- В далёком детстве, по соседству, на одном этаже жил мой одногодка - Хо Сонван. Так как товарищей в то время я особо много не имел, он стал моим другом. Сначала просто приятелем, а потом чуть ли не братом. Мы всё делали вместе: играли, ходили в школу, разбойничали и получали за разгильдяйство тоже вместе. Я, хоть и частенько косячил, учился приемлемо, а вот мой бро - из рук вон плохо. Я пытался хоть как-то образумить его и заставить зубрить темы перед контрольными или готовить домашнее задание - ни в какую, - видимо, служба на специфической должности оставила свой отпечаток: речь Мина была простой, немного сухой, как строчки рапорта.
- В итоге, я успешно сдал заключительные экзамены и получил выше среднего балл по аттестату, а Сон просто забил и закономерно провалился. Школе не выгодно было держать под крылом проблемного раздолбая, поэтому его выпустили со справкой об окончании. Конечно, такая жалкая бумажка автоматически захлопывала перед ним двери в любое высшее образовательное заведение. Я, скрепя сердце, поступил в военную академию, а он... Я потерял с ним связь на первые месяцы моей учёбы: нагрузка свалилась колоссальная, и свободной минутки не было. Иногда меня тревожили мысли о том, как там мой лучший друг, смог ли устроиться куда-то. Дело в том, что оба мы выросли в бедных семьях, поэтому обязаны были найти себе удовлетворительное место, предрешающее нормальную профессию и заработок...
Мерный голос инспектора и его ровное, хриплое звучание стелили историю жизни очень монотонно. Полный нетерпеливого интереса и предвкушения Чонгук, старавшийся вникать первые секунд шестьдесят рассказа, постепенно сдувался: просел в спинку кресла, начал отвлекаться на разглядывание собственных рук, хлопанье ими по коленкам, разминание затёкшей шеи.
Чимин, замечая, что это гиперактивное дитё не может спокойно прижать свою жопу и уважительно слушать, бросал на него красноречивые взгляды, которые парень искусно игнорировал. В какой-то момент, снова метнув взор напротив, блондин и вовсе оторопел: явно специально, хренов ребёнок с шилом в причинном месте, изобразил смачное похрапывание. Юнги тоже заметил театр одного актёра и замолчал.
Уловив тишину, Гук, якобы, проснулся, притворно потёр кулаком левый глаз и выдал одновременно с зевком:
- О, вы уже закончили? Простите, ваша увлекательнейшая биография произвела на меня неизгладимое впечатление! А вы случайно параллельно с военной не учились в академии "Дедушкины байки"?
- Домашним эльфам слова не давали, - рыкнул мятноволосый.
- Гукки - свободный эльф! - обиженно возразил брюнет.
- Ты нарвёшься, мелкий, и я использую пистолет в кобуре по назначению.
- Вам не положено. Разве "защищать штатных" - не ваша первоочерёдная обязанность?
- Ну, у каждого есть право на "осечку". Особенно, когда случился тяжёлый день.
- Так, лицо завали, - рассердился встревоженный Пак.
"Себе же яму роет, споря с полицейским", - царапалось у него в голове.
Приказ подействовал незамедлительно: Чон хотел вякнуть что-то ещё, но рот словно скотчем залепили. Он, нехило испугавшись, робко воззрился на Владельца, а тот даже не посмотрел на него.
- Не обращай внимания, продолжай.
Инспектор победно, с огоньком в глазах зыркнул на юношу и вернулся к повествованию:
- Так вот, когда я впервые смог вырваться и приехать в родной город, то узнал, что Хо, вроде бы, живёт совсем неплохо: снял квартиру, не голодает, одет цивильно. Я, сидя у него на кухне и отмечая встречу, спросил в лоб: "Откуда деньги?" Друг замялся, начал что-то невразумительное бормотать - я ничего не понял. Но на тот момент был рад уже только тому, что он в порядке. После недели каникул я возвратился в академию и оставшиеся годы обучения лишь переписывался и созванивался с Сонваном. Он сам не горел желанием личного общения, а мне так проще было. В общем, когда учёба и стажировка остались за спиной, я приехал в Тэгу в должности младшего инспектора. Еще через три года стал "старшим". Всё это время мы иногда зависали вместе в баре или выбирались на рыбалку. Виделись пару раз в месяц, и это устраивало обоих. А потом наш отдел получил крупное дело: несколько огнестрелов, жертвы - сомнительные личности, явно связанные какой-то общей организацией...
