Карпентёр

– Господин ведьмак… – сладко протянула рыжая девица. – Даже не думай, – отрезал Ламберт. – Но милсдарь… – Знаю, что шлюхам мозгов иметь не положено, но слово «нет» же могут понять даже слабоумные! – рыкнул он на семенящую возле его коня проститутку. Рыжая девка в откровенном платье, больше похожем на кучу тряпок, перевязанных веревкой, обиженно засопела и, наконец, отстала от него. Ная, ехавшая рядом с ним, наградила девицу мрачным, невероятно тяжелым взглядом, полным презрения, затем окинула им всех остальных попутчиков. На рассвете они случайно прибились к какому-то небольшому каравану, состоявшему из нескольких торговцев, пары наемных солдат, барда и шлюхи. Ламберт с подачи Наи спас караван от трупоедов под предлогом того, что они могли бы заплатить. «Извлекай пользу из любых обстоятельств», – сказала она и не прогадала. Торговцы в знак признательности накормили их сытным обедом, подарили «жене ведьмака» новую хорошую куртку из кожи, а также попросили ведьмака сопроводить их до границы с Каингорном, естественно, за плату. Работа была непыльной, на дорогах по весне было опаснее некуда, и торговцы предпочитали мудро платить за свою безопасность. Им все равно было по пути, и так Ламберт и Ная могли миновать опасную в эти времена Реданию. Нае лишь страшно не нравилась компания развязной рыжей шлюхи, которая то и дело вилась подле ведьмака. Ламберт знал, что та просто не хотела идти пешком и пыталась всячески его соблазнить, чтобы оказаться верхом на его коне, но он решил, что его магичке об этом знать не обязательно – в конце концов, пусть немного его поревнует и поймет, что его терпение тоже не вечно. Привыкший к ее обществу и этим странным платоническим отношениям, Ламберт чувствовал, что те яркие, горячие, тягучие чувства, разливающиеся внутри при одной только мысли о Наише, постепенно сходят на нет. Быт, застой и монотонность постепенно убивали все те искры страсти, полыхающей в его груди, и он уже начинал подумывать, что ничего, кроме дружбы, у них не получится. Ламберт с удивлением отмечал, что ему это не очень-то и нравится, поэтому назло начинающей чародейке всю дорогу до самого ночного привала отвечал на заигрывания проститутки, явно удивившейся смене настроения ведьмака. На ночном привале где-то поодаль от лагеря солдатня вовсю развлекалась с Ламелией – так рыжая девица представилась Ламберту. Звуки их развлечений доносились и до костра, возле которого задумчиво сидела Наиша, изредка отмечавшая что-то в своем дневнике. Наконец, она раздраженно выдохнула и захлопнула дневник. – Мешают? – усмехнулся Ламберт, сидевший по другую сторону костра. – Да, черт бы их побрал. – А я вот думаю присоединиться. Стоило ему произнести эти злосчастные слова, как костер перед ним вдруг полыхнул огненным столбом. То была явно реакция Наи, это Ламберт ни с чем бы не спутал: у нее была странная пугающая способность, заключавшаяся в том, что явления стихий остро реагировали на ее эмоции. Или она их так выражала – точной связи Ламберт не знал, хотя эта ее сила его пугала. Но так он мог читать ее чувства, когда не мог сделать этого по ее лицу или речи. И сейчас это значило, что он ее задел, Ная ревновала и злилась на него. Она уже было поднялась и собралась уходить спать, как вдруг прямо за его спиной появилась Ламелия, вальяжно обвившая руки вокруг его шеи. – Ведьмак, у меня есть подарок для тебя, – прошептала она ему на ухо, взяла его руку и потянула за собой. Видимо, рыжая решила, что если он начал отвечать на ее флирт, то теперь он весь в ее распоряжении. Он бы и согласился, да вот только поймал взгляд Наи, вставшей за костром, словно призрак, и увидел в ее глазах такое, что не видел еще ни разу. Наиша смотрела на него, как на предателя, выродка и просто сволочь – почти так же на него смотрели все люди, которых он встречал, только в их взглядах не было той непередаваемой боли, которую он увидел в ее глазах. Она тихо пожелала доброй ночи и направилась к своему спальнику. – Что тебе нужно? – нетерпеливо спросил Ламберт. Все желание продолжать этот глупый спектакль как рукой сняло, вместе с обострившимся по весне желанием поиметь бабу. – Хочу удивить тебя, ведьмак, – пролепетала рыжая. Ламберт устало закатил глаза и уже хотел было высказать ей все, что думает о подобных заезженных фразочках, но она вдруг вложила ему в руку маленький красный флакон. – Это еще что за хрень? – Подарок, как