Do you want your life back, Billie?

В кошмарах мы можем думать о самом худшем. Наверное, для этого они и существуют. Стивен Кинг "Оно"

Билл проснулся и недовольно застонал, поморщившись. С одной стороны, он был очень рад, что, наконец, очнулся ото сна, с другой - пробуждение его все равно даже с натяжкой невозможно было назвать приятным. Как бы он хотел, чтобы его пробуждение от кошмара было шаблонным, как в фильмах, когда среди ночи подскакивашь, резко втягиваешь ртом воздух, трясешься, как бешеная продрогшая собака, но потом все же осознаешь, что все это было сном, и откидываешься обратно на постель с расслабленным вздохом. Но нет. Реальность, во всяком случае, его реальность, была совершенно другой. Он никогда не просыпался от кошмара. Каждую ночь, что эти сны терзали его, он стонал, ворочался, но ни разу не проснулся. Как бы ни хотел, как бы все в нем ни кричало от животного ужаса, от невозможности просто распахнуть глаза и прервать этот сон, вырваться из этой отвратительно вязкой, леденяще сырой прогорклой темной материи, он еще ни разу не смог заставить себя просто проснуться. Словно было что-то, что заставляло его смотреть. Что-то, что было в разы сильнее его, что подчиняло его волю себе. Порой он чувствовал себя маленьким ребенком, которого насильно усадили на стул перед телевизором, сжали его голову сильными ладонями и заставили смотреть нечто ужасное, не оставляя ему никакого шанса отвернуться и зажмуриться. И чувство это было до нетерпимости противным. Билл никогда не считал себя слабаком. Не позволял себе пасовать перед трудностями, не убегал от проблем, а прилагал все усилия, чтобы их разрешить. Так какого черта, вступив в схватку со своим же собственным подсознанием, он чувствовал, что проигрывает всухую, а его оппонент не оставляет ему ни единого шанса на реванш? Он старался думать о том, что дело просто в тяжелых нервных съемках, ощутимом перенапряжении и прочих мелочах, которых он ни за что бы не заметил по отдельности. Но, скопившись за долгое время, все эти мелочи превратили его в огромный комок нервов, и теперь этот комок со всей силы ударял по нему, стремясь лишить равновесия. Ничего, он справится. Просто передохнет, успокоится, войдет в равновесие, черт его дери, с самим собой. И станет прежним. Быть может, даже начнет видеть в снах радужных пони, розовых единорожков и прочие глупости, а не тот ужас, что преследовал его уже которую ночь. Невольно Билл даже зажмурился, тряхнув головой, едва только вспомнил свой сон. Еще одним до крайности неприятным моментом было то, что каждый свой сон он помнил во всех малейших подробностях, словно кто-то записывал эти сны в его мозгу, словно на флэшку. Раньше он не замечал за собой таких способностей. Обыкновенно он просыпался со смутными отрывистыми воспоминаниями о своих снах или же ощущением, что ему что-то снилось, но он никак не мог упомнить, что же именно. Но с этими снами все было иначе. Словно он недостаточно мучился, просто смотря их каждую ночь. Словно кому-то там наверху (или, скорее, внизу) было жизненно необходимо, чтобы все то время, что он бодрствовал, сутками напролет он гонял свои кошмары у себя в голове, не в силах вытеснить даже самые мелкие незначительные детали. Сегодня ему вновь снился клоун. Как ни иронично, тот самый танцующий клоун Пеннивайз, которого он сам воплотил на экране. И, кажется, даже справился с этим достаточно хорошо. Так с какой стати эта дьявольщина преследует его, словно за что-то ему мстит? Сны начали мучить его почти сразу после окончания съемок. И чем дальше шло, тем реалистичнее они становились. Сначала они были нечеткими, прерывистыми - Билл даже почти не обращал на них внимания, не всегда толком понимая, что же именно снилось ему, и не силясь связывать эти отрывки воедино, считая нелепым