Заткнутый неведомыми силами Гук ощутил, что снова может беспрепятственно пользоваться функцией говорения и поспешил снова влезть:
- Пожалуйста, пусть теперь с трупами и гангстерской фигнёй эта история станет хоть немного занимательной. Я что, так много прошу?
- Ты допросишься, и я тебе ёбну. И то, что бить детей нельзя, меня не остановит!
- Мне девятнадцать, вообще-то!
- О, замечательно! Тогда меня совсем ничего не ограничивает.
Блондин собирался вклиниться в эту ёрничающую перепалку между придурошным задирой и не очень-то отличающимся от него, уважаемым господином-инспектором, но последний махнул ладонью в предупреждающем жесте:
- Не лезь, Чимин, он - не твоё чадо, чтобы одёргивать и нравоучения читать. Я сам справлюсь, у нас целый обезьянник есть для таких выскочек.
- Ну, я не какая-то дикая мартышка, что бедного полицмена какашками закидала, а он и оскорбился. За свободу волеизъявления тоже нынче за решётку сажают? - возможно, тот факт, что парню не выйти из Магазина, прибавлял уверенности и дерзости. Правда ведь, если этот мужчина захочет его в участок уволочь - всё равно не сможет.
- Ты никогда не задумывался, что твой длинный и наглый язык тебя до гонконгской тюрьмы малолетних доведёт? Там как раз колонии одного грубияна не хватает.
- И вы посадите такого очаровашку к настоящим преступникам? - состроил невинные глазки и умилительную мордашку Чон.
- Ладно, это я погорячился. Заберу к себе в офис - будешь там секретаршу косплеить и чай мне носить.
Теперь справедливо возмутился не только офигевший Чонгук, но и Пак, как на иголках наблюдавший за словесной баталией. Так они не договаривались! Какое такое "заберу"? Да блондин не помешкает: выпнет этого мистера Самоуверенность за порог, и тот вмиг об их Лавке забудет. Ничего страшного: одним клиентом меньше, одним больше.
- Ну-ка оба прекратите поясничать! Вы, конечно, извините, господин-инспектор, но доскажите уже свою херову историю, чтобы я смог выполнить возложенные на меня обязанности.
На удивление, и брюнет, и Мин мигом присмирели, как нашкодившие школьники. Хриплый голос вновь принялся вещать:
- Я не могу раскрывать детали дела, но оказалось, что в нём замешаны две враждующие группировки: раньше они находились в тени и нам "на стол" не попадались. Но тогда у них развернулась нешуточная борьба за выгодного поставщика. Сначала мы думали, что этот дилер продавал дурь, но всё обернулось серьёзнее: он экспортировал оружие. Опасные задания и периодические разборки с мафией для меня - привычная рабочая рутина, но, распутывая ту криминальную цепочку, я вышел на нужных мне шестёрок. И оказалось, что с одной из них я делил в прошлом разбитые коленки, лекции в кабинете директора и прыжки с тарзанки в родной, близкий к дому пруд. Один из членов группировки, положившей пятерых конкурентов, был мой лучший друг.
- Ну наконец! - воскликнул оживившийся брюнет и быстро прикусил язык под суровым, лисьим взглядом.
- Хо тоже узнал, кто именно расследует их грязные сделки, поэтому нам пришлось поговорить. Мы напились, он слёзно признался во всех грехах, поведал как ему было тяжело, и что другого выхода найти не сумел. Я слушал его пьяную исповедь и понимал: не могу. Не могу свернуть руки, застегнуть в наручники запястья и увезти на допрос. Не кровный, но брат. Некудышная, но семья...
Задумчиво жуя нижнюю губу, Чимин проникся чужой дилеммной напастью, и Гук, чувствуя замешательство друга, неожиданно посерьёзнел.
- Добыв достаточно улик и информации, наш отдел выяснил, что вскоре состоится встреча поставщика с практически всеми членами банды. Именно на ней мои коллеги и хотят их повязать, устроить облаву. Риски высоки, возможно будут жертвы. Я могу отказаться от участия - на самом деле так и планирую поступить. Боюсь, что, если пойду против Сонвана, попросту не смогу действовать правильно, подчиниться закону в решающий момент. Нас учат всегда отключать эмоциональность и излишнюю человечность на подобных заданиях, руководствоваться уставом и логикой, но... Как бы вы себя повели, поставленные перед выбором: застрелить или пощадить собственного отца, например? К такому ни в какой академии не подготовят...