я и сказала. – А ну-ка объясни. – Ты любишь эту девчонку, по глазам вижу. Я мужиков много видела, знаю, как вы смотрите на женщин, которых любите. – Что-то сомневаюсь я в их любви, если видела их ты, – недоверчиво ответил ведьмак. – Ведьмак, не будь дураком: иногда работа таких, как я, заключается не только в обслуживании мужчин. Помогаю тебе по доброте душевной. – И что за хрень ты мне всучила? – Любовное зелье, глупый, – посмеялась Ламелия. – Чего? Какое еще к херам любовное зелье, ты вообще себя слышишь? Даже чародейки не варят такую ерунду. – У чародеек свои способы, у шлюх – свои. Бери, пока дают. Еще помянешь меня добрым словом. Не успел он и рта открыть, чтобы высказать, что он думает об этих «способах», как Ламелия развернулась и убежала в ночь обратно к солдатам. Ламберт постоял, посмотрел на флакон в своей руке и, так ни к чему и не придя, засунул его в карман куртки и пошел к своему спальнику рядом с Наей. Та лежала на спине, и по ее дыханию и сердцебиению Ламберт понял, что она не спит. – Найка, – позвал он ее, присев рядом. Она не ответила. – Найка, я знаю, что ты не спишь. Ная все так же молчала, не открывая глаз. Он заметил, что кончик ее носа был красный, как и веки. Ведьмак недовольно вздохнул, не желая признавать, что довел свою магичку до слез. – Что ты так взъелась? Ламберт чуть язык себе не откусил, сказав это, ведь был уверен, что сейчас еще одна вспышка ее праведного гнева обрушится на него в виде потока воды из текущей рядом речушки, или его обдаст пламенем костра, но ничего не произошло. Ная продолжала молча лежать с закрытыми глазами. И это заставляло его нервничать гораздо больше. – Ничего не было. Он сидел рядом с ней и оправдывался, как последний осел, как сопливый мальчишка, и пусть он не обязан был этого делать, да и причин на то не было, он все равно продолжал. – Успокойся, – вдруг отозвалась она. – Слава богу заговорила, я уж думал, ты померла тут. – Было – было, не было – не было, какая разница. – Ты поэтому все глаза выплакала? – Заскучала по дому. – Ну конечно. В ответ она раздраженно вздохнула, давая ведьмаку понять, что ему лучше заткнуться. – Доброй ночи, Ная, – пробубнил он и улегся рядом. Только он закрыл глаза, как услышал, как она закопошилась рядом, и вдруг почувствовал, как к его губам прижимаются ее мягкие. Он не успел отреагировать, как сладкое касание закончилось, оставив после себя горячее, всепоглощающее, тянущее чувство в груди. Когда он разлепил глаза, рядом не было ни Наи, ни ее спальника. На мгновение показалось, что все, что было последние месяцы, лишь его слишком сладкий сон, и он снова один, на большаке, охотящийся на чудовищ, но не могло же его так сильно долбануть по голове, чтобы ему приснился настолько реалистичный сон, которые вообще снились ему раз в пару лет. Он сел, потом встал, оглянулся, и в поле зрения ему попала его чародейка, почему-то разговаривавшая с Ламелией. Его чуть удар не хватил, стоило ему увидеть эту картину, и он уже чувствовал, как обливается семью потами. Почему? Зачем? О чем? Что вообще, холера, должно было случиться, чтобы Ная заговорила с проституткой, всучившей ему вчера сраное приворотное зелье??? Женщины вдруг заметили его восставшую фигуру, Ламелия что-то прощебетала со слащавой улыбкой и ушла к остальной части каравана, а Ная со странным выражением лица двинулась к нему навстречу. Ламберт нервно вдохнул, боясь пошевелиться. Вдруг хитрая путана рассказала Найке про любовное зелье, которое он покорно принял?.. – Доброе утро, – мило сказала Ная. – Долго же ты спал. Натан сделал завтрак на весь лагерь, сходи к нему за своей порцией. – О чем ты с ней говорила? – подозрительно спросил Ламберт. – Да всего лишь о некоторых женских причудах, мне иногда не хватает женского общества, пусть и такого, – спокойно ответила она. – Она поделилась со мной парой секретов. Милая шлюха. То, с какой холодной улыбкой Ная произнесла последнюю фразу, вызвало у Ламберта едва ли не приступ паники. – Ох, чую, несдобровать мне после всего этого… – пробубнил он себе под нос, глядя вслед удаляющейся фигуре Наиши. Они распрощались с караваном спустя три дня. А спустя еще четыре без приключений добрались до Лан Эксетера, миновав Порт Ванис. Ламберт последние часы пути взвешивал все «за» и «против», решая, стоит ли навещать Интеллигента. С одной стороны, неплохо было бы увидеться и, как это говорила Ная, «поддержать