***
Лань Чжань проснулся, как подобает адепту ордена Лань в пять утра. Из окна на постель опускались ласкающие лучи раннего солнца, они освещали комнату, убирая траурный оттенок с белой мебели, создавая уютную атмосферу. Только главный элемент уюта уже успел исчезнуть со второй половины кровати. Не ощущать рядом привычного, тёплого, худого, изящного бочка мужа было странно для мужчины и, судя по тому, что простыни уже успели остыть, любимый давно покинул супружеское ложе. Лань Чжань поднялся с кровати, намереваясь найти неугомонное создание и получить утреннюю дозу ласки и поцелуев, которые Вэй Ин дарил в несознательном состоянии, сразу же проваливаясь в продолжение утреннего сна. Сколько бы времени ни прошло, а распорядок дня у обоих мужчин за все время брака остался неизменным. Накинув за ширмой верхние одежды, Лань Чжань вошёл в кабинет своей цзинши. Там на рабочем столе Ванцзы уже успел расположиться Вэй Усянь, старательно что-то записывая в свитке. Такое поведение уже не вызывало удивления у нефрита, ведь стоило ему два года назад силой затащить разукрашенного парня в свою цзинши, он сразу стал вести себя, как дома. А в свитки на столе, засовывал свой любопытный вздернутый носик при первой же возможности, стараясь наверстать упущенное за тринадцать лет. Вэй Ин настолько был поглощён свои занятием, что не заметил, как сзади его обхватили крепкие руки супруга, от чего он ощутимо вздрогнул, всем телом напрягаясь. Лань Чжань не обратил внимания на такую реакцию и поцеловал сначала лебединую шею с изящными позвонками, потом густые иссиня чёрные пряди, теперь пахнущие сандалом, потом висок с бьющейся жилкой, когда получил ощутимый удар под рёбра, который от неожиданности выбил воздух из легких и отбросил ошарашенного мужчину на лопатки. Янтарные глаза встретились с грозовыми. Если в первых читалось удивление с легкой горечью, то во вторых ненависть и отвращение. Вэй Ин вскочил на ноги и попятился в сторону выхода из комнаты. — Кто ты такой?! Что ты себе позволяешь?! — громко спросил Усянь, буквально выплевывая слова в вытянутое лицо нефрита. — Я — Лань Чжань, твой супруг, Вэй Ин, — спокойно ответил мужчина, поднимаясь на ноги. — Отлично! Вот иди и ищи своего Вэй Ина! — продолжал выкрикивать Усянь. В глазах Ванцзы читалось беспокойство, горечь перерастала в легкую боль, понемного сдавливающую грудную клетку. — Вэй Ин… — Да что ты заладил, Вэй Ин да Вэй Ин! Я — Мо Сюан Юй, и не знаю никого с таким именем! Ничем не могу помочь!!! Проваливай! «Проваливай!» эхом отлетало от шершавых стен пещеры. «Проваливай!» набатом стучало в голове мужчины. Боль сводила с ума, спина горела огнём, как тогда у стены послушания, когда Ци Жэнь закончил наносить на спину последний тридцать третий удар дисциплинарного кнута. Глаза жгло от горячих слез отчаяния. Осознание, что он снова опоздал, что ждал и надеялся, что все решится само, и снова потерял, то что клялся защищать. Тело отказывалось повиноваться приказам и тяжело опустилось на пол. В ушах стоял белый шум из ругани Сюан Юя, биения собственного сердца и тока крови в голове. Небо и земля менялись местами, как менялись и декорации вокруг. Заклинатель оказывался то в цзинши, то в пещере с раненым Вэй Ином, то на выжженной горе Луан Цзан, то в Безночном городе среди трёх тысяч гор трупов, где запах крови забивал ноздри, наполняя лёгкие, крики и стоны ударяли по ушам гонгами. Лань Чжань не в силах больше выдерживать это издевательство распахнул глаза, резко садясь на своей кровати. Грудь тяжело вздымалась, сердце билось где-то в горле, не давая продышаться после кошмара. Липкого, страшного, тягучего, а теперь сбывшегося кошмара. Хотел бы мужчина, чтобы последние два месяца жизни тоже оказались одним сплошным кошмаром, но такими реалистичными