- Мдаааа, значит главный, мучающий вопрос: присоединиться к операции захвата или нет? - глубокомысленно произнёс Чон. Два изумлённых взгляда, паков и минов, уставились на вроде бы безразличного к монологу парня.
- Получается, что так, - кивнула мятная копна волос.
Всё ещё поражённо косясь на внезапно рационального и рассудительного соседа, блондин спохватился:
- О, у Магазина есть такой вариант: ты можешь получить "ответ". Правда, прежде его ещё никто не выбирал, поэтому я не в курсе, что должен буду сделать. Сориентируюсь как-нибудь. Ну так что, согласен?
- Что я обязан отдать взамен?
- Некий, важный для тебя предмет. Памятную безделушку или талисман. Но однозначно: нечто ценное для сердца.
Юнги хмыкнул и несколько тише заверил:
- Да, есть у меня с собой подобная штука. Я согласен.
Помня указ о том, что в нужный момент Лавка сама покажет необходимое, Чимин поднялся с дивана, позвав клиента за собой. Начинать разбираться с новой услугой следовало из центрального помещения.
Не зависая в недоумённой паузе, брюнет подорвался хвостиком за процессией, и чуть не чмокнул чужой, молочно-зелёнковый затылок: первым затормозил перед ширмой Пак, а инспектор вовремя остановился по инерции.
Левая дверь, неизменно неприкосновенная, была открыта нараспашку. За ней разглядеть что-либо не представлялось реальным: пространство темнело отсутствием окон и дышало каким-то своим, отличным от общей атмосферы дома воздухом. Даже без отражённых от стен звуков чувствовалось, что нутро молчало огромным пространством.
Скинув немое удивление, Владелец осторожно потопал к проёму, Юнги двинулся следом. Сзади от нетерпения чуть ли не прыгал Гук, загоревшимися агатами ощупывая видимую часть комнаты. Его мечта практически осуществилась: любопытство собиралось насытиться знанием, что же всё время таилось и запиралось от юношеского внимания.
До порога оставался жалкий, стремительный метр. Два несчастных шага. И ноги почти преодолели их. Но чёртова дверь со световой скоростью поехала и затворилась прямо перед носом.
- Эээээй! Впустите меня! - опешил Чонгук.
С той стороны раздалось взволнованное:
- Я не могу открыть её, Гукки. Прости, похоже, тебе придётся подождать нас снаружи.
- Я так не играю! Это нечестно. Хён, ну сделай что-нибудь!
- Ты же знаешь, иногда я бессилен. Магазин не позволит тебе войти.
- Но... Мне так хотелось посмотреть, - голос парня надломился жгучей обидой и растерянностью.
- Ты только не плачь, мелкий, а то там некому тебе даже сопли подтереть, - вдруг вставил свои пять вон Мин.
- Ой да иди ты! Оба нахер идите! - слёзно и жутко расстроено выкрикнул брюнет и пулей сиганул в свою комнату, со всей силы дёргая за ручку. Стены сотряслись от мощного удара, слышимого в каждом уголке.
- Как ты с этой истеричкой живёшь? - беззлобно спросил инспектор.
- Обычно он очень милый и спокойный, - поспешил оправдать и защитить честь друга блондин. - Просто он действительно безумно желал узнать, что было спрятано здесь.
И на последних словах Чимина окружающее "здесь" зажглось несколькими лампами на потолке, осветив помещение. Из сумрака выбились ряды кресел, ступенчатые подъёмы по обоим сторонам, чёрные стены, покрытые звукоизоляцией. Перед сектором с сидениями обозначился огромный экран во всю стену. Шокированным взорам предстал полномасштабный кинотеатр.
- Ох, я ебал ваш бал! Как тут уместился целый громадный залище на сотню посадочных мест? - в выражениях Юнги не поскупился.
- Понятия не имею... Жалко, Гугу этого не увидел, - грустно прошептал блондин. - Думаю, нам нужно присесть. Скорее всего Лавка рассчитывает что-то показать.
До сих пор потрясённый размерами инспектор поднялся по лестнице до середины и облюбовал самое центральное кресло. Пак разместился рядом. Свет как по команде погасился, а широкоформатный монитор замерцал.