полезные связи», может, выведать чего важного, да и это могло бы отсрочить поиски артефакта. С другой, он испытывал это странное чувство, когда со старыми знакомыми хочется избежать встречи по неизвестным причинам. Еще немного помозговав, он решил задать вопрос Наише, дабы сбросить с себя тяжкий груз ответственности за такое непростое решение. – Конечно, надо к ним заглянуть! – предсказуемо согласилась она. – Но… – Никаких «но», даже не спрашивай меня, почему так надо – я не буду в тысячный раз объяснять тебе одно и то же. «Холера, вот какой бес меня за язык тянул, знал же, что она так решит», – самоуничтожался Ламберт. Лан Эксетер встретил их знакомыми Ламберту массивным воротами в высокой каменной стене и не слишком дружелюбной стражей. Ламберт выудил из кармана потрепанный пергамент с печатью университета Лан Эксетера, которую ему при прощании вручил Интеллигент на случай, если ведьмак захочет заскочить в гости. – Проходи, а девку оставь здесь, – хмуро ответил ему один из стражников. – С какого это ляда? – нахмурился ведьмак. – Одна проходная грамота на одного человека. Считать не умеешь, выродок? – А вы, господин лейтенант, прочтите, кому принадлежит печать и чьим именем грамота подписана, – вмешалась Наиша. – Амелия де Веничи, профессор, заведующая кафедры Химии и Траволечения, проректор Университета Лан Эксетера, для Наиши Росс из Цидариса… Про ведьмака ни слова, госпожа. Боюсь, перепутали, вы – проходите, а выродок останется здесь, – сурово произнес «господин лейтенант». – Неприемлемо, господин лейтенант. Ведьмак – мой телохранитель. Профессор де Веничи знает, что я прибуду с ним, а если не верите – прошу вас отправить человека в университет прямиком к ректору фон Муну, по приглашению которого профессор де Веничи выписала мне проходную грамоту. Они ждут меня сегодня к обеду, у нас уйма работы в разработке лекарства от дизентерии, а вы тратите время, которое мы могли потратить на спасение жизней! – О-ох, ну раз такие обстоятельства, то проходите немедля! Рядовой Филипп! Проводить госпожу Росс и ведьмака до университета! – Не стоит, пусть лучше отведет наших лошадей к дому профессора де Веничи, где я остановлюсь, дорогу до университета я знаю, – махнула рукой Ная, снимая с лошади свою сумку. Ламберт последовал ее примеру, все еще не веря, что ее импровизированный план сработал. – Филипп! Ты слышал госпожу! Не забудьте упомянуть в ваших великих трудах скромного лейтенанта Зельца, оказавшего вам небольшую помощь в трудных обстоятельствах, госпожа Росс! – самодовольно улыбаясь, драматично крикнул им вслед стражник. – Всенепременно, лейтенант. Господи, поверить не могу, что прокатило, – облегченно вздохнула она, когда они отошли на приличное расстояние. – Я тоже поверить не могу, что твои спектакли всегда работают, – согласился Ламберт. – А как ты узнала про грамоту? Небось в вещах моих копалась? Если оно было так, Ная могла обнаружить и зелье, пусть и не зная, что во флаконе. С другой стороны, она же там химичка-алхимичка-травница-чародейка и вообще черт знает кто еще, ей догадаться о таком – как ребенка утопцем напугать. Но ведь он ведьмак, и у него полно эликсиров, а значит… Ламберт помотал головой, отгоняя панические размышления. Он по десять раз на дню судорожно думал, что будет, если Наиша обнаружит злосчастное зелье, понимая, что это не совсем нормально. Зачем он вообще до сих пор таскает это треклятое, мать его, варево? Больше проблем от него, чем пользы, может, это вообще отрава какая, или компот, или сомнительное пойло неизвестного состава. И вообще, если он захочет Наишу соблазнить – он соблазнит, и без всяких там любовных зелий. Она вот недавно его сама поцеловала, пусть и как-то слишком целомудренно, но ведь поцеловала, а значит, шанс есть, а до этого он просто не пытался добиться ее в полную силу, так сказать, не подходил к вопросу серьезно… – Ламберт? – позвала его Ная, вырывая из размышлений. – Какой-то ты нервный. – Все со мной нормально, – недовольно буркнул он. – Так ты рылась в моих вещах или нет? – Сдались мне твои манатки, – хмыкнула она. – Это письмо я нашла еще зимой, когда ты полудохлый после битвы с Лешим валялся в лесу. Проверяла карманы, перед тем как стирать твою одежду. Ну и интересно стало. И вообще не ворчи, это нам сейчас очень помогло. Ламберт не ответил и лишь облегченно вздохнул. Он знатно перенервничал за этот разговор. За все время знакомства