не зацикливайся на этом. Каждый когда-либо переживает травлю в школе. Тем более, если знают, что ты беспомощен. Но им же хуже. Я язык держать за зубами не буду, — сказал Папер и пересел с качели поближе к паразиту. Сев рядом, обнял свои колени и положил голову на плечо горячо любимого друга. Тот его по дружески обнял его за предплечие, успокаивающие похлопывая…по-дружески? Друг?.. Как же Папера трясёт от этих слов со злости и горечи. Трудно любить того, кто не чувствует.
— Йо, Джем, может ты и не такой сильный, но очень крутой! Мне нравится с тобой зависать! И знаешь что? Ты мне уже давно не друг! — воскликнул Кошмар из девяностых широко улыбнувшись. В глазах чёрного скелета засияла надежда, и тот, показав личико из запачканного краской шарфа, посмотрел на собеседника. Это то, что он думает? Нет? Да? — Мы самые что не на есть кореша!
Видимо нет… Ну значит в другой раз. Ничего страшного. Уже не привыкать ему ждать того заветного момента. Наверное, он его так и не дождётся… Мы ведь знаем, кто на самом деле Фреш? Ну вот. ПиДжи тоже в известии и эти знания, как и ожидалось, его никак не радовали. Он чувствует себя каждый раз так разбито, когда пролетают в их разговоров слова и даже предложения на подобии: «Ты мой самый лучший друг! (автор: тут не хватает «Вот бы мне такого парня!» тогда бы френдзона получилась)», «Так круто тусить с такими друзьями, как ты!», «Буду ждать нашей следующей дружбанской тусовки!». Иногда Джему кажется, что Фреш это говорит специально, чтобы позлить его. Но в ответ на отчаяние, что Свежий с лёгкостью учуивал, Пи получал лишь дозу волнения со стороны возлюбленного и недоумевание «В чём же дело?».
— Джем? Тебе не нравится? — не заставило долго себя ждать и вышеупомянутое. — Если те не по душе такое, то мы прост можем остаться лучшими крутым дядькой и его любимым племяшкой, йоу! — воскликнул Свежий и рукой, что до этого обнимала за плечо чернильного скелетика, притянул его ближе, как-то по-братски потрепав его по голове.
— Нет, что ты! Я не против…
— Замечательно, малыш! Ну чо? Куда пойдём?
— Не знаю… Я почему-то не хочу сегодня таскаться по AU-шкам… — чуть ли не прошептал Пи себе в колени. Настолько тихо он это сказал. Уже успев вернуться в своё прежнее положение, ПаперДжем пытался сдержать свои эмоции.
— Хм… Может тогда потусуемся у меня? — малость подумав, спросил светофор, обращая внимание на состояние друга.
— Было бы неплохо — слабо улыбнулся Пи. Взяв свой не позабытый дома скейт, Папер встал, тем самым показывая, что он готов идти.
— Тогда пошли! — воскликнул Фреш. Схватив и свою доску для катания, паразит передал её племяшке, на что сразу получил непонимающий взгляд, после рассеивающийся в лёгком испуге. Обусловлен этот испуг следующим. Кошмар посадил скелетика себе на спину и побежал вперёд. Дурачок! Но долго это не продолжалось. В смысле не покатушки, Свежий вплоть до своего жилища нёс Джема, а испуганные визги и страдания скелетика на счёт невзаимности любви вскоре затихли. Второе попросту позабылось за тем, во что превратилось первое — за детской радостью!
Спустя минут десять, может пятнадцать, скелеты вышли из портала и Свежий, не сбавляя темпа, побежал в дом. Кстати о доме. Располагался он в АнтиПустоте Инка… Да что тут скрывать? Он и сам был домом Инка и Ошибочки. Просто после переезда к Эррору, чернильный оставил его Фрешу, так сказать, чтобы не стоял просто так и пылился. Прошу заметить, что унёс Радужный засранец с собой не всё и многие вещи оставил. Брр! Эти «многие вещи» лучше бы паразит никогда не видел!
