Богиня войны

«Зачем… Почему так… Как». Андайн повторяла эти слова почти беззвучно, едва шевеля губами, и вряд ли кто-то из суетившихся неподалёку монстров слышал бормотание воительницы, облокотившейся о дверной косяк. Кончено. Всё кончено. От Азгора, великого короля, бессменного правителя Подземелья, осталась лишь куча белого праха. От того Азгора, что некогда был ей практически вторым отцом. Впервые она увидела его на портрете в книге, которую, как и десятки других, пыталась запинать в клочья — до состояния бесполезной макулатуры. Тогда ей было года три-четыре — уж никак не больше. Андайн сама плохо помнила, чем ей так не нравились книги в те времена. Скорее всего, дело было в том, что её, крайне неусидчивую и обожающую подвижные игры, периодически настойчиво пытались за них усадить. «Ботанское занятие» навевало на девочку невыносимую тоску, и при любом удобном случае та мстила за это, как могла. — Нельзя!!! — прогремело над головой, когда Андайн, мощным ударом ноги отправив томик в угол раза три, вознамерилась выдрать страницу с чьим-то изображением. Отец. Только этот голос мог заставить маленькую хулиганку подскочить и прекратить очередную шалость. Быстрый хват за шкирку, лёгкий шлепок по пятой точке — и строгий голос: — Нельзя, Андайн. Знаешь, кто нарисован на этой картинке? — Кто? — Сам король Азгор. Правитель всех монстров. — Коро-о-оль… — понимающе протянула рыбка и тотчас подозрительно сощурилась. — Значит, он самый главный? — Да. Он самый главный, самый сильный и самый мудрый. Он не позволил нам всем погибнуть в великой войне и помог выжить в Подземелье. Он вернёт нам свободу и защитит нас от людей, — вдохновлённо вещал отец. — Вот почему мы должны уважать все вещи, которые с ним связаны. Андайн вывернулась из папиных рук, подобрала изрядно помятую книгу и всмотрелась в иллюстрацию. — Если он самый сильный… Тогда я его обязательно победю и стану ещё сильнее!!! — запальчиво пообещала она. — Не «победю», а «выиграю», — поправила вошедшая в комнату мама. — Выигрывают в игры, — недовольно скривилась Андайн. — А я буду драться!!! — Вся в меня, — усмехнулся отец. Никто из взрослых, имевших авторитет для рыбки, не попытался её остановить — ни родители, ни старик Герсон, которого она любила до беспамятства. Более того, последний даже подогрел её интерес добродушным покряхтыванием: — Ва-ха-ха! О-о-о, старина Азгор непременно тебе понравится! Ему много лет, он ничуть не младше меня, но полюбуйся, как прекрасно сохранился! Это потому что он монстр-босс. — Босс? — загорелись глаза у девочки. — Ага. Огромная сила, надо заметить. Видела бы ты, как он сражался на войне! Вот это было зрелище. — Расскажи! — Неа, — Герсон вдруг сделал такое лицо, будто ему стало очень скучно продолжать разговор. — Вот доберёшься до него, он сам тебе и расскажет. Надо ли говорить, с какой пылкостью Андайн рванула в атаку, когда, где-то в период окончания младшей школы, наконец-то увидела Азгора вживую. Она встала в боевую позу и, чуть не сходя с ума от собственной храбрости, бросила королю вызов. Тот согласился с добродушной улыбкой… И вскоре о его броню, прикрытую фиолетовой мантией, с размаху ударился маленький комок самоотверженности и отваги. Но и только. Азгор не пошевелил ни одним пальцем, не выпустил ни одной атаки и… не потерял даже пол-единицы ОЗ. Действия Андайн не произвели на него ровно никакого эффекта, а вот сама рыбка, растерянная, обескураженная, почти бесмощно потряхивала ушибленными кулаками. Она крепко досадовала на себя. Хотелось ругаться теми самыми плохими словами, которые строго-настрого запрещала мама. — Хей, — Азгор опустился перед ней на корточки и нежно, аккуратно взял её маленькие ладошки в свои — большие, тёплые и мохнатые. — Ты хочешь знать, как победить меня, не так ли? Андайн не принадлежала к числу беззастенчивых хвастунов и безнадёжных зазнаек, но от своей мечты стать самой