A Devastating Liberation

      Слабость. Полнейшая слабость. Больше ничего он и не чувствовал, что могло бы давать осознание того, что он жив. Всё ещё жив. Всё ещё дышит, но с трудом. Боль стала привычной. Горечь внутри теперь родная. Джордан долго держится, но он похоронил себя ещё тогда.. Тогда, когда услышал полнейшее молчание со стороны Сайкса. Его озадаченный, больше хмурый, убивающий взгляд. Цветы оказались лишними, он их не принял, хотя любил. Любил эти гребанные красные розы, которыми Джордан сейчас давится. Но он их не принял.. Почему не принял? За что? Неужели это специально? Неужели ему приносит это удовольствие? «Слушай, мне не нужен этот букет, оставь себе» Фиш поджал потрескавшиеся и покусанные губы, сдерживая слёзы. Последовал легкий приступ кашля, изо рта потекла бордовая струйка крови.       «Ты такой нежный и мягкий рядом со мной. Мне это нравится» Воспоминания разрывали, уголки губ предательски поднялись, Джордан хрипло усмехнулся, отводя взгляд к стене. Стена уже покрылась каплями крови, некоторые были свежие, он ещё больше усмехнулся. — Придурок,— хихикал Фиш, вытирая тыльной стороной ладони струю. Его губы такие омерзительные сейчас, Оливеру бы они точно не понравились. Да они и изначально ему не нравились. Подступали слёзы. Он шмыгнул носом и попробовал сделать глубокий вдох, но захрипел и выплюнул бутон прекрасной розы. По подбородку стекала кровь, пачкала и так грязную уже одежду. Джордан не ел, почти не пил, не мылся, не выходил на улицу. Он не жил, он просто существовал и тяжело дышал, пока мог. А лучше бы не мог. За это время никто и не поинтересовался, что с ним. Ему казалось, что от него хоть кто-нибудь зависим, но только он зависел от других. И Джордану не хватало Эммы. Он бросил ее посреди ночи одну и даже прощальной записки не оставил. Предательски кинул одну, зная, что возможно она так же мучается. Может, не давясь цветами, но мучается от непонимания и страха. Она несчастна. И Джордан ненавидел себя за это. Он сделал не только себя несчастливым, но и ее, омерзительно. А Оливеру плевать. Ему всегда было плевать. Все эти заигрывания, намеки.. Они были ложью и желанием развлечься. Он не любил и не любит, а Джордан был готов что угодно сделать, лишь бы провести с ним хотя бы вечер. «Ты мне не нравишься и лучше выметайся из моего дома. Твоему присутствую здесь никто не рад» Фиш начал задыхаться. Цветы разрывали грудную клетку, боль стала ощутимой. «Да хоть умри, мне всё равно» Футболка пропитывалась сильнее кровью, изо рта текло ещё больше. Фиш чувствовал, что всё разрушалось. Разрушительное освобождение. Он прижался всем слабым и исхудавшим телом к стене, окрашивая её кровью. Футболка разорвалась в некоторых местах, оттуда уже торчали удивительной красоты красные розы. Он еле дышал. Он цеплялся за жизнь всем, чем возможно, но понимал, что смысла нет. И больнее всего понимать, что ты предал своё счастье, отдал всё, что имел, но ради чего? Черт, ради чего? Ради того, чтобы сидеть здесь и надеяться на вдох? «Наивный мальчик» Рвотные позывы не было сил сдерживать. Посыпались бутоны кровавых роз, прекрасно затапливающих весь бело-серый мрамор. Красота. Капли крови отскакивали от пола, как от белоснежного снега. Искусство. И в то же время омерзительно, стыдно, больно и страшно. Невозможно, необъяснимо, недействительно. Джордан не смог даже и последнего слова произнести, цветы это сделали за него.

*** Любишь розы, любишь, И ненавидишь меня. Бордовая кровь течёт, ты и забудешь, Кто ж любил с мучениями тебя. И на нежных лепестках - алый цвет, Цвет ярости, гнева, пылкой любви. Но чувства к тебе - полный бред, Тебе и не нравились губы мои. Твоё удовольствие - причинять мне боль, Я и не против, я заслужил. Почувствовать металлический вкус свободы разрушительной, Это то, ради чего я и жил.