Завалившись в дом, весело посмеиваясь, монстры скинули с себя всё лишнее и прошли в гостиную, а там дальше и в комнату Фреша. Последний, когда Джеми уселся на мягкий ковёр, ушёл, как он сказал, за вредной едой, оставляя Папер одного. Сперва Джем сидел на жопе ровно и никуда не тянулся, проявляя своё немалое любопытство, интерес разузнать где-что в этой комнате. Но сдерживался Пи не долго. Не прошло и минуты с ухода любимого по-особому дяди — Джеми потянул свои тоненькие пальчики к первому ящику. Он был маленький и находился в самом низу белого шкафа, растянувшегося на всю стену. С первого раза ящичек не поддался и не открылся, предоставляя все свои тайны любопытный глазкам, и Пи уже хотел отправиться вскрывать другие, как тот на второй раз распахнулся. Ничего особо интересного там не было: какой-то пакетик с ластиками, спицы и нитки, куча всяких бумажек и книги. А нет. Не книги. Журналы. ПаперДжем взял один. На нём красовалась чёткая, жирная надпись «Эррора». А вот это интересней всего. Пи улыбнулся коварной лыбой. Это, видимо, ящик отца. Ошибка конечно хороший папочка, но временами он бывает, так сказать, бякой. Тогда начинается война «Кто больше друг о друге странного знает». Полученные здесь знания может и не помогут ему выиграть в следующий раз, но задеть отца — вполне… конечно, если он найдёт чего-нибудь такого страшного, о чем отец вспоминать не хочет. Джем принялся за поиски. По началу здесь были всякие записи на непонятном для него языке. Так продлилось до конца, как оказалось, тетради. Но чернильный не расстроился и продолжил, взяв следующий. Там такая же история. И так раз пять, пока скелетик не наткнулся на очень и очень смущающее в одном из них… Он походу… нашёл порнуху отца… упс…
Малыш дико покраснел, но убирать этот разврат не спешил, медленно перелистывал страницу за страницей, наблюдая, как всё пошлей и пошлей становилось. Не выдержав более, Папер захлопнул журнал и затолкал обратно, после отползая обратно к односпальной кровати. Ещё долго густой ярко-розовый румянец не спадал, а только становился до невозможности гуще с последующим мыслями… А что, если бы это всё делал с ним Мистер Фреш?.. Пи закрылся носом в шарф, проваливаясь в сладкие фантазии.
—Бл… Блин! — немного зло и, что странно, смущённо шепнул Свежий и, сжимая в своих костлявых руках бутылки газировки и пачки чипсов, оторвал спину от двери в комнату. Эти странные чувства, исходящие от Джема и тянущиеся к нему… Они… приятны?
Фреш мотнул черепушкой. Сваливая всё на фантомные чувства, порой возникающие под действием чужих очень сильных, но настолько редко, что Свежий и сам забывает про их существование, паразит сделал глубокий вдох, сгоняя лёгкий набежавший румянец, и выдох, до конца приходя в норму. Ну почти до конца. Капля от того странного ощущения осталась, но к ней светофору уже не привыкать.
Ещё раз убеждаясь в том, что он в порядке и сомнений у Пи не появится насчёт его пребывания в одиночестве всё это время, Фреш, натянув повадную ему улыбку, зашёл в комнату. Гость, как и ожидалось, сидел, спрятавшись.
— Чего опять грустим? — вопросил паразит и, бросив вредную еду на пол, где они и собирались сидеть, подсел на корточки к другу. Тот что-то невнятно промычал и только сильнее вжался в плечи, тихо и так томно вздыхая. — Тебе плохо? Хочешь, я тебя до Инка провожу или домой хотя бы?
В ответ ничего не последовало. Лишь прежнее неясное бурчание. Цветастый как-то робко, будто боясь навредить, оттянул шарф вниз, открывая своим глазницам вид на милое красное личико. Душа замерла. Это маленькое существо такое хрупкое… милое… маленькое. Такое аккуратное. Оно будто специально создано по всем прихотям Фреша, так и говоря «Бери! Бери, заботься и защищай! Оно твоё!».