зацикливаться на такой вещи, как сны. После неясные видения начали обретать все больше очертаний, а бессвязные отрывки стали преобразовываться в целые сюжетные зарисовки, которые уже попросту было невозможно игнорировать. Клоун преследовал его. Нет, самого себя Билл никогда не видел в своих снах. Что бы ни делал Пеннивайз (а делал он действительно многое), Билл никогда не появлялся рядом с ним. И, тем не менее, его не покидало ощущение, что он всегда находится где-то рядом. Словно он не просто смотрит сон, а будто погружается в него и стоит рядом с клоуном, пристально смотря за каждым его действием. Или даже управляя им. Могло ли такое быть? Поутру Биллу казалось, что это чистое насилие над его разумом, но чувствовал он себя таким разбитым, словно всю ночь не спал, а лишь думал, думал, думал и даже действовал. Пугал вместе с клоуном детей, устраивал бешеные нелепые пляски, носился по гигантским трубам, в которых стояло такое зловоние, что, кажется, там не выживали даже крысы. Заманивал детей в свое жуткое логово и отправлял их... летать. Он и сам считал эти мысли ужасно глупыми. Но, как бы ни напрягался во сне его мозг, ненормально же было просыпаться таким уставшим после того, как он всю ночь только и делал, что спал. Ненормально было просыпаться с чувством, что он несколько часов безжалостно гонял себя в спортзале на силовой тренировке, а не спокойно лежал на мягком матрасе, обнимая любимую подушку. Билл еще немного просто полежал, плотно зажмурившись, словно надеялся урвать еще хотя бы несколько мгновений сна, и все же решил, что ему пора вставать. Сон уже явно убежал от него, и хватать его за хвост было более чем бессмысленно. Он сел на постели и с тоской посмотрел на влажную от пота простынь. Похоже, он вновь не просто видел дурной сон, но и сам метался по постели, будто старался оттолкнуть от себя эти видения, словно рой надоедливых комаров. Опять придется менять простыни. С некоторой тоской подумав о том, что, похоже, придется озаботиться покупкой комплектов постельного белья, чтобы можно было менять его на свежее хоть каждое утро, Билл поднялся на ноги и потянулся. Тело ломило так, что невольно ему в голову вновь пришли мысли об изнуряющей тренировке. Может, он ходит во сне? И не просто ходит, а усердно качается? Поставить что ли камеры в доме, чтобы проверить его теорию? С усмешкой Билл неторопливо доковылял до ванной комнаты и сразу скользнул в душевую кабину, включая прохладную воду. Кажется, даже слишком. Он содрогнулся, когда по его теплой со сна коже покатились холодные струи воды, но не стал делать воду теплее. По крайней мере, это помогло бы ему хоть немного взбодриться. Билл обнял руками свои плечи, прислонившись к стеклянной дверце, и ненадолго прикрыл глаза. Ничего. Он сможет пережить этот не самый радужный этап жизни, и все наладится. Да, в конце концов, если хорошенько подумать, у него и сейчас все было достаточно хорошо. Его карьера без всяких препятствий неслась в гору, казалось, у него ни с чем не было трудностей. Только эти сны. Но это ведь всего лишь сны. Успокоив себя этим, Билл, наконец, сжалился над собой и включил воду потеплее, потянувшись за мочалкой и выдавливая на нее гель с приятным ореховым ароматом, чтобы окончательно смыть с себя липкие следы этой ночи. Приведя себя в порядок, Билл заглянул в зеркало, приглаживая влажные волосы. Иногда ему казалось, что он не узнает сам себя. И все же бледный, уже с утра замученный - это был он. Из зеркала на него глядели его серо-зеленые выразительные глаза, рассматривая черты его лица: острые скулы, чуть вздернутый нос, полные мягкие губы, делающие его время от времени похожим на ребенка. Хотя ребенком он не был очень давно. Буквально пересиливая себя, Билл улыбнулся своему отражению, и оно точно так же приветливо улыбнулось