Концерт для арфы с оркестром

            А-Юань был ужасно хорошенький. У него были большие умные глаза и пухлые щеки, за которые его всегда стремились потрепать все окрестные тетушки, приговаривая, какой он хороший мальчик и каким здоровым и красивым растет. Не то чтобы ему нравилось, когда цепкие пальцы хватали его за лицо и оттягивали щеки в разные стороны, но слышать, что он хороший, всегда было приятно. Ещё А-Юань был вежливым, и тётушки это тоже любили. Он всегда здоровался, никому никогда не грубил и часто улыбался. Поэтому, врезавшись в чьи-то ноги, когда он бежал по двору и отвлекся на крик А-Лина, он не заплакал, нет, хотя и крепко приложился лбом об чужие коленки, а мягким местом — об асфальт. А-Юань сразу же извинился, потому что так его учила тетушка, и только потом поднял глаза и посмотрел на человека, которого чуть не сбил. Это был мужчина с красивыми глазами, холодное выражение лица которого даже не изменилось, когда А-Юань пролепетал свои извинения. Сзади сиреной завыл испуганный А-Лин и раздался топот, а затем А-Юаня подхватили подмышки сзади и поставили на ноги.             — Простите! Мне ужасно жаль, это моя вина. Мне стоило лучше следить за мелочью. — дядюшка Вэй Ин устало потер лоб тыльной стороной ладони и улыбнулся. Пострадавший от А-Юаня мужчина словно вздрогнул в этот момент, но на его лице не проявилось ровно никакого другого выражения.             — Мгм.             — Еще раз извините! Если он вас испачкал, то я оплачу химчистку. А-Лин! Немедленно перестань рыдать и быстро иди сюда, твой злобный дядюшка открутит мне голову, если увидит, что у тебя нос покраснел от слез.             Вэй Ин, казалось, тут же забыл о своем предложении, принявшись деловито вытирать краем рукава слезы подошедшему А-Лину, а второй рукой удерживая А-Юаня за воротник, видимо, чтобы он вновь ничего не натворил, что было довольно обидно, потому что А-Юань был послушный, правил не нарушал и вовсе не собирался опять бегать. Через пять минут он уже упихивал детей в дверь подъезда, выговаривая им за излишний шум, хотя, по мнению А-Юаня, должен был отчитывать за подобное уж точно не Вэй Ин, который сам был способен производить такое количество шума, что жить с ним рядом могла только Вэнь Цин, спавшая после смен так крепко, что Вэй Ин мог колотить по смежной стене между их спальнями, а она все равно не проснулась бы. Правда, это только она так говорила, но в это охотно верилось. Когда дверь подъезда захлопнулась и отрезала А-Юаня от пыльной летней улицы, он успел заметить, что незнакомый мужчина все еще стоял на том же месте и смотрел им вслед.             Вэй Ину все-таки прилетело от Цзян Чэна за опухшие от слез глаза Цзинь Лина, а затем и от Вэнь Цин, которая заметила ободранные об асфальт ладони Юаня. Оба клялись, что Вэй Ин абсолютно бесполезен и детей ему не доверят больше никогда, но соседи скинули на него свою обузу уже к следующим выходным, когда выяснилось, что у Вэнь Цин очередная смена в больнице, а Вэнь Нин помогает Не Хуайсану подготавливать новый томик отборной писанины к печати. И только милая сестрица Янъли решила, что ее ребенок эти выходные проведет с родителями, а не в бесконечном кругу многочисленной родни, вечно стремившейся пригласить Цзинь Лина в гости. Смена Вэнь Цин начиналась в пять вечера, так что это прекрасное солнечное утро долгожданного воскресенья Вэй Ин собирался провести в собственной постели, среди четырех подушек и дакимакуры, и встать не раньше часа дня, но его планам не суждено было сбыться, потому что в девять утра его разбудил он. Негромкий нежный звук. Вэй Ин даже не сразу понял, что это, сначала ему показалось, что в его сне он покачивается на лодке среди озера, заполненного цветущими лотосами, а над ним мерно плывет музыка, красивая настолько, что на глазах вот-вот выступят слёзы. Они бы и выступили, но когда Вэй Ин понял, что прекрасный и мирный сон рассеивается, а музыка доносится сверху, то желание пустить слезу умиления сменилось лютой ненавистью к неизвестному музыканту. Он яростно откинул и несколько раз пнул резко ставшее тяжелым одеяло и уставился в потолок. Музыка никуда не делась, сон обратно не шёл, хоть глаза и слипались, солнце, которое не ощущалось во сне, било из окна прямо ему в лицо. Вэй