Свежий отдёрнул руку. Не о том подумал! Совсем не о том! Лучше бы поволновался о его состоянии. Хотя… и так всё ясно. Ни врача, ни Инка, ни брата ему сейчас не надо. Просто стакан воды, а лучше холодной и полная изоляция от Свежего. Он плохо на него влияет.
— А? Мистер Фреш? — наконец-то подал голос ПиДжи, после как-то взволновано добавив — В. Вы здесь давно?
— Нет. Я недавно пришёл. Лучше скажи, с тобой всё хорошо? Ты сам не свой.
— (ДА, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!) Не обращайте внимания. Я просто вымотался. Было много зачётов в школе. — оправдался Пи и взял бутылку с газировкой, открывая и отпивая.
— (ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ЛЮБИТЬ МЕНЯ!) Ладно, малыш. Но если вдруг будет плохо — обращайся. Я постараюсь помочь.
— Спасибо.
Когда душонки обоих утихомирились, скелеты сели на пол перед телевизором, стоявшем в углублении наподобие полки посередине того самого шкафа. Взяв в руки джойстики, уже подключённые приставке, они, предварительно включив и сам экран, начали играть. Спора, во что порубиться не возникло. Им сейчас лишь бы отвлечься и забыться в игре. Хотя про забыться — громко сказано. Первого в поле будет достаточно. Они оба проиграют, если так забудутся. Но Фреша, видимо, это совсем не страшило, и он позволил себе малость уйти в мысли. Ну, а что? Руки уже сами по себе по джойстику гуляют, так что об игре беспокоиться не стоит. А Пи?.. Он… От него исходит столько всего странного. Свежему удавалось такое ощущать раньше, но он не думал, что такое появиться и у его племяшки. «Переходный возраст! Со временем пройдёт!» — думал он, причём с того самого момента, когда впервые почувствовал недружескую, даже не семейную привязанность от Джема. Зря. Надо было с самого начала поговорить с ним насчёт этого. Ведь это неправильно, правда? Да, Фреш ему не прямой дядя, ведь у них с Эррором просто один создатель, но он гораздо старше его, тем более — вообще множество чего не чувствует и паразит вдобавок. (автор: КАКАЯ РАЗНИЦА?! БЕРИ ЕГО! БЕРИ ПОКА СВОБОДНЫЙ И БЕГИ! *бета присоединяется*)
— Я выиграл! — воскликнул Пи, вскидывая от счастья вверх руки. Давящая тишина сразу растворилась в звонком, победном смехе. Радость и явно выделяющаяся любовь. С их прошлой встречи она стала ярче играть на фоне других. — Мистер Фре-е-еш! Это сегодня не я, а вы не в духе!
— Ой. Я отвлёкся.
— Значит щелбан вам! Вы ведь сами говорили, что отвлекаться во время игры нельзя! — продолжил восклицать Пи. Пододвинувшись к дяде, Папер, не жалея сил, щёлкнул пальцами ему в лоб. Затем сел обратно.
— Хей, малой, смотри, чтобы нос от гордости не вырос! — по-доброму произнёс паразит и расплылся в весёлой улыбке.
— Не волнуйтесь, не вырастет!
— Буратино так же говорил.
— Там совершенно другая ситуация!
— Правда?
— Да!
Скелеты продолжили играть. Закуски постепенно заканчивались, да и время подходило к вечеру. Вместе с этим с Фрешем творилось что-то странное. Он привлекал внимание Пи и уже было хотел что-то сказать, как прерывался и отмахивался, говоря, что забыл. Джеми? Он это, конечно, замечал и не верил такой короткой памяти любовника, сравнимой лишь с памятью его папы. Он точно что-то пытается сказать. Пытается и причём уже целый вечер. И Пи придал бы большее внимание этим моментам, если бы не воспоминания об журнале из ящика отца. Как Джеми не пытался — мысли уплывали только в одну сторону, а это — к фантазиям о жарком вечере с его любимым. Эх, грешный малыш! Ну и что теперь с этого? Не в реале, так в фантазиях. К тому же, он не доставляет так дискомфорта Свежему. Он, вроде, мысли читать не умеет. А если бы умел, то точно испугался того, что происходит в черепушке этого милого существа. Ему так и мерещатся нежные касания, так сладко предоставляемые в черепе. Ласковые пошёптывания и поглаживания по его чернильному нежному тельцу. Сладкие поцелуи и горькие укусы, тут же «залечиваемые» размашистыми полизываниями горячего языка. Приятное ощущение пылающего тела внутри себя, медленные толчки. И это только малая часть того, что успел не только насмотреться, но и начитаться Джемми в журнальчике.