Сначала разобрать что-то в замыленных кадрах сложно, словно снимавшая их камера пыталась найти фокус. Но потом изображение проясняется, а картинку начинает ощутимо трясти. Из динамиков оглушают многоголосые вопли, шум, стрельба. На видео угадывается какой-то пыльный, заставленный контейнерами ангар. Невидимый оператор будто судорожно бежит вперёд, не определяя дороги и налетая на подворачивающиеся рёбра ящиков. Он петляет между боксами, но в итоге вылетает в более свободное место.
Перед глазами двух зрителей появляется пойманный в объектив, изнурённый, еле стоящий на ногах человек. Он не может отдышаться, зажатый в тупиковый угол и правой рукой сдавливает левое плечо, рукав на котором напитался и побагровел.
Мятноволосый непроизвольно напрягается, всем корпусом подаётся вперед и зрачками прирастает к экрану: узнаёт в раненном мужчине Сонвана. Тот нервно крутится, понимая, что выхода нет, а потом поднимает дикий, отчаянный взор на преследователя.
- Сдавайся, тебе уже не уйти. Вашу шайку мы накрыли, путей к отступлению нет, не дури, мне приказано стрелять на поражение, - оглашает полицейский.
Старшему инспектору знаком этот тембр: цель настиг его младший коллега.
Словно в трансе Хо отрицательно машет головой, делает несколько глубоких вдохов, и Юнги понимает: друг готовится к безрассудной попытке сбежать.
- Что же ты творишь, идиот? - обречённо шепчет он.
Опасения подтверждаются: Сон совершает резкий рывок в сторону, явно даже одного процента шанса на успех не имеющий. Ему удаётся обогнуть своего охотника, но вслед гремит выстрел. Точный и безжалостный. Живая мишень поражается насквозь: будто в слоумо теряет вектор движения, спина пронзается ударной волной, и подбитое тело с криком летит вниз.
Мин закрывает глаза. Ему страшно, больно и невыносимо смотреть, как быстро, толчками из бока вытекает кровь. Как последние свои секунды друг хрипит, а потом замолкает. Теряет крупицы уходящей жизни на грязном полу в безымянном ангаре.
Не зная, что сказать и нужно ли это вообще, Пак молчит. Не отворачивается, не прячет медовые полумесяцы за ресницами. Убитый человек ему никто. Клиент, по сути, тоже. Но лицезреть неотвратимую, чужую смерть, потенциально вероятную - ужасно. Закушенная изнутри щека и сжатые в замке из пальцев руки не помогают отойти от жестокого "кино".
Вдруг кадр обрывается и сменяется другим: повсюду зелень, кресты, памятники и вдалеке часовня. Всё серое, безликое. Пасмурное небо и моросящий, мелкий и противный дождь раскрашивают округу акварельным пеплом.
Возле свежей, только-только закопанной могилы, возвышающейся над травой унылым, аккуратным пригорком - одинокая, ссутуленная старушка и священник. Больше никого. Ни единой души.
Блондин улавливает, как мятная голова поднимается, снова вниманием скользя по монитору. Ему кажется, что он замечает пару блестящих капель, скатившихся с подбородка.
- Вся его семья - это бабушка, непонятно как дожившая до семидесяти и я. Преступникам не обеспечивают пышных похорон. Им даже отпевание не всегда организуют. Видимо миссис Хо финансов на надгробный камень не хватило. Да и куда там, - с горечью, шёпотом еле выдавливает из себя Юнги.
Женщина закрывает морщинистое лицо ладонями. Вся её ссохшаяся фигурка сотрясается, но всхлипов не слышно. Их заглушает шуршание дождя.
- Значит, таков финал? - спрашивает потрескавшимся тоном инспектор, когда короткий фильм о будущем заканчивается.
- Судя по всему, да.
- Спасибо.
- Это правда сработало?
- Правда.
Мятноволосый зритель встаёт, спускается по ступеням и дожидается Владельца у выхода. Как только Чимин подступает к двери и толкает её, та без проблем открывается.
С пожёванными нервами и удручённым эмоциональным состоянием посетители домашнего кинотеатра покидают безжалостное место и то снова самостоятельно запирается.
- Этот трудный ребёнок так и не выйдет? - отчего-то интересуется полицейский.
- Я потом с ним разберусь, - отмахивается Пак. Он замечает не забаррикадированное ставнями окошко и спохватывается, - Мне нужна плата.
Без возражений инспектор расстёгивает две верхних пуговицы рубашки и вытягивает тонкую цепочку. Пальцы снимают её с шеи, и на свету блестит начищенная гильза, заменяющая медальон.