он еще ни разу ничего от нее не скрывал, и сейчас это казалось каким-то совершенно неправильным, но рука не поднималась выбросить проклятый флакон в ближайшую канаву. – Кстати, а почему жена этого твоего Интеллигента вообще написала эту грамоту для меня? – вдруг спросила Ная. – А… так я когда у них гостевал, про тебя рассказывал. Ну, она записочку и начеркала, мол, передай этой умной молодой леди, что я приглашаю ее в университет в ряды своих коллег. – А почему ты раньше не сказал, что мне предложили нормальную, блять, работу?! – возмущенно прошипела она. – Найка, да я ведь тогда даже не знал, увижу ли тебя вообще! – развел он руками. – Меригольд тебя угнала, ни черта не сказав, и я понятия не имел, что с тобой и где тебя искать! Я даже думал, что ты уже в эти свои потусторонние ебеня вернулась и обратно не собиралась. Хотя, должен отметить, что я бы тебя не осудил – в этот убогий мир я бы тоже ни за что не вернулся, если бы у меня была возможность съебать отсюда к чертям собачьим. Да и ты так увлеклась этими своими сферами, что я подумал, такое предложение тебе будет уже неинтересно. Они стояли почти у входа в корчму, до которой незаметно для себя добрались, и Ламберт уже приготовился к очередному скандалу в стиле «Да ты меня даже не искал!», «Да как ты посмел за меня решать?!», «Да как ты мог мне такое не сказать!», или что угодно еще, но Ная лишь понимающе кивнула и молча зашла в корчму. Она заплатила за комнату с двумя кроватями, бадью горячей воды и обед. Ламберт плелся за ней совершенно незаметно, а Ная только думала, что Ламберт только что сказал, что поступил совершенно неожиданным для него образом – в ее интересах. Ведьмак уважил ее желание отыскать путь домой и не стал ее отвлекать заманчивыми здешними предложениями. В груди шевельнулось какое-то нежное чувство, и она слабо улыбнулась самой себе. Ламберт покорно ждал в зале корчмы, пока Наиша наводила красоту и приводила себя в порядок. После нее до теплой, смененной воды добрался и он сам, желая затем бухнуться в кровать и заснуть, но Ная пресекла его желания на корню, заставив собираться и топать в гости к Интеллигенту и его жене, профессору Амелии ле Веничи. – Ты помнишь дорогу? – Помню, помню. – Какая интересная у города архитектура… Ламберту такое было не очень интересно, но он мысленно с ней согласился, что что-то в Лан Эксетере было необычное. Здания здесь были выполнены из светлого камня, у каких-то крыши были белыми, у каких-то – коричневыми, плитка под ногами была ровной и чистой, да и вообще здесь было довольно чисто и даже не воняло помоями и мочой. А еще здесь было солнечно, чему Ная неописуемо радовалась всю дорогу, как и тому, что в городе было полно зелени: хвойные деревья тут и там, симпатичные палисадники, аккуратные кустики, лысые после зимы. Заметив знакомый двухэтажный домик с коричневой крышей и небольшую деревянную скульптуру в виде книги с колбой, Ламберт зашагал прямо к нему. У двери на стене висела металлическая табличка с выгравированной надписью «Франциск и Амелия де Веничи». «Так вот как зовут Интеллигента…», – подумал Ламберт и постучал. – Ох, прошу секундочку, уже иду! – послышался из-за двери знакомый голос и торопливые шаги. – Ох… Ламберт! Бродячий ты волк, ради всего святого! Как же я рад, что ты не забыл своего скромного друга! – Не ждал, Франциск? – усмехнулся ведьмак, надеясь, что Интеллигента действительно так зовут и табличка не врет. – Смотрю, ты нашел себе монокль помоднее. – А как же! Надо шагать в ногу со временем! А эта прекрасная леди, наверное, Ная? – Именно так. Рада встрече, – улыбнулась она и протянула ему руку, которую тот немедля поцеловал. – Жаль, моей Амелии сейчас нет дома, но… Ах, простите мне мои манеры, что мы беседуем на пороге, но я как раз собирался идти встречать ее из университета. Предлагаю вам, друзья мои, составить мне компанию. Ная, Амелия заодно могла бы показать вам наш великолепный университет, а после приглашаю вас к нам на ужин! Что скажете? – Прекрасная идея, Франциск. Ламберт терпеливо выслушал этот обмен любезностями, но с «прекрасной идеей» был согласен, хотя и не очень хотел шляться по запыленным стенам местной шаражки. Он раньше никогда не был ни в каких учебных заведениях, и на какой-то краткий миг ему даже стало любопытно посмотреть на эту обитель знаний. Обитель знаний оказалась огромным замком, состоящим из множества строений, занимающих