Послышался громкий хруст. От него по телу Папера поползли неприятные мурашки. Он повернулся на источник этого звука — Фреша. Светофор, сжав пальцами бедный джойстик до похрустывания пластмассы, раздробил несчастный Чупа-чупс в жалкие осколки, деформируя зубами и толстую палочку. Он зол? Почему? Джеми взглянул на широких экран. Он опять выиграл.
— М.мистер Фреш… вы злитесь, потому что опять проиграли? — спросил в лёгком испуге и волнении ПаперДжем, переводя взгляд с телевизора на дядю. От увиденного далее его заковали цепи страха. Свежий, словно телепортировавшись, неожиданно возник прямо перед лицом чернильного, выбивая из рук пульт управления и отшвыривая его в сторону, после перехватывая кисти и, наконец-то, вжимая их и его обладателя в серый мягкий ковёр. Погасшие очки чуть спали, предоставляя возможность Паперу взглянуть прямо в будто разъярённый глаз паразита. — М-мистер Фреш?!
Кошмар из девяностых склонился к «губам» подростка, впиваясь неумелым, но таким требовательным поцелуем в его сладкий ротик. Возмущённое мычание со стороны Джеми. Паразит, отпустив руку, что тут же метнулась к его рёбрам и вцепилась пальцами в фиолетовую кофту, перенёс кисть к челюсти Пи, дабы заставить под ним лежащего открыть рот, но это не потребовалось и малыш самовольно впустил чужой язык. Внезапно освободившаяся от обязанностей рука долго без дела не сидела. Ну, почти. В то время, когда Фреш заскользил по жёлтым зубкам, таким далеко не от пренебрежения чисткой, конечность упёрлась в пол около головы чернокостного, помогая держать на весу переднюю часть тела. В ротик Джема скользнул второй язычок. Ласково пройдясь по нёбу, он устремился к языку подростка и стал сплетаться с ним в желанном Джему танце, жадно причмокивая. Тут, закончив изучение новой местности, присоединился к этому «танцу» и первый язык, совсем сводя с ума бедного мальчишку. Руки последнего, что уже обе были свободны, метнулись к любимому. Одна — за затылок, прижимая сильней, другая — за шею. Малыш с неимоверным наслаждением замычал в поцелуй, наверное, от радости, а может и удивления поведению его дяди. Вот поцелуй разорвался и между языками обоих потянулась тонкая ниточка слюны, что скоро обвисла и порвалась.
— Ты этого хотел? — спросил, даже чуть прошипел светофор, тяжело дыша. — Хватит чувствовать это! Ты заставляешь меня быть не самим собой рядом с тобой! — прорычал Фреш следом и начал угрожающе покачивать щупальцами, только-только повылезавшими из глазниц. Папера это ничуть не напугало. Словно опьянённый поцелуем, он, плохо соображая, снял чёрные очки с глаз любовника и отложил их в сторону, дабы те не мешали наслаждаться его прекрасными, по мнению ПиДжи, глазами. После кладя руку на щёку и притягивая белый череп ближе, требуя продолжения. Ноги сами закинусь на спину паразита, подтягиваясь и как бы намекая на желание о большем. Уж слишком долго он скрывал свои чувства, если вообще можно сказать «скрывал». Раз Фреш начал, то почему бы не продолжить?
