***
Неловкое молчание нарушил Рид, стоявший позади уже минут десять. — Поглядите на них, от работы отлынивают! А я сейчас возьму и расскажу Фаулеру! — Да хоть в министерство, хоть президенту, — съязвил Хэнк, — Всё равно тебе не поверят, потому что ты говнюк, который даже материться толком не умеет. На это Гэвин ничего не ответил. Только фыркнул по-своему и ушёл в сторону буфета. — Странно, что он не набросился на меня, — с недоумением проговоил Коннор. — Он меня постеснялся. Или настроение хорошее. Не, я могу его позвать, чтобы он тебя отмутузил, — усмехнулся Андерсон. Коннор отшатнулся. — То-то же. Ладно, давай посмотрим новые дела. Новых дел, на удивление, не оказалось. Неужели у Хэнка перестали собираться задолженности по нераскрытым преступлениям? За этот месяц он превзошёл себя и раскрыл почти восемьдесят преступлений. Конечно же, Риду это не нравилось от слова совсем, но что поделать, если Коннора в напарники дали именно Андерсону. Так как делать особо нечего, Хэнк решил поехать в бар и пригласить Коннора на «дружеский разговор». Коннор, конечно, не одобрил это место, но спорить с лейтенантом не стал.***
— Так что вы пытались скрыть от меня там, в участке? — спросил Коннор, наблюдая как Хэнк поглощает пиво. Тот, сделав глоток и облизав губы, ехидно ответил: — А разве ты не понял? И вообще, перестань уже выкать, мы же теперь друзья. Коннор смутился. Было странно обращаться к человеку, да ещё преклонного возраста, как к своему другу. Но Хэнк сам попросил. Тем более, это была его инициатива — стать друзьями, пусть даже и абсолютно спонтанная. — Скажи, Хэнк, — начал Коннор, — Так всё-таки… Как ты ко мне относишься? Ты всё ещё считаешь, что андроиды не заслуживают жизни? Хэнк повеселел. Но ни от пива, ни даже от виски, а от того, что Коннор стал общаться с ним наравне. Просто так было легче собрать свои мысли в одно целое, ощущалась какая-то дружеская поддержка. Хотя бы от этого он уже не считал себя одиноким, не хотелось больше застрелиться. — Что ты такое говоришь? Я всегда относился к андроидам негативно только из-за того, что не мог найти к вам правильный подход. А теперь вон как просто с вами общаться, оказывается, — он усмехнулся, — Слушай, Коннор. Ты наконец-то зажёг в моей потухшей безутешной душе огонёк надежды. Я понял, что горе не решить пулей в висок. Спасибо тебе за этот месяц работы. А что касается тебя, то мне кажется, что ты теперь девиант. Коннор с ужасом посмотрел на него. — В этом ничего страшного нет. А знаешь, как я это понял? Эмоции. Они овладевали тобой уже несколько раз. Я, может, плохо разбираюсь в характерах, но эмоциями меня обмануть невозможно. Это только кажется, что мне абсолютно посрать на них. На самом деле нет. Всё это время я присматривался к тебе. И теперь уверен, что в тебе есть душа, пусть это даже и материнская плата. — Если я правильно понял, о чём ты говоришь, то это называется… Хэнк прервал его. — Да какая разница, как что называется? Главное, что ты теперь живой. И я верю в это. Только пожалуйста, не нужно рисковать собой ради меня. То есть, я не имею ввиду свою смерть… Я просто не хочу, чтобы ты ушёл из моей жизни. Понимаю, что твои, как их там, пришлют «нового Коннора», но тогда тебе сотрут память. Хэнк вздохнул и сделать глоток пива, чтобы смочить пересохшие губы. — А я не хочу, чтобы ты терял память. Потому что полюбил тебя. Непонятно, то ли под действием алкоголя, то ли эмоций, но в трезвом уме Хэнк этого бы никогда не сказал. Он слишком дорожит своим достоинством, чтобы вот так просто кому-то довериться. — Мне что-то в пиво подмешали? — с недоумением спросил он бармена, — Какого хрена я несу? Совсем уже стар стал, на пенсию пора. Завтра же значок на стол положу. — Не делайте этого, лейтенант, хотя бы ради меня! Пожалуйста! Коннор так распереживался, что опять начал «выкать». — Ты опять? — возмутился Хэнк, но это возмущение было больше наигранным. — Ой, простите. Прости. Когда он так суетился, было забавно за ним наблюдать. И ради этого стоило остаться на работе.***
По пути домой Хэнк попросил своего друга: — Кстати, Коннор… Я тут подумал, а что если мы перейдём на новый уровень отношений? Девианта аж передёрнуло. Казалось бы, тёплые дружественные отношения, куда ещё дальше? Неужели Хэнк и правда хотел этого? Нет, не то чтобы Коннор был против, просто он не думал, что старый лейтенант такой. Но если это действительно то, чего хочет Андерсон, то Коннор готов поддержать его. — Я имею ввиду союз отца и сына. Я уже стар и сомневаюсь, что способен к оплодотворению, — он горько усмехнулся, — Поэтому почему бы тебе не стать моим сыночком? Ты, кстати, на Коула очень похож, вот что я хотел тебе сказать. — Даже так? А я о другом подумал. — О чём?! — в ужасе выкрикнул Хэнк, — Я натурал! Сумо подтвердит. Значит, Коннор ошибся. Ну и хорошо, отношения отца и сына куда лучше. Да и к тому же, так безутешному старику будет легче жить, ведь он сам признался, что Коннор вдохнул в него надежду на счастливую жизнь. — Только я хотел бы попросить вас, то есть тебя… Коннор опять заволновался, но Андерсон, увидев это, по отцовски приобнял своего «сынишку». — Лейтенант, хватит пить. Я не хочу, чтобы мой отец был алкоголиком. — Я же тебя бить не буду, — ухмыльнулся Хэнк, — Ладно, зожник, ради тебя алкоголь будет в нашем доме только по большим праздникам. — Нашем доме?! — воскликнул Коннор. — А как же? Раз мы теперь семья, пусть и неофициально, я тебя всё равно забираю к себе. Конечно, у меня не королевские хоромы, но это лучше, чем ночевать в полицейском участке. Только не изнасилуй Сумо, пожалуйста. Оба засмеялись. Наконец-то они нашли счастье и друг и друга. Разумеется, стекло они заменили. Коннор, в качестве извинения, заказал его и установил сам.