добрую треть города. Пока Амелия, улыбчивая черноволосая женщина на несколько лет старше Наи, водила их по коридорам и кабинетам университета, Ламберт с любопытством глазел из окон на внутренний двор, а потом на еще один, и еще, на множество фонтанов, скамеек, столов, стоящих там, прямо на улице, и все это напоминало ему еще один маленький город внутри Лан Эксетера. – А теперь хочу продемонстрировать вам сердце университета Лан Эксетера – Сфера Знаний… – произнесла Амелия где-то на периферии засыпающего сознания Ламберта. Медальон на груди ведьмака дернулся, вырывая того из скучающего разглядывания двориков и зевания. Ная рядом с ним встала, как вкопанная. Они стояли на входе огромной аудитории, посреди которой располагалась сфера, идентичная той, что они нашли в лесу. Только эта вся была на поверхности, а не торчала из стены. – Амелия, расскажите про Сферу побольше, пожалуйста, – взволнованно попросила Наиша. – Тяга к знаниям, как Ламберт и рассказывал, – тепло улыбнулась Амелия. – Точный возраст Сферы никто не знает, мы знаем лишь то, что ей больше тысячи лет. Возможно, она была здесь еще до Сопряжения Сфер. Ее предназначение, свойства и то, как она здесь оказалась, тоже неизвестны. Все, что известно о Сфере, – это то, что она излучает неизвестную магическую энергию, аналогов которой просто нет. Еще ни один чародей не смог совладать с этой энергией. – А почему ее назвали Сферой Знаний? – уточнила Ная. – По правде говоря, это просто легенда, которая гласит, что Сфера прибыла из другого мира и спровоцировала Сопряжение, после которого чародеи и ученые начали изучать историю, магию, чудовищ, и совершили множество научных открытий. Университет был построен вокруг нее много лет назад, и люди со всего света приезжали посмотреть на нее. – А почему сейчас здесь никого нет? – резонно спросил Ламберт. – Видите ли, полтора года назад здесь произошел один инцидент… – Амелия замялась. – Пропал студент факультета истории. Его коллега, бывший тогда рядом с ним, сказал, что на сфере появились символы, потом пропавший коснулся сферы, что-то случилось, и студент словно испарился. Свидетеля отправили в лечебницу для душевнобольных, так как не было никаких доказательств. Но студента так и не нашли. С тех пор в этой аудитории никто не учится, а вход для туристов закрыт – войти сюда могут только высокопоставленные профессора. – Прямо как моя Амелия! – воодушевленно воскликнул Интеллигент, разрядив образовавшуюся в аудитории атмосферу загадочности и тайны. – Любовь моя, думаю, ты еще успеешь потаскать наших друзей по экскурсиям, а сейчас нам всем стоит пойти к нам домой и устроить Ламберту и Нае настоящий Ланэксетерский прием! – Ты как всегда прав, свет моих очей. «Настоящий Ланэксетерский прием» состоял в поедании пышного куриного пирога, ягодного пирога и культурной попойке местным вином, которое, по словам Наи, было восхитительным. Ламберту то вино было, что компот, лишь немного развязавший его и без того всегда развязанный язык. Ная к концу вечера выпила пару бокалов, болтливая семейная парочка немного больше, и ведьмак чувствовал себя на удивление комфортно. Он и представить себе не мог, что такие правильные заучки, вроде Франциска и Амелии, могли как обсуждать непонятные Ламберту научные темы, которые из их уст и уст Наи звучали неожиданно интересно, так и выслушивать его кровавые ведьмачьи рассказы и поддерживать грязные шутки. Ная, судя по всему, решила на этот вечер отвлечься от своих поисков, забыть про Сферу Знаний, и так же, как и Ламберт, прекрасно проводила время. Он еще никогда не видел ее такой расслабленной, увлеченной, веселой, и уж точно ни разу не слышал, чтобы она так много разговаривала. Ламберт был уверен, что уже знал ее всю от и до, и даже не догадывался, что Ная раскроется ему с новой стороны. Если все заучки в Лан Эксетере окажутся такими же веселыми компаньонами, а Ная согласится на работу в университете, то он будет даже рад остаться здесь с ней. – А это все потому, – объяснял Франциск, – что у нас в Лан Эксетере передовые взгляды на жизнь! Мир меняется с невероятной скоростью, остолопам с деревянными мозгами в нем не выжить. А мы, ученые, должны обладать особо гибким разумом, чтобы помогать двигать его вперед! Живи, учись, наслаждайся жизнью – вот наш девиз! – Кстати о наслаждениях, Франциск… – как-то загадочно протянула Амелия. – Ах да. Видите ли, Ламберт, Ная, мы с Амелией