От Свежего это естественно не утаилось, и он попытался вырваться, ведь Пи сейчас попросту не соображает, что делает! Но не получилось. Джем оказался слишком настойчивым и вскоре оседлал свою любовь, победно, но как-то немножко неуверенно возвышаясь над ним. Таз стал требовательно покачиваться и поёрзывать по паху теперь уже похоже партнёра, стараясь его спровоцировать. Тяжёлая рука незамедлительно легла на таз Джеми, останавливая.
— Поцелуй меня, — жалобно, в умоляющем тоне протянул Джеми тянясь к «губам» более взрослого, а значит и умного, чтобы не пойти на провокации подростка, монстра. Фреш коротко чмокнул скелетика и, продержав короткую паузу, поцеловал уже не по-детски, совсем срывая крышу бедному ребёнку. Даааа. Ну или не совсем умного.
— Ладно. Раз ты так, то давай сыграем в новую игру. — сказал светофор опять отстраняясь от чернильного. Тот устремил на него свой заинтересованный, вопросительный взгляд, как бы спрашивая «Какую?». Ответ не заставил себя долго ждать. — Называется «Молчок мамочке с папочкой или ты не радикальный парнишка». Очень простая, да?
Кивок.
— Рад что ты согласен… — как-то загадочно произнёс Свежий. Встав, он взял на руки скелетика и переложил его на кровать, что незаправленная стояла у стенки в ожидание быть ещё более растрёпанной.
Грубо кинув партнёра на кровать, Фреш сразу сорвал с него шарф, откидывая ненужную вещь в сторону, затем снял куртку, что Папер так и не удосужился снять даже будучи в помещении, и наконец последнее — футболку. Пи успел только пискнуть. Свежему открылся удивительный вид на совершенное тельце подростка. Да, именно тельце. Костями оно становилось только с плечевых костей и всё после талии. Начиная с шеи и заканчивая началом таза было затянуто чернилами. В грудной клетке, там где обычно у монстров находиться душа, красовалась неровная, вытянутая дыра. Из неё исходил яркий жёлтый свет звезды — точки сохранения, что являлась душонкой (автор: убейте меня если я перепутала) Джема. А знаете что? А Фрешу это уже начинает нравиться!
Свежий медленно провёл от плеча до талии подростка. Мягко, но не липко и мокро, как ожидалось, ведь чернила и всё такое. Паразит, поудобнее устроившись между ногами нарисовавшейся пассии, склонился к его шейным позвонкам и едва прикусил их, наблюдая за дальнейшей реакцией. Паренёк дрогнул, тихо вздыхая. Наследственность Инка — чувствительная шейка? Весьма интересно. Паразит стал более активно ласкать Джема именно здесь, пока руки загуляли по горячему тельцу малыша, обводя по краям каждую кляксу, которую только находили. Светофор провёл языком снизу вверх, в конце прикусывая и оставляя едва видимый след ровных зубов, и вытянул этим самым первый самый настоящий стон. И с этим стоном вся неловкость, стеснительность и вопросы «Что он вообще творит?» исчезли. Желание останавливаться совсем пропало. Улыбнувшись, но не по-обычному, как наш белокостный это делал при ПиДжи, а так, как перед своей очередной добычей: широко, довольно, совсем чуточку безумно, Фреш в последний раз прикусил чёрные косточки и оторвался, после совсем вставая с Джеми. А там уже и с кровати. Оглянувшись, будто ища взглядом, Свежий направился к тысячи раз упомянутому шкафу и начал активно рыться по его шкафам. В частности верхним, ведь там обычно любит его братишка Эррор прятать всякие замудрёные прибамбасы подальше от Инка.
Спустя пару минут поисков Фреш извлёк очень и очень не детскую вещь из одного из шкафчиков, от которой Пи, успевший отдышаться, и в данный момент ждал возвращения партнёра, прикусил свой пальчик
, а автор заорал, как ненормальный в ожидании и лёгком испуге. Игра началась.