- Это от пули, выпущенной мной из первого, личного пистолета. Я тогда не попал и был безумно этому рад, ведь оказалось, что мы преследовали невиновного. Решил сохранить, как напоминание, чтобы не потерять гуманность и человечность на такой кровавой должности.
Протянутый "кулон" блондин берёт с уважением и, не скрывая действий от клиента, несёт к оконцу. Дальше всё как обычно: створки сами закрываются, через них искрит приглушённое сияние с привычным гулом. Случайный свидетель воспринимает представление спокойно, погрузившись в невесёлую рефлексию.
- Ты определился, как поступить? - Владелец не может не спросить.
- Да, кажется, да, - шаркающий к выходу Мин оборачивается ненадолго, - спасибо, Чимин. Я это искренно. Ты очень помог.
Хозяин Лавки тушуется и лепечет:
- Это не я, это Магазин.
- Ага. Но благодарю я именно тебя, - почти исчезнув в проёме, мятноволосый добавляет, - и передай мелкому, что моё предложение в силе: место ассистентки с чайным подносом будет его ждать.
Дверь за полицейским закрывается, и Чимин фыркает вслух:
- Даже не надейся, мистер старший инспектор, оно не дождётся. Ищите себе своего Чонгука. Этот мой.
Проводив посетителя, Пак тяжело вздохнул, собрался с мыслями и направился к брюнету. Разговор предстоял сложный: дуться парень умел искусно и упрямо.
Замерев возле деревянной преграды, блондин позвал:
- Чонгук?
Комнатная тишина и её инициатор проигнорировали имя.
- Гукки, открой.
- Не заперто, - буркнул затворник.
Демонстративно обидеться и жахнуть дверью, но оставить возможность подобраться к себе - так по-чоновски, если честно. Пухлые губы тронула улыбка.
Аккуратно просочившись в чужую обитель, Владелец нашёл друга на родном матрасе. Он, словно наказанный, бесконечно оскорблённый целым миром, маленький щенок, повернулся к гостю спиной, тупо упёршись вниманием прямиком в угол.
- Ты так все полчаса просидел, пока я решал вопрос Юнги?
Худые лопатки, очерченные домашней, отданной Чимином футболкой, снова промолчали. Пак покачал головой и уверенно засеменил к матрасу. Скромно придавив поверхность коленями, он подполз к ущемлённому, домашнему, безмолвному истукану. Легонько ухватив острое плечо, белобрысый переговорщик развернул к себе юношу.
Нос и мокрые щёки у того были красные, а ониксы настойчиво прятались от чайного взгляда.
- Ну и чего ты ручьи тут развёл?
Руки усердно начали растирать ещё солёные, тёмные озёра:
- Как прошло с занудным инспектором? Всё получилось?
- Да, как и всегда. Оказалось, ничего замудрённого. Сказать, что было в левой комнате?
- Обойдусь.
- Ой да ладно, в следующий раз посмотришь.
Гук невесело усмехнулся:
- Только если мне, надоедливой букашке, её высочество Лавка разрешит почтить ненавистным присутствием свои хоромы. Хотя, вряд ли. Незачем бессмысленное создание в тайны посвящать.
- Ты не бессмысленен, - озадаченно нахмурились светлые брови.
- Правда? И для чего я нужен? Кому? Ты - управляющий с важной миссией, а я? Место лишнее занимаю, вести дела нормально не даю из-за своей же неусидчивости, даже готовить не умею. Пустая трата продуктов и твоего терпения - вот и весь я.
- Хах, ну ты вкусно режешь ветчину - это уже что-то, - попытался пошутить Пак. Слова, которыми поносил себя Чон сталкивались с убеждённым несогласием и отрицанием в его душе.
Фразы хёна брюнет пропустил мимо ушей:
- За каким хреном я вообще сдался Магазину? Предложить ему ничего не могу, функций никаких не выполняю. Абсолютно и катастрофически никчёмен. Бесполезен вам обоим, - мучающие размышления, похоже, давно созидались в антрацитовом котелке, бурлили и закипали в нём, приводя к неутешительным выводам.
- Но... Людей ценят не за то, что они чем-то полезны, а просто потому, что они есть.
- Хотел бы я, чтобы это изречение и ко мне относилось, - горько просипел мрачный голос.
"Оно уже, Гукки. Оно уже..." - возникло в светловолосом сознании. Озвучить пришлось другое:
- Почему ты думаешь, что это не про тебя?