считаем себя сексуально позитивной парой… – В Лан Эксетере такое практикуют многие влюбленные, но вы не местные, и мы понимаем, если вы откажетесь… Ламберт с подозрением сощурил глаза. Он понятия не имел, к чему эти двое клонили, но предчувствие какого-то ненормального дерьма вмиг его отрезвило. Ная рядом с ним сидела и хлопала глазами. – Но мы долго искали подходящих партнеров, и считаем вас идеальными кандидатами! Между вами такая негласная связь, это видно невооруженным глазом! Это именно то, что мы так долго искали! – продолжал нести какой-то бред Франциск. – Мы с Франциском хотим предложить вам разделить ложе вчетвером… – с такой улыбкой, будто они не предлагают ничего ненормального, произнесла Амелия. Если бы Ламберт решился съесть еще один кусок пирога, он бы выплюнул его прямо на стол. Такой херни за всю свою долгую жизнь он еще не слышал. Конечно, он знал, что такое бывает в борделях, что таким занимается солдатня со шлюхами, но чтобы кто-то предложил такое ему, да так просто, будто их с Наей только что позвали на вечернюю прогулку? – Такое лестное предложение от замечательных людей, – вдруг сказала Ная, и Ламберт уже решил, что совсем поехал кукухой, – но, к сожалению, между мной и Ламбертом есть только платонические, дружеские отношения. Мне очень жаль, но, боюсь, мы вам не подойдем. Нет, ему показалось. На такой ебанутой ноте он еще ни от кого не уходил. Прощаясь с ними так, словно ничего не было, Ламберт думал, что мог бы и согласиться, только без Франциска, но сейчас больно уж он стар для подобных приключений. – Нет, ну ты слышал? – хихикала Ная. – Они предложили нам секс вчетвером! – Слышал, я же рядом сидел, – буркнул он. – Ловко ты выкрутилась. Как ты поняла, что это сработает? – Интуиция, Ламберт, – хмыкнула она. – Я бы еще вина выпила. Все-таки долго мы ехали… – Всего-то три недели. Разнежилась там в своем доме, теперь ноешь. – Никто не ноет, не ворчи, – закатила она глаза. – Ладно, хочешь еще вина – будет тебе еще вино. Но утром не жалуйся на похмелье. Когда они вернулись и зашли в комнату, Ная расплела волосы, зажгла свечи и сбросила с себя одежду, оставшись в одной нижней рубашке. Затем она улеглась на постель и посмотрела на Ламберта как-то по-особенному тепло, отчего у него по спине побежали мурашки. Он ни разу ее такой не видел. Веселой, улыбающейся, расслабленной, такой красивой и манящей на этой кровати, с этими ее кудрявыми волосами и в одной лишь рубахе. В дороге у нее не было возможности раздеваться так свободно, в Каэр Морхене и в лесном доме они спали в разных комнатах. Он смотрел на нее, на ее выступающие под рубахой изгибы, на соблазнительные тени, что создавал свет свечей, на румянец на ее щеках, потом сбросил с себя мечи и, сказав, что сейчас вернется, вышел на улицу. Ламберт достал флакон из кармана, откупорил пробку и принюхался. Многие компоненты смешивались из-за реакций, и первоначальный запах было выявить трудно, но были и те, что не реагировали с другими. Гвоздика, дамиана, мелисса, дягиль, герань. И какой-то другой компонент, основа… розовая вода. Ничего ядовитого Ламберт не почуял. Судя по запахам, то просто была куча афродизиаков, растворенных в воде, настоянной на лепестках роз. Никакими приворотами тут и не пахло, все, что могло случиться с Наей от этой мешанины – это повышенная чувственность, а затем сон. От этого она его точно не захочет, но чем черт не шутит? Он купил у корчмаря бутылку того вина, которым их угощала странная парочка, вылил туда содержимое бутылька и вернулся к Нае. – Не скучала? – спросил он и налил в кубок вино, протягивая ей. – Не успела, – усмехнулась она и приняла бокал, принюхиваясь. – Хм, интересный запах. Пряное вино? Ты знаешь, что я люблю. Ламберт решил не отставать и налил и себе тоже. Он ведьмак, ему-то точно ничего не будет от той травяной смеси. – Может, тост? – предложил он. – Давай. Какой? – улыбалась она. – За платонические дружеские отношения? – съязвил он. – Ламберт… – Ну ладно, ладно. Предлагай сама. – У меня есть пара вариантов, но я боюсь, что ты назовешь их слишком сопливыми… – Ная опустила взгляд в бокал. – Не назову, – пообещал он. – Давай выкладывай, интересно, что у тебя там на уме. – Ламберт, встреча с тобой поначалу казалась мне очередным проклятьем на мою голову, но сейчас, спустя время, я понимаю, что это была одна из немногих действительно хороших вещей, случившихся здесь со