сильной из скромности бы не отступилась. Поэтому она вытянулась в струнку и выпалила: — Да! — Очень хорошо, — король ласково потрепал её по макушке. — Тогда я буду тебя тренировать. Это уже потом выяснилось, что Азгору было известно о воинственной девчушке задолго до знакомства — старик Герсон успел как следует разрекламировать будущую стражницу. Но так или иначе — тот случай стал для Андайн подарком судьбы. Азгор поражал. Всю жизнь, сколько Андайн его знала, он оставался каким-то поистине невероятным сочетанием кроткой доброты с недюжинной физической и магической силой. Он не был ни яростным, ни жестоким, ни даже просто раздражительным. На фоне Андайн, этакого бушующего вулканчика, он казался незыблемой горой. Король всегда производил впечатление милейшего на свете парня, и рыбка, подобно многим своим знакомым, в шутку стала звать его пушистым дурнем. Андайн бы и не поверила, что это он наносил тяжёлые раны людям в войне, обороняя соотечественников, и лично убивал падавших в Подземелье, добывая души. Однако Герсон, которому она верила, как себе, так настойчиво подтверждал эти факты, сам Азгор с такой глубокой и неподдельной скорбью вспоминал о тех временах, а самой Андайн было настолько тяжело справиться с ним в бою, что сомнений не оставалось. Азгор был потрясающе силён — и телом, и духом. Андайн было между четырнадцатью и пятнадцатью (или уже пятнадцать?), когда она наконец смогла сбить короля с ног во время тренировки. Редкостно поганое ощущение. Казалось бы, именно к этому она стремилась, именно этого упорно добивалась, но… Картина того, что она собственными руками нанесла урон тому, кто стал для неё очень близким другом, показалась ей ужасной. Никакого триумфа она не ощутила. Тогда Азгор с полминуты смотрел ей в лицо… а затем вдруг счастливо, заливисто расхохотался и начал её поздравлять. Ни до, ни после больше никто так не радовался тому, что его хорошенько отлупили. Лишь после этой реакции Андайн полегчало. Он никогда не играл с ней в поддавки, употребляя ровно столько силы, сколько требовалось, чтобы Андайн выжимала из себя всё ради победы. Она могла видеть улучшения, но не могла дёшево купить выигрыш. Эти бои не просто развивали её — они сплачивали её с Азгором. Они сделались дороги друг другу. Сначала Андайн всё чаще и чаще оставалась после занятий, потом начала прибегать просто так, потом стала приглашать короля к себе. От величественного ореола, окружавшего «мужика в короне» на картинке в книжке, практически ничего не оставалось. Они потягивали душистый чай из золотых цветов, который никто больше не умел так вкусно заваривать, пили горячий шоколад и какао, а потом Андайн во всё горло хохотала над тем, как Азгор пытался вытащить застрявшие зефирки из бороды, они делились друг с другом сокровенным, и однажды Андайн дошла до того, что утешала Азгора, пригорюнившегося из-за Ториэль… — Расслабься, мужик, в море полно рыбы! Ладно, возможно, это не лучшее утешение. В любом случае, хей, всё наладится! Уж ты-то точно не будешь сидеть всю жизнь у разбитого корыта! — уговаривала она его, мельком кидая взгляды на старый портрет королевы. На сколько лет он был старше её? Больше ста? Двести? А казалось, что разницы почти не существовало. Андайн была безумно счастлива, когда Азгор торжественно назначил её главой Королевской Стражи и публично подтвердил, что не кто-нибудь, а именно она стала сильнейшим монстром в государстве и способна защитить граждан от беды. Это было величайшим подарком — стать по-настоящему достойной своего учителя. Азгор существовал всегда. На его плечах держалось Королевство. На его плечах держалась сама жизнь. Теперь Азгора нет. И в душе Андайн всё летело под откос. О его смерти она узнала от Альфис: учёная наблюдала за концом путешествия человека через экран и, увидев трагедию, тотчас позвонила подруге. Голос ящерки дрожал и сбивался. Андайн подскочила, как