Эйфория

Прошло два года. Гарри лежал на больничной койке. Где-то далеко слышались до боли знакомые голоса. — Поттер нестабилен, Альбус, — говорил Снейп. — Я убежден, что это именно он виновен в смерти Джинни Уизли. — И что вы предлагаете? — голос Дамблдора звучал как никогда устало, но так же, как и всегда, удивительно равнодушно. — Послать мальчика в «Азкабан»? — За это исключают, — невозмутимо сказал Снейп. — И «Святой Мунго» по нему плачет, несмотря на нежный возраст. Дамблдор издал тяжелый вздох. — Северус, ты когда-нибудь видел, чтобы в больнице «Святого Мунго» лечили? Или ты хочешь, чтобы жертвы были троекратные, но только среди маглов? Гарри Поттер — волшебник, притом с наследственным талантом. — Сдается мне, тетя с дядей точно так же держали его взаперти на чердаке и ничего не делали, вследствие чего мы и имеем нынешнего Поттера, — парировал Снейп. — Он опасен даже для педагогического состава. Никому не удалось разобраться, каким образом он среди бела дня задушил Квиррелла. Не подумайте, что я не был этому рад. Все-таки Тот, Кого Нельзя Называть прятался в его теле. Но уверен, вы понимаете, что с Поттером будут проблемы, Дамблдор, и я далеко не первый, кто вам это говорит. — Северус, ребенок сидит на успокоительных. От этого, вероятно, и припадки. Кто дал ему пить эти лекарства? Я, признаюсь, поражен, что мы только сегодня о них узнали. Сын Лили и Джеймса Поттеров должен в итоге победить Волан-де-Морта, и наша с вами задача — сделать все, чтобы это случилось. Ему это на роду написано. А теперь, — Дамблдор вздохнул, — извините. Спасибо за беседу. Гарри молча лежал с закрытыми глазами. Снейп, должно быть, специально привел Дамблдора поговорить сюда, чтобы он все услышал. Это было последнее предупреждение. Лекарства Поттеру, в тайне от Дамблдора, выдавал Снейп. Под ними ему удавалось не реагировать хотя бы на Гриффиндорское знамя. Но на кровь никакие успокоительные не действовали. Должно быть, это и правда он убил Джинни. Она была убита клыком Василиска. Ее нашли рядом с ним, потерявшим сознание. Кровь Василиска затмила тогда весь его разум, и он вообще ничего не помнил. Случай с Квирреллом был поистине чудовищным. Гарри в тот день забыл выпить успокоительное, а Квиррелл надел красный тюрбан. Этот случай он помнил еще хуже, чем случай с Джинни. Но тогда все сбежались после того, как из мертвого тела Квиррела материализовался Волан-де-Морт. И его объявили героем. Трясущегося Гарри утащил к себе Снейп, и под успокоительным он рассказал профессору, что на самом деле случилось. Гарри и ненавидел Снейпа, и был ему благодарен. Однако сейчас он чувствовал вовсе не благодарность. Его попытка самоубийства не удалась. Снова. Снова проклятая комната и больничное крыло. Хотелось закричать, но без толку, они просто все сбегутся, и всё. Ему нужно было уйти из этого мира. Уйти как угодно. *** На пятом курсе его все-таки отправили в «Святого Мунго». Стук. Хлюп. Стук. Хлюп. Крики. Белая форма, его куда-то несут. И вот опять подоконник. Гарри невесело усмехнулся. Как ему надоела эта трещина на раме за решеткой! Почему она не могла быть больше, чтобы было сразу понятно, что раму ломали? Или меньше, в конце концов, тогда было бы понятно, что она появилась от времени. Но нет, она была просто средней. Абсолютно средней, как будто ее специально делали, чтобы причину ее появления невозможно было распознать. В больнице Святого Мунго средним было все. Сказать, что ли, этой трещине еще раз все, что он о ней думает? Нет, он уже это делал. И Гарри выбрал просто бессмысленно рассмеяться. Раскатистым смехом, наслаждаясь тем, как он разносится по всей больнице, отражаясь такой безумной музыкой во всех ее сферах. Безумие. Навсегда ли? Забавно, ему больше даже и не хотелось вылечиться. Он не помнил даже каково это — быть здоровым. В этом-то, собственно, и была, наверное, причина болезни — он и не знал, и не помнил причины. Сирота. Без родителей. Гарри Поттер… Все это — да. Но должно быть, раньше эти слова значили для него хоть что-то. Всё что-то значило, кроме проклятой красной картины, вывешенной тут на пролете лестницы, на их этаже. Успокоительных ему тут давали меньше, и к лестнице он не подходил. У Гарри было странное ощущение, что он недавно очнулся ото сна. Проснулся, вот только не Гарри Поттером. И он не знал кем. Возможно, это было побочное действие от лекарств. Здесь, в этой больнице, от лекарств, которые ему давали, у него начались галлюцинации. Из-за шкафа выглянул силуэт бледного лысого волшебника, со змеиными чертами. Гарри уже знал, как его зовут. — Что ты хочешь сделать, Гарри? — спросила галлюцинация.  — А ты как думаешь? — спросил он, медленно, но верно высвобождаясь из своей смирительной рубашки. — Неплохо, — оценил Волан-де-Морт. — Пожирателям ты бы фору дал. — Не знаю, кто это, — равнодушно ответил Гарри, изгибаясь в три погибели, нажимая ногой на секретный гвоздь. Насколько он знал, предыдущий житель этой палаты внезапно куда-то делся, но даже это почему-то не заставило санитаров «Мунго» поискать многочисленные тайники, оставленные этим человеком. Как и мертвые зоны колдокамеры. Гарри Поттер рассмеялся снова, на этот раз тихо, продолжая медленно, но верно раздирать остатки рубашки о гвоздь побольше. Все равно это, конечно, было непросто. — У тебя ткань другая, — констатировал Волан-де-Морт. — Если б была как у других заключенных, тебе бы не разорвать. — Я же герой Волшебного мира, — пожал плечами Гарри. — Ты думаешь? Вдруг Волан-де-Морт начал таять. Пришло легкое головокружение, но потом Гарри полегчало. Мозг как-то прояснился. Перед ним стоял Сириус. — Гарри, с тобой все в порядке? Гарри ощупал свои руки. Никакой смирительной рубашки не было и в помине. Похоже, это конец. Он окончательно сошел с ума. — Со мной все в порядке, Сириус, — ответил он. — Дамблдор прислал меня забрать тебя отсюда. Говорит, если ты будешь месяцами тут сидеть, то никогда не вылечишься. Да я и сам не хочу, чтобы мой племянник до конца жизни сидел в «Мунго». — Как ты пробрался сюда, Сириус? Ты же вне закона? — Меня оправдали. Был суд, и Питера Педдигрю признали виновным, а меня оправдали, — на секунду Сириус улыбнулся, но тут лицо его снова стало серьезным. — Тебе надо возвращаться в «Хогвартс», Гарри. Тут ты совсем сойдешь с ума. Ты тут в полной изоляции. — Да? — Гарри равнодушно пожал плечами. — Сириус, скажи мне, ты видишь на этой раме царапину? Сириус рассеянно обернулся на раму.