они перестали быть после его свадьбы, потому глупо было позволять себе надеяться на что-то. В случае Лань Чжаня любые надежды заранее были обречены на провал. Сначала мать, потом дружба с Вэй Ином, потом попытки вернуть его на праведный путь, затем надежда, что брат ошибся, и Вэй Усянь ещё жив, потом возвращение из небытия и вся жизнь рука об руку. И снова Лань Чжань сталкивается с жестокой реальностью, в которой ему приготовлена роль страдальца. Ванцзы, пошатываясь, встал со слишком большой для него одного кровати и в одних нижних одеждах пошёл на кухню. Он не помнил того, как добрался до их с Вэй Ином уединенного дома, не помнил, как первый сосуд с Улыбкой Императора сменил второй, спал ли он, где был и что делал, Ванцзы тоже не помнил. Но скорее всего весь неопределённый промежуток времени мужчина проводил в доме, напиваясь до беспамятства, чтобы забыть оживший кошмар, и грозового неба глаза, которые даже не посмотрели в его сторону, такие чужие, холодные, яростные, клокочущие злобой. Это точно не были глаза Вэй Ина, даже когда Тигриная печать затуманивала рассудок, его взгляд не был таким. Лань Чжань выпил немного воды, чтобы убрать послевкусие алкоголя, которым он питался последнее время и побрел обратно в спальню, маневрируя между пустыми кувшинами. Мужчина облачился в светлые одежды ордена и принялся за уборку дома. Нужно было себя чем-нибудь занять, а не то опять потянет руки к Улыбке, а спиться и доставлять проблем брату не хотелось. На руках Ванцзы было четыре пустых кувшина, когда двери дома с грохотом распахнул Сы Чжуй, забывая о всех правилах, раскрасневшийся, с перекошенной лентой. Запыхавшийся адепт подлетел к старшему и выпалил на одном дыхании. — Ханьгуан Цзюнь на орден напали! Всех старейшин согнали в библиотеку и подожгли! Там и люди и мертвецы, и они не подчиняются учителю Вэю! Лань Сичень и Ци Жэнь несколько дней назад отбыли в орден Цин Хэ Не и ещё не вернулись! Учитель Вэй срочно послал за вами! Долго он с выжившими адептами не продержится! Сы Чжуй разгоряченный на повышенных тонах описал случивший в ордене Гу Су кошмар. Лань Чжань застыл нефритовым изваянием имени себя, из дрожащих рук выпали пустые сосуды, разбиваясь об деревянный пол. Мужчина боялся снова поверить, что Вэй Ин, его Вэй Ин не исчез, и опять вляпался в переделку и снова ждёт его помощи. Подавив зарождающуюся надежду, заклинатель сконцентрировался на деле. Схватил Би Чень и гуцинь, полетел вместе с адептов в полыхающий орден.Начало бури
28 февраля 2020 г. в 13:49
Вэй Ин снова очнулся посреди темной библиотеки башни Золотого Крапа, но теперь он знал куда идти, чтобы найти виновника произошедшего. И верно, в том самом отдаленном закуточке сидел юноша, обхватив колени руками, неотрывно смотря остекленевшим взглядом в стеллаж напротив. Сначала заклинатель хотел налететь на нерадивого ученика и отчитать на чем свет стоит, но такое плачевное состояния будто окатило Вэй Ина ведром холодной воды, смывая весь гнев и невымещенную злобу.
Учитель аккуратно подошёл к мальчику, точно подкрадывался к затравленному щеночку, и потряс того за плечо. Никакой реакции не последовало. Тогда Вэй Усянь помахал рукой перед каменным лицом, пощелкал пальцами, опять ничего. После этого Вэй Ин сделал то, что требовала его душа. Он с силой обнял мальчика и стал утешительно гладить напряженную спину.
Неизвестно сколько они так просидели, но очнулся старший, когда заметил, что уже затянул ученика к себе на колени, а верхние одежды промокли от горячих слез, которые столько времени сдерживал Сюан Юй. Дыхание оставалось прерывистым, но мышцы успели расслабиться, а слёзы высохнуть, когда мальчик переместился на пол рядом.
Он опустил голову с покрасневшими глазами и тихое прошелестел:
— Простите, учитель Вэй.