Обсидианы посмотрели на собеседника как на придурка:
- Потому что знаю, хён. Уверялся в этом тысячу раз. Столько же - получал устное подтверждение. Поэтому представление сложилось очень чёткое. У всех на этой планете есть что-то важное, кто-то дорогой. А я просто физически под это определение не попадаю.
"Чертовски заблуждаешься", - снова воспротивился внутренний, паков он сам. - Ты же милый, печальный ребёнок - таких все любят, - очередной способ добиться улыбки на красиво очерченных губах. Сказать что-то посерьёзнее и откровеннее пока не получается - страшно и волнительно.
- Когда любят - обнимают и гладят по голове, а не влепляют подзатыльники и выворачивают запястья. Не оставляют голодать по два дня, не доводят до слёз руганью и проклятьями.
"Боже, да где же ты был? В каком аду держали ранимое и хрупкое создание с огромным сердцем и трогательными глазами? Руки бы тем извергам поотрывать и в задницы им же запихать".
Не выдержав гнёта эмоций, задохнувшись и захлебнувшись ломающей исповедью, брюнет уткнулся подбородком себе в грудь, чтобы новый поток морского прилива скрыть.
Не подействовуют заверения, Чимин. Требуется что-то сильнее, честнее, искреннее. Давай же, несложно понять, ты и сам уже догадался. Сердце просится, не тот случай, чтобы ему отказывать. Оно сейчас видит и чувствует больше.
Блондин не мог и дальше просто сидеть рядом. Потянулся, решительно правой рукой уязвимую спину загрёб, прижал к себе. Сырой нос тут же уткнулся в ключицу. Паку стало щекотно, но это такие мелочи. Левая ладонь легла на шелковисто-смольный затылок и тихонько погладила.
"Так, ты сказал, делают, когда..? Да, точно, кажется, так. Ощущается чересчур правильно, значит не ошибся. С внутренним своим, зарёберным, щемящим и чистым не ошибся".
Они сидят и греются в обоюдном тепле длительные забеги минут. Пак всё треплет мягкие прядки, слушает глухое дыхание, опаляющее шею. И думает. Ценят за то, что кто-то есть. А он готов и благодарить постоянно. Потому что, похоже, больше у Владельца ничего и нет. Но, ничего другого и не надо.
Когда Чонгук совсем успокаивается и нехотя отстраняется, короткие пальцы заботливо вытирают остаточные солёные дорожки и тыкают в алую щеку:
- И Мин здравую идею высказал: хочешь работать моей секретаршей? - карамельные полумесяцы задорно подмигивают.
- Какой планируется оклад?
- Чокопайки и банановое молоко устроят?
- А ты знаешь, чем подкупить, - шмыгая носом, наконец, хихикает Чон.
- Ну так я в бизнесе уже четыре месяца. И, по-моему, из меня неплохой босс получился.
Гук на это хмыкает, и шутливо пихает в бок. А на следующее утро на любимой чиминовой чашке красуется надпись несмываемым, чёрным маркером: "Любимому боссу-объебоссу". Даже злиться на обзывательство и несоблюдение субординации единственным подчинённым не выходит.
☆☆☆
Дни, остававшиеся до задания, истекли. Управление, на счастье Юнги, удовлетворило его просьбу - включило в список полицейских, участвующих в операции. Обычно младших инспекторов допускали до активных и опасных миссий с натяжкой, но для него сделали исключение: сам начальник попросил и заручился.
Даже странно, что Мин долго тянул с принятием решения, а потом, в смятенный и тревожный вечер, прямо посреди улицы пришло озарение: его нахождение там необходимо. Только так мятноволосый смог бы контролировать ситуацию, и, главное - не дать случиться непоправимому и страшному. Потому что между справедливостью и привязанностью, протянувшейся из самого детства, он однозначно выбрал второе. Поэтому спасти заплутавшего на своём пути товарища несмотря ни на что - стало константной целью.
Расположившись на переднем сидении рядом с руководителем, Юн не маялся сомнениями: как только он окончательно определился, всё обрело ясность и устойчивость. Полицейский любыми способами сохранит дорогую ему жизнь, и если ради этого придётся отпустить преступника, дав ему уйти - пусть так. Успешная поимка всех подозреваемых хоть и сулила заманчивое повышение и звание старшего инспектора, к которому работник старательно шёл несколько лет, но могла отобрать гораздо более важное.
