Fault Line

Недели прошли с того дня, как Джо вернулась из тюремного мира и с того дня ее не оставляют сомнения, что из ее памяти, пропал какой-то очень важный момент ее жизнь, момент, который изменил ее жизнь. Юной ведьме было не понятно откуда в ней эта тяга ко тьме, но ей нравилось. Впервые за всю жизнь ей все казалось ясным. Словно с новообращением с ее глаза спала пелена, которая раньше мешала видеть мир таким, какой он есть. Больше она не улыбалась всем подряд, как это было раньше и чаще стала ловить себя за мыслями о том, как бы она себя чувствовала, если бы сука Алиса сгорела бы за живо. Раньше бы ее передернуло от подобных мыслей, но теперь… Сидя на очередной лекции какого-то мало важного предмета, подперев ладошкой тяжелую ото сна голову, Джо-Джо молила кого-то там, что бы эта наискучнейшая лекция поскорей закончилась и не звонком, а чем-то эффектно стоящим. Зальцман уже успела представить, как в заде этого старика появляется, словно из неоткуда, монстр из любимого Маливора и.и. — Ты идешь? — звучит над ухом гнусавый голос Майклсон. Но обращалась та не к ней, а к своему благоверному. Раньше Джо завидовала Хоуп, теперь же ее мутило при виде этих двоих. На столько слащавыми они ей казались, что Джози даже благодарна Майклсон за то, что она «увела» своего любимого, а мысль о том, что она могла отдать свою невинность этому мальчишки, сводила ее сума больше, чем все остальное. — Хоуп, — остановила она ее в дверях. — Встретимся сегодня в семь в нашей комнате? — юная Зальцман, старалась говорить, как можно дружелюбнее и даже смогла, в конце, выдавить из себя, что-то подобии улыбки, хотя улыбкой — это было нельзя назвать. Хоуп, как и предполагалось, не пришлось долго упрашивать, конечно разве она может отказать подруги, тем более такой милой и любезной Джозетт? Джози и Хоуп дружили еще с младшей школой. Когда Лиззи постоянно пыталась задеть Хоуп чем-либо обидным, Джо никогда не оставляла подругу в беде, даже если обидчиком была ее родная сестра близнец. Возможно, Джо просто пыталась найти того, кто ее сможет понять и почему-то именно Хоуп ей показалась тем человеком. Зальцман даже от части завидовала дочери Клауса Майклсона, за всю не такую уж и длинную жизнь она пережила столько всего и плохого, и хорошего, что Джо могло сниться только во снах. Да и помимо того, к ней все, словно, относились иначе, будто она не была таким же подростком, как и бесчисленное множество студентов школы Сальваторе. Хоуп была для нее старшей сестрой, а ее отцу третьей дочерью, которой он позволял куда больше, нежели своим детям. Впервые за все время, Джо-Джо, понимает то отношении Лиззи к Хоуп. Майклсон просто на всего затмила, вогнала в тень их в глазах отца. Когда до встречи с Хоуп оставалась, еще четверть часа, Джо решила не тратить время в пустую, а изучить кое-какие книги по темной магии. За последнее время, ее за ними только и можно застать. Но смысл сказанного там, никак не доходил до нее, потому что, стоило ей только взять книгу и открыть ее, как осознание того, что чего-то в ее памяти не хватает, снова вернулось и она, даже, почувствовала себя, как-то угнетающе. Джози очень хотелось исправить это, если конечно было, что исправлять? Но, она была уверена, что да. Когда Хоуп вошла в комнату, Джо быстро спрятала книгу, магией которой им запрещено пользоваться, не хватало еще, что бы она папочки нажаловалась, хотя это и не в ее стиле. — Привет! — снова этот фальшь и снова то лицемерие. Та будто ничего из этого не замечала или просто не хотела замечать, ведь фальшь и лицемерие не так и не сяк не вяжется с милой и доброй Джозетт. — Джози, что-то случилось? — спросила Хоуп, когда Джози застыв смотрела в одну точку, словно о чем-то размышляя или собираясь с мыслями. — Да… Нет, не знаю, как сказать? — она пыталась выразить смятение. Потому что старая Джо была именно такой. Но, что-то внутри нее протестовало и требовало, чтобы она перестала играть, ибо сейчас это не к чему, если она быстрее хочет со всем разобраться. — С тех пор, как мы вернулись из тюремного мира, меня не покидает сомнение, что из моей памяти пропал какой-то очень важный момент, который изменил мою жизнь. — она нервно расхаживала по комнате, по крайней мере, ей хотелось, что бы так казалось со стороны. — Понимаешь? — Не совсем, если честно! Зальцман ни сколько не удивилась. Это ведь не она, забыла о самой себе, не сколько недель назад и не жила жизнью, так будто ее самой не существовала, хотя теоретически она существовала, но о ней никто не помнил и честно признаться, Джо была не рада о ней вспоминать, хоть когда-то она могла побыть не в тени, пускай, ее порой и допекала чрезмерная забота и внимание папочки. — Это сомнение у меня уже не в первый раз, — сказала она, смотря сквозь девушку. — Тогда, когда тебя никто не помнил, — она пыталась подобрать правильно слова, что бы та ей точно помогла. Джо не могла найти ничего лучше, чем давить на жалость, юная Зальцман даже попыталась сделать гримасу отчаяния. — У меня были те же сомнения. Что если и сейчас так? Что если мы снова опять не помним кого-то? — Джози, но это не возможно, — за