Вышеупомянутый учитель пристально смотрел на мальчика, после чего осмелился задать вопрос, который оставил при себе в первую их встречу, понимая, что юноша хоть и уважает его и безмерно восхищается, но за друга и человека, которому можно было бы довериться не считает.
— Слушай, я понимаю, что наши отношения нельзя назвать доверительными или близкими, но думаю, что наше прошлое имеет куда больше общего, чем ты думаешь, — парень справился с первоначальным страхом и теперь изучающим взглядом смотрел на учителя, гадая, где бы это у них могло быть схожее прошлое, — Если тебе тяжело, ты можешь поговорить со мной. Что тебе сделал Цзинь Гуанъяо?
Мо Сюан Юй одарил учителя недоверчивым взглядом, в глубине которого был тщательно спрятал страх. Страх, что его могут бросить, а этого он не переживёт. Применив ритуал, юноша смирился с тем, что никогда больше не увидит мир, от которого добровольно отказался, но когда спустя тринадцать лет заточения в его жизнь, подобно урагану, ворвался Старейшина Илин и предложил ему то, на что Сюан Юй не смел никогда надеяться, юноша испугался, что после рассказанной истории он вновь останется в всепоглощающем одиночестве. Раньше ему не на что было надеяться, не к чему стремиться, поэтому он, не долго думая, провёл ритуал. Потому что был сломлен и растоптан, что уже подумывал о самоубийстве! А сейчас. Впервые в жизни ему протянули руку и главное кто! Сам Старейшина Илин!
Мо Сюан Юй боялся, ведь ему теперь было, что терять. Доверив учителю тайну своего прошлого, он может потерять будущее, совсем недавно приобретённое. Однако, — рассудил Мо Сюан Юй, — если я не доверюсь учителю, он тоже не доверится мне.
— Я стал приглашённым учеником ордена Лань Линь Цзинь в восемь лет, — сделав глубокий вдох, начал рассказ юноша, — С Цзинь Гуанъяо познакомился чуть позже, но активно общаться мы начали, когда мне исполнилось четырнадцать. Инициатива всегда шла с его стороны. Сначала были просто вежливые разговоры о том, как проходит мое обучение, потом он стал мне советовать трактаты, по которым учился сам, когда узнал насколько слабое мое тело. Со временем мы стали встречаться чаще, что заметили другие адепты и стали говорить, что я пытаюсь добиться расположения Цзинь Гуанъяо. Они были очень жестоки в своих высказываниях. Но он продолжал помогать мне, как будто и не слышал всех этих слухов. Но через два года он изменился. Мог приобнять за плечи или за талию, схватить за руку, погладить по щеке, хотя раньше он никогда не нарушал личного пространства. А потом… — впервые за рассказ Сюан Юй запнулся не потому, что воздуха не хватало, а потому, что вспоминать все это было слишком больно, -…потом в одну из ночей я зачитался и не заметил, что в библиотеку кто-то вошёл. Я сидел здесь, когда он подошёл на пламя свечи… я никогда его таким не видел… он всегда улыбался… а в ту ночь его взгляд… был… таким холодным… пустым даже… я поднялся ему на встречу, хотел извиниться за то, что нарушил правила… но он набросился на меня… повалил на пол, связал руки, а сам навис сверху. Потом стал целовать… и стягивать мою одежду. Я испугался, просил остановиться, умолял отпустить, но он как будто не слышал меня. Я пытался сопротивляться, но он был сильнее и физически, и духовно. В ту ночь… был первый раз… Потом… Это стало повторяться чаще… Он находил меня в библиотеке, а когда я стал запираться в своей комнате, он приходил в неё. Я даже рассказать никому не мог… Просто терпел, когда все закончиться… А потом стали ходить слухи, что я — обрезанный рукав и, что я пытаюсь привлечь внимание Цзинь Гуанъяо для этих самых целей. Тогда я попытался объяснить, что мы сводные братья, что такое невозможно и гадко. После этого меня начали считать ещё и сумасшедшим. А потом, когда от моей репутации не осталось ничего, а Цзинь Гуанъяо стал выглядеть, как жертва моих нападок, меня с позором спустили по лестнице ордена, и я вернулся в деревню Мо.