Служебная машина везла группу захвата к пункту назначения, мерно шурша мотором. Уверенные, лисьи глаза смело смотрели вперёд, а пальцы незаметно сжимали кобуру с родным дэву К5. Особой функциональностью модель не отличалась, но низкой должности и рангу другое табельное оружие не положено было выдавать. Мин не жаловался: пистолет всегда служил исправно. В этот раз его хозяин тоже надеялся на боевого напарника - в умелых руках револьвер настигнет пулей всех виновных, но одну душу пощадит. Правильно ли это? Скорее всего - до жути непрофессионально и по-человечески.
Но младший инспектор и не робот, чтобы бесстрастно стрелять в члена семьи.
☆☆☆
Серьёзно отнесясь ко всем тревогам, высказанным Гуком, Чимин решил постепенно избавляться от них, начав с малого: урока готовки. Младший постоянно заикался об отсутствии кулинарных способностей, и блондин вполне мог помочь в их приобретении.
Через два дня после их смущающе-личного, эмоционального разговора в довольно ранние для черноволосого сони девять часов, Чимин разбудил его и, не дав толком очухаться, потащил на кухню.
- Мой свою мордашку и руки. Сегодня я буду давать эксклюзивный мастер-класс по выпеканию блинов! - торжественно заявил педагог-повар.
Заразно зевающий и мило щурящийся Чон умоляюще уставился в горящие, янтарные лунные дольки:
- Ну хёёён! А нельзя этим заняться хотя бы часов в двенадцать? Кто тебе мешает подольше в уютной постели поваляться? Мне-то ты не даёшь, а тебе что? Шило в заднице?
- Двенадцать - это практически полдень, а мы с тобой завтрак готовить собрались.
- Вот вообще неубедительный аргумент. Любую еду можно есть когда угодно. Например, шашлык из баранины на ланч, или кофе в два часа ночи.
Владелец закатил глаза:
- Ага, а потом как в жопу ужаленным ебанумбой скакать по дому до пяти утра под действием кофеина. Хватит спорить, руки подними.
Брюнет нехотя выполнил просьбу и удивлённо наблюдал за другом, обошедшим его и ловко обхватившим поперёк пояса ярким фартуком в красную клеточку. Затянув завязки красивым бантиком на спине, Пак снова встал перед парнем и критично оглядел результат:
- Тебе очень идёт, гармоничненько смотришься.
Уже хотевший справедливо возмутиться Чонгук передумал. Комплиментовая честность сработала обеззараживающе.
- Ну-с, приступим. Об ингредиентах я позаботился заранее. Твоя задача на первом уроке - запоминать рецепт с моих слов и выполнять поручения. Для начала отмерь двести грамм муки - это полтора стакана. Их надо высыпать в миску. А я пока достану венчик.
Шеф полез в выдвижной ящик одного из шкафчиков, а су-шеф смело потянул в стороны края пузатого, бумажного пакета. От резко открытого пути к свободе, лёгкое белое облачко взмыло вверх, защекотав ноздри. Гук громко чихнул с забавным звуком.
- Будь здоров, - хохотнул Владелец.
- Это только первый шаг, а оно уже на меня напало! - притворно пожаловалась жертва ужасного покушения, наполняя объёмную плошку.
- Хорошо, что мы не пироги с тобой замутили, иначе тебя бы вообще инфаркт хватил, когда тесто из кастрюли полезло.
- Оно так может? - изумился мягкий голос. - Да ну нахер, веномов своих сам дрессируй.
- Дальше нужно в отдельную ёмкость разбить яйцо. Это я сам, иначе со скорлупой придётся панкейки кушать. А ты пока добавь в муку пол чайной ложки соли, одну - разрыхлителя и две столовых ложки сахара. Перемешай сухие составляющие.
Каждый повар занялся отдельными указаниями. Брюнет быстро расправился со своим и вернулся к слежке за чиминовыми действиями.
- В яйцо вливаем двести десять миллилитров молока и взбалтываем, - комментировал блондин. - Затем капаем две столовых ложки растительного масла и снова взбиваем. Теперь очередь твоих ингредиентов. Хочешь сам перемешать?
- А я не напортачу?
- Ну, это же не хирургическая процедура, не относись так серьёзно. Допустить ошибку в готовке - обычная практика.
Чон замотал головой:
- Нет, я хочу сварганить идеальный блин для тебя!
"Он будет идеальным в любом случае. Благодаря тому, кто его создал", - в белобрысом сознании проснулся внутренний голос.