протестовала Майклсон. — Маливор, он…мы его высушили. Его больше нет. Джо закатила глаза от недовольства слышать эти протесты. В ее планы не входило упрашивать Майклсон и уж тем более оттягивать решение проблемы, которое казалось было так близко и в тоже время так далеко. — Мне казалось, что дочь убийцы должна быть порешительней, а не такой розовой девочкой. Хоуп вздрогнула, когда голос подруги прозвучал на столько надменно и злостно. На какую-то долю секунд, ей даже, показалось, что это вовсе не Джози. Зальцман смотрела на нее своими карими глазами, что раньше искрились на на свете, теперь были темнее ночи, а губы ее были изогнуты в не что подобии ухмылки. Сначала та не предала значение, но когда та сделала шаг и вышла из стены, то ей сразу же в глаза бросились темные, выступающие вены на лице. — Джози… — все, что успевает проговорить дочь Хейли, перед тем как Зальцман опережает ее. — О! Ты оценила мое перевоплощение, — говорит она в той же манере. — Даже не утрудняйся, в словесных распинаниях, о том, что это не я и тому подобное. Просто это я уже слышала от папочки, который почему-то решил при спокойненько закрыть на это глаза. — она хмыкнула. — Что собственно и не удивительно, ведь он это делает, абсолютно всегда. Особенно, если дело касается тебя. Мне вот иногда, кажется, будь тогда на твоем месте я, он бы даже и мысли не допустил, что, что-то не так. Ведь — это я, а, не, о Великая Хоуп Майклсон, которой все всегда сходит с рук. Только папочка не видит очевидного. Он не видит, что ты пустышка, — она снова усмехнулась. Господи, как же ей было приятно все этой высказать, будто груз с плеч, который она несет с черт знает каких лет. А еще приятней видеть выражения лица Хоуп, когда она ей это все высказывала. Ей, возможно, показалось, что в уголках ее глаз блеснули слезинки, но слезами ее сейчас не разжалобишь. — Ой, — Джо остановилась по среди комнаты и прикрыла рот ладошкой, со стороны могло показаться, что все, что только, что было, было всего лишь минутное помутнение и сейчас все будет как раньше. — Кажется, я не много подзабыла о том, что мне от тебя надо, — она резко обернулась на Майклсон и чуть сузив глазки, двинулась на нее. — Так вот, мне от тебя надо…— юная ведьма не успела договорить, как у нее перед глазами все потемнело. *** Пришла она в себя, только по истечению не скольких часов и обнаружила, что находиться в не лучших условиях. Ее состояние желало быть лучшим, она даже с поло не смогла подняться, как боль в затылке пронзила ее тело. Откуда-то со стороны послышались шаги и знакомые голоса: — Что там с ней стало? — Не знаю, но, что бы там с ней не стало — это не она. — Ошибаешься папочка, — прохрипела она, когда две фигуры подошли ближе. — Как ты себя чувствуешь, милая? — от отцовски спросил Рик. — Тебе больно? — Не много голова болит, — прохрипела она. Отец и его любимца не слышали того, что она сказала, а значит она может воспользоваться моментом и притвориться, будто все кончено, будто она прежняя добрая и милая Джозетт, в конце концов, ей не хотелось сидеть в этой конуре и терять время, когда и так много утеряно. — Что бы спасти, папочку тебе придется, стать монстром…как я! — вспомнились ей слова из сна приснившегося ей на днях. — И советую, тебе это сделать как можно скорее, потому что скоро ты забудешь обо мне, как и все, что со мной связанно… О! Но не волнуйся ты так, ты, еще обязательно меня вспомнишь. Можешь быть уверена. Тогда она не придала этому особого значения, но теперь, она уверена, что эти слова из того момента, который выпал из ее памяти. Она не видела говорящего, но могла прекрасно слышать его насмехающийся голос, который казался ей на столько знакомым. И она была уверена, что, благодаря ему, она сейчас пришла в себя. Обычно, когда людям спять, даже если это происходить принудительно, им сняться сны. Но Джо сны давно не сняться. Вместо царство снов, она будто попадает в царство кромешной тьмы и лишь изредка она слышит голоса, вернее голос. Единственный голос. Насмешливый и чуть хрипловатый баритон, от которого внизу стягивается приятный узелок тепла и кажется, что по животу порхают бабочки. Именно этот голос и привел ее в чувства. Папочка и Хоуп взаправду поверили, что все вернулось на круги своя, потому что, буквально через не которое время, Джо уже направлялась к выходу из школы, сославшись, что свежий воздух может ей прийти в себя. На самом деле у Зальцман, там были другие планы. Оказавшись подальше от школы и лишних глаз, она произнесла заклинанием, при этом совершенно не шевеля губами. Теперь она только, задавалась вопросом, зачем ей была нужна Хоуп, если она и без нее знает, что нужно делать, знала всегда? Может сомневалась в себе? Может снова надеялась, что Майклсон ей поможет, как это было раньше? — Три недели, — он стоял, облокотившись на стену школы Сальваторе, на его лице была привычная ухмылка. — Я уже начал в тебе сомневаться. Он стоял и смотрел на нее, так будто видит ее впервые. Так оно и было. Там в тюремном мире, он видел иную Джозетт Зальцман, теперь же перед ним была перевоплощенная, лучшая, темная копия его племяшки.