ужаленная, и, забыв даже сказать «Пока», зачем-то напялила на себя броню и понеслась во дворец. Кроме праха, ей было больше нечего ожидать, но почему-то куча оного ввергла её в ступор. Она застыла в дверях и просто сверлила останки короля взглядом, бормоча бессмысленные слова, пока все остальные решали, когда устраивать похороны и в чём, собственно, хоронить Азгора. Суетились и бегали туда-сюда придворные, вертелся поблизости Меттатон с видеокамерой, командовал всем этим почему-то Санс — чёрт его знает, откуда он тут взялся… Она вздрогнула, когда скелет наконец постучал пальцами по её броне. — Эй… Ты как? — поинтересовался он, прикрыв глазницы. — Хреново, — ответила Андайн сквозь зубы. — Понимаю. Слушай… Вы ж были близки с Азгором, я прав? Можешь подсказать, над чем его прах развеять? Полтора часа черепушки ломаем. Извини, что такой вопрос задаю. Андайн закусила губу. Меньше всего ей сейчас хотелось перебирать в памяти дорогие сердцу Дриимурра вещи. Однако, поразмыслив, она вздохнула: — Найдите что-нибудь, что было связано с его бывшей. Мёртвые должны находить покой. А по-настоящему спокойным он будет только с ней. На время от неё отстали. Только Меттатон попробовал спросить, как её самочувствие, но Андайн неопределённо от него отмахнулась, и робот, к счастью, продолжил заниматься своими делами. — …Человеческие души исчезли!.. Это был второй раз, когда ей пришлось выйти из прострации. Теперь к опустошительному чувству горя примешалась быстро прихлынувшая ярость. — ЧЕГО, ВАШУ МАТЬ?!?! От её рёва сотряслись стены. Придворные от греха подальше разбежались по углам. — Человеческие души исчезли, — на удивление ровным тоном ответил Санс и посторонился, открывая вид на пустые контейнеры. — Проклятье!!! Андайн с силой топнула ногой, от металлического сапога в земле осталась глубокая вмятина. Это было слишком. Потерять короля, более того, потерять друга — это огромная боль, боль не только её личная, но и всенародная, однако… Утратить мечту, которой все монстры жили десятилетиями… Утратить то единственное, ради чего каждый житель день за днём боролся с тоской по солнцу, упадническими настроениями, отчаянием… Это было немыслимо. Человек совершил ужаснейшее преступление из возможных. Андайн понятия не имела, как он мог умудриться украсть души, но ничуть не сомневалась, что это дело его рук. Её трясло. Крупная, болезненная дрожь шла по всему её телу, в глазах темнело, а кулаки сжимались до жалобного скрежета металлических перчаток. Она едва могла дышать. — Я его уничтожу, — шептала она неслышно. — Не знаю, как, но уничтожу… Со стороны она выглядела невменяемой. — Андайн?.. Снова Санс. Ну какого чёрта ему надо?! Воительница подняла на него тяжёлый, злобный взгляд. Он слегка попятился. — Слушай, — в жизни она не слышала, чтобы он говорил что-либо настолько мягким, примирительным тоном. — Сходи домой. Пожалуйста. Тебе нужно. Когда мы будем прощаться с Азгором… Мне кажется, у тебя должны быть силы проводить его в последний путь любовью, а не ненавистью. Отвратительно правильные слова. — Андайн!.. Голос Меттатона настиг её в последний момент перед телепортацией. Слава Богу, никаких «Анди» со слащавой интонацией, никаких дорогуш и красотуль. — Ты уверена, что хочешь остаться абсолютно одна? Возможно, тебе будет легче, если ты поделишься бедой с Альфис? Андайн подозрительно сощурилась, но Меттатон выглядел максимально нейтрально. Ещё один неуместно правый монстр. — Я за тобой не пойду, — уточнил он. — Не буду возвращаться домой до похорон. Я прекрасно могу провести время у себя в отеле. Воительница молча кивнула и переместилась к Альфис. В лаборатории гнев снова сменился омерзительной обмяклостью. Андайн даже не стала занимать предложенный ей стул — просто шлёпнулась прямо на пол, сняв с себя броню и с оглушительным грохотом отшвырнув её прочь. Мокрая от проступившего пота чешуя коснулась холодного плиточного