Ин до пяти утра рисовал иллюстрации к книжке Хуайсана, потому что дедлайны наступили ему на хвост, и сейчас хотел только накрыться подушкой и не подниматься еще несколько часов. Или убивать. Пришлось подниматься и заставлять свое тело переместиться на кухню. Он подождал, пока закипит чайник, сполоснул кипятком фильтр, засыпал в него кофе, залил водой и замер, уставившись на жидкость, стекавшую в заварочный кувшин. Музыка в кухне стала тише, да и сама мелодия изменилась и стала еще более нежной и мягкой, почти невесомой. Вэй Ин хмыкнул. Еще неделю назад квартира над ним пустовала, и, видимо, оставалось только надеяться, что новые соседи не будут музицировать каждое утро. Мелодия вновь сменилась, теперь уже на простые гаммы, Вэй Ин успел допить кофе и съесть завалявшийся в холодильнике банан, привести себя в порядок в ванной и накинуть старую толстовку, когда звуки наконец прекратились. Через полчаса он уже был на автобусной остановке и ждал нужный маршрут, в голове плотно засела там самая мелодия, под которую он проснулся, и он принялся насвистывать её, пока пролистывал вейбо. Не Хуайсан уже успел выложить с десяток загадочных сообщений, призванных быть тизерами его нового великого романа о новой великой любви, и собрать пару сотен комментариев от преданных поклонников. Кое-кто уже даже интересовался, будут ли иллюстрации от Старейшины Илин, и Вэй Ин довольно хмыкнул. Всегда приятно, когда твою работу замечают. Подъехал его автобус, и, спустя сорок минут и одну пересадку, он уже подходил к дому Хуайсана. Дверь ему отпер Вэнь Нин. На Вэнь Нине красовался розовый фартук с огромной уродливой клубничиной на груди, криво завязанный на поясе, а на плече болталось кухонное полотенце. Не Хуайсан никогда не стеснялся использовать собственных дорогих друзей для самых скучных бытовых поручений. Стоило Вэнь Нину переступить порог его дома, как ему тут же вручалась поварешка, а сам он отправлялся на кухню, поближе к рисоварке и блестящей новенькой плите, к которой никто и никогда, кроме самого Вэнь Нина, не прикасался, потому что Хуайсан скорее бы переехал жить обратно к брату, чем позволил унизить себя такими скучными вещами, как готовка, а не заказ еды из ближайшего ресторанчика шаньдунской кухни. Вэй Ин несколько раз предлагал помочь, но Хуайсан всегда отвечал, что лекарства от гастрита — это не та часть его ежемесячных расходов, которую он бы хотел увеличить, да и вообще, золотые руки Вэй Ина созданы для карандашей, кистей и стилуса, а не ножей и ложек. Вэй Ин не слишком расстраивался и позволял Вэнь Нину делать все самостоятельно, тем более к готовке у того был настоящий талант. Вот и сегодня, едва встретив его у дверей, он исчез в дверях кухни, и сразу же раздался шум тугого напора воды, выстрелившей из крана в раковину, а посуда стукнула о столешницу. Уже пахло жареными имбирем и чесноком, и Вэй Ин, глубоко вдохнув аппетитные ароматы, принялся пробираться сквозь квартиру к Не Хуайсану. Тот нашелся посреди гостиной. Он лежал на полу, раскинув руки и ноги, а вокруг небольшими стопками валялись листы, испещренные ровными рядами иероглифов, только что выпущенных из жерла принтера.             — Если ты сейчас решишь что-то переписать или добавить и затребуешь новую иллюстрацию, то я позвоню твоему брату и расскажу ему, что в прошлом месяце ты пять раз дома не ночевал, — Вэй Ин аккуратно переложил очередную стопку с дивана на небольшой лакированный столик с журавлями на столешнице. — Дедлайн для тебя вышел еще неделю назад, если рукописи не будет у издательства послезавтра, то тебя подвергнут всем возможным видам казни, в печати откажут, а мои иллюстрации окажутся нарисованными впустую.             — Как думаешь, секс в общественном туалете — это горячо? — Хуайсан даже не открыл глаза, не говоря уж о том, чтобы подняться с пола или изменить положение.             — Ну, если тебя возбуждает запах чистящих средств и звуки того, как кто-то справляет свои естественные потребности…             Хуайсан резко сел и затянул туже резинку на небольшом хвостике на затылке.             — Меня возбуждают деньги. Если это поднимет мне продажи, то я напишу хоть соитие поверх муравейника в осеннем лесу.             — Как автор, ты можешь и это, но я тебя предупредил, что сверх того, что я тебе отослал вчера, ты больше ни одной иллюстрации не получишь, даже не вздумай, у меня еще три незакрытых проекта помимо тебя. Давай, говори уже, какие правки ты хочешь, и лучше бы тебе хотеть поменьше.             Вэй Ин знал Хуайсана уже порядочное время, они познакомились на студенческом мероприятии для первокурсников. Вэй Ин только поступил, горящий мечтами стать иллюстратором, а Хуайсана брат запихнул на факультет со скучным и длинным названием, суть которого сводилась к тому, что его выпускники должны были выходить квалифицированными специалистами по управлению семейным бизнесом. И Хуайсан его даже окончил, но он еще в старших классах обнаружил, что писать у него получается лучше, чем заучивать постановления ЦК КПК и бесконечные законы о торговле и бизнесе. А вскоре выяснилось, что если добавить порно в беззубую историю о бессмертных героях и красавицах, повергающих взглядом в пыль города, то количество читателей увеличится и донатить станут гораздо активнее. Потом Вэй Ин вылетел из университета, съехал от семьи Цзян, стал фрилансером и брался абсолютно за любую работу, которая позволяла ему оплачивать квартирку и не брать деньги у дяди Фэньмяна еду, а тексты Хуайсана обнаружило одно издательство, которое предложило ему начать публиковаться у них, и тут он вовремя вспомнил об университетском друге, который как раз в тот момент искал очередной проект и не страдал излишней стеснительностью, поэтому радостно взялся иллюстрировать его первый печатный роман. Роман удался, Хуайсан заработал себя имя, иллюстрации ВэйИна понравились преданным читателям издательства, которые нашли его рисунки горячими, так что их тандем продолжил существование. Спустя несколько лет Хуайсан выпустил уже не один роман, сколотил приличную фанбазу, а Вэй Ин отрисовал для него множество иллюстраций и даже небольшой комикс, но успел твердо выучить, что к срокам Хуайсан всегда подходил абсолютно безответственно. И нынешний роман абсолютно не был исключением. Хуайсан все-таки поднял себя с пола, открыл иллюстрации на своем новеньком планшете и выдал целый ворох разных замечаний и указаний на то, что следовало поправить, благо, ничего невыполнимого он не затребовал, да и Вэнь Нин вскоре прервал их сообщением, что он приготовил обед. Все трое устроились там же, распихав бумагу по углам, и пообедали под дневное развлекательное телешоу, а затем Вэй Ин отбыл домой, оставив Вэнь Нина, которому еще предстояло вычитать все то, что Хуайсан успел дописать за утро.             Домой он вернулся вовремя, чтобы успеть упрятать подальше от любопытного ребенка последние эскизы и бросить рис промываться под струю воды, а все остальные блюда для ужина Вэнь Цин, которая не доверяла ему кормить А-Юаня, должна была принести сама. Времени хватило, только лишь чтобы еще немного поработать над рисунками для промо одной мобильной игры, когда раздался звонок в дверь. Вэнь Цин впихнула в одну его руку А-Юаня, во вторую — пакеты с едой, велела следить за мелким не так, как в прошлый раз, попыталась поцеловать А-Юаня в щеку, но промазала и попала в нос, и тут же испарилась, оставив после себя в небольшом коридорчике аромат парфюма, постепенно раскрывающийся свешескошенной травой, морской солью и ландышем, и тишину.             В отличие от беспокойного Цзинь Лина, А-Юань был крайне послушным ребенком. Его можно было оставить с игрушками перед телевизором и заняться своими делами, не особо волнуясь, что он превратит квартиру в филиал военных действий. Вэй Ин предупредил А-Юаня, что ему нужно еще поработать, усадил его за стол, вручив бумагу и карандаши, и спокойно продолжил рисовать, время от времени поглядывая на мелкого, который увлеченно малевал голубое солнце и фиолетовые облака и, казалось, во внимании взрослых в этот момент абсолютно не нуждался. Где-то минут через сорок он дернул Вэй Ина за рукав и попросил нарисовать ему человечка. Вэй Ин, театрально, но все же добродушно вздохнув, изобразил поверх кривенького леса мальчика в кепке и мужчину в черной толстовке. А-Юань радостно засмеялся, узнав себя и Вэй Ина, и потребовал ещё. Тогда Вэй Ин дорисовал сестрицу Вэнь Цин во врачебном халате и Вэнь Нина в огромных очках с роговой оправой. Было очевидно, что мелкий начинал