Сорванная месса

      — Госпожа Катрин, моё дорогое дитя, что же вас так гнетёт? На вас лица нет, — обеспокоенно проговорил отец Климент, протягивая подогретое вино с корицей в кубке молодой женщине, сидящей на скамейке в ризнице, обхватившей себя за плечи. — Благодарю вас, отец Климент, — Катрин взяла кубок из рук старика и принялась пить вино маленькими глотками. — Катрин, ты домой отправиться не хочешь? Муж ведь будет тебя искать, — заметил сидящий на скамье рядом с ней Абу, потерев переносицу. — Нет, Абу. Я хочу немного побыть в церкви, успокоить нервы. Домой пока не пойду. Тем более охрана предупредит Арно, что я в церкви немного задержусь, — проронила Катрин, по-прежнему крепко держа кубок с вином в руках, отпивая понемногу содержимое. — Я хочу исповедоваться… — В чём, дорогое дитя? — отец Климент участливо поглядел на молодую женщину и положил руку ей на плечо. — Отец Климент, помните, Овернь разоряли Вилла-Андрадо с испанскими наёмниками и семейка Апшье с их головорезами? — задала вопрос Катрин. Священник только согласно кивнул. — Так вот, сегодня я их выманила в заброшенный яблоневый сад якобы для переговоров. Задолго до встречи отравила там все яблоки, которые они порядком поели. Как видите, святой отец, эти бандиты с сегодняшнего дня никому не портят жизнь, — невесело усмехнулась Катрин и грустно фыркнула. — Ага, всё-таки помогло моё средство, — прошептал Абу на ухо Катрин, хлопнув её по плечу. — Ох, госпожа Катрин, не мне судить вас, но Всевышнему… Я так понял, эти люди приняли свою смерть в том заброшенном саду? Как же быть с остальными отравленными яблоками? Вдруг кто-то из простых мирных людей ими полакомится и отбудет к праотцам? — испугался служитель католической церкви. — Отец Климент, не думайте, что я оставила отравленные яблоки там висеть. Я сорвала и сожгла все яблоки вместе с телами, чтобы больше никто не пострадал, так что никто не отравится, — рассказала Катрин о том, что было в дальнейшем. — Это так у тебя, значит, проходят прогулки на свежем воздухе, как ты мужу сказала. У тебя очень действенный метод бороться с бандитами, — одобрительно высказался Абу Аль Хайр. — Абу, я не горжусь моим поступком, но это надо было сделать. Да, я нарушила законы рыцарства — пустив в ход яд, это произошло не на дуэли, но зато больше никто из крестьян от их рук не пострадает, — промолвила Катрин, допив вино и отдав кубок святому отцу. — Супругу вы думаете сказать про то, что было сегодня? — откликнулся пожилой священник. — А ведь Арно и твоя свекровь, твои друзья будут тревожиться — ты долго не возвращалась домой, — напомнил ей Абу. — Да, рассказать всё надо. И лучше мой муж всё узнает от меня. — Катрин вздохнула и сжала руки в замок. — Отец Климент, я сознаюсь вам в тяжком многократном грехе убийства, я виновна в массовом отравлении… Вы вправе наложить на меня епитимью, которую сочтёте нужной. — Госпожа Катрин, какая епитимья, вы о чём! — всплеснул худыми руками отец Климент, покачав головой. — Эти Апшье с их бандой и Андрадо с его наёмниками всем тут жизнь успели подпортить за время отсутствия вас и мессира Арно! Мне даже говорить жутко, что они творили, пока ваши вассалы не объединились и не припугнули их как следует! Вы избавили Овернь от насилия и разорений! — Катрин, святой отец дело говорит. Так что меньше грызи себя чувством вины. Отец Климент тебе глупостей не скажет, — поддержал Абу священника. — Абу, отец Климент, я понимаю, что совершила грех в глазах бога. Но вот только я не испытываю раскаяния за содеянное мной, хотя должна. Наверно, это с моей стороны лицемерие — просить об отпущении грехов, не испытывая ни капли сожалений о сделанном? — Катрин вопросительно поглядела в задумчивое лицо отца Климента. — На вашем месте я бы вообще об этом не думал, госпожа Катрин. Вы обезвредили бешеных животных, которые проливали кровь невинных и разграбляли наш край, — решительно возразил ей отец Климент. — Если это вас успокоит, я отпускаю вам ваш грех. Живите в мире с собой, дитя моё. — Святой отец, вы дали очень разумный совет Катрин, — высказался Абу в