Всунув в волнующиеся пальцы венчик, Пак убедительно произнёс:
- У тебя всё получится. Перемешивай быстро, чтобы не было комочков. Я буду насыпать.
И осторожные руки запорхали над миской. Вместе у них довольно гармонично выходило трудиться, правда Гук орудовал прибором слишком рьяно: несколько брызг прилетело ему прямо на щеку. Остановив разошедшуюся блиномешалку, Владелец окунул палец в смесь и попробовал на вкус - та получилась чуть сладковатой - в самый раз. Не удержавшись, он снова поймал немного теста и изловчился мазнуть им по чужому носу.
- Чиминааа! - театрально завопил друг и повторил атаку, угодив в бровь захохотавшего блондина.
- Так, отставить кулинарный поединок, иначе все уделаемся. Печь оладьи лучше на сухой сковороде, чтобы они поднялись и стали пышными. И плиткой управляю я, а то Магазин опять тебе ожог организует. Или поджог. А у нас техники безопасности нет. И огнетушителя тоже.
- Согласен, - Чону вполне достаточно было прошлых увечий от непослушной техники.
В процессе нагревания жарящей поверхности, Пак неожиданно выудил весёлый инцидент из памяти:
- Кстати, однажды, когда я ещё учился в школе, моя одноклассница специально подожгла мусорку, чтобы сработала пожарная сигнализация. Мотив у неё был туповатый, но романтичный: сбежать во время всеобщего переполоха к своему парню. Тот уезжал куда-то, а она хотела проводить.
- Идиотка, - заключил брюнет.
- А по-моему мило. Для меня вот никто ничего не сжигал.
- Это ты просто мою стряпню ещё не пробовал.
Сковорода нагрелась, и шеф показал, как выливать на неё равные, небольшие порции. Чонгуку это занятие понравилось, и они разделили обязанности: младший рисовал съедобными, густыми "красками" всяких монстров, задумывавшихся животными, а старший переворачивал и выкладывал их на широкую тарелку.
Черноволосый художник так увлёкся, что медовые полумесяцы изредка залипали на нём и любовались сосредоточенным видом:
- У тебя лицо такое серьёзное и умное.
- А? Это просто грязь, - невинно отозвался су-шеф и начал усиленно оттирать с него тесто.
Чимин не сумел подавить счастливый смех от этого трогательного ребёнка и почувствовал, как внутри рёбра и клапаны щекочет что-то белокрылое и невесомое. Чертовски приятно.
Как только чашка опустела, а на подставке разместилась целая гора ароматного угощения, Чон спохватился:
- Хён, как понять, что панкейк пропёкся?
- Я обычно, руководствуясь опытом, определяю "на глаз", а тебе проще сломать один и посмотреть, какой он внутри: если жидкий, то это не выпечка, а выпивка.
- Ясно, запомню, - засветился прилежный ученик и потянулся к тарелке.
- Подожди, не трогай пока. Горячо же!
- Я мужик и ничего не боюсь. Блинов - тем более.
- Эх, мужик, ну-ну. Больше семи годиков не дашь, - вздохнул блондин, глядя, как Гук стремительно укусил оладушку и попытался остудить её с открытым ртом. - Ну как?
- Офигенно! Отныне мы можем называться "Панкейк нейшон". Хотя, нас же всего двое, значит - "Панкейк капл".
- У тебя откуда такие познания, инглиш-мэн?
Дожевав лакомство, брюнет гордо поведал:
- В инете не только залипать можно, но и самообучением заниматься.
- Какой важный курица, - заржал Пак и получил подвернувшейся под руку горстью муки, разлетевшейся по всем поверхностям. - Изговнякаешь кухню - будешь сам эту кулинарную содомию очищать.
- Давай сначала позавтракаем, а потом я даже готов один прибраться. Настроение хорошее, - подмигнули озорные агаты.
- Первый мастер-класс прошёл успешно, так что в следующий раз будем готовить что-то покруче. Я давно не ел тако или буррито.
- Моя не ебито, как делать буррито.
- Вот в своих этих интернетах и посмотришь, - радостно заулыбался довольный Владелец.
У него тоже настроение пробило верхнюю планку, на всех световых скоростях штурмуя стратосферу. В данный момент было прекрасно всё, и даже собственная, роковая участь изгоя-управляющего волшебной Лавкой не терзала. Вместе одиночками обиталось и жилось гораздо проще. Приятнее.