Вернувшись обратно, паразит бесцеремонно содрал с подростка шорты, оставляя из одежды лишь единственные носки, что не сильно спасали ситуацию Пи, которого настолько сильно смущал немного хищный взгляд «дяди», что тот всячески старался прикрыться то подушками, то одеялом, то руками. Но у него ничего не выходило. Фреш же только посмеевался с этого и продолжал своё дело. Перевернув Джема животом вниз, он поставил его на колени. Из-за возбуждения это, или страха, но Джеми категорически отказывался стоять на локтях и под конец каждой попытки его так поставить снова падал на подушку, крепко-крепко обнимая её.
— Давай же, Джеми. Чего упрямишься? ~ — ласково прошептал Свежий, горячо выдыхая на шейку пассии. Вздох. — Я не хочу навредить твоей спине. — и правда. В таком положении поясница сильно выгибалась. Страшно подумать, что может случиться с ней в дальнейшем.
Спустя пару минут за попытками поставить укешку так, как ему надо Фреш, тяжело вздохнув, понял, что мелкого не переубедить, и решил продолжать так. Он стянул с себя кофту, затем майку, и в конце концов шорты, оставаясь абсолютно голым, как и партнёр. Холодно не было, даже наоборот. Частое тёплое дыхание обоих координально поменяло температуру воздуха в маленькой комнатке, а ведь они только начали.
— Тссссс, — заботливо протянул светофор, тем самым успокаивая задрожавшего подростка, вводя в узкое анальное отверстие первый шарик. Кому-то покажется странным, но как только впервые Свежий увидел это — захотелось применить в деле. Но, естественно, Фреш откинул это желание в сторону далеко и надолго. А тут такой момент подвернулся!
— Мх… М. Мистер Фреш! — не заставил долго себя ждать болезненный стон Джема. Он обернулся и глядел на любовника, который ввёл уже второй шарик, что по размеру немного превышал прошлый, а значит и доставлял больший дискомфорт. В ранее затуманенных глазницах заблестели капельки слёз. Его это всё слишком смущает и только пугает.
— М?
— Мех, пожалуйста, ух, прекратите… — следом прошептал он и отпустил подушку, поднимая с постели грудь. Медленно выпрямившись, будто боясь, что при резких движениях ударит боль, Джеми повернулся обратно лицом к Фрешу, что терпеливо ждал пока партнёр развернётся. Сел на его ноги. Он заглянул прямо в глаза паразиту. В эти глубокие, необычные глаза. Одна рука, в отличии от второй, что устремилась к руке любимого и вцепилась в неё, не позволяя проталкивать бусы дальше, плавно подплыла к белому лицу и ласково прошлась по скуле. Затем по одной из щупалец. —… Может мы, мх, попробуем это в следующий, мех, раз?.. Меня это… пугает… Мы можем сразу приступить к делу?
И без того уже яркие, насыщенно-розовые скулы окрасились в более малиновый. Кажется, это был предел смущения этого маленького, милого создания… Боже, пусть Фреш не живёт по законам человеческого мира, но после этого он готов пойти сдаться полиции за педофилию.
— Инк мне тыкву с плеч снимет, — шепнул себе под нос Свежий и опустил взгляд вниз. Кисть, совершенно не сдерживаемая слабеньким Пи начала, как до этого, медленно двигаться, только теперь уже в противоположную сторону. Бусы стали покидать бедного подростка. Тот и нарадоваться не мог, когда эта страшная штука наконец-то исчезла. Точнее была отброшена в другой угол комнатки с глаз долой. Свежий лишь хихикнул и сказал:
— Ну чо? Руководи парадом, тыковка. Ты ведь больше меня в этом разбираешься? ~
Пи надул «щёчки», хмурясь, но к делу приступил. Взяв своими руки ещё детской любви, Джеми положил их себе на бёдра. Сам вцепился в его плечи и приподнялся, косясь вниз на стояк Свежего, а после нервно сглатывая. Джеми начал опускаться. Странно. Он представлял себе это столько раз, но никогда не было так страшно. Ну да, это всё мысли и там ты намного смелей. Сейчас же нет. Как только ПиДжи почувствовал головку члена, упёршуюся ему прямо в колечко, остановился и глянул в глазницы партнёра, требуя помощи. Паразит незамедлительно поспешил предоставить её. Он наклонился и прильнул к ротику парнишки, нежно целуя. Его руки легонько надавили на бёдра. Послышалось сдавленное мычание. Головка начала медленно проникать в подростка, принося боль неразработанному Джему. Глубокий, такой нежный и невозможно грубый одновременно, но одинаково приятный поцелуй не давал тому произнести ничего кроме приглушённого мычания или стонов, что собственно первое и напоминали. Вдруг паразит остановился. Это то, о чём он думает?