в ответ. Ни следа той злобы, скрытой агрессии, опасности, что окутывала его во сне. Все хорошо. Наскоро надев нижнее белье, Билл спустился на кухню и невольно втянул носом приятный запах - запах свежесваренного кофе и только что приготовленной домашней еды. - Я уж думал, ты сегодня не встанешь, - насмешливо произнес мужчина, подойдя к нему. - Прости. Начну заводить себе будильник, - Билл ласково коснулся пальцами ладони брата, чуть виновато посмотрев на него. Невольно он поймал себя на том, что уже не помнит, когда последний раз вставал раньше Александра и уж тем более готовил для него завтрак. - Да брось, Билли. Если бы мне было лень, я бы валялся в постели рядом с тобой. Идем завтракать. Кстати, ты прекрасно выглядишь, - Александр не отказал себе в удовольствии и скользнул медленным взглядом по почти полностью обнаженному телу Билла. - Я старался для тебя, - он хмыкнул и уселся за стол, где его уже ждали чашка кофе и блюдо с оладьями. - Я уже говорил, что ты просто чудо? - Кажется, что-то такое ты упоминал, но можешь напоминать мне это почаще, - Александр коротко рассмеялся и сел за стол напротив Билла. Некоторое время они молчали, занятые завтраком. Билл все еще невольно так или иначе возвращался мыслями к своему сну, а Александр наблюдал за ним, неторопливо потягивая ароматный кофе из огромной кружки. Каким бы беззаботным ни пытался казаться его младший брат, Александр явно видел складку между его нахмуренных бровей, слегка мутный взгляд, совсем не похожий на взгляд хорошо отдохнувшего человека, и то и дело поджимающиеся губы, как будто в своей голове Билл вел диалог с кем-то очень неприятным. Билл клялся, что все в порядке, что это просто кошмары, и они непременно скоро пройдут, но Александр не мог по щелчку пальцев перестать переживать за него. - Снова кошмары? - наконец, негромко спросил он, когда Билл откинулся на спинку своего стула, сжимая двумя ладонями чашку с уже немного остывшим кофе. - Угу, - Билл кивнул, делая крупный глоток кофе. Он не любил говорить о своих снах. Отчасти потому, что, когда он обличал увиденное в слова, сны казались ему более реальными, более... близкими. Словно, когда он говорил, когтистая лапа, ведомая звуками его голоса, подбиралась все ближе, чтобы схватить его и утащить за собой во тьму. Лучше бы снам оставаться в его голове и не покидать ее никогда. - Я мешал тебе спать? - О, нет. Все нормально, - Александр вытянул руку и ласково коснулся пальцами теплой ладони Билла. Тот невольно улыбнулся от этого прикосновения, отчего на его щеках появились трогательные ямочки. Билл всегда отшучивался, что ямочки на щеках ни что иное как следствие неправильного прикуса, недостаток, видимое несовершенство, а вовсе не милая очаровательная деталь, но от этого Александр не начинал любить их меньше. - Чем сегодня будешь заниматься? - спросил он, чувствуя, что Билл не слишком хочет продолжать тему сновидений. - Ничем, - с наслаждением протянул Билл, отпивая еще кофе. - Буду лежать и смотреть всякую ерунду. Имею право? - Определенно, - Александр усмехнулся, подумав о том, что после вот таких полных кошмаров ночей его младший брат действительно имеет право на любое времяпрепровождение, которое доставит ему удовольствие. - Я ненадолго уеду по делам. Купить что-нибудь по пути домой? - Ведро шоколадного мороженого, - не раздумывая ответил Билл, вызывая еще один смешок брата. Трогательно, сопливо, но Александр не удержался от мыслей о том, что лишь он один видит Билла таким - непосредственным, смешливым, забавляющимся словно ребенок. Перед всеми остальными, даже перед другими братьями, перед отцом он предстает уже в образе молодого серьезного мужчины и только с ним, с Александром, может позволить себе просто побаловаться, не думая ни о чем, не пытаясь держать лицо. - Будет тебе