мной. И я… – она запнулась, а Ламберт весь напрягся, надеясь наконец услышать то самое. – В общем, ты мне очень дорог. И я хочу выпить за это. Только не смейся надо мной, это было непросто. «Ладно, для начала сойдет», – мысленно смирился он. – Не буду я смеяться, – сказал Ламберт, и они подняли бокалы, отпивая. – Вкусное вино, – сказала Ная и отпила еще. – Слушай, Найка, – вдруг начал он. – Вот ты вся такая недотрога. Понимаю, тебе досталось от того ублюдка в начале всего этого, но вот честно скажи: сколько у тебя было мужиков? – Ну… не считая того мертвого упыря – двое, – спокойно ответила она, и Ламберт удивленно на нее посмотрел. Его девчонка была несомненно красивой и привлекательной, она об этом знала и сама и при необходимости прибегала к этим качествам, но из-за ее недоступности он был уверен, что их либо не было вообще, либо их было чересчур много, а им она просто пользуется. – Честно говоря, я не очень опытна в таких делах. И после случившегося в Туссенте мне вообще ничего подобного не хотелось. Она допила бокал, и Ламберт налил ей еще. Про зелье он уже и забыл. – Но я постепенно поправляюсь, думаю, в скором времени я бы и могла кого-то снова захотеть. – «Кого-то»? – переспросил он, хмурясь. – Есть кое-кто конкретный, я просто не хочу уточнять, – отмахнулась она. – А почему ты больше не ходишь в бордели и отшил Ламелию тогда? Ламберт многозначительно посмотрел ей прямо в глаза, не желая отвечать. Неужели это не было очевидно? Да даже слепой увидел бы, что он по уши в нее влюблен. Ламберт мало знал о верности, но не думал, что желал кого-то еще, да и нутром чуял, что если у Найки и появились к нему какие-то чувства, то его похождения вкупе с его зачастую скотским поведением разрушат все его надежды в прах. Он не узнавал самого себя, но из-за нее он был таким и никаким другим. – Угадай, – как-то хрипло ответил он все же. Ная вдруг встала, медленно подошла к нему, осушила бокал, отставляя его, и уселась к нему на колени. Он осторожно опустил ладони на ее талию и бедра. – Потому что ты хочешь меня? – спросила она тихим низким голосом. – Да, – ответил он и, не желая больше терпеть, поцеловал ее чувственно и горячо. Ная обняла его за шею и тихонько простонала ему в губы, пока он одной рукой обнимал ее за талию, а другой сжимал ее бедра на своих коленях. Ламберт перестал себя контролировать, стоило им оказаться на кровати. Он помнил лишь бесконечные поцелуи, которые так не хотелось прекращать, мягкость и тепло ее красивого желанного тела, влагу и жар у нее между ног, ее сладкие заветные стоны. Вся она была такая горячая, такая неописуемо великолепная, такая желающая и любящая его, только его, Ламберта, и никого другого. Лишь под рассвет Ная без сил заснула, прижатая обеими руками к его крепкой груди. Он наконец получил, что хотел. И теперь мог сладко спать, обнимая эту строптивую девчонку. – Ламберт! – некто выкарабкался из его рук, напоследок слабенько пнув его в живот. – Ламберт, проснись, чтоб тебя! Он разлепил глаза и увидел перед собой Наю, спешно натягивающую одежду. Аура от нее веяла недобрая. – Найка, сладкая, ты чего соскочила… – Ты ничего не хочешь мне рассказать? – О чем? – нехотя спросил он. – Почему я ничего не помню с тех пор, как вчера ты принес вино в комнату, а сегодня я просыпаюсь абсолютно голая рядом с голым тобой, у меня раскалывается голова, а между ног болит так, как будто там стадо коней пробежало?! – она едва ли не срывалась на крик. Ламберт моментально проснулся. Он резко сел, протер глаза и внимательно на нее посмотрел. – Подожди. Так ты ничего не помнишь? – А я тебе что сейчас, блять, сказала? – прорычала она. Внутри него вдруг что-то оборвалось и провалилось куда-то вниз. Зелье. Поганое зелье сработало. Вчера он был счастлив, как никто, решив, что его любимая женщина все-таки ответила ему взаимностью, а это было лишь проклятое варево долбаной рыжей шлюхи. Хотя, если посмотреть, он наконец ее заполучил, пусть и не совсем правильным способом. Надо только сейчас все объяснить, дать ей на него позлиться, и все будет хорошо. – А, и вот еще. Не хочешь мне рассказать, что это такое? – с опасной улыбкой спросила она, показывая ему тот самый флакончик. – Нашла его на полу рядом с твоей курткой. Пахнет гвоздикой, дамианом, дягилем и еще какой-то дрянью. Короче, афродизиаками. Думал, алхимик этих запахов не знает? Все приворотные зелья воняют этим дерьмом! - она