— «Хе. Привет, тюряга.» — усмехнулся Фреш и надавил на таз партнёра. Хлоп. Полувскрик-полумычание. По тыльной стороне бедренной кости потекла тоненькая струйка алой жидкости, оставляя после себя такую же красную дорожку. Тельце подростка задрожало. На глазницах снова навернулись слёзы. Паразит начал успокаивающие поглаживать бёдрышки пассии. Разорвав поцелуй, он не дал малышу отдышаться и впился в его шею, возобновляя круг ласок. Вскоре боль утихла и дальше Джеми сел до конца сам.
Сначала Пи просто сидел. Фреш, видимо, понимал, как партнёру сейчас
откуда? и продолжал ухаживать за его шейными позвонками. Папер же просто пытался привыкнуть к новому предмету в нём. Через минуты три он наконец-то начал двигаться.
Сперва толчки отражались по стенкам болью. Но это только сперва. Постепенно двигаться становилось легче и приятнее. Из уст Папер лились протяжные стоны наслаждения, неразбавленные болезненными вскликами. Боль растворилась на заднем плане, уступая место неописуемому удовольствию. И тут башню снесло уже Фрешу. Он повалил Папера на постель и, закинув ноги того себе за спину, чтобы не мешались, стал самостоятельно толкаться. Поначалу толчки были неспешные, но с каждым шёпотом перетекающим в звонкий голос, а тот уже в умоляющий крик, паразит ускорялся, вскоре доходя до сумасшествия. Скелетами начали овладевать новые чувства и ощущения. Стоны, рычания, крики, мычания, порыкивания, стук тяжёлых костей и шлепки горячей плоти разлетались по комнатушке, отражаясь от толстых стен обратно и заполняя собой разум монстров. Температура тел, да и вообще самого воздуха в комнате возросла. Стало нереально жарко. Но скелетов это не колыхало отнюдь совсем. Они наслаждались друг другом. Для них время будто остановилось, а весь остальной мир затянул плотный туман. Им никто сейчас не помешает…
По члену прошла судорога. Что-то тягучее, липкое заполнило подростка изнутри… А потом… так… хочется спать…
***
Фреш медленно открыл свои глазницы. Взгляд, как по счастливой случайности, сразу попал на часы. Восемь утра. Неплохо он сегодня так поспал. Надо бы вставать. Подождите. Что это? Паразит опустил взгляд вниз. Там, вплотную прижавшись к нему, лежал Пи и откровенно говоря пялился на голое тело Свежего, кажись, даже не моргая. Весь красный! И тоже… голый… Стоп что?
И тут в голову «морской звёздочки», как током, ударили воспоминания вчерашней горячей ночки. Всё до малейшей детали. И с чего началось, и чем закончилось, и что именно так унесло нашего паразита с орбиты.
— Блин… я переспал с ребёнком. — достаточно спокойно сказал Свежий уставившись в стену. Тёплый комочек рядом с ним вздрогнул и отскочил назад. Правда, недалеко. Крепкие объятья светофора не позволили.
— М. М. М. М. М. М. Мистер Фреш?! В. Вы проснулись?! Ох. Э. Я тут. Тоесть. Ну. М. Й-Я не хотел! — воскликнул Джеми и спрятался под одеялом, утыкаясь носом в рёбра любимого.
— Ты в порядке? — спросил светофор, заглядывая в «домик» Папера.
— А?
— Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит?