поддержку пожилого человека. — Только меня всё равно никак не покинет чувство, что мои руки в крови по самый плечевой сустав, что я запачкала их хуже некуда… Но признаю, что пошла бы на это снова, возникни опасность для моих близких и подданных, — созналась чистосердечно Катрин, перекрестившись. Отец Климент и Абу оба с сочувствием посмотрели на Катрин и вздохнули, потом понимающе переглянулись друг с другом. — Отец Климент, вы христианин, однако не едите разум Катрин проповедями о нарушении первой заповеди «Не убий». Объясните, как эта женщина заполучила вас себе в друзья? — полюбопытствовал Абу. — Госпожа Катрин знает, что такое любовь и верность, она очень добра и заботлива — причём не только к своей семье, но и к людям, живущим на её с мужем землях. Я очень люблю таких людей как наша графиня Катрин, — просто и с тёплым восхищением пояснил старик, погладив по плечу Катрин, которая благодарно ему улыбнулась. — Вы бы научили вашу дорогую графиню Катрин себя любить, а то она же, в самом деле, себя загрызёт за то, что ей пришлось сделать, — обронил Абу, по-дружески и совсем легонько пихнув в плечо Катрин. Молодая женщина, на губах которой промелькнула родственно ласковая улыбка, вознаградила Абу таким же ответом. — Отец Климент, Абу, вы не подумайте, я не сожалею об убийстве тех головорезов нисколько. Мне стыдно за то, что я не испытываю сожалений за совершённое, — отозвалась ранее молча слушавшая разговор святого отца и мавританского доктора, Катрин. — Оставьте, дитя моё. Зато благодаря вам наш родной край может вздохнуть спокойно, — отец Климент улыбнулся Катрин и бережно пожал ей руку. — Абу, отец Климент, спасибо вам обоим за поддержку, — поблагодарила Катрин друзей и чуть более повеселела. — А где вы яд взяли, госпожа Катрин? — поинтересовался невзначай священник. — Я снабдил. В медицине, в том числе и в свойствах различных растений я разбираюсь отлично, — ответил вместо Катрин на вопрос отца Климента Абу. Священник немного с сожалением посмотрел на мавританского доктора. — Я Абу сказала, что нужно крыс потравить — повадились лазать в погреба, — неловко пожала плечами Катрин. — Правда, умолчала, что это особо крупная порода крыс. — Ага, двуногие только, — товарищески поддел Абу молодую женщину. — Я ведь не сразу понял, какие Катрин крысы досаждают. — Опасно стоять у вас и у ваших друзей на дороге, госпожа Катрин, — покачал головой священник и понимающе вздохнул, чему-то усмехнувшись в своих мыслях. Повисла тишина. Не та неловкая тишина, когда молчание нестерпимо и хочется его поскорее разрушить разговором хоть о чём-нибудь. Скорее это можно назвать тишиной мирной, доверительной, не обременяющей ничуть. Но эта тишина не продлилась долго — послышался резкий звук сапог по каменным плитам церкви, звук стучащего в двери ризницы кулака. — Катрин, ты здесь? Отец Климент, Катрин у вас? — звучал встревоженно мужской голос за дверью, Катрин сразу узнала его обладателя. — Арно, я здесь, всё в порядке, заходи, — откликнулась Катрин — Да, мессир граф. Проходите, — пригласил отец Климент молодого человека. Арно открыл дверь и переступил порог ризницы, прошёлся до скамьи, которую занимали Абу и Катрин, присев рядом с женой. Катрин улыбнулась мужу и попыталась обнять его, но Арно нахмурился и посмотрел на неё с неодобрением, поджав губы. — Арно, в чём дело? Что это значит? Почему ты так на меня смотришь? — не понимала Катрин, недоуменно глядя на супруга. — Я думаю, тебе лучше знать, — отчеканил Монсальви. — Ты ушла из дома якобы к утренней мессе — с четырёх часов утра тебя не было дома. Уже скоро пять часов! После полудня, Катрин! Где тебя носило? — Арно, к чему такой допрос? Я тебе сказала, что хочу успеть к заутренней, потом немного погулять, потом зайти в церковь и посидеть у отца Климента, — объясняла Катрин, будучи немного растерянной, видя такое недовольство собственного мужа, которое он с трудом контролировал. — Ты какого… — Арно хотел помянуть чёрта, но осёкся, вспомнив, что он находится в святом месте, и что кощунственно будет поминать здесь Лукавого. — Ты зачем отослала