Все оборотни такие душевные?

      Нервы Макса постепенно сдавали свои позиции. Оборотень особо остро прочувствовал состояние, в котором Эмма находилась практически постоянно. Его била мелкая дрожь, противная неуместная слабость расползалась по всему телу, руки предательски дрожали. Девушка успокаивающе погладила парня по полечу, он взял ее руку в свою, пытаясь угомонить разбушевавшиеся чувства.       И хотя лицо Фолла выражало лишь обеспокоенность, по подергивающимся брови и веку, Эмма понимала, как сильно Макс переживает за племенника. Эх, понадобится чудо, чтобы спасти Шона от праведного гнева всей стаи. — Будь здесь, — оборотень, наплевав на измотанное состояние организма, работающего на пределе возможного, шагал по коридорам заброшенного здания. — Но, — девушка попыталась что-то возразить, о парень обернулся к ней, коснувшись большим пальцем ее губы. — Эмма, будь здесь, — она смотрела ему в глаза, а в них отразилась вся обеспокоенность и страх за волчонка, — помоги дедушке.       Оборотень поцеловал ее в кончик носа и, не сказав больше ни слова, ушел на поиски. Крики Хелен звенели в ушах. Не было, наверное, ничего страшнее, чем матери потерять своего ребенка. От грозного зова Ральфа, казалось, дрожали даже стены. — Шон, — Макс не обращая внимания на боль в теле, звал племянника, клянясь себе, что намылит шею этому мальчишке, пусть только попадется, — Шон, ты где?       Эмма помогла старому оборотня сесть поудобнее. И хотя Конрад был еще довольно крепким, нервное состояние, в котором он пребывал последние несколько дней сказались на его здоровье. Мужчина взял руку девушки в свои и зашептал по-старчески ослабевшим голосом: — Он любит тебя, Эмма, — девушка кивала, оглядываясь на дверь, вдруг Макс вернется, — не бросай его. Макс очень верный и преданный, настоящий волк. — Шон, мать твою, — громкий возглас внука заставил старика улыбнуться, — я тебе голову оторву, никакие папа с мамой не спасут. — Я знаю, знаю, — Эмме не сиделось на месте, а вдруг ему сейчас станет плохо, а если кто-то нападет? , — я не брошу его, обещаю.       Немного помолчав, девушка добавила смотря в глаза оборотню: — Я тоже люблю его, — раздался грохот, заставивший ее вздрогнуть, — но, Ральф, не в восторге от того, что я… — Человек? — Конрад вновь улыбнулся, — он не станет лишать счастья своего брата, тем более, вас ведь станет больше. — Откуда вы…       Мужчина приложил палец к своим губам, а после тихо шепнул: — Иди, ты нужна ему, — девушка подорвалась с места, но перед тем как скрыться, обернулась к Конраду, старческая улыбка вызвала у нее приступ слез и Эмма бросилась в объятия, улыбающегося дедушки, — обрадуй его, милая. Для Макса семья всегда на первом месте.       Девушка закивала, вытирая слезы. Она выбежала в коридор, где Фолл уже тащил своего племянника за собой. Увидев Эмму, Макс заулыбался, но хватку не ослабил. Шону от их встречи легче не стало. — Представляешь, этот паршивец, — он говорил улыбаясь, едва сдерживая смех, но все веселье улетучилось, едва оборотень уловил непонятное ему смятение в глазах девушки, — Эмма, что случилось? — Макс, я, — она не знала, как ему сказать, нельзя же в лоб, — я… в общем, тут это… — Очень содержательно, Эмма, — он вновь стал серьезным. — Она беременна, — встрял Шон, зажмурившись под грозным взглядом дяди.       Макс завис на несколько секунд, переваривая информацию. Глупо было задаваться вопросом как это получилось. Да и вообще, к чему были нужны эти вопросы? Фолл переводил взгляд с племянника на девушку и обратно. По щекам Эммы катились слезы. Ведь никакой реакции. Ну скажи же хоть что-нибудь. Пожалуйста, не молчи.       Оборотень отпустил Шона и подошел к девушке. От этой затянувшейся тишины у Эммы подгибались колени. Она вздрогнула, когда Макс осторожно вытер слезинку с ее щеки. Парень улыбнулся, наклонившись к ней. Лбы соприкоснулись, взгляды встретились.       Девушке казалось, что сердце подпрыгнуло и бьется уже где-то в горле, а не в груди. В ушах заложило от волнения. Прерывистое дыхание Макса обжигало кожу. Она смотрела на него, а по щекам катились слезы.       Теплые и такие родные руки легли на талию. Фоллу казалось, что во всем мире существуют только они вдвоем… Или втроем? Немного не так он планировал свою жизнь, но и против такого расклада не был. Он накрыл своими губами губы девушки. Это был не тот полный страсти и желания поцелуй, как их последней ночью, не тот полный печали и горечи при расставании, не тот робкий, что был в больнице. Он был нежным, трепетным, ни с чем до сих пор не сравнимым. Будто вся забота оборотня была вложена в него. — Маленькая, — сбившееся дыхание, сумасшедший шепот, нежные объятия, — хорошая.       Сердце вожака в очередной раз отозвалось теплом при виде Макса и Эммы. Ральф отложил воспитательные беседы с сыном на потом, уже догадываясь по какому поводу его брат едва ли не искрится от счастья. Он обнял Хелен и подошедшего к ним Шона. Мальчишка почувствовал себя под отцовской защитой. Впервые за долгое время, Ральф проявил нежность. И его семья, не оставаясь в долгу, вернула ему все в стократном объеме.       Эмма смеялась. Громко и заразительно. Солнечные лучи, заливающие комнату через огромное окно, заставляли молодых людей щуриться. Они придавали всему золотой оттенок, наполняя помещение теплом. — Она правда бьется, — Фолл сосредоточенно прислушивался. — А почему ты решил, что там она? А не он?       Такой мягкий и родной смех. Такая уютная и тихая обстановка. Эмма считала себя самой счастливой женщиной на всей планете. Вот же он, тот кто будет защищать ее любой ценой. За ним девушка и впрямь ощущала себя, как за каменной стеной.       Они не без труда отошли от всех ужасов, что пришлось пережить. И теперь им обоим хотелось простого человеческого счастья. На стенах висели фотографии. С каждой улыбались счастливые Эмма и Макс.       На одной из них молодые люди не смотрели в кадр. Счастливые улыбки и кольца на пальцах. Девушка отбирает у Макса свой букет. — Все просто, маленькая, — он щелкнул ее по носу, — нам всем не хватает маленькой принцессы.       Широкая мужская ладонь легла на живот Эммы. От одного прикосновения по телу побежали мурашки. Сколько это будет повторяться? Наверное, всегда. — Которую папа защитит от страшного дракона, — заглядывая в глаза мужу, улыбнулась Эмма.       Оборотень улыбнулся в ответ, переплетая свои пальцы с пальцами девушки. На солнце блеснули кольца. Он задумался всего на мгновение. Разумеется, защитит. Других вариантов и быть не могло. Парень поднял взгляд на девушку, задумчиво наматывающую на палец локон. — А знаешь, она сама кого хочешь защитит, — Макс, сидя перед девушкой, провел ладонью по ее ноге, — она же папина дочка.