— Н. Нет… Только если немного спина и таз… — признался Пи и вылез из своего убежища. Румянец спал. Только лёгкие, еле заметные следы остались на скулах, крася личико подростка.
— Прости.
— Ничего страшного! — воскликнул Джеми, глупо улыбнувшись. — А почему вы. Ну. Решили сделать это? — как-то робко поинтересовался чернокостный скелетик, поднимая взгляд на любимого. Тот глянул в ответ, но молчал. Думал? Кто знает?
Между скелетами повисло минутное молчание. За это время никто не произнёс ни звука. Пи было уже расстроился. Неужели он сделал это с ним просто так? Хотя… чего он ожидал от паразита?
— Ты заставил меня это сделать. — неожиданно произнёс Фреш. Такой ответ слегка удивил Джема и тот непонимающе уставился на Свежего. — Твои чувства. Ммм… Любовь? Ты же любишь меня, да?
ПаперДжем, прикусил нижнюю «губу», отвёл взгляд и коротко кивнул, заливаясь краской.
— Мне кажется, я тоже… Твои чувства напоминают мне мои. Я не знаю как, но я люблю тебя. — заявил Фреш и навалился на чернильного, запуская свои руки под его тело и кладя черепушку на его грудную клетку. — Рядом с тобой я себя чувствую по-другому. Мне приятно. Когда ты со мной, я меняюсь, а вчера… я не знаю, что со мной произошло. Очень сильно захотелось тебя поцеловать, так ещё от тебя так веяло, что я не выдержал. А там и понеслась.
Фреш вздохнул и прикрыл глаза. Так тепло и хорошо.
— Ты примешь чувства фиолетовой кукарачи? — усмехнулся Свежий.
~тишина~
— Джеми?
Паразит поднялся и беспокойно взглянул на замолчавшего. И тут он чуть со смеху не прокатился! С огромнейшими глазами, с большущими жёлтыми звёздами в них и слезами счастья, Джеми криво улыбался крепко-крепко стискивая зубы, дабы не за визжать, как девчонка, но тихие взвизги всё равно прорвались. Пи кинулся на шею любимого от счастья и прижал к себе.
— Йоу, малыш?
— Всё в порядке. Я просто счастлив. Я очень счастлив! Я очень сильно тебя люблю! Я долго этого ждал! — чуть ли не прокричал ПаперДжем, трясь «щекой» о «щёку», после отрываясь, чмокая туда, и снова трясь. Вдруг Пи остановился и опустив взгляд вниз — М-м-м. А когда мы сможем повторить это? — смущённо произнёс он. Фреш ничего не ответил. Видимо, у них сегодня соревнование на то, кто больше промолчит. Хитро улыбнувшись, паразит, в прямом и переносом смысле, вопросил:
— «Это», это что?
— Ты понял… — протянул Джеми.
— Не-а. Я дурачок. — усмехнулся светофор. Вот ведь жук! Чернокостный надул «щёчки», выражая тем самым всё своё недовольство. Фреш думает, что он совсем стеснительный мальчик? Ну ничего! Сейчас Пи исправит это!
— Поебёмся, идиот! — буркнул Джем.
— Вау, чо мы, оказывается, знаем! — «удивился» кошмах из девяностых, вскидывая вверх свои густые брови, что, наверное, на самом деле являлись наклейками.
— Много чего! Ух! Ах да. Чуть не забыл! Если ты решишь меня бросить, то я расскажу всё папе!
— Это угроза?
— Это предупреждение.
— Ну ладно тебе, Джеми. Это мне всё равно не грозит.~
Через окно светило раннее, ещё выходящее из-за горизонта солнце, приветливо заглядывая в комнату. Плотные серые шторы, напоминающие шторы дома у ПаперДжема, ему совсем не препятствовали. На кровати валялись два ленивых тела. Они бурно о чём-то беседовали, не желая поднимать свои косточки. Их ничто не беспокоило. Ничто не мешало. Они есть друг у друга, и их даже не волнует тот факт, что у Папера на телефоне тридцать шесть пропущенных от Инка.