скучать, раз компания самого себя его уже не устраивала, так что Вэй Ин отправил его смотреть мультики, а сам выключил рабочий компьютер и пошел воевать с ужином. Пока он пытался нарезать овощи и ждал сигнала от рисоварки, А-Юань успел задремать под мирный голос диктора детской телепередачи, и Вэй Ин, который ходил проверять его и увидел это, приглушил свет, а вернувшись на кухню, постарался быть потише, чтобы ненароком его не разбудить. Он присел на кухне, дожидаясь готовности риса, просматривая обновления в вейбо, когда услышал музыку. Такая же лёгкая, но отчетливая, она доносилась сверху, и Вэй Ин, отложив телефон на стол, поднял глаза к потолку и замер, прислушиваясь. Музыка звучала несколько минут, а затем резко оборвалась. Наступила тишина, а Вэй Ин всё сидел неподвижно и ощущал себя так, словно его только что приложили по затылку чем-то увесистым. А затем там же самая мелодия зазвучала снова, но теперь уже явно воспроизводимая на другом инструменте. Кажется, на этот раз, кажется, играли на пианино, но точно определить он не мог. Звук стал громче, и Вэй Ин невольно вздрогнул. Минуты слились для него в единый поток, голову покинули все мысли, пока он слушал, и он совсем забыл, что за тонкой стенкой чутко спал А-Юань. Вэй Ин подскочил, заглянул в комнату, увидел, что А-Юань не проснулся, и прикрыл дверь обратно. Он немного постоял в коридоре в нерешительности, взглянул на свое лицо в зеркало. Оно отразило синяки под глазами, доставшиеся ему от трех предыдущих бессонных ночей, взъерошенные волосы и ворот футболки, выглядывающий из-под толстовки. Вэй Ин решительно выдохнул, пригладил непослушные вихры на голове ладонью, одернул толстовку и, подхватив ключи со столика, решительно вышел из квартиры и направился на этаж выше. В десяток широких шагов преодолев два лестничных пролета, он остановился у двери неизвестных соседей. Дверь была типовая, абсолютно такая же, как и все двери в доме — бежевая, с темнеющей замочной скважиной. Вэй Ин еще раз пригладил волосы, прислушался в музыке, которая доносилась из-за этой двери, и решительно надавил на кнопку звонка, а затем, выждав небольшую паузу, еще раз и отдернул палец от кнопки, словно обжегшись. Музыка прервалась, Вэй Ин прислушался, надеясь услышать приближающиеся шаги, но ничего не разобрал. Через минуту с тихим щелчком сдвинулись механизмы внутри замка и дверь отворилась. Вэй Ин поднял взгляд и уставился на молодого мужчину на пороге. Его длинные волосы, собранные в аккуратную косу, были перекинуты через левое плечо, и он внимательно смотрел на гостя самыми красивыми в мире глазами, которые Вэй Ину доводилось когда-либо видеть. Ох, только и подумал он. Ох. Его мозг в этот момент был как старенький компьютер, на котором попытались запустить игру последнего поколения, но вот язык у него всегда работал быстрее головы, так что он сам не понял, как открыл рот и заговорил.             — Извините, я ваш сосед снизу. Не могли бы вы играть немного тише, у меня ребенок только что уснул. Вас это не затруднит?             — Мгм.             Вэй Ин ошарашено моргнул. Мужчина, кажется, даже рта не раскрыл, чтобы хмыкнуть вместо ответа. Они постояли немного в тишине, просто глядя друг на друга. Лицо у соседа было один в один такое же строгое, как у некоторых университетских преподавателей Вэй Ина, когда они были недовольны чьей-то внимательностью на занятиях. Чёрт, подумал Вэй Ин, может, мне стоило нормально одеться? Причесаться? Сам-то мужчина напоминал небожителя и будто бы даже светился изнутри, стоя на пороге в светлом и мягком даже на вид кардигане, надетом поверх такой же светлой водолазки. Его тонкие пальцы с аккуратными ногтями сжимали край двери, и взгляд Вэй Ина замер на них. Крайне несправедливо, что некоторые люди умудрялись быть настолько красивыми даже дома.             — Ну, тогда… спасибо? Я пойду. Я Вэй Ин, кстати, был рад познакомиться, до свидания, — Вэй Ин резко развернулся и ощутил, как сердце подскочило к горлу, а щёки запылали. Хотелось от души щёлкнуть себя по лбу, глупое тело реагировало так, будто было, из-за чего волноваться.             — Лань Чжань.             — Что?             Вэй Ин от неожиданности замер и обернулся назад.             — Меня зовут Лань Чжань. Я тоже рад знакомству.