Гарри Поттер и Поле Чудес

Объявление Темного Лорда в качестве участника капитал-шоу поначалу вызвало переполох в школе. Думбльдур даже попытался подать аппеляцию в министерство и отстранить Волан-де-Морта от игры. Однако, магическая ООН отклонила запрос. Решение Кубка Осла это обязательный магический контракт. Да и вообще отстранять безносого альбиноса это расизм. Впрочем, школу заверили, что во время съемок Темный Лорд не сможет никому причинить вреда. Ибо ореол доброты Якубовича не позволяет применять на съемках темную магию. Со временем, ученики перестали удивляться скорому присутствию в школе темного мага, ведь перед Волан-де-Мортом должен был прилететь ОН! Настоящий волшебник, которому не нужна никакая палочка, чтобы творить волшебство! Только волшебный барабан и пышные усы. Из страны дураков, на духовных скрепах в Хогвартс летел Леонид Якубович! Он прибыл ровно в 7 часов вечера в пятницу. Под руку с двумя стройными моделями и в окружении остальной съемочной группы, Леонид Аркадьевич вошел в замок. Элвис Думбльдур в расшитом золотом халате встречал Якубовича с распростертыми объятиями. Он добродушно обнял Лёню и смачно чмокнул его прямо в усы.  — Леонид, старый друг, сколько лет, сколько зим. Как я рад тебя видеть! — воскликнул Элвис.  — Добрый вечер, дамы и господа, пятница! — ответил Якубович. Стоявшие в холле ученики, разразились овациями. Элвис повел Якубовича в гримерку и толпы учеников, последовали за ним словно завороженные. Гермиона хотела последовать за удаляющейся толпой, но Рон нежно схватил ее за руку. Девушка слегка удивилась той робости, с которой сжимал ее руку, обычно такой решительный Уизли. Еще сильнее она удивилась, когда друг неторопливо заговорил.  — Гермиона…  — Что случилось, Рон? Пойдем за Якубовичем, нам тоже нужно уже готовиться к съемке. И почему ты дрожишь? Что с тобой такое?  — Гермиона, я ввязался в опасную авантюру. — тихо вымолвил Рон.  — Что? О чем ты говоришь?  — Элвис кое-что затеял и я… я обещал ему в этом помочь.  — Профессор Думбльдур?  — Да. Это подлая афера. Я не уверен, что поступаю правильно, и не уверен, что справлюсь.  — Элвис Думбльдур великий человек, Рон. Я не думаю, что он мог затеять нечто дурное.  — Значит ты плохо его знаешь! Я тоже так думал. До недавнего времени. Но Элвис не тот, за кого себя выдаёт! В душе его интересуют только деньги. И он готов пойти на всё ради них!  — Ох, Рон, ты говоришь какую-то чепуху. Думбльдур добрейшей души человек. Разве он когда-нибудь поступал неправильно? Вспомни сколько раз он тебя выручал!  — В том то и дело, Гермиона! Я только сейчас понял, что он покрывал мои хулиганские выходки лишь для того, чтобы теперь использовать в своих корыстных целях против Якубовича!  — Что ты хочешь этим сказать?  — Он хочет, чтобы я убил Якубовича! В перерыве между съемками, я должен незаметно пробраться в его гримерку и отрубить ему голову. Затем срезать усы и передать Элвису. Он приложит их к волшебному замку и проникнет в музей Поля Чудес, чтобы похитить оттуда все сокровища! Гермиона ахнула и прикрыла лицо ладонью.  — Что же ты будешь делать, Рон?  — Я не могу отказать Думбльдуру. У него есть тонна компрамата на меня. К тому же он угрожал, что, если я не соглашусь ему помочь, он маякнет в Азкабан и отца переведут в касту опущенных. Я не могу этого допустить, Гермиона! Меня засосало в опасную трясину...  — Чем я могу помочь тебе, Рон! — в слезах прошептала Гермиона.  — Уже ничем. Только сейчас я понял, как неправильно себя вел. Я без устали задирал всех подряд и гордился криминальной репутацией моей семьи. Уважал Думбльдура за то, что он меня покрывал и думал, что он заботится обо мне. А он попросту использовал меня. Мы все всего лишь пешки в его игре. Но я раскаиваюсь в своих проступках и прошу простить меня, Гермиона. Я больше не хочу быть плохим парнем... После этих слов, Рон ненадолго замолчал, а в глазах Гермионы стояли слезы.  — Якубович сильный волшебник. — продолжил Рон. — Возможно, я не справлюсь. Возможно, это наш с тобой последний вечер…  — Не говори так! — взмолилась Гермиона. Но Рон уже не слышал ее. В последний раз он взглянул ей в глаза и поцеловал, как никогда прежде.