пола. Даже немного приятно. — Б-будешь? — послышался робкий голосок Альфис. Ящерка присела рядом на колени, протягивая баночку с самодельным розоватым йогуртом и чайную ложку. — Буду. Андайн тяжело поднялась, забрала угощение, немного помяла баночку в пальцах. — Погрей немного, будь добра. Даже в таком состоянии запихивать в себя охлаждённую еду желания не находилось. Подогретую удалось съесть наполовину. Взгляд отрешённо блуждал по лаборатории, пока не остановился на экране. — Ты говорила, что увидела смерть Азгора через видео? — наконец поинтересовалась Андайн. — Д-да, я… Да. — Как это было? — голос прозвучал хрипло. — Н-ну… Это был д-довольно впечатляющий бой. Они оба с-сражались, как бешеные. Азгор в самом н-н-начале л-лишил человека возможности дать ему пощаду… — Достойный поступок, — уважительно кивнула воительница. — Бейся или умри. — Но п-п-потом… Уф. Т-там всё так произошло… — Что именно? — Андайн пристально уставилась ящерке в глаза и скрестила руки на груди. — П-понимаешь… Ч-человек, он… В-в-вообще он был вооружен кинжалом, а потом… В смысле!.. — Так. Запись есть? — Есть, но… Т-ты уверена… Что хочешь её видеть? — Я хочу видеть всё, — отрезала Андайн, поднимаясь на ноги. — Всё как было. Взгляд полыхнул решимостью. Альфис с обречённым лицом понажимала какие-то кнопки, отмотала назад… и взору рыбы предстала жестокая битва. Азгор действительно держался молодцом — Андайн с гордостью и одобрением, перемежавшимися с сильной и глухой болью, наблюдала за его действиями. Он применял по-настоящему сильные, серьёзные атаки, трезубец со свистом рассекал воздух, пламя слепило глаза и заставляло вспыхивать одежду на человеке и траву под ногами, но… было во всём этом что-то неестественное. Двенадцатилетний мальчишка уклонялся с таким мастерством, будто это его, а не Андайн, Азгор тренировал долгие годы. Он задевал едва ли один огненный шар из двадцати, да и в этом случае быстро гасил пламя, почти не обращая на него внимания. Что он при этом чувствовал в душе, сказать было сложно: то мальчик поворачивался спиной к камере, то его лицо скрывалось за атаками короля. Отчётливо виднелось лишь его оружие: кинжал. И этот кинжал наносил удар за ударом. Снова и снова. Азгор слабел. Всё сгорало в Андайн от гнева и нетерпения. Она уже знала, что всё кончится смертью дорогого ей монстра, но не могла перестать «болеть». Что Азгор сделает сейчас, напоследок? Нанесёт ли последний сокрушительный удар?! Скажет ли нечто впечатляющее?! Но… Ничего этого не произошло. Азгор… сдался. Он упал на одно колено перед соперником. — По правде говоря… Я не хочу силы. Я не хочу причинять кому-либо боль. Я лишь хотел, чтобы каждый имел надежду… Но… Я больше этого не выдержу. Я лишь хочу увидеть мою жену. Я лишь хочу увидеть моего сына. Пожалуйста… Дитя… Эта война идёт уже слишком долго. У тебя есть сила… Возьми мою душу и покинь это проклятое место. Что, чёрт возьми?! Андайн не верила своим ушам. Внутри всё кричало, вопило, визжало так, что внутренности должны были лопнуть от давления. Встань!!! Осталась одна душа! Одна последняя душа! Последний шаг — и мечты каждого сбудутся! Монстры окажутся на свободе! Наступит всеобщее счастье! Даже Ториэль не сможет не вернуться! Откуда такое смирение, Азгор?!?! Король не встал. Он не передумал сдаваться. И человек нанёс последний удар. Процесс превращения некогда сильного и прекрасного монстра в горстку праха Андайн видела уже смутно. Непрошеные слёзы сами собой катились по щекам. Всё смешалось. Воительница больше не различала ни боли, ни гнева, ни надежды, ни разочарования, ни отчаяния. Почему. Почему? По-че-му? ПОЧЕМУ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ?!?! Тот самый воин, что прошёл через войну… Тот, кто всегда учил её не сдаваться и сражаться до последнего вздоха… Тот, кто нашёл в себе силы убить шестерых… Что, что такого для себя невозможного он увидел в самом