В библиотеке воцарилась оглушительная тишина. Вэй Ин знал каково это, когда тебя берут силой… раз за разом… это испытание наносит тяжелый удар, и телу, и душе, и сознанию. И сейчас он знал, что бы он ни сделал, ничто не облегчит участь мальчика. Это нужно принять. Однако, Вэй Ин просто не мог заставить себя сделать вид, будто ничего не было, особенно после того, как вынудил мальчика на признание, хотя уже и сам смутно догадывался обо всем. Всё-таки надо пытаться вытащить ученика из этого состояния. «Как когда-то вытаскивали меня» — промелькнула в голове Вэй Усяня мысль.
Вэй Усянь положил руку на голову мальчику и взъерошил волосы.
— Неважно, теперь уже этого не изменить. Случившееся… Ты должен понять, что такое может произойти с каждым… и прошлое влияет на каждого из нас… ты не должен смущаться такой реакции организма, поверь мне, со мной было нечто похожее…
— Правда? — с непомерной надеждой в заплаканных глазах спросил мальчик.
— Ага, — выражая неловкость, почесал затылок Вэй Ин, — Знаешь, я не мастер утешений, но если тебе от меня что-то понадобиться, просто скажи, а я сделаю что в моих силах.
Вэй Усянь по-доброму улыбнулся мальчику, и в этот момент оба они почувствовали, что стали опорой друг для друга, стали чуть ближе чем учитель и ученик, и оба не были против изменений.
— Эм-м, простите, учитель Вэй, я могу остаться вашим учеником? — робко спросил мальчик.
Вэй Ин, глядя на смущающееся нерешительное чудо, только рассмеялся и ободряюще обнял за плечи.
— А ты надеялся сбежать от меня! Неужели я тебе так быстро надоел?! Знай же, что во век от меня теперь не отвяжешься! Ха-ха-ха!
После таких слов ученик заметно расслабился и позволил себе вымученную улыбку.
Отсмеявшийся, Вэй Ин поднялся на ноги и пошёл вдоль стеллажей, изучая свитки на полках. Сюан Юй поднялся следом и недоуменно спросил:
— Учитель Вэй, что вы ищите?
— Способ покинуть мне твоё тело.
Глаза мальчика загорелись огоньками интереса.
— Вы уже знаете, что искать?
Вэй Ин положил на полку очередной просмотренный свиток.
— Есть у меня одна идейка. Но никаких гарантий нет, только безумное предположение.
Вэй Ин скосил загадочный взгляд на паренька, который явно зажегся ещё не озвученной идеей.
— Учитель Вэй! Что я должен сделать!? — с готовностью выступил вперёд Сюан Юй
Учитель стал стучать пальцами по подбородку, раздумывая.
— Думаю тебе ничего делать не придётся. Только если, когда я покину тело, взять его под свой контроль, как ты уже это сделал недавно. Само исполнение задумки лежит на мне.
— И в чем она заключается? — допытывался перевозбужденный ребенок, от такого сходства со своим поведением Вэй Ин внутренне пришёл в восторг и ответил
— Думаю мне нужно просто захотеть!
Мальчик чуть склонил голову в недоумении и нетерпении докопаться до сути. Наставник состроил шутливо серьезное выражение лица и поднял указательный палец, пускаясь в объяснения.
— Смотри, когда я с тобой встретился, чтобы вернуться в сознание мне нужно было представить себе, как бы это происходило. Затем, когда Лань Сичень заговорил о Цзинь Гуанъяо, ты разозлился, чувства переполняли тебя. Ты настолько сильно захотел высказаться, что выкинул меня из тела, меняя нас местами. Так может мне нужно сильно захотеть покинуть твоё тело?! Что думаешь? — заискивающе весело спросил Вэй Ин
Мальчик задумался, неосознанно копируя поведение наставника, постукивая пальцами по подбородку.
— Это имеет смысл… — задумчиво произнёс мальчик.
— И я о том же! От того что мы попробуем хуже не станет уж точно!
— Верно! — радостно поддержал Сюан Юй.
— Хорошо. Тогда мне пора тебя покинуть, уж не скучай слишком сильно!
Взмахнув руками на манер взбалмошного мексиканца, Вэй Ин почувствовал, как его душа возвращается в тело.