в гневе кинула бутылек в стену, и тот разбился на множество осколков. - Пока их не добавишь в еду или питье, после чего запах почти пропадает и напоминает специи. – Вот видишь, какая ты умная, Найка, – попытался разрядить обстановку ведьмак. – Присядь, и… – Заткнись, Ламберт, – прошипела она. – Скажи мне правду, Ламберт: ты знал, что это такое? Ты знал, как это действует? Говори правду, или богом клянусь, я сейчас тебя наизнанку выверну. – Знал, – сказал он и вздохнул. – Но думал, что это просто куча трав, и действовать оно не будет. – И все равно подлил мне это? А если бы я копыта отбросила?! – Не отбросила бы, я все проверил, и сам его тоже пил. Да и что ты так разоралась? Ну, подумаешь, переспали, с кем не бывает. Из-за какого-то секса так злиться, вот же ж женщина. – Я тебе доверяла, Ламберт. Полностью и безоговорочно. Я была уверена, что ты меня не предашь. Меня две недели насиловал ненормальный ублюдок, и больше года мне становилось тошно от одной мысли о близости! И я ведь уже почти была готова предложить тебе это сама, а ты сделал со мной то же самое! – она сорвалась на крик, и он поднял на нее глаза, увидев ее искаженное болью, заплаканное лицо. – Чтоб тебя… Пошел ты к черту, Ламберт. Не желаю тебя больше видеть. Он хотел было ее остановить, но Ная уже вылетела из комнаты, даже ничего с собой не взяв. Ламберт так и остался сидеть на кровати, чувствуя себя последним куском дерьма на этом свете. В гневе он выбросил стол из окна, разбив его, и на грохот влетел корчмарь, которому Ламберт молча кинул мошну с кронами. Тот убрался восвояси, получив золото от взбешенного ведьмака. Успокоившись, он подумал, подумал, и решил дождаться Наю здесь. Перебесится и вернется, в конце концов, тут все ее вещи остались. А если соберется уходить, то он обязательно что-нибудь придумает, они поговорят, и все будет хорошо. Ная ведь такая, понимающая и всепрощающая, правда, любит преувеличивать, но потом сама понимает, что накрутила себя просто так, хотя оно того и не стоило, и вообще все не так плохо, как ей кажется. Но день шел, уже близилось к вечеру, а его девчонка так не возвращалась. Неприятное, скребущее чувство нарастало в груди с каждой минутой ожидания. Решив, что пора пойти ее поискать, первым делом он направился к Интеллигенту, надеясь, что она была там, и надеясь, что нет, с учетом вчерашних предложений, одновременно. – Ламберт, друг мой! Что привело тебя в поздний час? – Ная не у вас? Она ушла сегодня утром и до сих пор не вернулась. – Она не заходила, но… Амелия, душа моя, миледи Ная не приходила сегодня в университет? – крикнул он в глубину дома. – Ламберт ее потерял. Из-за плеча Интеллигента показалась Амелия. – Да, я видела ее в университете. Милая Ная заходила поговорить со мной о работе, а затем осталась, чтобы еще раз посмотреть на Сферу Знаний. – Спасибо, – облегченно вздохнув, бросил Ламберт и побрел к университету. Что ж, он знает, где искать. Он шел быстрым шагом, на ходу думая, что сказать, но в голову не шло ничего лучше, чем сентиментальное «Я люблю тебя больше всего на свете, я тупой кретин, прости меня, будь со мной». Он сжимал вспотевшие руки в кулаки, сердце неспокойно билось в груди. И когда он стал таким соплежуем? Или эта хваленая любовь всех людей превращает в слабоумных? На подходе к воротам университета его медальон задрожал так, словно готов был оторвать ему голову. Ламберт ускорился, но затем, увидев вспыхнувший в ночном небе луч знакомого синего цвета, встал, как вкопанный. Луч устремлялся прямо в небеса из здания университета, и его резкое появление вызвало запоздавшую на пару секунд мощную звуковую волну, ударившую по его ушам, как огромный горн, орущий прямо в ухо. Он на миг присел от оглушения, но быстро собрался и рванул со всех ног к аудитории со Сферой. – Блять! Блять, блять, блять, блять!!! – ругался он, не останавливаясь, кое-как вспоминая дорогу до места и расталкивая убегающих в панике студентов, профессоров и прочий люд. – Ная! Ная, где ты?! В аудитории не было видно ничего, кроме яркого синего света, слепящего так, что невозможно было открыть глаза. Аномальный свист резал уши, лишая Ламберта и второго органа чувств. Он кое-как настроил зрение, чтобы что-то увидеть, и разглядел лишь силуэт на фоне бесконечного синего света. – …Ламберт! – донесся до него сквозь весь шум родной голос Наи, а затем все резко кончилось. В аудитории никого не было.