последнем шаге?! Почему он его не сделал?! Что, что с ним не так?!?! Андайн схватилась за голову и с силой сжала виски, как будто боялась, что её бедный череп вот-вот расколется на кусочки. Она не понимала. Она металась внутри. Сердце колотилось, как бешеное. Никакая доброта Азгора не объясняла и не оправдывала его решение. Он ведь мог раньше… И неужели вот так… Нет, у этого должно быть объяснение! Да, у него оставалось очень мало сил и здоровья, но он мог принять смерть в бою! Зачем же… вот так… О присутствии Альфис Андайн вспомнила только потому, что нечаянно толкнула её бедром. Ящерка стояла перед ней, сжимая трясущимися руками стакан воды и таблетку успокоительного и не решаясь всё это предложить. Андайн вздохнула, молча выпила лекарство и уткнулась лбом в стену. Тук. Тук. Несколько ударов головой ситуацию никак не прояснили, зато напомнили о том, что она вообще-то собиралась посмотреть, как пропали души. Снова перемотка. Запись показала что-то уж совсем странное: человек к контейнерам не прикасался, зато крышки успешно были сняты чем-то похожим на лозы или лианы некого растения. Кому они принадлежали и кто это провернул, камера не запечатлела. Впрочем, вину убийцы в глазах Андайн это не уменьшило. Человек в любом случае имел отношение к катастрофе, рыба чувствовала это, и не так важно, трогал он сам эти дурацкие души или нет. В лаборатории её больше ничто не держало. Можно было попытаться расслабиться рядом с Альфис, как и советовал Меттатон, но Андайн ощущала потребность совершенно в другом: выпустить пар. — Извини, я уйду на некоторое время. Мне нужно побыть одной. Я вернусь позже, — пообещала Андайн севшим голосом и выбежала на улицу. Думать, размышлять, задаваться вопросами больше не хотелось. Хотелось одного: выместить накопившиеся злобу и отчаяние хоть на чём-нибудь. Воительница убежала в Вотерфолл — подальше от жилых районов, туда, где торчали из-под земли массивные скалы, неподалёку от того места, где она сражалась с человеком. Это не помогло бы ей повернуть время вспять и переиграть битву, но… Ах, к чёрту всё!!! Огромный валун с треском оторвался от одной скалы и полетел, гулко ударившись о другую. Его примеру вскоре последовал второй. И ещё. И ещё. И ещё. С остервенением, отплёвываясь от лезущих в рот красных прядей, выбившихся из «хвоста», ощущая приливающий к чешуе жар и не заботясь о том, чтобы стереть пот, рыба швыряла один увесистый булыжник за другим. Они летали, сталкивались, падали, грохотали, раскалывались, крошились на мелкие части, рассыпались в пыль, скрежетали, дрожали… В разуме стояла лишь одна картина: как трескается кожа, ломаются кости, вытекают мозги мерзкого убийцы, унёсшего жизнь Азгора. За непродолжительное время, показавшееся, впрочем, Андайн вечностью, каменистые уступы превратились в место чудовищного побоища, в неузнаваемые развалины. Тут воительницу окончательно оставили силы. Лишившись энергии, она повалилась наземь. Поднятая пыль забивалась в жабры, заставляя недовольно морщиться и выталкивать её, попытка отряхнуться грязными ладонями сделала только хуже, осколки камней больно впивались в тело, но рыбе это становилось безразлично. Кое-как расчистив землю под собой, она легла и вскоре отключилась. Пробуждение вышло болезненным и тяжёлым, мышцы ныли от перенапряжения, голова шла кругом, в жабрах явственно ощущалось раздражение. Андайн вытащила из кармана мобильный телефон. Шесть пропущенных от Альфис. Что же до времени, то его прошло на удивление немного — каких-то три часа… Рыба набрала номер ящерки. — Алло? — Ф-фух, с-с-слава Богу, ты в п-п-порядке… Относительно, я имею в виду, — заплетающимся языком ответила Альфис. — Я з-звонила т-т-тебе, но… Я п-п-п-подумала… Н-неважно, что я подумала. Андайн, где ты? Я п-понимаю, что ничем не могу п-п-помочь, но я… — Альфис, — впервые за весь день слабая улыбка тронула губы Андайн. — Всё хорошо. Я скоро приду.