мороженое, - он кивнул, подумав, что к мороженому непременно купит вино. Розовое. Какое всегда любил Билл, чтобы помочь младшему брату немного расслабиться. - Билл, уверен, что хочешь сидеть один? Может, позвонить Вальтеру или Густаву? - негромко спросил Александр. Он знал, что Билл не обидится. Обиделся бы, услышь он это от кого-то другого. Не принял бы ни от кого другого эту заботу, сочтя ее за гиперопеку над вполне себе взрослым и самостоятельным человеком. Но связь между ними была достаточно глубокой, чтобы Билл понимал, что, что бы ни говорил и ни делал для него Александр, он делает это из лучших побуждений и от чистого сердца, думая лишь о том, как помочь младшему брату и поддержать его. - Нет, не нужно. Я хочу посидеть один. Я буду в порядке, правда. Обещаю, - Билл поставил свою чашку на стол и, подавшись чуть вперед, сжал пальцами ладонь Александра. - Если что, я напишу тебе или сам им позвоню, - искренне произнес он. - Договорились, - успокоенный этим обещанием, Александр поднялся и, обойдя стол, подошел к Биллу. Он наклонился и прижался губами к теплому лбу брата, с удовольствием вдыхая аромат его любимого орехового геля и мятного шампуня. - Не скучай, - он хмыкнул и отправился в спальню, чтобы собираться. - Как я могу не скучать? И помни, если с розы упадет последний лепесток, а я не получу свой поцелуй любви, я умру от тоски! - крикнул Билл ему вслед, тихо рассмеявшись. Порой ему казалось, что его старший брат самый настоящий волшебник. Дивным образом, даже если они перекидывались парой фраз, настроение Билла поднималось, и еще какое-то время он испытывал приятное чувство эйфории, и ему хотелось улыбаться. Когда за Александром закрылась дверь, Билл сделал себе еще кофе и ушел в гостиную. Несмотря на то, что у него была вполне уютная спальня, которая, к тому же, сегодня безраздельно принадлежала ему до самого вечера, он почему-то больше любил сидеть на огромном диване в гостиной. Комната была просторной, светлой, панорамные окна открывали совершенно великолепный вид, и это расслабляло Билла. Пока включался его планшет, он просто сидел на диване, скрестив ноги, и наблюдал за пролетающими мимо окна птицами. Когда так ярко светило солнце, все его кошмары казались такими нереальными, словно он сам их выдумал и зачем-то убедил себя в их существовании. Как жаль, что иллюзия этого спокойствия пропадала, стоило ему лечь спать и вновь провалиться в вязкую топь отвратительных сновидений. Билл взял планшет в руки, откинувшись спиной на мягкий кожаный диван, который приятно холодил его. С тихим вздохом он просмотрел открытые вкладки. Сонник - да, первое время он даже пытался толковать свои сны, думая, что из этого может и выйти что-то путное, куча сайтов, посвященных осознанным сновидениям, хотя он и сам толком не понимал, осознанные ли они, думает ли он во время сна или является молчаливым безучастным зрителем, сайты посвященные клоунам и всякой мистике. Билл покачал головой и уверенным движением закрыл их все. Нет, сегодня он точно не хочет об этом думать. В конце концов, чем больше он загружал себя этим, тем больше вероятности, что все эти его мысли вылезут наружу ночью, ведь так? К тому же, хоть он и не хотел признаваться в этом внимательному старшему брату, когда он оставался дома один, ему действительно было не слишком уютно. Обыкновенные шорохи и скрипы быстро превращались в детских подкроватных монстров и грабителей, а Билла не покидало чувство, что кто-то смотрит на него - сотня чьих-то внимательных глаз наблюдает за ним отовсюду, отслеживает мельчайшее его движение, каждый его взгляд и короткий вздох. Самостоятельно он подталкивать себя к этим параноидальным мыслям не слишком хотел. Так что решил следовать изначальному плану и отвлечься на что-то веселое, пока Александр не вернулся к нему.