после полудня охрану домой?! Соображаешь ты вообще, что делаешь?! — Мессир де Монсальви, я вас прошу, не нужно на неё кричать — заботу и беспокойство о мадам Катрин можно выразить более спокойно, — деликатно вмешался отец Климент, мирно улыбнувшись Арно. — Арно, друг мой, остыньте немного. Всё хорошо, Катрин была тут с нами, с ней ничего не случилось, — присоединился к священнику Абу. — А как мне не кричать и быть спокойным? Жена пропала из дома в четыре утра, больше, чем на полдня, охрану для неё выделенную отослала домой, время скоро пять вечера — Катрин дома нет! По Оверни рыскают Вилла-Андрадо и Апшье с их головорезами, а эта безумица пропадает незнамо где, да ещё без охраны! — Мессир Арно, сын мой, госпожа Катрин была со мной и мэтром Абу, ей ничто не угрожало, здесь она была в безопасности. Госпожа Катрин не ввязывалась ни во что, угрожающее её жизни и здоровью, — не прекратил святой отец Климент заступаться за молодую женщину. — Арно, отец Климент не обманывает. Со мной всё было в порядке. Я правда не подвергалась опасностям. Мне очень жаль, что я так сильно заставила тебя тревожиться, — ласково Катрин пригладила растрёпанные волосы мужа, но по-прежнему хмурый Арно отвёл её руку. — Друг мой, прекратите вот это вот всё. Катрин была вне опасности. Хватит волком на неё глядеть, — высказался Абу. — Вы так себя ведёте, будто Катрин сама не может говорить за себя. Она прекрасно справляется с этой задачей, — с невесёлой иронией обронил Арно. — Себя на моё место поставьте — вы останетесь после такого спокойны? — с возмущением и грустью Арно шумно вздохнул, встал со скамьи и прошёлся по ризнице, схватившись руками за голову. — Боже, я видел какое-то зарево, будто что-то сжигают, рванул верхом к тому яблоневому саду… Я был так счастлив, не найдя среди пепелища обгорелый труп моей жены, — с облегчением проговорил рыцарь, перекрестившись, пусть оттенки гнева и пережитого страха ещё чувствовались в его голосе. — Кстати, Арно. Про испанских наёмников с Андрадо и Апшье с их бандой. Тебе больше не нужно на этот счёт переживать. Больше они никому не смогут портить жизнь, — радостно и гордо поделилась Катрин. — Ты сейчас что имела в виду? — изумился Арно, с озадаченностью во взгляде чёрных глаз глядя на улыбающуюся Катрин. — Сегодня у меня была назначена с ними встреча в полдень — я их попросила об этой встрече вчера. Якобы предложить им выгодные для них условия капитуляции. Но в четыре утра я приехала к тому яблоневому саду с выделенной тобой охраной и отравила все яблоки, потом уехала и сделала вид, что я приехала позже них на встречу. Андрадо и Апшье с их людьми этими яблоками и отравились. Те отравленные яблоки я сожгла вместе с телами, чтобы больше никто этих отравленных яблок не съел, — закончила Катрин своё повествование. В голове же Арно происходила большая работа по осмыслению и принятию того, что он услышал от Катрин. Руки его опустились вдоль тела, ноги подкосились, и чтобы не упасть, сеньор де Монсальви прошёлся до скамьи и сел рядом с женой, подперев рукой голову. В две вещи ему было нелегко поверить: что всех бандитов отправила к прародителям именно его жена; что это и в самом деле случилось. — И где ты яд достала? — обессиленно проговорил Арно, понемногу приходя в себя. — Абу очень в этом помог, — не стала лгать Катрин. — Арно, посмотри на это с положительной стороны. Ты хотел построить госпиталь для людей, чтобы они получали качественную медицинскую помощь? Под это дело можно приспособить замок Апшье, который мы можем присвоить себе! — ликующе воскликнула Катрин и крепко обняла поражённого таким поворотом Арно, который от потрясения чуть не упал со скамьи. Глаза молодой женщины сияли удовлетворённой жаждой мести и азартом от того, что предстоит. — Абу, друг мой, вы же поможете нам подготовить врачей достойного уровня знаний для работы в этом госпитале? — обратилась Катрин уже к Абу Аль Хайру. — Конечно да, Катрин. Помогу. С тебя станется замок убитого врага захватить. О Аллах, страшная ты женщина, — с добродушной иронией Абу бросил ей эти слова, покачав головой.